Краска на крыльях

             Динь — так звучит шёпот удивлённых зрителей — нервничает: несмотря на гордо поднятый подбородок и воодушевления на светлом лице, несмотря на расправленные плечи и веру в собственную правоту — едва не переступает грань самоуверенности, отвлекая Королеву, но та великодушно дарит ей несколько минут.       Крылья выдают её с головой — полупрозрачный узор трепещет обрывком паутинки, ловит осколки света волшебной пыльцы, смазывается от быстрых взмахов в единое пятно — но даже так можно отметить необычную сложность сплетения линий на крыльях: точно отражение характера.       в общем-то, красиво       Тяжёлая конструкция в руках Динь дрожит — гладкие бока камней выскальзывают из ладоней, она торопится — неправильно выбранное время для демонстрации, сотня глаз и желание праздника висит в воздухе, мешает, но Динь не отступает — и всё придуманное работает неправильно — орехолом? колорех? орехокол?       сущая бессмыслица       — Да-да-да, талантливо, — Министр отмахивается, не замечая мелькнувшей обиды, отвлекается от безмолвного разглядывания, — исключительно странная мастерица, — и хлопает в ладони, возвращая музыку — не стоит портить ликование вот-вот расцветающей весны, долгожданного начала жизни, его заслуженной минуты гордости за проделанную работу.       Вот только…       Краска на его лице липкая, сочная и пахнет черникой.       Динь прячет за спиной очередное неисправное изобретение, смотрит на него впервые прямо, небесной голубизной в похолодевше-яростную зелень его глаз, выпуская из поля зрения даже Королеву — долгий взгляд концентрированного испуга и сожаления посвященный только ему.       Она опускает крылья тоскливо — те безжизненно тускнеют, теряя былую очаровательность — но тут же вскидывает их в последней надежде: хрустко и зло; поднимает голову и упрямо тянется на новой разработкой.       сколько их там у неё?       — Твоя работа здесь, Динь, — ласковый тон Королевы пощёчиной.       твоё место внизу       — Мастера не приносят весну, — твёрдо и непреклонно.       мастера нам там не нужны       Министр неосознанно бросает взгляд по сторонам, только бы не смотреть на одинокий силуэт посреди праздника — и замечает то, чего не видел до этого: конструкции, механизмы, сплошные корзинки с зёрнами, ящики-кормушки и мешочки с семенами — неподатливые стебли, такие послушные в руках тех, кто создаёт плотное плетение: то, без чего им не обойтись — и злость за ягодную краску утихает.       Динь слушает горькую правду, о которой её забыли предупредить, блуждает глазами из стороны в сторону — не время для слабости, слишком много наблюдателей: весёлый тон, никаких слёз, никакого румянца на щеках, почти никакой дрожи в голосе:       — Да. Так даже лучше.       сильная       Только глаза гаснут, затянутые тенью.       И крылья трепещут обиженно, смущённо, разбито — не удержат в полёте.       Министр смотрит ей вслед: не обернулась, не сорвалась на бег, и спина ровная-ровная, затянутая пружинка, вот-вот превратится в бурю — девочка смеха в платье светлом…       Иррационально изнутри поднимается тоскливая нежность — разве весна справилась бы без мастеров? правильно оставлять их без волшебства оживающего мира? разве они не пригодились бы в полёте, разве никогда у них никогда не рвались корзинки и ящики? никогда, у них работа добросовестная, но что если вдруг…       А Динь с разрушенной надеждой не увянет — она возгорится в катастрофу; предчувствие этого звенит в воздухе.       Окропленная ягодным соком мантия перестала волновать ещё где-то на моменте зарождения крамольных мыслей в его голове — надо же, сам Министр весны замечает многолетнюю несправедливость, на которую ему указывает эта странная фея со странной мечтой.       — Идите, Министр, — голос Королевы неуловимо у левого плеча — она улыбается мягко толпе, на него даже не смотрит, но видит многим больше остальных, подталкивает в спину, не оставляет путей для иного решения.       да, ему нужно идти       Исправить, остановить, предупредить.       успокоить       Туда, где происходит магия без волшебства — Министр бывал в закоулке мастеров только мельком: выслушивал отчёты, проверял готовность, кивал одобрительно и по сторонам не смотрел — не его специализация; Министру весны ближе залитые солнцем поляны и цветочные композиции.       Но там сейчас Динь-Динь — непроизнесенный колокольчиковый звон на языке, пылающая буря и разрушающий гнев — и завораживающе-живые крылья её тоскливым полотном обрамляют спину — а лунный свет красит мастерскую серебром, оседает на переплетении корневищ и на мягкие шляпки древесных грибов.       Наверняка Динь удивится приходу Министра весны, вскидывая крылья напряжённо, спрячет красные глаза, потянется к его ладони, усаживая на плетёную скамью, усердно начнёт избавляться от пятен на его мантии, остановит поток извинений и начнёт слушать — Министр постарается убавить праведный огонь её обиды, но не сможет сдержать рассуждения о несправедливости, которыми ей удалось с ним поделиться.       Но беседа ведь иногда может остановить даже бурю.       да, так и будет       И только у тёмного, пропыленного закоулка, в свете единственного фонаря, где не слышится звук праздника, рядом с этой феей, странной и взбалмошной, несущей перемены и ломающей непоколебимые устои мира, который он знает столько лет — Министр спотыкается на нежданно возникшем вопросе: а если Королева отпустила его просто сменить испорченный наряд?