***
Ночной город манит своими неприлично яркими красками — такими, каких при свете дня не отыщешь. Ночной бриз обдает прохладой и морской терпкой свежестью, заполняя собой легкие. Легкий шаг то ускоряется, становясь похожим на пробежку — своеобразную игру в догонялки с самим собой, то вновь замедляется, играя в поддавки, позволяя себя поймать. Сцена — мир. Иллюзии — красивая ложь. Но ведь для каждого иллюзиониста необходимо найти свою истину. Какой парадокс. Сейчас жизнь кажется ослепительно яркой: выступления, поклонники, достаток, уважение и любовь зрителей, однако едкая тьма, что тянется с самого детства неумолимо портит картину — не дает наслаждаться тем, что уже сделано. Плоский камешек отскакивает от гладкой поверхности воды.Раз. Два. Три. Бульк.
Протяжный вздох и шелест травы под ногами. Опустившись на влажную землю, юноша подгибает ноги под себя, глядя на ночной Кур-де-Фонтейн с высоты. Где-то там, внизу, дамы с кавалерами прогуливаются в поисках развлечений; на широких проулках дети играют в догонялки; играет музыка; шелестят водами фонтаны. Где-то там в темных переулках бедняки пытаются свести концы с концами; больные чахнут в больницах; жандармы пытаются предотвратить преступления; богачи плетут интриги. Обратная сторона медали любого благополучия. Об этом он знал не понаслышке. Тихая поступь шагов заставляет сердце пропустить удар. Слишком волнительно. Слишком неожиданно. Слишком. — Не думала встретить тебя здесь, — разносится где-то позади. Грустная улыбка сама появляется на лице и, черт возьми, можно позволить это себе, когда собеседник находится у тебя за спиной. Хотя, конечно, он знал, что даже его подавленное настроение не останется незамеченным. Такое случается, когда собеседник оказывается крайне чутким человеком. Такое случается, когда этот человек крайне особенный. — Мадемуазель сегодня гуляет одна? — взгляд устремляется куда-то вдаль, лишь бы не оборачиваться. Лишь бы не встречаться взглядом. Когда угодно, с кем угодно, но не сейчас и не с ней. Ответа не следует. Юноша может поклясться, что девушка не довольна таким ответом. Если задуматься, то не довольна и таким обществом, однако почему-то не спешит уходить. Вскоре за спиной слышится вздох, а после и шелест травы. Под рукой оказывается очередной камешек, который, как и прежний, отправляется на прогулку по водной глади.Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Бульк.
— Иллюзионистов и такому учат? — глупый вопрос, который должен разбавить обстановку, но почему-то не разбавляет. Потому что нет, Люмин, не ты должна ее разбавлять. Не ты разыгрывала спектакль, глядя в доверчивые, полные желания помочь, глаза. Не ты вела двойную игру, понимая, что в конечном итоге лишишься доверия людей. Не ты скрывала то, что важно для тебя. Ты просто… — Чудо… — еле слышно, на выдохе, но все же летит в пустоту. Однако даже такого мимолетного шепотка достаточно, чтобы разбить стеклянную тишину. — Просто маленькое чудо, которому может научиться абсолютно каждый. Поднявшись на ноги, юноша быстро отряхивается, и улыбчиво, вымученно улыбчиво, протягивает еще один камешек девушке. Та лишь внимательно вглядывается в лицо собеседника, которое скрывают сумерки. — Разве иллюзионистам положено раскрывать свои секреты? — Колкое замечание, заставляющая все внутри неприятно сжаться. Конечно речь идет вовсе не о незамысловатом трюке. Что-то внутри неприятно сжимается, однако лицо продолжает транслировать непринужденную улыбку, а гладкий камушек переходит из рук в руки. Хочется сбежать, не чувствовать липкий стыд и ограничить себя от разговора в подобном ключе, но шоу должно продолжаться. С публикой всегда справится легче, чем с одним человеком. — Простая ловкость рук и никакой магии, — ловким движением из кармана достается еще камешек, который тут же отправляется в путь, оставляя после себя рябь на поверхности воды, — Никаких секретов, лишь… Профессиональные тайны. Порыв ветра заглушает шелест ткани и заставляет мысленно поежится. Холодает. — Вот как, — в ночной тишине раздается тяжелый бульк. Камень идет на дно, — У меня с этим, как видишь, не особо. Улыбка так и норовит исчезнуть, однако годы тренировок делают свое дело. Есть в этом что-то неправильное, что-то до жути раздражающее, не дающее покоя. Никакой публики нет, никакое это не выступление, так почему же они оба играют? — Все приходит с опытом. Юноша позволяет себе подойти ближе, наконец взглянув на собеседницу. Лицо Люмин было спокойно, однако прочитать его было чем-то… Чем-то сложным. Она никогда не отличалась чрезвычайной эмоциональностью, однако сейчас казалась вовсе непроницаемой. Быть может всему вина тусклый свет луны? — Тебе не холодно? — ладонь скользит по импровизированному шарфу девушки и словно из неоткуда появляется еще несколько камешков. Один из них сразу оказывается протянут Люмин. Легкая ухмылка внезапно появляется и тут же исчезает с ее лица, будто внутренний механизм дал сбой. Снаряд оказывается в руках девушки и та с интересом крутит его, рассматривая. — Прохладно, но я за этим и пришла. После всех этих событий захотелось… Проветриться. Понимающий кивок в ответ. Очевидно, что многим людям нужно прийти в себя, что уж говорить о тех, кто оказался в самом центре вихря событий. Кажется напряжение понемногу рассеивается. — Мы тоже приходим в себя в какой-то степени. Каждый по-своему. Линетт пробует новые сладости, Фремине стал активнее интересоваться морской флорой, а я, — камушек уже скользит по водной глади, — Как видишь. — Разгуливаешь в одиночестве? — глухой звук удара. Камень так и не долетел до воды. Мягкий смешок вырывается сам по себе. И вряд ли он связан с неудачным броском. — Нет, это разовая вылазка, стараюсь отдавать себя мастерству с головой, так легче. Молчание слегка затягивается. Кажется, что обоим есть что сказать, но слова почему-то никак не хотят разрушать мелодию ночного спокойствия. — Мы с Паймон были на выступлении сегодня. — И как? — Как всегда — волшебно. Много красок, однако… — нагнувшись, девушка сама подобрала камушек, запустив его в воду. Тот, отскочив один раз, грузно пошел ко дну, — Я хотела сказать, что не держу обид. Правда. Удивленный взгляд задержался на образовавшихся волнах. Волнение отзывалось покалыванием на кончиках пальцев. Столь резкая смена разговора ставила в ступор. В голове роилось столько мыслей — невозможно было найти ответ. Даже отвести взгляд от воды не выходило. — Не хочу оглядываться на неприятное прошлое, мы все многое прошли и… Наверное я готова понять, — шумный вздох и шелест травы. За пару шагов девушка сравнялась с собеседником и задумчиво посмотрела вдаль. — По крайней мере я точно готова забыть некоторые недоразумения. — Люмин… Голос едва заметно дрогнул, а взгляд оторвался от водной глади. Она стояла совсем близко, ветер выбивал несколько прядей, а лунный свет уж очень гладко скользил по светлой коже. Удивительно сколько в ней мужества, раз она может начать разговор, от которого Лини убегал даже наедине с собой. Растерянно оглядевшись, юноша тяжело вздохнул, пытаясь собраться с мыслями, сказать что-то равноценно значимое тому, что он только что услышал. — Я не мог даже и… — девушка помотала головой, прикрыв глаза. Люмин аккуратно взяла ладонь собеседника в свою, передавая теплый гладкий камешек, что до этого сжимала в руках. Этот бросок должен был быть для нее, потому что она хотела. Потому что он хотел. Поправив шляпу, иллюзионист метко отправил камешек по воде.Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть…
Тот совсем скрылся из виду. Это и впрямь было похоже на маленькое, совсем крошечное чудо для двоих. Хотелось верить, что он будет продолжать бежать по воде все дальше и дальше. — Спасибо, — в ответ на благодарность юноша развернулся и тут же оказался в аккуратных объятиях. Мысли потихоньку исчезали, и, обняв девушку в ответ, парень прикрыл глаза, позволяя себе ненадолго окунуться в умиротворяющее спокойствие. Капля тепла — именно то, чего ему не хватало. — Думаю, мне пора возвращаться, пока Паймон не подняла весь Фонтейн на уши, — неловко отодвинувшись, Люмин мягко улыбнулась. — И да… — последний в арсенале камешек, прыгая, отправился в путешествие по водной глади, — Простая ловкость рук и никакой магии. Юноша тихонько рассмеялся, понимая, что на этот раз его смогли провести, однако в первый раз он оказался совсем не против.