Меченный солнцем

      Они укрылись в деревушке у гор. Жители встретили их сдержанно, несмотря на знание, кто решил посетить их деревню. Видии пришлось снять с шеи дорогое ожерелье, чтобы крестьяне слегка подобрели. Впрочем Деви не было до этого дела. Как и не было дело до того что тело нещадно болело. Наверняка у нее много синяков и новых ссадин. Только какое это имеет значение?       За окном было еще темно. Лишь узкая полоска на небе указывала на то, что надвигался рассвет. Она даже не понимала где находилась. Да и это было не важно. У кровати стояли какие-то тапочки. Дивия натянула их, и в сорочке, серой, явно с чужого плеча вышла на улицу. Она не знала, где искать Деймоса, но хотела удостовериться, что с ним все в порядке, и он здесь, рядом. Единственное живое существо, что осталось ей родным. Девушка уже устала свистеть, когда наконец из предрассветной черноты вынырнул ее своенравный конь. Она подбежала к нему, положила ладонь на черную гриву и уткнулась в нее лицом, перебирая гладкие, лоснящиеся пряди. В голове набатом набирала обороты мысль: его больше нет. Кайраса, ее брата, больше нет. Деймос вопреки обыкновению стоял и терпеливо сносил все ласки хозяйки, ограничиваясь лишь пофыркиванием.       Голова Рама болела не больше обычного. Но он все равно решил выйти на воздух, предрассветная прохлада хорошо притупляла боль. Дубей уже собирался обратно в постель, когда заприметил хрупкую фигурку в светлой сорочке. Девушка стояла как вкопанная, уткнувшись в конскую гриву. И столько отчаянья было в этой позе, что Раму захотелось подойти. Зачем, он и сам не знал. Как брахману ему было лучше других известно, что душа продолжит свой путь в цикле перерождений, и печаль по ушедшему скорее мешает идти дальше обеим сторонам. Потому Рам мысленно себя обругал и все-таки двинулся в сторону Деви. Она не услышала его поступи, не вздрогнула когда Рам положил свою ладонь ей на голову, девушка оторвалась от конской гривы, лишь когда Дубей пропустил ее шелковистые пряди сквозь изящные пальцы: — Что ты здесь делаешь? — еле слышным шепотом спросила Деви. — Да вот, смотрю, конь какой красивый стоит. Погладить решил, кто ж знал, что это ты, — голос юноши оставался совершенно серьезным, но когда Дивия все же решилась на него посмотреть, то увидела в разноцветных глазах искорки смеха. Они так шли второму наследному сыну Дубеев, что завороженная девушка неосознанно подалась вперед, оказавшись непозволительно близко к нему. В этот момент рассветное солнце соизволило опрокинуть на землю свои первые лучи. Они захватили силуэт Рама в свой плен. Теплый свет придавал волосам его рыжеватый оттенок, слегка подсвечивал темную кожу, и совершенно случайно Дивия поняла, что видит на благородном лице веснушки. Эта деталь маленькая, казалось бы, незначительная, перевернула что-то в сознании девушки. Внезапно холодный и отстраненный брахман показался ей проще ближе и даже роднее. Растрепанный, в белой, явно не принадлежавшей ему, простой тунике, Рам стоял перед ней и казалось, что сейчас, в этот момент его душа обнажена. — Ну, теперь точно сломалась, — Дубей иронично вскинул бровь, все еще не выказывая своего веселья. — Прости, я просто…твои веснушки… ты словно меченный солнцем,,,, — Дивия покраснела, отступила на несколько шагов с сожалением отметив, что рука Рама соскользнула с ее волос. — Тебе стоит собраться с духом, наследница древнего рода Шарма, твой путь еще не завершен и пройти его сможешь только ты, — совершенно другим, серьезным голосом заговорил наследник Дубеев, и попятившись, развернулся, уходя прочь. Деви хотела было окликнуть, спросить поподробнее, но Рам удалялся быстрым шагом и она не решилась последовать за ним. Однако встреча эта заставила ее хоть ненадолго отбросить свои печальные мысли.       Рам вернулся в дом. Вышел во двор, и умылся прохладной водой. Посмотрел на свое отражение в бадье. Действительно, на красивом смуглом лице будто звезды рассыпали. И от чего в голову пришла мысль, что покоя от маленькой госпожи Шарма ему не будет еще долго. Брахман вздохнул, ухмыльнулся своему отражению. Сам попался, меченный солнышком, не так ли?