***
— Джек, выбрось эту гадость, — сплюнув в горячий песок говорит Брок, делая ещё одну затяжку. А Джек не хочет отпускать шею араба, который всего пару минут назад пытался прирезать его самого, Брока, кого-то еще. Его первый… Нет, он уже убивал, но смерть через прицел снайперской винтовки выглядит иначе, но уже хочется попробовать чего-то нового. Хочется попробовать чужой боли по-настоящему. — Джекки, отпусти, — мягко погладив его по плечу, хриплым завораживающим шепотом говорит Брок. И ему, в отличие от рявканья сержанта, противиться нет желания. Ему легче. Он уже не раз и не два был в разведке. В ближнем бою выходил победителем и… — Джек, всё в порядке. Отпусти его. Ты мне веришь? Его беспроигрышный приём. Пальцы соскальзывают сами собой. Руки, словно плети, опускаться вниз, а Джек не может остановить предательскую дрожь. Трясутся не только кисти, но и тело пробивает озноб. К губам приставляют зажжённую сигарету и он молча курит, не касаясь ее своими руками, не обращая внимания на происходящее вокруг.***
— Дыши, Джекки, дыши, — истеричные нотки в голосе теперь уже командира ему явно послышались. Брок может быть каким угодно: разъяренным, язвительным, спокойным, но никогда - напуганным. Зажав рану на его животе рукой, Брок орёт в микрофон, требуя медика. — Ну же, Джекки! Не спи! Всё будет просто отлично. Ты мне веришь? — Кривая усмешка совершенно не вяжется с испугом в широко распахнутых глазах, но губы дрожат. Просто Джек не привык видеть его таким. — Трепло, — хмыкает Джек. — Но я подумаю. Его рука поверх руки командира мало помогает остановить кровотечение, он не может надавить как нужно, даже если постарается. Сил нет, и обезболка уже действует, затуманивая сознание. Что еще он может сделать, кроме как уснуть?***
— Джекки, ты — космос, — выдыхает Брок, пошло облизнув губы. Его тело плавится в руках Джека, поддается на каждый толчок, выгибается немыслимым образом, стараясь получить максимум наслаждения. Он невероятно гибкий, словно девочка-гимнастка, и это совершенно не вяжется с тем, какой он там, в настоящей их жизни. Массивный, хоть и не высокий мужик, которому хватает взгляда, чтобы убрать с дороги оппонента. Впрочем, при отсутствии мозгов у того самого оппонента, ему хватит и сил, чтобы объясниться более доступно. Но в руках Джека... — Да, детка! Ещё, — шепчут искусанные губы, пока всё нутро выворачивает на изнанку от эмоций, ощущений и тактильного голода, который становится только сильнее. Это зависимость. Это плохо. Им обоим наплевать. Джек не может насытиться Броком. Не может до конца ощутить счастье, которое ему упало в руки, хотя он, безусловно, счастлив. Он готов провести с Рамлоу в постели целую вечность, лишь бы видеть затуманенный наслаждением взгляд, искаженное страстью лицо, продлить касания рук, блуждающих по его, Джека, спине. Иногда там даже остаются огненные полосы, хотя ногти Брока всегда коротко обрезаны. — Я люблю тебя, — едва слышно, в тишину. — Ты мне веришь? Уткнувшись носом в макушку Джек улыбается, прижимая любимого ближе. Он не очень понимает, зачем теперь эти слова, но ему определенно приятно слышать тяжелое срывающееся дыхание партнера, беспомощно расслабившегося в его руках. — Верю, детка, верю.***
— Джек, это настоящая жопа. Нам из неё просто так не выбраться, — говорит Брок, схватив Джека за предплечье. От его хватки останутся следы, но Роллинсу насрать. Он видит страх в глазах напротив, ужас что плещется на дне янтаря, вечной его опоры в этом мире. — Мы обязательно что-нибудь придумаем. Так ведь? — Потянув на себя Брока, Джек пытается успокоить его, но знает что это тщетно. Ведь это всегда было прерогативой Брока - заставлять их всех быть уверенными в нём. В их командире. Теперь же... — Веришь, мне бы хотелось знать что всё будет хорошо… Тихое, почти безнадежное, усталое и на грани обреченности. Но он не просто любовник. Он тоже кое-что должен. Он больше не смотрит мягко и любяще, и, зная, что его губы не дрогнут, растягивает их в кривой, злой ухмылке. Только бы хватило сил. — Верю…***
— Брок, убирайся оттуда! — Орёт Джек, услышав оглушающий взрыв. — Если эта махина рухнет, ты — труп! — Джекки, детка, всё будет в шоколаде. Ты мне веришь? — Не верю, — огрызается Джек вполголоса, хотя скорее за фоновым шумом это останется неразборчивым бульканьем в гарнитуре. — Сука ты, Рамлоу! Убирайся оттуда! — Почти умоляет он, зная что никто его слушать не станет, но наивно надеясь на здравомыслие командира. Или хотя бы на то, что тот пожалеет его, как человека, которому не всё равно.***
— Убейте меня, — хрипит Брок, когда обезболивающее заканчивает действовать. — Сейчас, ещё немного, — пыхтит Джек, перекладывая его на узкую койку. — Пара минут, и ещё один укольчик… Джек старался. Изо всех сил старался верить в лучшее, но веры уже просто не хватало. Ни веры, ни сил, ни надежды… Никакого отличия от их работы на заданиях. Он привык. Только это, наверное, и спасло. — Когда поправишься, мы рванем на острова. Будем греться на солнце, пить текилу и строить глазки знойным красавицам… — Я оторву тебе яйца, если посмотришь хоть на одну, — криво усмехнувшись, прохрипел Брок. — Веришь? Этот вызов в янтарных глазах, ярко блестящих на фоне почерневшей, обожжёной и закопчёной кожи. Теперь им обоим подойдет разве что самый отдаленный необитаемый остров, чтобы ни один живой человек не мог их увидеть, иначе они переквалифицируются в трупы окончательно и не придется подделывать бумажки. — Верю, детка, верю… Только учти - у меня к тебе накопились счёты. Поэтому быстро сдохнуть я тебе не позволю. Закончив, Джек устало оперся о край койки. Наверное, это было неправильно - то, что, видя любовника теперь, он не чувствовал ничего особого. Жалости, вины, страха. Должен бы, наверное, но... Уродливая маска из оплавившейся плоти дрогнула - Брок попытался улыбнуться и схохмить по привычке, но теперь это лицо едва ли могло отобразить прежнюю мимику. И всё же... — Верю, Джекки. Натурой отдам.