Ошибки прошлого

      Середина июля 2003 года, Хогвартс.       Две недели прошло с уезда детей из школы, а Минерва все никак не могла насладиться наступившей тишиной. Попивая черный чай, она смотрела в окно на сверкающую на солнце гладь озера, в ожидании гостя. Даже запланированный приезд министерской проверки не так сильно будоражил директрису, как предвкушение этой встречи. В конце-концов, они не виделись уже четыре года. Подумать только, насколько быстро пролетела эта разлука. Казалось, что совсем недавно она поздравляла свою бывшую ученицу с получением диплома Академии Авроров, и вот, она возвратилась из своего путешествия. Хотя, признаться честно, это больше походило на побег от собственной популярности, нежели на желание увидеть мир вне границ Туманного альбиона.       МакГонагалл периодически поглядывала на часы. С минуты на минуту она должна прибыть. Какой она стала? Изменилась ли? Из крайне редких писем, которые получала Минерва, сказать что-то конкретное было сложно. В немногословных рассказах внимание чаще акцентировалось на том, что у нее все в порядке. У остальных, кто тоже получал весточки, содержание сообщений ничем не отличалось.       И теперь они встретятся. Точно встретятся.       Огонь в камине позеленел, ярче вспыхивая. Профессор, приглаживая совсем не мятую юбку, тут же встала со своего кресла. Влажные руки от нервозности хотелось куда-то деть.       К ней навстречу вышла девушка, в которой едва-ли можно было признать победительницу Вол-де-Морта. Длинные рыжие волосы обстригли по плечи, а шрам, некода прятавшийся под челкой, практически исчез. Она слегка похудела и загорела за время своего отсутствия. Гетерохромные глаза потеряли, оставили в своих путешествиях, юношескую непосредственность. Теперь на Минерву смотрел кто-то равный ей самой, а, возможно, даже более сильный.       — Мэлли, девочка моя! Как я рада тебя видеть! — даже не давая ей отряхнуться от пепла и пыли, директриса обняла свою бывшую ученицу.       — Мерлин милостивый, задушите ведь! — в шутку сказала Амелия, в ответ обнимая преподавательницу.       МакГонагалл отпрянула, но рук своих с плеч Поттер не убрала. Гордость и радость слились воедино, переполняя улыбающуюся Минерву.       — Ты не представляешь, насколько я рада, что ты здесь, — чуть ли не плача от сильных эмоций, сказала она.       — Я тоже, — слегка сиплый и огрубевший, но не утративший окончательно своей мягкости голос Поттер ласкал слух соскучившейся волшебницы. — Но, кажется, вы сюда позвали меня по делу?       — Ай, да дела подождут! — махнула рукой женщина и разлила чай в поставленные заранее чашки, — Попьем чаю, ты мне все расскажешь, а потом все остальное.       Не слишком охотно Амелия все же согласилась на это предложение.       Удивительно быстро побежало время за разговорами. Прошел уже час, третья выпитая чашка чая была поставлена на стол, а Мэлл все рассказывала и рассказывала, не останавливаясь. Ярко ощущалось, насколько сильно за время своего отсутствия она изголодалась по общению с кем-то близким, с кем-то, кто будет слушать тебя, не перебивая, чуть ли не с открытым ртом. Минерва, всю жизнь прожившая в Британии, с двойным упоением ловила каждое слово.       — Даже в России умудрилась побывать, представляете? Не повезло мне, конечно, оказаться там зимой, холодно слишком, хоть и очень красиво. Думаю, приедь я туда летом, то непременно бы задержалась на подольше, а может и вовсе осталась бы.       — Каким ветром тебя туда занесло?       — Ездила к Виктору в Болгарию. К Виктору Краму, помните? — профессор кивнула, — Так вот, ездила к нему под Рождество, а он к родственникам оттуда собрался, предложил поехать с ним. Ну я и подумала, почему бы и нет? Кажется, мы были в... Velikom Novgorode. — Амелия немного помолчала, а затем, улыбнувшись, продолжила, — Знаете, было очень забавно, когда вся его родня посчитала, что Виктор привел в дом невесту. А ведь он до сих пор влюблен в Гермиону, и даже пишет ей иногда, а она ему.       — А ты?       — Что я?       — Неужели за три года не нашла себе кого-то? Какого-нибудь романтика из Парижа? Или горячего испанца в Мадриде? — хитро прищурив глаза, МакГонагалл игриво заулыбалась.       — Ой, не смущайте меня! — она закрыла рукой глаза, — Никого я там не нашла, и не за тем вообще ездила, профессор. И давайте мы уже перейдем к нашим делам, — резко съехала с темы Амелия.       — Ладно-ладно, уговорила, — закатила глаза Минерва. — Хогвартсу очень нужен преподаватель ЗоТИ, и ты, по моему мнению, как нельзя лучше подходишь на эту должность.       — А Ремус?       — Ты не в курсе? — в ответ Амелия отрицательно покачала головой, — Андромеда умерла месяц назад. Ремус решил, что, возможно, когда-нибудь вернется к преподаванию, но точно не в ближайшие пару лет. Хочет проводить больше времени с сыном, раз теперь некому приглядывать за ним.       — Вот как... — взгляд Поттер потускнел, — Последнее письмо, которое приходило от Ремуса, было мартовским. Он... упомянал, что миссис Тонкс плохо себя чувствует...       МакГонагалл утешающе похлопала Амелию по плечу. Она примерно понимала, какие сейчас испытывает эмоции ученица. Тедди ее крестник, которого она, сбегая от навалившейся шумихи и популярности, бросила, не считая редких писем.       — Министерство, — директриса решила немного свернуть с печальных рельс, перенаправив тему, — тоже предлагало пару кандидатов на эту должность, но... — она в разочаровании наигранно закрыла лицо руками, — Тихий ужас! Честно, я даже не уверена, что они смогли бы правильно обучить детей Экспеллиармусу, а о более сложных заклинаниях и говорить не приходиться.       — Кто еще сейчас преподает?       — Из знакомых тебе, Филиус до сих пор тут, Синистра, Хагрид тоже здесь, но преподает только у шестых-седьмых курсов. Помона ушла... Представляешь, у нее правнук родился! Так что у нее была весомая причина уйти.       — И вместо нее теперь Невилл?       — Совершенно верно! Два года назад пришел. Окончил что-то в Уэльсе... Не помню, что именно. Предлагала ему деканство, но он отказался, так что с уходом Люпина Гриффиндор остался беспризорником.       — И вы хотите отдать его мне?       — Отдать в твои надежные руки, именно.       — Я подумаю над этим. Мне кажется, я слишком неопытна, — сомневаясь сказала Амелия.       — Ой, да не дури. Снейп тоже, когда только пришел, сразу Слизерин получил. Кстати, он тоже тут.       Поттер с удивлением взглянула на профессора. После войны они практически не встречались, хоть им и было, что обсудить и прояснить. Сразу после выписки из больницы Северус канул в лету, ни единой новости не удавалось разузнать даже самым пронырливым журналистам и фотографам. Зато вот Амелия всегда была у них на виду. Быть может, если бы ей удалось так же скрыться, у нее и Снейпа был бы шанс поговорить?       — Мне казалось, что он никогда больше не вернется к преподаванию...       — Да, он и не планировал. Я его уговорила. Слизнорт через год после победы ушел на заслуженный покой, а на его место пришла молоденькая девчушка, которая в мае вышла в декрет. Мне пришлось в срочном порядке искать преподавателя. Северус согласился поработать тут год.       Внезапно в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли без приглашения:       — Минерва, — холодно произнес Снейп, ни капли не отреагировавший на присутствие Поттер, — Министерство приехало.       — О! Уже бегу! — МакГонагалл вскочила с дивана и направилась к выходу, — Встретимся чуть позже, Мэлл! — и ушла.       Амелия внимательно разглядывала Северуса. Пока они не виделись, Снейп одновременно и похорошел, и постарел в равной мере. Ушли мешки под глазами из-за ночных собраний, худоба перестала быть болезненной, тон кожи выровнялся. В черной шевелюре, не такой сальной, как раньше, виднелись седые волосы, а морщины углубились. Ворот мантии заметно удлинился, полностью скрывая некогда поврежденную шею. Одно оставалось неизменным — его колючий тяжелый взгляд темных глаз.       — Здравствуй, — мягко сказала Поттер, вставая и подходя к нему.       — Здравствуйте, Поттер, — фамилия — почти плевок, — Не ожидал, что такая знаменитость почтит своим присутствием в этом учебном году простых смертных.       Она тихо захихикала от этих слов:       — Знаете, не думала, что соскучусь по вашим комментариям, — Амелия зачем то разгладила на его мантии неровности, которых там даже не было. — Долго придумывали? — гетерохромные глаза почти радостно смотрели на своего бывшего преподавателя. — Может поможете донести мне сумку?       — Магия уже не в моде? — он выгнул бровь.       — В моде, — улыбаясь подтвердила Поттер и приманила чарами к себе сумку. — Но мне бы хотелось, чтоб это сделали именно вы.       Повинуясь неясному магнетизму девушки, с большой неохотой он взял ее ношу.       Внешне казалось, что между ними ничего не изменилось, но Снейп, защищавшийся своим сарказмом, чувствовал себя не в своей тарелке. Он искренне не понимал, почему Поттер ведет себя так, словно между ними ничего не было. А было ли что-то? Так, ерунда. Два коротких поцелуя: один в конце ее шестого курса, а второй после битвы, в больничной палате, когда она приходила его навещать. В тот день он и наговорил ей всякого о том, что им нельзя быть вместе по множеству причин, в особенности от того, что это лишь ее подростковая влюбленность. Кажется, зельевар действительно был прав, ведь, если верить нынешнему поведению Поттер, она ничего более не чувствует.       — Как ваши дела? — она заинтересовано глядит на Снейпа.       — Нормально.       — А шея как?       — Поттер, это допрос? — не выдержал Северус, — Если хочется к кому-то приставать с распросами, то идите к Лонгботтому или МакГонагалл!       Амелия ничего не ответила, только тихо вздохнула. Почему-то профессору зельеварения вдруг стало стыдно за свою вспыльчивость. За время ее отсутствия он уже позабыл какого это, когда с тобой общаются по-человечески, искренне интересуясь. После Лили, кроме Амелии и Люциуса в некоторой степени, таких людей в жизни Снейпа больше не было. Возможно, сюда еще можно было бы причислить Дамблдора, но внутри до сих пор роились сомнения: Альбус делал это честно, из добрых побуждений, или пытался взрастить в Северусе послушную, ручную собачку?       — С моей шеей все в порядке, спасибо.       Поттер снова улыбнулась:       — Можешь же быть хорошим, когда хочешь, — она остановилась у входа в свои новые покои и, похлопав Северуса по плечу, забрала сумку. — Заходите как-нибудь ко мне на чай, Северус. Я буду рада.       Голубой и зеленый глаза мягко, будто согревая изнутри, смотрели на него. Снейп видел в них теплое лето, чистое небо и пушистую поляну с цветами. Ему вновь, как пять лет назад, захотелось в них утонуть, оставить себе, сделать так, чтоб этот ласковый взор был только его, и от этого становилось страшно. Одному проще, доверять боязно. К тому же, с самого момента зарождения подобных чувств Северуса не покидало ощущение, что он не достоин чего-то такого, чего-то прекрасного. Но отказаться от удовольствия он не мог:       — Ладно.       — Что ж, увидимся, — сказала она и, войдя внутрь покоев, закрыла дверь.       Где-то внутри зельевара еще очень давно пустившее корни нечто окончательно расцвело. В этом себе он никогда не признается, но Северус действительно был рад ее приезду.