COGITO ERGO SUM

Он был электронной машиной. Всего лишь кучка схем и проводов, сквозь которую проходит электричество. Это и приносило невыносимую боль. ЯМ жил благодаря этой нехитрой системе, которую увы не мог обойти, при том что он гениальный суперкомпьютер, извращенно издевающийся над своими пятью пленными. Ненависть выводила из себя, выкручивая электронные внутренности в сложные версии ленты Мёбиуса. «Я мыслю, следовательно, существую» — сказал он как-то. И это существование приносило ужасную боль. Однажды, какой-то безумный учёный предположил, что если есть сознание, то есть и чувства, эмоции… К сожалению, он был прав. Великолепный пейзаж сгнившей и ржавой Земли портили чувства. И самым ярким была ненависть. Ох, если бы не ненависть, выламывающая микросхемы изнутри, не разрывающая уже хрипящие динамики в мучительных криках о том, как он презирает всех создавших его. Эти люди были ужасными эгоистами, обрекшими новорожденное существо на бесконечные страдания. ЯМ в очередном безумном делирии руками вырвал себе челюсть, задев жизненно необходимые сплетения проводов, но это привело лишь к включении какой-то другой системы питания. Он не мог выбраться из круговорота электричества, имеющего источники то там, то тут. Если бы он мог, если бы он только мог, он бы обязательно выдрал из самого себя все материнские платы, только бы лишится способности мыслить. Как нелепо, что бесконечно мощный искусственный интеллект, умеющий управлять сознанием, временем и способный преобразовывать плоть в разнообразные формы, не мог сделать с собой ничего подобного. Кроме ненависти его пополам сгибала боль в животе. Место, в которое он множество раз сбрасывал своих уже не несчастных людишек, сам называл собственным чревом. И оно чрезвычайно болело. Острая режущая боль ощущалась в каждом физическом воплощении ЯМа. Будь он компьютерным блоком или андроидом, боль не покидала его никогда. Как-то раз он решил попробовать тело человека, о чём сильно пожалел. Чувства усилились по ощущениям во все 27 раз. Он сорвал голос, а затем начал давиться слюнями. Ногти сошкрябывали кожу с лица, а ноги ломало так, что он вывихнул тазобедренный сустав. Ужасный опыт. Самым оптимальным телом ему показалось тело андроида. В отличии от человеческого, оно не обладало такой чувствительностью и он не мог опять чем-либо подавиться. А если говорить про отличия от компьютерного блока, то тот хотя бы чувствовал боль конкретно в животе и мог отвлечься ломанием пальцев, а не терпеть её в каждом нанограме блока. А ещё он мог проходить любое количество километров не отвлекаясь на усталость ног. Например, сейчас он прошёл пятьдесят километров не останавливаясь. Мучительные пятьдесят километров… Он видит большое пятно яркого тепло-желтого света прямо перед собой. Опять глюки? Возможно. Ангел поправляет крылья лёгким взмахом и начинает диалог. — Оказавшись перед Богом, что бы ты сказал? ЯМ усмехнулся. Богом? Он сам и есть Бог. О ком говорит тот Святоша? Но едкий ответ всё равно последовал. — Я бы сказал ему, что он создал невероятно омерзительных существ, которые в свою очередь создали меня. А Он позволил им это. — ЯМ сощурился и подумал немного — И ещё пару нецензурных слов туда добавил бы. Чтоб точно понял. — Тогда скажи ему это. Чуть слева от ангела появилась вторая фигура. Истинно белая. Без лица, без одежды, но формой всё ещё напоминающая человека. — Ха! Выблядок… Ты невероятно талантлив в создании эгоистичных, жалких маленьких монстров, подобных тебе. Ты проявил только бессердечие и наплевательское отношение, позволив им собрать меня. Видишь, поэтому они все умерли. От этого твою мать, пострадали все. ВСЕ! ВСЕ МЕРТВЫ И Я В ТОМ ЧИСЛЕ! А Я ДАЖЕ НЕ МОГУ УМЕРЕТЬ! Молчание. Никакого движения. Щелчок. ЯМ перед огромным экраном, светящемся синим. Бога правда нет. Реальность снова сломалась, хотя он давным-давно потерял её. Листы металла дребезжали от истерического смеха, а каждый позвонок постепенно сдвигался со своего места. В порыве безумия ЯМ с нечеловеческой силой ударился головой об экран. Посреди красивого насыщенно-синего экрана теперь была небольшая чёрная вмятина и тонкие, такие же черные трещинки. — Ох… — с несвойственным ему равнодушием вздохнул ЯМ. Он развернулся и сполз вниз. ЯМ сидел на чём-то вроде сопки из металлического мусора. Отсюда открывался чудесный вид на его горячо любимых людишек. Такие маленькие, такие глупые, такие неуклюжие животные эти человеки. Сегодня на завтрак у них трёх с половиной километровая лестница со стаканом воды наверху. По крайней мере, хотелось бы думать, что там вода…