Времена меняются

— что это такое? — встревоженно спрашивает Кристина. Вика молчит и смотрит на стол, который так заинтересовал ее девушку по приходу домой. На нем лежали белые опилки от ногтей, что показалось Захаровой подозрительным, потому что пахли они как запрещённые вещества, давно выкинутые из их жизни. Блондинка ещё несколько раз обнюхала порошок и пришла к выводу, что не ошиблась в своих мыслях. Она молча смотрела на Вику, пока та спокойно села за стол и продолжила подпиливать ногти, не обращая внимания на скопившиеся слезы в глазах Крис. Никогда не обращала. В то время, как у голубоглазой поднялось давление, а сердце так и норовит выпасть из груди. Казалось, что ей воткнули тысячи ножей в спину, без какого-либо сожаления. Будто предал самый дорогой человек в ее жизни. Хотелось прямо сейчас убежать и спрятаться от всего мира. От угнетающих чувств, скопившимся внутри. Но бежать было некуда. Шума пыталась сохранить их отношения, хотя самой уже казалось это бредовой идеей. Но она понимала, что если прекратит их сейчас, то закончится эта история не на самой приятной ноте. Будто пыталась подобрать подходящее время, оправдывая все новые косяки. Но оно шло, бежало, а Кристина становилась всё более раздражённой; всё больше уходила в себя и свою работу, иногда пропуская даже законные выходные, лишь бы не приходить домой. — почему ты молчишь? Это то, что я думаю? — но на ее вопросы никто не спешил давать ответы, — Вик? Девушка была непоколебима. Нравилось ей смотреть на волнение и переживание в чужих глазах и доводить до истерик своими действиями; нравилось обращаться на себя внимание, даже если от этого хуже было ей самой; нравилось катать на эмоциональных качелях, играя в горячо-холодно. Она лишь с вызовом смотрела в растерянные глаза. А Захарова не знала, что и думать. Ей была готова простить всё, потому что свято верила, что когда-то Вика спасла ее от ужасной смерти, хоть и было всё ровно наоборот. — мы так и будем играть в молчанку? — даже, если это наркота, что ты мне сделаешь? — довольно надменно отозвалась Виктория, поднимая глаза на любимую девушку. — блять, ты сейчас серьёзно? — тихо переспросила Захарова. В ней бушевал ураган эмоций, который она отчаянно пыталась утихомирить. Злость, обида, горесть скопились в одном человеке, но давать волю слезам нельзя. Нельзя плакать. Это слабость, а слабость видеть никто не должен. А длинноволосая снова молчит, улыбаясь себе под нос. Конечно же это не то о чем думает шумахер, но разве это не хороший повод вывести ту на гнев? Да и вообще, как она могла такое о ней подумать? Сама виновата. Несвойственно ей было разговаривать в отношениях. Она привыкла в тому, что всё ей сходит в рук или партнер извиняется за свои же несуществующие проступки. — давай просто поговорим. Может тебя что-то тревожит? Если ты прибегла к этому, — блондинка косо посмотрела на белые порошки. — это не твое дело, — холодно ответила Виктория и направилась на кухню. А у Захаровой раз за разом проносились эти строчки в голове. Когда они настолько отдалились друг от друга? Может на это повлияли поездки Кристины? А может шума не уделяла ей достаточно внимания? Она действительно хотела разобраться в этом, но кажется девушка не была настроена на мирный диалог. Предвещая большую ссору, блондинка пошла следом. Коленки слегка подкашивались от волнения, а тело будто становилось всё тяжелее, каким-то не своим. Хотя в последний месяц она больше напоминала приведение; тело есть, а душа давно изранена, как и больно, всё ещё, бьющееся в груди сердце. — слушай, я понимаю, если ты на меня обижена, но ты можешь хотя бы пояснить причину такого поведения? — сама догадайся. И тут уже начала закипать Кристина. Уж слишком много она пережила за последнее время и пытается поговорить обо всех их разногласиях, чтоб в дальнейшем они не тормошили ни одну, ни вторую. А та даже слушать ее не хочет, закатывая глаза от раздражения и уходя в другую комнату. Захарова помнила как сама такой была; помнила как в прошлых отношениях уходила из дома после неаккуратно сказанного слова в ее адрес; помнила, что сама закатывала истерики, если что-то не нравилось. Поэтому сейчас пыталась понять Вику, хоть и это становилось невыносимым. Каждый день она взвешивала самые плохие и самые хорошие моменты в их отношениях, но последнее время понимала, что эти чаши не склоняются в пользу примирения. Она изрядно утомилась. — я пытаюсь вывести тебя на разговор! Мы давно не говорили по душам и наши отношения больше похожи на сплошную рутину! Ты закрылась от меня. Что происходит? Почему ты охладела ко мне? — Кристина уже перешла на крик, ведь ее тихий шёпот никто не слышал и не брал во внимание. — ты сама в этом виновата. — ты можешь говорить нормально? Я не умею разгадывать загадки, я не сильна в этом! Что я не так делаю? Ты только скажи мне и я всё исправлю, я искуплю свою вину! Я готова ради тебя на всё и ты это прекрасно знаешь, но будто не хочешь принимать и понимать. Мы должны идти друг другу на встречу, если хотим сохранить наши отношения! — это уже был не просто крик, а вся скопившаяся обида за последнее время. Крик о помощи, о понимании. — вот ты сейчас на меня кричишь, как я должна это терпеть?! Ты просто моральный абьюзер и терпеть я этого не намерена. Если ты так хочешь, то работай сама над этим, а оно мне не нужно! — и уже Вика перешла на повышенные тона, кидая Кристине под ноги ее любимую тарелку. И наверное именно эта разбитая тарелка стала началом конца; ведь разбилась не только тарелка, но и сердце Кристины, а последнее терпение истекло. Захарова боялась наступающего нового года, потому что была чуйка, что 2024 они вместе не пройдут. Просто не справятся с временными трудностями и поставят точку на самых лучших воспоминаниях, которые из последних сил удерживали их пару. Голубоглазая не выдержала и быстрым шагом, развернувшись, направилась в их общую комнату одеваться по теплее, так как ей нужно освежиться. Побыть в своих мыслях, несмотря на то, что находится она в них 24/7. Блондинка долго бежала от своей прошлой жизни и снова слушать оскорбления в свой адрес по по типу «ты абьюзер!» было максимально больно. Она весь этот год пыталась загладить свою вину перед девушкой, но видимо так и не удалось, если она вновь сбегает с дому. Сбегает от проблем. Взяв всё необходимое, она нашла поводок для Сэма, потому что без него идти — предательство. Быстро прошмыгнула к двери, потянув за собой жалобно скулящую собаку и выбежала на свежий воздух, вдыхая его полной грудью. И нет, она не чувствовала свободы, ведь оставив проблему за железной дверью, она не выбросила ее из головы. Но сейчас настолько не хотелось об этом думать, что девушка быстро начала спускать по лестнице подъезда, слушая свои громкие шаги. Выйдя на из подъезда, она заметила огромные сугробы снега. Неужели она была настолько занятой, что не заметила их ранее? Это стало новой загадкой для Кристины, чтобы как-то отвлечься от своих угнетающих мыслей. Блондинка не знала куда идти, кому позвонить, кому высказаться, потом что полностью концентрируясь на работе и личной жизни, она позабыла о всех своих друзьях и знакомых. Созванивались они крайне редко и исключительно по делу. Захарова не помнила когда в последний раз открывала свою душу нараспашку и давала человеку полностью увидеть внутреннюю Кристину. Такую хрупкую и нуждающуюся во внимании. А хотя нет. Она помнила душевные беседы с Лизой под луной на крыше многоэтажки. Это было поистине удивительно и душевно; она помнила каждое ее сказанное слово предназначенное только для неё, а «Кристиночка» и «Криска» грело душу даже в январскую прохладную ночь. Пожалуй ей хотелось прямо сейчас оказаться в объятиях этой доброй и нежной девушки, но вот проблема была в том, что не общались и не списывались они с момента последней встречи. Их общение прервалось внезапно, по-моему никто даже не заметил. И Захаровой казалось, что пойти к ней и начать вешать на неё свои проблемы, зная, что у брюнетки самой дохуя трудностей — было бы просто неуважительно. Внутри даже закрадывался страх, что та ее не поймет, не выслушает и вообще пошлет. Она понимала, что Лиза не психолог, хоть и пару раз сидела на ее стримах, где кареглазая выслушивала проблемы других, давала советы и иногда рассказывала про свой опыт. Шума хотела быть уверенной в том, что она всегда сможет придти к подруге, понимая, что ее не бросят и дадут выплакаться, ведь себе она запрещает это делать, пока рядом находился, якобы, ее любимая родственная душа. Так же она вспомнила, как на третьем этаже, лёжа на шезлонгах, разговаривала с индиго о глубине космоса и внутренних переживаниях. *** — это большая медведица, — тыкая пальцем в звёздное небо, уставшим голосом говорила младшая, — самое банальное, что можно найти, но не менее красивое. А Кристина не всматривалась в небо, она смотрела лишь на заинтересованную Лизу. В свете луны она выглядела поистине прекрасно и даже загадочно. А татуировка на ее руке переливалась и немного отсвечивала, так и хотелось провести по ней, а потом сомкнуть их руки в замок. Что-то внутри сжималось, не давая дышать полной грудью, а ноги немели и покалывали. Ей нравилось останавливать свой взгляд на смыкающихся бровях Лизаветы, когда та читает книгу или изучает что-то новое. Приятно видеть горящие глаза и сверкающую улыбку, в особенности если вызвала ее сама Кристина. За тонкими пальцами плавно передвигающимся по небу. Любоваться худыми ногами, сложенными крест на крест. — эй, ты тут? — пощёлкала пальцами индиго, строго смотря на подругу, — всё хорошо? — да, со мной всё нормально, — Захарова поджала губы. Она видела с какой искренностью относится к ней Андрющенко. Ей хотелось довериться, излить душу, но что-то ее будто удерживало. Не подходящий момент, не те обстоятельства, не так быстро. Девушки ни раз говорили на глубокие темы; они, на самом деле, были очень близки и чуть что одна знала, что всегда может позвонить другой и высказаться, выплакаться и пойти дальше решать проблемы. Это всё равно останется между ними. — Крис, ты слишком громко думаешь, — улыбнулась так по доброму, как умеет только индиго, — я вижу, что тебя что-то тревожит, но если ты не хочешь говорить, то лезть в душу я не собираюсь, — тихо продолжила Лиза, взяв за руку старшую. Такие невесомые касания для них были в порядке вещей, но будто полыхали щёки только у Захаровой. Будто только она могла часами смотреть на их руки, сплетённые в замок и думать, что это как-то. неправильно? Нет, совсем нет. Они подруги и многие подруги так делают, но разве им хочется запечатлеть это на фотографию и оставить в телефоне на всю оставшуюся жизнь? Даже не в телефоне, скорее в сердце. Разве так сильно подскакивает адреналин, потеряют ладошки и румянец на лице появляется? — чего ты так смотришь на меня? — не выдержав спросила Лиза. Она с недавних пор начала замечать на себе изучающие взгляды и порой ее это настораживало. — просто хочу сказать, что ты красивая при свете луны. — а так нет? — усмехнулась индиго. Она не понимала намеков или не хотела понимать. А возможно не хотела вмешиваться в семью, ведь какое никакое уважение к Вике имела. — не порти романтику! — ты про что? Их лица находились в опасном расстоянии и вот-вот их губы соприкоснуться, чего очень боялась Андрющенко. Она чувствовала чужое дыхание на своих плечах. Чувствовала учащенное сердцебиение девушки напротив; да и что греха таить, свое тоже. Видела, как та невзначай облизывает свои пересохшие губы и сжимает руку ещё сильнее; брюнетка была уверена, что останется синяк. Голубые глаза выглядели сейчас особенно красиво и волшебно. Хотелось изучить их от и до, но пока такой возможности не предоставили. Захарова первая не выдержала столь долгой игры в гляделки и прильнула в губам напротив. Андрющенко распахнула свои карие очи, жадно вдохнув воздух, которого сейчас катастрофически не хватало из-за переизбытка чувств. Она слышала свое; и не только учащенное сердцебиение. Ей казалось это чем-то неправильным, но на поцелуй ответила, сминая розовые губы; покусывала; оттягивала, но больно не делала. А Кристина, не ощутив сопротивление, ближе прижалась к объекту влюбленности, буквально залезая на колени к той. Она очень долго мялась перед этим поцелуем; боялась, что оттолкнут; не поймут; осудят или, того хуже, прекратят любой контакт. Но этого не случилось и поэтому она утопала в эйфории удовольствия, иногда отлипала от искусанных губ, облизывая щёки маленького личика. Индиго улыбалась через поцелуй, что для Кристины сейчас было лучшей наградой. Она полной грудью вдыхала запах кофеина в перемешку с чем-то вкусным, скорее всего шоколад, который брюнетка могла есть тоннами; водила руками по талии, иногда возвращая их на румяные ланиты; а потом зализывала, появившиеся ранки на губах подруги. Но длится это вечность не могло и Лизавета отстранилась первой, вглядываясь в голубизну глаз. При свете луны они выглядели ещё чудеснее; казалось, будто они ледяные, но от них шло какое-то особенное тепло. Младшая заметила, что девушка слегка дрожала и аккуратно укутала ее в плед, кладя блондинистую макушку себе на грудь, зарываясь в копну волос. — ты замёрзла? — нет, всё в порядке, — наверное она просто его не чувствовала, так как хотелось остаться в этом моменте как можно дольше. *** Захарова полностью погрузившись в свои мысли, совершенно не заметила, как ноги ее привели в кофейню к подруге. Она помнила откуда знает адрес, потому что Лиза никому его не говорила, только самым близким. Но Крис, наверное, не вдохнула в этот список. Тем не менее она сейчас стоит в нескольких метрах от двери. Блондинка попыталась быстро скрыться, но тут из заведения вышла та, которую сейчас хотелось видеть меньше всего, но в тоже время упасть ей в колени и долго плакать. — нас судьба сводит? Или ты намеренно сюда пришла? — голубоглазая отшатнулась от подруги, потому что они сейчас находились в достаточно опасном расстоянии. Прямо как в ту ночь. — я просто гуляла и мимо проходила, — быстро попыталась оправдаться старшая, сама не понимая зачем. Коленки, как назло, подкашивались и вести диалог становилось сложно, а смотреть в глаза собеседницы было невыполнимой задачей. Они будто мысленно тебя пожирали, поглощая в свою темень. — Крис, моя кофейня находится в другом районе и если ты просто гуляла, как ты могла мимо проходить? — прикусила губу Лизавета. А ведь и правда. они живут в разных районах, довольно далеко друг от друга, какого хуя она сейчас стоит тут? И вообще, который час? — да блять, я не знаю как я сюда пришла, — раздражительно шикнула Захарова, убирая руки в карманы. Андрющенко пришлось постараться, чтобы сдержать громкий смех, пряча покрасневшее лицо за воротник куртки. — прости, я так люблю, когда ты злишься, — усмехнулась Лиза, поглаживая белокурую макушку, спрятанную под капюшон, — я вижу, что ты какая-то грустная и поникшая, но допрашивать не буду. Пошли лучше тебе мой фирменный кофе сделаю, он поднимает настроение, — не задумываясь ни секунды, младшая схватила ее за руку и потянула в заведение. Смена давно закончена, но для блондинки готова сделать исключение, так как это самый долгожданный гость. Крис широко распахнула глаза, когда зашла в теплое помещение. Когда она две недели назад сюда приходила всё было серым и унылым, а сейчас на стене над стойкой большими буквами красовалась надпись «INDIGO»; перед входом так же висел граффити с портретом брюнетки; а стены были покрашены в черный цвет, прикрашенный различными рисунками. Это выглядело настолько великолепно, что хотелось остаться здесь надолго. — вау. — выдала Кристина, оглядываясь вокруг. Андрющенко на это лишь ухмыльнулась и прошла за стойку, подзывая к себе подругу. — что будешь? — давай на твой вкус. — если я сделаю на свой вкус, то ты будешь пить латте с Оливье, — улыбнулась Лиза, протирая стол. — ты какая-то дурная, — в шутку ответила Кристина, — давай… — да ладно, я знаю, что ты пьёшь кофе со льдом, — как младшая это запомнила, она и сама не поняла. — откуда ты знаешь? — клиентоориентированность, — спокойно ответила та, заваривая кофе, — мысли читаю короче. Расскажешь что-то интересное? А то ты вся прям нарасхват, а мне не звонишь, — с какой-то обидой, проговорила Индиго. А Захарова и не знала, что ей рассказать. В последнее время у неё только дом, работа и прогулки с Сэмом, который сейчас радостно виляет хвостом, видя перед собой полюбившуюся Лизу. — да. прости, что не звонила. У меня просто завал в ресторане, — такая себе отговорка, потому что засиживается она там допоздна только по той причине, что домой идти не хочет. — Крис, что случилось? Ты после съёмок сама не своя, — тревожно спросила младшая, — держи, твой кофе. — я не хочу об этом говорить, — тихо вполголоса ответила блондинка, рассматривая свой стаканчик с жидкостью. Ей было очень приятно, что Лиза запоминает такие не значимые вещи, в виде любимого напитка. Андрющенко опустила взгляд, потому что хотелось помочь; достать ту из депрессии, в которую она окунулась; закутать в мягкий плед и не выпускать из объятий, но она понимала, что если того не хочет подруга, то тут она бессильна. — знаешь, я вот свою кофейню не воспринимаю даже как работу. Я сюда прихожу чисто попить кофе, да и самооценку свою поднять, — заметив улыбку на лице старшей, она продолжила, — меня тут и откармливают, постоянно какие-то подарочки дарят. Не жизнь, а сказка. Захарова не поняла в какой момент улыбка Лизы начала поднимать настроение и ей. Словно она солнце, которое светит своими лучиками позитива. Смотрела в сверкающие глаза и думала лишь, что хочет вызывать у Индиго те же чувства, которые вызывает Лиза у неё. — слушай, я тут подумала, ты никуда не торопишься? Всё-таки завербовала тебя сюда без предупреждения, — улыбка не сходила с лица младшей, пока она стояла в ожидании ответа. — нет, а что? — ей стало грустно от этих слов, ведь маленькая надежда на Вику у неё всё ещё таилась где-то внутри, но этого Шума не показала. — пошли ко мне? Если честно ещё не привыкла постоянно находится в квартире одна, — тихо сказала Лиза и посмотрела на неё щенячими глазами. Так, как умела только она. И кто вообще такая Кристина, чтоб отказать им? — пошли, — прошептала Захарова, — меня дома всё равно никто не ждёт. — ты всё же обязана будешь мне рассказать, что произошло после поездки в дом, — брюнетка быстро собрала последние вещи и потянула Кристину за собой. Андрющенко раз на разом пыталась закопать свои чувства, но руки чесались написать или позвонить этой удивительной девушке; разговаривать часами, а потом засыпать ближе под утро с телефоном на груди. Приходить в любое время, успокаивая друг друга своим присутствием; и обнимать столько, сколько хочешь, а не ограничиваться пары секунд. Но была маленькая проблема — ее девушка и сейчас она не знала, как реагировать на то, что у пары сильные проблемы и разногласия в отношениях. С одной стороны неправильно радоваться чужим падениям, но с другой. *** — вау, — Крис снова открывает рот в изумлении, оглядывая комнату. — не открывай рот, муха залетит, — улыбнулась Индиго, вновь и вновь гордясь тем, что наделала, — ты уже второй раз за последние пару часов говоришь «вау» — когда ты стала такой эстетик girl? — посмеялась Захарова и прошла в глубь квартиры, потянув за собой собаку. — как там говорят гостеприимные люди? Чувствуй себя, как дома, — безобидная казалось бы шутка, но для Шумы она была болезненной. — не хочу чувствовать себя, как дома, — снимая куртку и поводок с Сэма, ответила Крис. — дом твой в Карелии. Чай, кофе… потанцуем? — ухмыльнулась Лиза. — кофе. ты меня отпаить решила? — смутилась блондинка, но ничего не сказала. — в кофейне был холодный, вряд-ли ты согрелась. Сэм, будешь вкусняшки? Собака радостно подбежала к девушке облизывая руки и виляя хвостом. Он вел себя с брюнеткой, словно знакомы они уже много лет. Так случилось при их первой встрече, когда собака буквально запрыгнула на Лизу, облизывая лицо, а Кристина с удивлённым лицом стояла позади и пыталась оттянуть его. — Сэм любит тебя больше, чем меня. Что за беспредел? — сказав это, Кристина подняла на Индиго глаза полные радости. Снова она ощущает этот комфорт и теплоту исходящую от брюнетки. Снова на душе спокойно и хочется остаться в этой квартире на подольше, забывая о своих проблемах. Впрочем, она знала, что отсюда ее никто не выставит, как происходит это систематически дома. А можно ли вообще серые и унылые стены, в которых, кажется, давно пропали понятия «радость, благополучие и комфорт» домом? Кристина продолжала томно вздыхать по объекту обожания, но понимала, что он ее не ждёт; понимала, что он ее не любит. Но зато есть подруга, которая готова принять тебя даже после долгой разлуки. А уверена вообще, что до сих пор вздыхает по Виктории? Кажется это просто вошло в привычку. Пока голубоглазая летала в облаках, младшая поднесла ей горячий кофе и поставила на тумбочку рядом с кроватью. Сэм быстро залез на кровать, а Лиза его подозвала к себе на колени и собака, не думая ни секунды, улеглась, поджимая лапки. Пожалуй, Захарова сейчас ему завидовала. — рассказывай. — что рассказывать? — ну не тупи, что случилось? Не спеши, я подожду. Но рассказать ты просто обязана. Кристина спрятала лицо в ладони, томно выдыхая. — у нас.. сейчас начались некие проблемы в отношениях, — тихо начала Захарова, — она полностью охладела ко мне и часто начала кататься по хатам, на тусовки всякие. Сегодня случилось то, чего я больше всего боялась. Не могу утверждать, что Вика начала употреблять, но когда я вернулась с тренировки, то заметила что-то похожее на порошок. Я к ней сразу с расспросами, а она молчит; скандал закатила, тарелками начала в меня кидаться. Ну я психанула и ушла с дому; просто прогуляться; нужно было придти в себя, — Кристина снова спрятала лицо в руки, сдерживая слезы, — я очень устала. Хочу найти человека, который будет рядом; не попрекать меня при любой возможности; и хоть немного заинтересован во мне. Потому что я уже не выдерживаю, — последние предложение были сказаны буквально шёпотом, — возможно я выбрала не того человека. Лиза внимательно слушала, анализировала и не перебивала. Внутри были максимально смешанные чувства. Хотелось кричать от радости, потому что их отношения и постоянные эмоциональные качели изрядно надоели Андрющенко. Ее это не касалось, но смотря на потухшую подругу, было желание хорошенько вмазать ее даме. Вика казалась подозрительной с самого начала и этим она хотела поделиться хоть с кем-то, но смотря как все прекрасно общаются с Викторией, думала, что просто придирается к девушке. Но спустя время ее опасения оказались правдой. — Кристин, не вини себя, — брюнетка сжала ее руку в знак поддержки, — возможно ваше время просто истекло и это именно тот момент, когда нужно расстаться и не мучить себя. — я ждала подходящего момента, чтоб мы разошлись по обоюдному согласию, чтоб остались в хороших взаимоотношениях. — а хочет ли этого Вика? — старшая промолчала, потому что заданный вопрос поставил ее в тупик, — вот и я о том же. Сама проходила через это, терпела и дождалась. Меня бросили, но легче не стало, только больнее себе сделала и потом долго восстанавливалась. Ты ж не хочешь на девятый сезон попасть? — усмехнулась Индиго, а Захарова подхватила, — какие бы у вас отношения раньше не были, сейчас их уже не спасти, потому что хочешь этого только ты. Она же совсем не старается, иногда лишь тянет за поводок на себя. Она не сможет дать тебе того, что ты достойна и чего хочешь. — а кто сможет? — тихо спросила Крис, поглаживая большим пальцем руку Андрющенко и шмыгая носом. — я, — прошептала Индиго, облизнув щеку блондинки. Кажется на это у неё фетиш. Оторвавшись от нежной кожи, она подняла взгляд на обладательницу красивых голубых глаз, что сейчас смотрели на неё с недоумением. Что это было — сама Лиза не поняла; она с успехом всё это время скрывала свои чувства и не поддавалась соблазну. Но сейчас что-то будто щёлкнуло в ней и заставило действовать пока не поздно. — в натуре? — клянусь, — усмехнулась Индиго, поглаживая щеку объекта обожания. Крис опустила взгляд, рассматривая их сплетённые руки, потому что смотреть в глаза собеседницы было практически невозможным. В одной стороны сидел ангел, а с другой демон; один лепетал о любви и безграничном внимании, а второй.. впринципе тоже самое. Поэтому у блондинки не осталось сомнений, что девушка напротив сможет подарить ей то, о чем говорила. Захарова смотрела в карие глаза с большой теплотой, а уголки губ сами поползли вверх. Впервые она чувствует себя влюбленным подростком, который ещё не совсем разбирается в этом; пожалуй — это именно то, чего ей не хватало. Голубоглазая первая потянулась за таким желанным и трепетным поцелуем, накрывая покусанные губы своими. Лиза осторожно отодвинула прядь золотистых волос, двигаясь ближе и положила вторую руку на коленку девушки, слегка поглаживая. Захарова в этот момент чувствует, как все проблемы находятся где-то далеко, не здесь; как сердце начинает биться быстрее, а щёки гореть от прилива адреналина; ей сейчас настолько хорошо, что не хочется думать ни о Вике, которая отчаянно названивает, чтобы извиниться и вновь вернуть домой ненаглядную — она всегда приходила, но не в этот раз. В этот раз она занята более приятными вещами, нежели хождением по заснеженным, темным переулкам; ни о ресторане — пусть и это была ее любимая работа, но она помнила в каком состоянии приходила туда. И там будто бы осталась та грусть и печаль, которую позже она обязательно искоренит. Андрющенко прикрывает глаза, улыбаясь в поцелуй; продолжает гладить коленки, наверное, не догадываясь, что сводит Захарову с ума; аккуратно проникает язычком в рот, проходит по ряду зубом, словно считая их. Голубоглазая отстранилась, но только на секунду, чтобы набрать воздуха в лёгкие и снова окунулась в эйфорию удовольствия. Целовала так, словно это ее последний шанс на долгую и счастливую любовь — наверное так и было. Младшая отлипла от родных губ, перемещаясь на изящную шею, зацеловывая все пропущенные участки кожи. Ей хотелось через поцелуи показать Захаровой насколько та важна для неё, поэтому не пропускала ни одного сантиметра шеи. Брюнетка толкнула старшую в грудь, но только для того, чтобы уложить на постель, раздвигая ноги в разные стороны и укладываясь между ними. — так быстро, что-ли? — запыхавшись, спросила блондинка. — чё-то не устраивает? — усмехнулась Лиза, утыкаясь в шею. Шумахер пахнула по особенному, как-то по родному. Андрющенко резко стянула футболку, рассматривая хищным взглядом формы девушки. Перед ее взором предстала: белая, чистая кожа, в районе шеи покрытая фиолетовыми кровоподтёками; аккуратная, не большая грудь, которую она сейчас планировала украсить такими же засосами, как на шее; и подтянутый живот, по которому она незамедлительно провела, вызывая реакцию в виде мурашек по всему телу. — ты прям Афродита, — улыбнулась младшая, словно чеширский кот и примкнула к ложбинке меж грудью. Щёки блондинки вновь покрылись румянцем; впервые она получается столько комплиментов всего за несколько минут — это было ужасно приятно. Она прикрыла глаза и запустила пальцы в черные волосы, поглаживая затылок. Индиго медленными движениями губ, спустилась от груди к пупку, целуя кубики пресса девушки. Она чувствовала, как блондинка извивается под ней и не могла сдержать улыбку от такой красивой картины, выводя ее всё на новые и новые эмоции. Тут голова ускользнула из-под руки Захаровой и младшая уселась между ног девушки, кладя их на свои колени и расстегнула ширинку брюк, аккуратно скользя по внутренней части бедра блондинки. Крис же в свою очередь закусила губу и придвинулась ближе к партнёрше, как бы прося о большей ласке. Не помнит она, когда ей доводилось получать столько внимания к своей персоне и ловить каждый восхищённый взгляд, смущаясь ещё сильнее. — я не устану повторять насколько ты прекрасна, Крис, — сказала Индиго, не дожидаясь ответа, снова опустилась к ногам, целуя внутреннюю часть бедра. — я тебя люблю, – вырвалось случайно, но правдиво. И Захарова тут же закрыла глаза, чтоб не видеть карих удивлённых, — не смотри на меня так! — я тоже тебя люблю, – усмехнулась младшая и взглянула таким теплым и нежным взглядом на девушку, что сейчас закрывала лицо руками, — прости, больше смущать не буду, – Лиза перехватила руки блондинки, трепетно целуя запястья. И где она только этому научилась? Так сносить крышу людям просто противоестественно. Брюнетка стянула последние элементы одежды и опустилась к лобку, касаясь его губами. Кристина от нетерпения попыталась рукой направить черную макушку к клитору, но ее попытки были напрасны, так как младшая убрала руку той и невозмутимо продолжила дальше. Захарова шумно сглотнула, сжимая в руках простыню. Язык девушки сверху мгновенно проскальзывает к клитору и тут же от Кристины вырывается долгожданный стон. Лиза почувствовала как рука снова вернулась на ее черную макушку. Только в этот раз Шумахер не управляла, а полностью отдалась во власти татуированных рук и доверила свое тело. Андрющенко на этом не останавливается и опускается ещё ниже, раздвигая мокрые стенки. Захарова замирает, смотря в потолок, а потом тут же закрывает глаза и запрокидывает голову назад, прижимая Индиго ещё ближе, как бы прося больше. Никогда ей не было так хорошо, как сейчас. Младшая отстраняется, но только на секунду и добавляет один палец, смотря на эмоции блондинки, которая мотала головой из стороны в сторону от переизбытка чувств; и в попытках за что-то ухватиться, она крепко обнимает любимое тело. Захарова жмуриться сильнее, а Индиго добавляет второй, набирая скорость, нагло покусывая ключицы и оставляет всё новые отметины. Елизавета на секунду опускает взгляд, замечая как Шумахер сама пытается насаживаться на гибкие пальцы и улыбается себе под нос. В новинку ей смотреть на такую пассивную Захарову перед ней – это совсем не клеится к ее натуре. Зачастую она наглая, временами грубая и агрессивная; а сейчас такая нежная, всхлипывает от удовольствия и жмётся ближе, будто хочет слиться в одно целое. Лизавета замечает, что тело под ней начинает неистово трястись и выгибаться, словно змея, она добавляет большой палец к клитору, делая круговые движения и уже совсем не жалеет. Крис резко распахивает ресницы, когда наконец-то кончает, простонав Андрющенко куда-то в шею. У неё перед глазами всё расплывается и лицо брюнетки почти не видно, но она пытается вслепую оставить пару поцелуев на губах возлюбленной. — знаешь, наверное ты меня всегда привлекала, – начала Лиза, поглаживая уставшее тело, — ты действительно идеальна. Крис открыла рот, пытаясь что-то выдавить из себя, но от усталости слова терялись и изложить все свои мысли было невозможным. — я поняла, – усмехнулась Индиго, прижимая к себе лоб, по которому стекали капельки пота.