Рок-звезда из созвездия Гончих Псов

      Стив не был удивлен, когда посреди урока зарубежной истории к ним постучалась миз Гросс, учительница из средней школы, потому что Дастин еще за пару дней подготовил его к этому: «Мы на выходных едем в поход всем классом, с ночевками и всяким таким. Старшеклассников собираются попросить приглядеть за нами. Ты же согласишься, да?».       Потому, стоило миз Гросс, средних лет женщине в скучных квадратных очках и со скучным седеющим каре, закончить свой вопрос, он тут же вызвался.       – Я могу поехать.       – Хорошо, мистер…?       – Харрингтон.       По классу уже поползли смешки и перешептывания, потому что по доброй воле, как считалось, никто не должен был хотеть присматривать за малышней. Стиву не больно-то и хотелось, на самом деле, но уговор есть уговор. Тем более, ему вовсе не мешало вырваться из душного Хоукинса и немного отдохнуть от четырех стен родной комнаты. Да и подумать в тишине и спокойствии кое о чем, произошедшем с ним в последнее время, не помешало бы.       – Ну, и, наверное… – подала было голос Тесса из группы поддержки, поозиравшись и заметив, что никто не рвется вызываться вторым добровольцем. Но ее прервало звучное: «Я поеду», донесшееся с последних парт.       Все, как один, включая Стива, повернулись к сказавшему это Харгроуву, который выглядел так, словно едва не пропустил заданный вопрос.       Тесса, которая, судя по выражению лица, не столько хотела ехать, сколько не терпела, чтобы ее перебивали, вновь начала: «Но не будет ли лучше…», когда Билли твердо и отчетливо повторил: «Я поеду», чуть подаваясь вперед и привставая, из-за чего сидящие перед ним инстинктивно отпрянули к своим партам.       – Не будет ли лучше, – не сдавалась Тесса, теперь обращаясь к учительнице средней школы. – Чтобы поехали и парень, и девушка? Мало ли какие ситуации могут возникнуть.       Харгроув насмешливо фыркнул:       – Возьму с собой запас прокладок, мне не впадлу.       Упоминание месячных половину коллектива смутило, половину заставило хихикать.       Что до Стива, он, хоть и недолюбливал Тессу за излишнее желание проявить себя, которое вкупе с отсутствием хоть какого-то таланта, в основном, вызывало одни насмешки, но обществу Харгроува уж точно предпочел бы кого угодно другого.       – Я за то, чтобы ехала Тесса, – подал он голос, словно его мнения кто-то спрашивал, за что получил одобрительный (и не лишенный высокомерия) кивок от девушки, и опасного вида ухмылку Билли.       – Там сестра моя едет и парень ее, я сам хочу за ними следить, – пояснил он скорее для учительницы, но смотреть продолжал все равно на Харрингтона. Тому сделалось не по себе. Не стоило вообще привлекать к себе его внимание последней репликой.       – Может, мы вернемся к древним эллинам? – мистер Шепард начал постукивать по столу давно нестриженными ногтями. С тех пор, как умерла его жена, он с каждым днем все меньше напоминал учителя, и все больше бездомного.       Миз Гросс словно опомнилась, что прервала своим появлением увлекательное погружение в философию стоицизма, и, показав последовательно на Стива и Билли, распорядилась:       – Зайдете в кабинет 218 после этого урока, я расскажу вам правила, – а после, извинившись еще раз перед мистером Шепардом, закрыла за собой дверь.       Харрингтон демонстративно отвернулся от Билли, продолжавшего сверлить взглядом его висок, и уткнулся в свою тетрадь.       О, нет, только не день, проведенный бок о бок с Харгроувом!       Только этого ему не хватало.       Он ведь мог еще отказаться от поездки, сказавшись больным или типа того?       Просто когда они окажутся вместе в одном автобусе, а там, как пить дать, и в одной палатке, Стиву больше уж точно не удастся избегать Билли и дальше, чем он успешно занимался на протяжении трех последних недель, прошедших со злополучной вечеринки.       Тот факт, что все эти полгода Билли вел себя вполне прилично, вкупе с тем, что Стив был чертовски пьян и распален многочасовым флиртом со стороны Харгроува, как, несомненно, и тем, что Билли в тот день выглядел как сам Бог, и привели к тому, что они оказались вдвоем в какой-то комнате на втором этаже, целующимися и неловко тискающими друг друга через одежду.       Правда, дальше пары-тройки поцелуев дело тогда не зашло, но не по их, честно сказать, инициативе.       После того, как Билли жарко прохрипел Стиву на ухо что-то, что запомнилось ему как «блять, какой же ты горячий, потрогай как я хочу тебя», и после того как Стив непосредственно осуществил предложенное, он был готов остаться без штанов в ту же секунду. Но минуты не прошло, как снизу раздался какой-то грохот и крики, среди которых можно было четко различить вопли «вызовите скорую!», так что им с неохотой пришлось прерваться и посмотреть, что же случилось. Оказалось, это Брайан свалился с лестницы и по счастливой случайности отделался только парой ушибов и небольшим сотрясением, но после этого события настрой был явно уже не тот.       А на следующий день Стив и вовсе чуть не сгорел от стыда, вспоминая произошедшее, и гадая как далеко он бы позволил всему этому зайти, если бы их не прервали. Харрингтон был не силен в математике, но простые подсчеты подсказывали ему, что очень даже далеко.       И вот Билли, который и прежде намекал ему, что между ними давно уже нет вражды и что, может, им стоит узнать друг друга поближе, теперь, после того как Стив со стонами подставлял под его поцелуи свою шею, кажется, и вовсе решил, что Харрингтон сдался. По крайней мере, другой причины почему после той вечеринки Билли то и дело немного неловко предлагал ему то покататься на его машине, то выпить вместе пива, то посмотреть что-нибудь, «ну, что ты там любишь, не знаю, скажи, я возьму в прокате», Стив не видел. От всех предложений он пока что умудрялся вежливо отказываться, хоть и понимал, что рано или поздно ему придется объяснить, что его готовность по первому зову снять с себя трусы в тот вечер, вовсе еще не повод к тому, чтобы они начали близко общаться и проводить вместе время.       Но в походе он от этого разговора не отделается, как пить дать.       А значит, необходимо было готовиться к худшему – к очередной драке.       Хотя, как оказалось после получаса, проведенного в кабинете миз Гросс, раздававшей им строгие указания (никакой выпивки, бранных слов, от детей не отходить ни на шаг, не подпускать их к огню и все в том же духе), в то время как Билли, вставший за левым плечом Стива, украдкой оглаживал его поясницу, изредка переходя ниже, Харрингтон понял, что может быть исход и похуже драки.       Например, что они потрахаются, Стив ведь все-таки не железный.       Но тогда ему от Билли уж точно не отделаться так просто.       …Утром того дня, когда им нужно было ехать, Стив встал в шестом часу утра, а он крайне редко просыпался так рано, поэтому решился пройтись до школы, где были назначены сборы, пешком. В таком осоловелом состоянии было не мудрено заснуть за рулем и врезаться в какой-нибудь дорожный знак.       Хорошо, что сумку он собрал с вечера – сейчас бы точно лишь бездумно побросал то, что первым попалось под руку, а вчера складывал все тщательно и продуманно. Но не иначе как затуманенным спросонья сознанием он объяснил себе то, что после секундного колебания перед выходом все же закинул в боковой карман смазку и пачку презервативов. Потому что, черт возьми, лучше уж действительно быть готовым ко всему, чем в порыве страсти заняться небезопасным сексом, верно? Так бы, к примеру, наверняка случилось на вечеринке, хотя черт его знает, что там было у Билли в объемных карманах джинсовки, помимо зажигалки и сигарет.       Порыв был продиктован еще и тем, что на выходе из кабинета 218 Харгроув вкрадчивым шепотом пообещал ему: «Мы с тобой отлично проведем время, принцесса».       И хоть Стив вспылил из-за «принцессы», эта фраза и тон, которым она была сказана, никак не выходили у него из головы, почему-то при многократном повторении заставляющие сладко ныть яйца в предвкушении секса.       Уговорив себя прожевать бутерброд с арахисовым маслом, а затем выйдя из дома в прохладу утра, Харрингтон и квартала не прошел, когда с ним поравнялась машина Билли.        Если честно, он был не удивлен.       – Запрыгивай, принцесса, подвезу.       Это означало, что испытания выдержки Стива на устойчивость к разного рода соблазнам начинались прямо сейчас.       – Почему ты пешком?       Харрингтон был сонным, сумка – тяжелой, весеннее утро – прохладным. Именно поэтому Стив сейчас возился с ремнем безопасности в машине Харгроува.       – Разве это тебе не на руку?       Билли не ответил.       Стив старался на него не смотреть, демонстративно поворачиваясь к окну и наблюдая за медленно исчезающими за поворотом домами одной улицы и появляющимися – другой, ничем не отличающиеся от прежней.       О присутствии в машине Билли напоминал только запах его терпкого одеколона, дешевого стирального порошка и сигарет. Даже когда они враждовали, Стив замечал, что от Билли всегда приятно пахнет, не как от большей половины их сверстников мужского пола и тем более подростков.       – Я включу музыку? – уточнил Харгроув.       – Как будто тебе нужно мое разрешение, – фыркнул Стив. Надо же, кто бы сказал ему с полгода назад, что он будет по собственному желанию ехать с Билли в одной машине, ни за что бы не поверил.       – Подумал, может, ты хочешь поболтать?       На это предложение Стив мог ответить только:       – Включай свою долбаную музыку, да погромче.       Билли ответил хриплым смешком. Боковым зрением Харрингтон заметил, что ногти на его пальцах, потянувшихся к магнитоле, выкрашены черным лаком. Как на той вечеринке, черт возьми.       Грохот тяжелого рока, по идее Стива, должен был помочь ему проснуться, но почему-то под басы и смазанный пейзаж за окном глаза начали слипаться, так что очнулся от дремы он только, когда машина остановилась, а ладонь Билли вдруг оказалась на его колене.       – Кофе хочешь?       – Не хочу, – Харрингтон с зевком выбрался из машины, и только тут до него дошло то, что подсознательно смущало его всю дорогу. – А где Макс?       В едва начавшей зарождаться рассветной дымке, мягкой, только начинающей из серого, сумеречного, перетекать во что-то красочное, Билли выглядел как гребаная рок-звезда.       Мутноватое солнце слабо подсвечивало его светлые кудри. Он опять чуть подвел глаза («Не думать о вечеринке», – строго напомнил себе Стив), на гладковыбритом лице привычная усмешка. Он был чуть ниже Харрингтона, но всегда умудрялся смотреть на него сверху вниз, вот так, как сейчас, запрокидывая голову и выпуская в воздух сигаретный дым.       Как всегда тускло блестящие металлические цацки, где только можно, белая футболка, обтянувшая рельефную грудь с черной кожанкой поверх.        Билли пошел ва-банк – он выглядел в точности также, как на той вечеринке, когда оборона Стива уже засбоила, и он готов был дать ему в комнате, предназначения которой даже не успел разглядеть.       Стив понял, что попал.       – Решила не ехать.       Пока он пялился на Билли, вопрос свой успел забыть. К счастью, не переспросил, а, значит, оставалась надежда, что не так уж и выдал то, насколько был поглощен мыслями о Харгроуве.       – Почему это? – Стив против воли зевнул и оглянулся – не увидел ли кто, что они с Билли приехали вместе.       Возле экскурсионного автобуса стояли только учителя и пара родителей с сонными подростками, никого знакомого. Вряд ли им было дело до тонкостей взаимоотношений между ним и Харгроувом.       – С пацаном своим поцапалась вчера по телефону, – Билли выглядел неестественно бодрым для начала шестого утра. Он вытащил с заднего сидения их со Стивом сумки, а потом вынул термос. – Может, хочешь все же?       – А? – Харрингтон не сразу понял, что речь про кофе. Ему точно противопоказано было общаться с Билли по утрам, когда его когнитивные способности, кажется, уходили в минус. Мало ли на что он таким образом может согласиться. – Ладно, давай. А Лукас поедет? – вернулся он к теме отсутствия Максин. Билли же, вроде как, вызвался ехать только из-за нее.       Нет, то есть Стив не был настолько наивен, чтобы предполагать, что только из-за нее, но учительнице-то он именно так сказал.       На школьную стоянку подъехало еще две машины. Стив увидел Джонатана, который привез младшего брата. Вторую семью он не знал.       – Уж надеюсь, – Билли передал ему крышку от термоса, полную кофе. На миг их пальцы соприкоснулись, и Харрингтон ощутил, как проснулся от этого ощущения и без кофеина. В кровь как будто адреналин впрыснули, но Стив постарался ничем себя не выдать, опуская глаза в импровизированную чашку. Кофе был густо-черным, без сливок и, наверняка, без сахара. Сам Стив любил со сливками и сахаром, но не жаловаться же теперь. Билли и так начал называть его принцессой из-за излишней, на взгляд парня из трущоб, изнеженности и избалованности, не хватало давать еще больше поводов.        – Обещал ему морду набить за то, что сестру обидел, – продолжал Билли тем временем, каким-то образом, не смотря на две сумки в руках, умудряясь поджечь еще сигарету. – Макс, правда, запретила.       – Я тоже запрещаю, – тут же отозвался Стив, а потом отпил кофе. Горло тут же обожгло, но это ощущение никак не касалось температуры напитка. – Ты туда чего добавил?       – Виски, – Билли равнодушно пожал плечами.       – Нам запретили в поездке пить алкоголь, – напомнил Харрингтон. Захмелеть с самого утра не хотелось (он еще не забыл, что именно после несчетного количество стаканов джина с тоником, он и оказался слишком близко к тому, чтобы засунуть Харгроуву руку под ткань трусов – в джинсах эта рука уже побывала), поэтому, сделав еще небольшой согревающий глоток, Стив вернул напиток Билли.       – Так это не алкоголь, а кофе. По-ирландски, – возразил Билли со смешком.       Достав сигарету, он отпил из той же крышечки, откуда пил Стив, а остальное вылил обратно в термос, оставленный на капоте.       Стив тоже решил перекурить, пока было время. Он забрал у Харгроува свои вещи и, прислонившись задом к прохладному металлу автомобиля, достал пачку.       За то время, пока он пил кофе, стоянка продолжала полниться людьми. Он поймал взгляд Дастина, а затем и Майка и помахал им рукой. И только потом вспомнил, что все еще стоит у машины Билли.       Конспиратор хренов. Теперь-то всем точно понятно, что они приехали вместе. Оставалось надеяться, что подростки будут слишком заняты своими подростковыми делами, чтобы обсуждать это наблюдение.       Вскоре пришел водитель с ворохом бумаг в руках, часть из которых передал учителям, и те начали запускать в автобус детей.       Билли тем временем, докурив, достал из багажника еще одну большую брезентовую ерундовину с ручкам, и они вместе двинулись по стоянке в направлении остальной группы.       Стив очень надеялся, что Уилл, Майк и Дастин будут заходить в автобус и ограничатся только приветствиями, но Майк тут же нахмурился.       – А Макс где? Чего ее этот не привез? – он мотнул головой в сторону Билли, остановившегося, чтобы обсудить с водителем какие-то тонкости механики, как раз обнажившейся из-под панели, прикрывающей двигатель, правда, голос снизил так, чтобы Харгроув его не услышал.       – Говорит, они с Лукасом поссорились, и она решила не ехать.       – Лукаса тоже нет, – заметил Уилл.       – Может, опаздывает? – предположил Стив. Однако, стоило Билли подойти к нему, не преминул заметить. – Лукас не пришел. Не хочешь дома остаться и приглядывать за Макс здесь, мало ли куда их потянет мириться? Ты ведь из-за этого ехать решил.       Билли усмехнулся.       Если Стив думал, что сможет его смутить, то глубоко ошибался.       – За ней тут отец приглянет. А я буду приглядывать за тобой, принцесса, – и он поднял руку явно для того, чтобы погладить Харрингтона по щеке, от чего он, по счастью, успел увернуться.       Подростки тут же прыснули. Никакой преданности – Стив, вообще-то, их друг, могли бы встать и на его сторону.       – Кто еще за кем будет приглядывать, – буркнул Стив, и скомандовал продолжавшим хихикать парням. – Хватит ржать. Марш в салон.       – Ты сама строгость, – хмыкнул Харгроув, стоило ребятам скрыться в автобусе. – Учителям повезло с такой поддержкой.       – Ой, завались, – он тоже поставил было ногу на первую ступеньку, но Билли остановил его, придержав за предплечье.       – В чем твоя проблема, Стиви-бой? Почему последнее время ты только и стараешься, что побольнее меня укусить?       – А твоя – в чем? – парировал Харрингтон.       – Исключительно в том, что ты не хочешь со мной нормально поговорить.       Они были слишком, мать его, близко для того, чтобы Стив не смутился. Хватило всего мгновения взгляда глаза в глаза, чтобы вся бравада Стива выветрилась, и он смог попросить лишь:       – Только не сейчас, ладно? – и поспешно забраться в салон.       Дети неистово галдели. Миз Гросс и учитель физики, чьего имени Стив не знал, щуплый, непропорционально длинный, в круглых очках и с рано появившимися залысинами, выглядевший так, словно жил в материнском подвале и целыми днями или играл в приставку, или читал комиксы, явно были неспособны их перекричать, как и парочка мамаш, способных успокоить только своих собственных чад.       Харгроув, поднявшийся в салон следом за Стивом и оценив ситуацию, в первую очередь тяжело вздохнул (Стив готов был поклясться, что услышал что-то вроде «и на что только не согласишься ради этой жопы»), а потом вдруг рявкнул:       – А ну захлопнули варежки!       Орал Билли будь здоров – учитель физики, стоявший спиной, смешно подпрыгнул, испугавшись, а дети, наконец, затихли, глядя в сторону Харгроува.       – Это самое, – он явно немного растерялся, не готовый толкать речь. – Тихо сидите, с мест своих не вставайте, не курите в салоне ну и все такое.       «Ты же не куришь?» – тут же встрепенулась ближайшая к парням родительница, потрясая сына за плечи.       – Кто будет плохо себя вести, тому дам пи… – Билли осекся, подбирая более подходящее случаю выражение.       – Тот будет сидеть с нами по соседству до конца поездки, – пришел ему на выручку Стив.       «Хорошо, что мы взяли его», – пробормотал вполголоса учитель физики, обращаясь к миз Гросс, которая хотела было одернуть едва не ругнувшегося Билли. Он-то явно был рад, что всякие «мужские» заботы в этом походе можно будет свалить на кого-то более мускулистого и, несомненно, обладающего у подростков большим авторитетом.       Миз Гросс посоветовала им сесть так, чтобы хорошо просматривался салон, из-за чего были выбраны места в самом конце, которые уже облюбовала для себя троица мелких хулиганов, которые наверняка тайком везли с собой пиво и, может, чего покрепче. Конечно, соседство с Харгроувом их не обрадовало – так что троица была вынуждена рассредоточиться по парным сидениям, и целый ряд оказался в распоряжении Стива и Билли.       – Увижу с бутылкой – прибью, – Билли по-отечески похлопал по плечу одного из проблемных пацанов, а потом сжал его так, что парень скривился.       – Тебе учителя не разрешат меня трогать, – попытался было возразить тот, но осекся под холодным взглядом старшего.       – А я их не спрошу.       Стоило Харгроуву устроить свою сумку на свободном сидении в углу, как Стив не преминул отметить:       – Ты совершенно не умеешь общаться с детьми.       Билли оставил очередную его колкость без ответа.       Харрингтон ничуть не удивился, что, не смотря на то, что сидений было пять и только два заняли их сумки, они оказались рядом. Бедро Харгроува, обтянутое темно-синими джинсами, тесно прижатое к его собственному, давало простор фантазии, потому Стив тут же прикрыл глаза, стоило автобусу отъехать от школы. «Надо было хотя бы книгу с собой взять», – думал он, периодически вынужденный открывать глаза и осматривать салон, потому что это все же была его обязанность, а потом видеть ладони Билли с накрашенными ногтями, на его разведенных в стороны коленях, и снова отчаянно жмуриться в попытках не смотреть на парня по соседству.       – Засыпаешь? – Билли расценил это нелепое представление по-своему.       – Угу, – промычал Стив согласно. Может, для его душевного равновесия и будет лучшим вариантом делать вид, что он спит. – Не привык вставать так рано.       – Конечно, не привык, принцесса.       – Чего сразу «принцесса»? – Харрингтон попытался было отодвинуться подальше, насколько это позволяла его сумка, но бедро Билли все еще прижималось к его собственному.       – Да ничего. Я примерно так и встаю по выходным, когда работаю в первую смену в мастерской.       Стив хотел сказать, что ему не интересно знать никаких подробностей о жизни Билли и что он, наверняка, не поступит в колледж, а, значит, тоже будет работать со следующего года. Но, предвкушая очередную насмешку в ответ на эту исповедь, решил промолчать.       Харгроув выждал несколько десятков секунд, прежде чем предложить:       – Поспи. Я и один за пиздюками следить могу.       Харрингтон снова ничего не сказал из того, о чем подумал. А конкретно, что, во-первых, он не один, тут еще учителя и родители, а, во-вторых, что от Стива толку, и правда, было немного. Билли хватало одного красноречивого покашливания, чтобы, переглядывающиеся с заговорщическим видом хулиганы, становились паиньками, играющими в «города».       Спать Стив не собирался, конечно же, планировал подумать о том, куда катится его жизнь и стоит ли спросить, где Билли берет этот свой одеколон, или это будет расценено как флирт, но все равно заснул.       А обнаружил себя он через какое-то время, уютно свесившим голову Билли на грудь. Тот ласково трепал его по плечу.       – Просыпайся, спящая красавица. Сейчас будет остановка.       Стив встрепенулся и чуть было не угодил затылком Билли по челюсти, так торопился сесть прямо:       – Меня никто…?       – Не видел, расслабься, – усмехнулся Харгроув, а потом поделился. – Мне нравится, когда ты спишь и не пытаешься вылить на меня очередной поток говна.       – Да иди ты, – Стив сонно тер глаза, пытаясь прийти в себя. Кажется, даже ночью ему не спалось так сладко, как на широкой и упругой груди Билли, купаясь в этом его запахе из смеси одеколоновой горечи, чистоты и табака.       Остановка была на заправке.       Дети в основной своей массе побежали в магазин за сладостями или отлить, а Билли и Стив отошли покурить куда-нибудь подальше от знака «курить запрещено».       За ними увязался один из трудных подростков с задних сидений, который, деловито достав из кармана сигареты, собирался было тоже закурить, прежде чем получил от Харгроува подзатыльник.       – Эй!       – Рано тебе еще, – заявил Билли наставительно, ловко отбирая пачку и пряча ее где-то в недрах куртки.       – Ты не охуел ли? – взвился подросток, за что получил от Билли еще один подзатыльник, явно больнее предыдущего, и предупреждение, что если продолжит разговаривать таким тоном, Харгроув ночью утопит его в озере.       Парень ретировался к своим дружкам, и Стив философски заметил:       – Будут мстить теперь.       – Ну, пусть попробуют, – Билли только сейчас закурил, и на пару десятков секунд повисло уютное молчание.       – Знаешь, а я люблю детей, – выдал вдруг Стив после очередной затяжки, наблюдая издалека, как дурачатся Майк и Уилл, кидаясь друг в друга орешками из пакета, и как подначивает их Дастин, набивающий рот мармеладом.       – Это уголовно наказуемо вообще-то, так что при других лучше помалкивай.       Харрингтон ткнул Билли локтем в бок.       – Я тут личным делюсь, а ты… – он не смог подобрать достаточно обидного слова, поэтому продолжил. – В смысле, хотел бы, чтобы у меня были дети. И побольше. Может, четверо?       Не дождавшись от Харгроува никакой реакции на свои слова, он повернулся, чтобы поинтересоваться:       – А ты хочешь детей?       То ли выпитые перед выходом из автобуса пара глотков «кофе» развязали ему язык, то ли просто то, что они стояли тут на виду у всех, но как будто одни в целом мире, но Стиву очень хотелось спросить что-нибудь этакое.       Но Билли его обломал.       – Давай сначала обсудим то, что ты от меня морозишься после вечеринки, а потом уже будешь предлагать детей заводить.       Воспоминания о вечеринке вновь легли на плечи Харрингтона тяжким грузом, и он занервничал.       – Я же не… – он махнул рукой. – Сказал же, не сейчас. Это… Когда вдвоем останемся, тогда и обсудим.       Стив был уверен, что к тому времени, когда они останутся вдвоем, оба будут валиться с ног, тут же уснут, и никакого разговора не будет.       Билли хмыкнул:       – Конечно, когда вдвоем. Нам же нужно будет закончить начатое, – он попытался было приобнять Стива за пояс, но тот отступил:       – Это вряд ли.       – Посмотрим, Стиви-бой, – оптимистично настроенный Харгроув выбросил окурок, и этой своей развязной походкой направился в сторону магазина, вынуждая Стива смотреть ему вслед.       В салон автобуса Харрингтон вернулся одним из первых. Недовольно протопал на свое сидение и устроил сумку между собой и тем местом, на котором мог бы устроиться Билли. Довольно с него этих невольных прикосновений. День только начался, а он уже на взводе, и сложно сказать, то ли он в большей степени зол, то ли возбужден.       Билли с его непоколебимой самоуверенностью заставлял его и упрямиться больше обычного, но при этом в глубине души знать, что он, наверняка, опять поддастся на игривые подмигивания голубых глаз, горячие касания ладоней, хриплый голос и обещания такого времяпрепровождения, от которого так просто не отказываются. В особенности, не отказываются те, у кого уже давным-давно не было нормального секса.       Харгроув пришел не скоро – кажется, пересчитывал все ли вернулись и расселись по местам. Стив почему-то подумал по этому поводу: «Так ему и надо», за что немедленно был отомщен тем, что Билли, садясь рядом, не долго думая, убрал его сумку в сторону, вновь оказываясь бок о бок и проходясь по его ноге своим бедром.       – Вот, принес тебе, – Билли положил на колени Стиву шоколадный батончик.       Сучиться Стиву не больно-то хотелось, но что ему оставалось – день еще только начался, и он уж точно не должен был сдаваться так быстро на (почти)трезвую голову.       – Я не хочу.       – Потом съешь, – Харгроув пожал плечами.       – Почему ты такой? – Стив попытался вложить в вопрос все свое недовольство.       – Какой – «такой»?       Харрингтон мог бы предложить с дюжину вариантов на этот счет, но остановился на одном:       – Обходительный.       – Потому что хочу тебе понравиться, – заявил Билли просто, чем поверг Стива в шок. Это намерение, вроде как, лежало на поверхности, но никто же не говорит о таком напрямую! Никто, кроме, как выяснилось, Харгроува, который вовсе не выглядел смущенным подобным откровением.       Стив не нашел ничего лучше, чем ответить:       – Ну а мне это не нравится, – хотя сначала перебрал в голове с десяток: «а с чего ты вообще…?» и «а почему ты вдруг…?».       – Хочешь, буду грубым? – Билли внезапно угрожающе навис над ним, комкая в ладони футболку на его груди, от чего Стива бросило в жар, и он ощутил преступный прилив крови туда, где ей быть в автобусе, полном детей, вовсе не следовало.       – Блять! – вырвалось у Харрингтона, и подростки с ближайших сидений заозирались в их сторону.       Стив забился в угол, где раньше была его сумка, чтобы скрыться за спинками сидений, да и вообще отодвинуться от Хагроува как можно дальше, прежде чем прошипеть.       – Ты, блять… Не трогай меня, ясно?       От Билли явно не укрылась бурная реакция организма Стива на его действия, потому что он со смешком поднял руки вверх.       – Не кипятись, принцесса. Больше не буду, – он понизил голос, чтобы добавить. – Пока что.       Харрингтон мученически застонал.       …Спустя еще полтора часа они, наконец, приехали, а потом, пройдя контрольную будку смотрителя парка и выслушав наставления жечь костры и купаться только в положенных местах, еще долго пешком шли к месту кемпинга.       Стив, немного отстав от Харгроува, чтобы тот не решил, что пешая прогулка на природе – это отличный повод обсудить вечеринку и ее последствия, меланхолично рассматривал своих подопечных.       Восемнадцать детей: десять мальчиков и восемь девочек. На них шестеро взрослых и два старшеклассника – должны справиться, казалось бы, но Стив не был так уж уверен.       Уже хорошо знакомые им трудные подростки с соседних сидений так и норовили улизнуть с тропинки и затеряться где-то в кустах (около пяти минут Билли вел самого зловредного из них, держа за ухо, отчего тот истошно вопил, зато дерзости у всех троих поубавилось).       У одной из родительниц с собой была гитара, которую мужественно согласился нести учитель физики, о чем уже, как пить дать, пожалел, судя по тому, как часто он останавливался, чтобы промокнуть платочком свои залысины. Именно эта родительница на пару с миз Гросс вдруг на полпути затеяла петь «Внизу, в долине», и дети растерянно заозирались, ища друг у друга поддержки – стоит ли поддерживать взрослых или это немного за гранью разумного. В итоге, пропев первый куплет и припев в два голоса, женщины тоже замолчали, и Стив подумал, что это все лучше, если бы они решили петь что-то совсем уж детсадовское вроде «Старого Макдоналда».       Скучать Стиву не приходилось, потому что еще через пару минут к Билли вдруг привязалась какая-то четырнадцатилетка.       Их разделял вяло плетущийся учитель физики, который нацепил огромные наушники и явно был далек от этого мира, и Стив не видел полной картины, но до него доносились слова.       – А Макс много про тебя рассказывала.       – Тогда удивлен, что ты решилась со мной заговорить.       (звонкий девичий смех)       – Да нет, только хорошее. Что у тебя много девушек и всякое такое.       – Не уверен, что она считает это чем-то хорошим.       (кокетливо)       – Ну, а я считаю.       «Некоторые дети слишком рано взрослеют!» – возмутился Стив мысленно, и собрался было вмешаться (девчонка как раз прильнула, как он мог заметить, к руке Билли), когда тот ее мягко, но решительно отстранил от себя.       – Вот будет тебе восемнадцать, тогда и поговорим.       Та не отступала.       – Это еще не скоро! Тем более у твоей сестры же есть парень, хоть ей и не восемнадцать.       – Да, и это твой одноклассник.       (капризно)       – Они все придурки.       – Я тоже придурок. Ты не представляешь насколько.       С этим Стив был полностью согласен.       – Все ты врешь!  – девочка вновь залилась смехом. – А у тебя сейчас кто-нибудь есть?       Стив снова решил было догнать Билли и отвести его в сторону от маленькой прилипалы под каким-нибудь выдуманным предлогом, но тот явно не нуждался в его помощи.       – Слушай, – тут Билли почему-то обернулся через плечо и нашел взглядом Стива. Тот плелся метрах в пяти позади, замыкая их шествие, и одарил его взглядом, выражающим нечто среднее между сочувствием и насмешкой. – Да, я в отношениях сейчас. Так что пока без шансов. Встретимся, когда тебе будет восемнадцать, если оба будем одиноки, и обсудим это снова.       – Ну ладно, – не понятно было обиделась девочка или нет, потому что в следующий миг она уже снова хихикала. – Ты такой смешной!       – Да, обхохочешься.       Стив ничего не понял.       Он даже остановился на несколько секунд, чтобы переварить услышанное. То есть, как это Билли в отношениях? Чего же он тогда подкатывает к Стиву? Для него что, совсем ничего не значили их поцелуи на вечеринке? Разве это не он вот уже три недели набивается на продолжение?       Харрингтон ощутил непонятную горечь от этих мыслей. Судя по всему, он здорово обманывался, когда полагал, что ничего не чувствует к Билли.       Но не успел он как следует расстроиться, как его накрыла другая мысль: а что, если Билли говорил про него? Если он наивно предполагает или хотя бы намекает на то, что у него могут быть отношения со Стивом?! Ну, нет уж!       – Ты чего застрял?       Билли явно потерял Стива и вынужден был вернуться, лицезря застывшего посреди тропинки Харрингтона, внутри которого бушевала буря сложных эмоций.       – Я… – усилием воли Стив заставил себя идти дальше, стараясь игнорировать тот факт, что Билли снял куртку и красовался тут перед ним своими мышцами, обтянутыми тонкой хлопковой тканью. – Мне надо подумать.       – О чем?       – Обо всем, – Стиву, определенно, нужно было время, чтобы справиться со своими мыслями.       Благополучным раздумьям немало способствовала физическая работа, которая почти вся оказалась на их плечах, стоило группе прийти в кемпинг.       Сначала они ставили палатки. Стив никогда в жизни этого не делал, и его разозлило, что Билли принялся его обучать, хватая за все места, мотивируя это тем, что Стив неправильно вбивает колышки или не так как нужно натягивает брезент. Это брезент, черт возьми, что тут можно было сделать неправильно? Он натягивается на какие-то там алюминиевые дуги, и слава богу!       Харрингтон уже изрядно устал, так как палаток было много, хоть некоторые мальчишки с горем пополам и поставили свои самостоятельно (что не мешало потом Билли с умным видом пройтись и перевязать покрепче узлы или загнать глубже в землю колышек ударом пятки).       «Нет, ну после поцелуев на вечеринке, – думал Стив, переводя дыхание и наблюдая, как Билли помогает робкому, словно загнанный олененок, Уиллу правильно завязывать хрен-знает-какой необходимый узел, – было бы обидно, окажись Билли сейчас с какой-то девчонкой. Да и неприятно как-то». Стив измены никогда не поощрял, так что Харгроуву стоило определиться – или он, или все остальные.       – Так, ну осталось поставить нашу, – Билли поравнялся с ним и, вынув из сумки бутылку минералки, жадно припал к воде.       Стив смотрел куда-то на уровень его шеи, наблюдая за движением кадыка и за тем, как по золотистой коже сбегает вниз упущенная губами капля, прежде чем кашлянуть, выходя из этого транса:       – У нас есть своя палатка?       Он-то уже, пересчитав имеющиеся палатки, захваченные из автобуса, представил свое соседство с кем-нибудь из детей или с долговязым физиком, которого, кстати, звали Кевин Лиллард («можно просто Кев»), и который помещался в палатку разве что по диагонали.       – А это, по-твоему, что? – Харгроув вытер губы тыльной стороной ладони и кивнул на брезентовое нечто с ручками, которое тащил с собой всю дорогу.       – Не думал, что ты заядлый турист со своей палаткой.       Мокрая от пота футболка Билли плотно облепила его соски, поэтому Стив очень внимательно принялся изучать «их» палатку. Расстегнул молнию и первое, что вынул оттуда, инструкцию подозрительно свежего вида.       – Ты что же, специально купил ее? – уточнил Харрингтон с примесью ужаса и недоверия в голосе. Такая подготовленность не могла не вызывать мысли о том, что палатку на одну ночь никто не будет покупать просто для того, чтобы спать в ней.       Билли, кажется, решил не отвечать на очевидные вопросы в попытках не нарваться на очередную колкость, так что Стиву только и оставалось, что привычным уже движением натягивать непромокаемую ткань на алюминиевое основание, доверив потом Харгроуву самому все эти силовые упражнения с колышками и узлами.       Палатка оказалась довольно просторной. Забравшийся в нее Стив тут же приметил непонятного вида молнию сверху, которая, как оказалось, открывала небольшое, затянутое прозрачным пластиком, окошечко.       Он и сам не знал почему, но окошечко его восхитило.       – Можно будет на звезды смотреть, – поделился он с Билли, обозревающим свои брезентовые владения с видом гордого отца семейства, только что получившего ключи от нового дома.       – Как тебе?       Стив понимал, что за этим вопросом стоит также и фраза: «я изрядно потратился, чтобы впечатлить твою королевскую задницу», так что благосклонно отозвался:       – Нравится.       Билли явно остался доволен таким ответом.       Стив не успел отдохнуть и понежиться на пока еще ласковом утреннем солнышке и пяти минут после установки палаток, как вдруг выяснилось, что дети уже хотят есть, и что сбор сухих веток в отличие от покупки готовых дров у смотрителя заповедника, по мнению миз Гросс и мамаш, способствует укреплению командного духа.       Женщины увели за собой несколько девочек попокладистей (они еще виднелись за деревьями, когда все таки начали что-то петь), а Билли и Стиву поручили нагрузить общественной работой кого-нибудь из мальчишек.       Так как собирать расшалившихся детей весь вечер по лесному массиву Харрингтона вовсе не грело, выбор пал на Уилла, Майка и Дастина, которые, как он знал, ни за что в жизни добровольно не отойдут от них в лесу. В их жизнях и без того хватало приключений.       – Почему это он главный? – возмутился Майк, когда Билли рассказал, как понять достаточно ли сухой им попался валежник и распорядился на какое максимальное количество шагов они могут отходить друг от друга. – Он даже не знает, как нас зовут. А если мы потеряемся?       Кажется, замечание оказалось резонным, потому что Билли на какое-то время задумался.       – Буду звать вас длинный пацан, мелкий пацан и… – он посмотрел на Дастина, обладающего массой характерных черт, из которых Харгроув, видно, не смог выбрать одну, потому что заключил. – Просто «пацан».       – Майк, Уилл и Дастин, – Стив показал на всех поочередно.       – Уилла я, пожалуй, запомню, – смилостивился Билли, прежде чем скомандовать им разбредаться на поиски какого-нибудь небольшого поваленного деревца.       «С другой стороны, – думал Стив. За ним увязался Дастин и балаболил без умолку, так что сосредоточиться на мыслях давалось с трудом. – Будь у Билли хоть десяток девушек разом, мне то что? Я же не собираюсь с ним на самом деле встречаться». Он может хоть тысячу раз вести себя сносно – Стив такое уже видел. Пока Харгроув кадрил какую-то девушку, он был паинькой, угодливым, вежливым. Словом, просто идеальным парнем, прежде чем переспать с ней и бросить.       Так что если Билли настроен на что-то большее, чем единоразовый секс, Стив собирался дать ему ясно понять – он с собой такого отношения не потерпит.       Потом Харрингтон вспомнил, что вроде бы и сам был настроен только на единоразовый секс, а еще лучше на массовую амнезию, чтобы просто стереть случай на вечеринке из памяти.       Словом, он опять запутался.       И тому, чтобы разобраться в себе, ничуть не способствовало то, что когда они вернулись в кемпинг с добытым деревом, выяснилось, что никто, кроме Билли, никогда в жизни не пользовался топором.       Как и то, что Харгроуву было жарко, потому он, спустя минуту колки дров, остался без футболки.       Ой, да гори оно все синим пламенем!       Стив присел на импровизированные скамейки вокруг места для будущего костра с одной целью – смотреть на то, как Харгроув, широко расставив мощные ноги и завязав кудри в куцый хвост, планомерно рубит дрова. Без футболки. Как играют под кожей его оформленные годами тренировок мускулы, и как та самая кожа маняще влажно блестит в солнечных лучах.       Ладно, стоило признаться самому себе, на секс он был уж точно настроен. На все остальное – стоило подумать.       Кажется, зрелище красующегося в своей прекрасной физической форме Билли, привлекло не одного Стива. Не считая стайки хихикающих девчонок, Харрингтон вдруг заметил, что на Билли очень даже однозначно пялится одна из мамаш. На него вечно засматривались женщины постарше.       Стив не успел и глазом моргнуть, как та оказалась возле Билли, протягивая ему бутылку с водой.       Можно было бы решить, что из чисто материнских побуждений, если бы при этом она не коснулась плеча Билли, где темнела его татуировка, а после не заправила за ухо прядь выбившихся волос.       Ну, уж нет, Стив прекрасно знал этот флиртующий язык тела. Происходящее разозлило его куда больше, чем ситуация с девчонкой. Наверное, потому что Билли продолжал мило беседовать с женщиной, белозубо улыбаясь и позволяя ей продолжать касаться своего плеча.       «Хорошо, – Стив уверенно признался самому себе, – он немного запал на Харгроува после той вечеринки, и теперь не потерпит, чтобы с ним флиртовал хоть кто-то еще».       Он решительным шагом направился к Харгроуву.       – Билли, – он совершенно не придумал что скажет, поэтому выдал что-то невразумительное. – Ты не мог бы помочь мне с тем, с чем я просил тебя помочь мне до этого?       Женщина воззрилась на Стива недоуменно, но Билли явно понял, что за чувства одолевали Стива, потому что вдруг довольно осклабился.       – Спинку тебе солнцезащитным кремом намазать? Уже иду, детка.       Харрингтон подумал было, что вот сейчас он сгорит со стыда, когда Билли добавил, обращаясь к женщине.       – Это мой парень, кстати.       – Ну и чего ты творишь? – Стив хотел было скрыться в палатке и не выходить оттуда до конца дня, но потом решил, что нет уж, он не будет вести себя так, как будто слова Харгроува имеют на него хоть какое-то влияние.       – Ты ведь хотел, чтобы она отстала раз и навсегда, как мне показалось, – Билли обтер лицо скомканной футболкой, а потом вернулся к дровам.       – Хотел, – подтвердил Стив. – Но не…       Мышцы на руках и груди Билли напряглись, когда он занес топор и ловко расколол на части очередное полено.       – Прекращай уже, – буркнул он, наконец. – Нам хватит дров. А на тебя все пялятся.       – Детка, – Билли выпрямился, одним движением загоняя топор в остатки дерева, а потом, внимательно глядя на Стива, заметил. – Ты не сможешь долго так себя вести, ясно? Сам не «ам», и другим не дам. Или ты поговоришь со мной, или прекратишь предъявлять мне за то, что на меня пялится кто-то другой.       – Я… – Харрингтон поджал губы. Как бы объяснить Билли, что он вроде как настроился на «ам» без того, чтобы Харгроув собой невероятно возгордился. Он снизил голос до едва слышного шепота. – Жду подходящего момента, чтобы… Чтобы между нами что-нибудь произошло. Типа разговора, – поспешно добавил он, видя, как губы Билли расползаются в сытой ухмылке.       – Разговора, да? – тот демонстративно медленно вытер от пота шею и грудь, вынуждая Стива облизать враз пересохшие губы.       – Да. Ночного разговора, – подтвердил Стив. – Все, я в палатку.       – Это приглашение? – хмыкнул Билли за его спиной, но Харрингтон не ответил, только дернул плечом, не понимая гордится он своей выходкой, провернутой только что, или стыдится ее.       После позднего завтрака, который Стив предпочел съесть, не выходя из палатки, выяснилось, что Харгроув, в отличие от него самого, нужен буквально везде.       Стива это злило – как так вообще вышло, что Билли умел ставить палатки, рубить дрова, разводить костер, жарить мясо на углях и вообще все вот эти штуки, которые в основном делали мужчины, и о которых сам Харрингтон не имел ни малейшего понятия. Собственный отец водил его в детстве разве что к себе на работу в те дни, когда у няни срочно обнаруживались какие-то дела, а мать была в командировке. Стив из этих походов почерпнул только как поглядывать со скучающим видом на часы и как говорить секретарше «милочка» таким тоном, который любую женщину выводил из себя.       Билли оказался внезапно таким полезным и востребованным, что одна из родительниц (не та, что прежде носила воду) с заговорщическим видом пообещала ему поделиться пивом, а учитель физики Кев благодарил за каждый сделанный шаг.       В этом был и плюс, Стив видел, как Харгроув прибывал на грани своего терпения. Он пытался быть вежливым и услужливым вот уже несколько часов к ряду, и явно считал, что так не может продолжаться и дальше. Харрингтон гадал, насколько Билли хватит и дальше быть идеальным, но тот не сдавался, а начал искать уловки.       Например, когда изнывающих от скуки детей, наконец, повели купаться к озеру, Билли напомнил, что подрабатывал летом спасателем, а значит следить за всеми будет с «во-о-он того камня». Конечно же, в полнейшем одиночестве.       Стив любил плавать, потому ничуть не жалел об отведенной ему роли наблюдателя с воды. И, хотя его поминутно кто-то норовил пнуть или окатить с головой, находиться в прохладном озере было все равно хорошо.       Спиной он чувствовал, как Билли следит со своего камня, на который все равно, никто, кроме него, не отважился бы залезть. За детьми, конечно, следит, но и за ним тоже. Потому Стив в несколько гребков отплыл с мелководья и немного поплавал там, зная, что Билли на него смотрит, но потом с сожалением был вынужден вернуться к своим обязанностям, разнимая драку за надувной круг. «Им же уже по четырнадцать, – сетовал Стив, выводя из воды разревевшуюся девчонку. – На кой черт им вообще надувные круги?». Но, конечно, за круг в виде розового донатса можно было и драку устроить.       Дети выдохлись через час. Кто-то присоединился к загорающим на берегу женщинам, кто-то вернулся в кемпинг с раскрасневшимся от жары Кевом, пытающимся спастись от солнца панамкой и застегнутой на все пуговицы рубашкой, в которой приехал.       – Тоже поплаваю чуть-чуть, – Билли спустился к воде и, не глядя, швырнул в Стива своим полотенцем, чтобы в следующую секунду с веером брызг влететь в озеро.       – До чего хорош! – восхитилась мамаша с пивом, приподнимая солнечные очки и глядя на ладную фигуру Билли, плывущего в даль от берега мощными гребками.       – Он же еще ребенок, – пожурила ее другая мамаша, правда, с двусмысленным хохотком, так что Стив твердо решил дождаться Билли на берегу и уйти отсюда вместе, не давая остальным повода снова с ним флиртовать.       Харгроув вышел из воды, когда почти все загорающие уже разошлись. От долгого купания кожа покрылась мурашками, а губы по оттенку приближались к цвету его глаз.       Мокрые волосы вьющимися темными змейками прилипли к коже, и Стив подумал, что никогда не видел Билли без укладки.       Обтершись поданным Стивом полотенцем, тот игриво ткнул его в грудь.       – В бассейне на твои сиськи потребовали бы надеть купальные шапочки.       – Эй! – Харрингтон оскорбился. – У меня раздражение от бритвы, так что отъебись.       – Тебе просто нужны нормальный гель и лосьон, – возразил Харгроув. – Приходи как-нибудь на выходных, покажу тебе мастер-класс.       Стив аж задохнулся от таких перспектив.       Он не нашел, что возразить, так что просто молча последовал за Билли по тропинке, ведущей в кемпинг, каждые десять секунд одергивая себя, чтобы не пялиться на задницу Харгроува, обтянутую влажной тканью шортов.       Перекусив, Стив вдруг понял, что очень хочет спать. Серьезно. Он никогда еще не находился на свежем воздухе так долго, да и подустал уже, потому, поинтересовавшись у Харгроува: «Справишься тут один?», решил вздремнуть часок в палатке. К слову, его примеру последовали миз Гросс и несколько подростков, которые прежде бегали особо ошалело, так что для Билли не должно было составить особого труда обойтись помощью только родительниц и Кева.       – Стив?       Харрингтон еще не успел удобно устроиться на разложенном на полу спальном мешке (залезать внутрь было бы пока жарковато), как Билли забрался в палатку и застегнул за собой молнию.       – М?       Последнее действие Харгроува Стиву не понравилось. Он не был готов к разговору прямо сейчас, так что сонно зевнул и добавил:       – Быстрее давай, а то я сейчас вырублюсь.       – Да я так, за водой зашел.       Билли подобрался к своей сумке, вынул оттуда бутылку, но потом вдруг задержался, опираясь на одну руку и нависая над Стивом, из-за чего у того перехватило дыхание.       – Чего ты? – поинтересовался он немного нервно, глядя Билли в глаза.       – Поцеловать хочу, – криво усмехнулся он. На лице так и читалось: «но ты же не дашь», поэтому Стив, который любил рушить чужие ожидания, смилостивился:       – Целуй. Только скорее, пока я не передумал.       Губы у Билли были очень мягкие. На вечеринке Стив не особо-то запоминал тонкости подобных ощущений, но сейчас мог в полной мере насладиться горячим дыханием парня и нежными касаниями их кожи.       – Без языка, – предупредил он, ощутив электрический разряд вдоль позвоночника, стоило ему ощутить влажное прикосновение.       – Боишься возбудиться? – хмыкнул Билли, не отрываясь от его рта, и Стив немедленно впился ногтями в ладонь, пытаясь вернуть себе контроль над собственным телом.       – Да, – признался он нехотя, а потом легко оттолкнул парня от себя. – Так что вали.       Хотя на самом деле единственное, чего ему хотелось сейчас, оседлать бедра Харгроува и целоваться с ним до потери пульса.       А, после того как тот явно нехотя отстранился от Стива и вышел (потом снова вернулся, забрал воду, чмокнул Стива в висок и снова вышел), ему захотелось еще и чтобы никуда Билли не уходил, а лег рядом, дал прижаться к себе и уснуть в обнимку.       Харрингтон проспал куда дольше, чем планировал.       Когда он, беспрестанно зевая, приоткрыл полог палатки, оказалось, что уже смеркается. Надышавшиеся кислородом притихшие подростки кто жарил на костре зефир, кто общался, сбившись в небольшие группки. Уилл, Майк и Дастин играли возле палаток в какую-то настолку, заговорщически склонившись над разноцветным игровым полем.       Билли нигде не было видно, потому Стив сел к ребятам, искренне надеясь, что от него не пахнет алкоголем, после того, как он прикончил запасы «кофе» из термоса Харгроува.       Стив никогда особо быстро не врубался в правила игр, а сейчас, спросонья, да еще и  гадая куда мог подеваться Билли, и подавно, потому ничуть не удивился, когда Майк ткнул его в бок.       – Чего ты весь издергался?       Харрингтон отмахнулся, не слишком-то жаждущий говорить ребятам про Билли, но те и сами все поняли.       – Харгроува, что ли, потерял? – не унимался Майк.       – Он ушел прогуляться минут сорок назад, наверное, вернется скоро, – не стал томить в ожидании более мягкосердечный Уилл.       – Да ну причем здесь он, – попытался отделаться Стив, но ребят было не так просто провести.       – Конечно, не причем. То-то ты за ним целый день таскаешься, – Майк скептически поднял бровь.       – Да, вообще-то ты мне обещал тусоваться с нами, – обиженно добавил Дастин.       Харрингтон не знал чем себя оправдать:       – Так уж получилось, – развел Стив руками. – И вообще, – он попытался переключить внимание мальчиков. – Давайте дальше играть, пока у меня есть время.       – Ага, пока ты можешь смотреть в свои карты, а не на задницу Харгроува, – проворчал Уиллер, в ответ получив полный ужаса вопль Дастина.       – Я не буду это обсуждать, – Харрингтон деланно энергично принялся перетасовывать колоду, стоически выдерживая на себе испытующие взгляды.       Билли вернулся еще минут через десять. Пока Стив спал, он снова накрасил глаза (Стив представил Билли, держащего маленькое зеркальце и пытающегося ровно подвести глаз, приговаривая «Ууу, сука, убью Харрингтона, если он мне после этого не даст», когда у него не получалась ровная линия, и глупо хмыкнул) и надел обтягивающую футболку с джинсами.       Харрингтон поклялся себе больше ни секунды не пялится на его задницу, чтобы не подавать лишних поводов для обсуждений, так что довольствовался разглядыванием его груди и пресса, пока они заканчивали доигрывать очередную партию.       Еще через час сделалось вовсе темно и прохладно.       Все собрались вокруг костра, потому что «какой поход без жаренного зефира и страшных историй», как сказала миз Гросс. И они покорно жарили зефир (Стив не ел его уже уйму лет, так что делал это с большой долей удовольствия) и рассказывали страшные истории, которые были скорее глупыми, но в темнеющем лесу у костра звучали вполне неплохо.       Билли сидел напротив, в окружении двух мамаш (по счастью, не самых прилипчивых), широко расставив ноги в стороны и потягивая из термоса, Стив знал, далеко не кофе, которое он сам же и прикончил. То и дело их взгляды пересекались, и Стива почему-то бросало в жар. Лицо Билли в красноватых отблесках костра было хищным и красивым.       Когда поток страшных историй иссяк, женщина, захватившая с собой гитару, принялась петь – голос у нее был довольно красивым, только песни, по большей части незнакомые, так что дети только мычали невпопад и вместе пели отдельные строчки припевов. Стив думал, как обидно, что в его детстве не было походов – ему бы понравилось это священное костровое таинство куда больше, не будь его мысли заняты Харгроувом и предстоящей ночи с ним.       Спустя песен семь-восемь женщина поинтересовалась:       – Никто больше не умеет играть? – она протягивала гитару в сторону своей дочери, которая, сделав страшные глаза, отрицательно мотала головой, ее явно не грела мысль демонстрировать свои таланты перед одноклассниками, когда вдруг Билли кашлянул:       – Ну я умею кое-что.       Стив не удержался от громкого смешка.       Кто бы мог подумать! И на гитаре он умел играть, ловелас доморощенный!       Стиву опять подумалось, что Харгроув похож на рок-звезду, сейчас уж точно, весь сияющий в отблесках костра, закусивший губу, пальцами, ногти которых были выкрашенными чуть облупившимся за день черным лаком, зажимающий первые аккорды «Моего дорогого дитя» Guns n’ Roses. Этакий типаж плохого парня с хриплым от сигарет голосом, на которого западали все девчонки и он, Стив, как дурак, думал только о том, как хочет прямо сейчас вцепиться в мягкие кудри на затылке Билли, запрокинуть его голову и оставить на шее красноречивый засос.       Билли сыграл одну песню, не отрывая взгляда от гитарного грифа – видно, что играл он не часто и опасался ошибиться и запороть, но все было идеально, и пел он неплохо, не как Эксл Роуз, конечно, но певческий голос у него был вполне приятным и неожиданно выше того тона, в котором он обычно говорил. Стив просто ненавидел этот момент, когда он, как преданный фанат, ловил каждое его слово и запоминал все выражения, сменяющиеся на красивом лице, но при этом хотел бы, чтобы этот момент длился как можно дольше.       Когда Билли допел, все захлопали, даже миз Гросс и мальчишки–хулиганы, но от предложения сыграть что-нибудь еще Харгроув отмахнулся.       – Я только одну и знаю. Обычно хватает.       И Стив снова разозлился, потому что, конечно, этому идеальному красавчику хватало и одной песни, чтобы кто угодно прыгнул к нему на колени без трусов.       Стив поклялся, что он уж точно не поведется на одну жалкую песню, даже если Билли и дальше продолжит гипнотизировать его блеском сережки, покачивающейся в такт музыке и этими его пальцами, только что умело и крепко обхватывающими гитарный гриф.       Харрингтон понимал, что Билли покорил абсолютно всех, так что чувствовал себя прямо-таки победителем, когда после костра тот шел в палатку именно следом за ним. Словно он забрал себе главный приз этого дня. Так что помимо легкой неловкости от мыслей про то, что все эти люди могут застать их за сексом сегодня, он испытывал еще и некоторую гордость от того, что именно ему принадлежал этот всеми желанный трофей.       – Чего это ты так ухмыляешься? – со смешком поинтересовался Билли, когда застегнул изнутри на молнию полог палатки и обернулся к Стиву, растянувшемуся на спине и подложившему под голову свернутый спальный мешок.       – Да так, – Харрингтон подумал и решил, что может и побаловать самолюбие Билли разочек. – Рад, что ты со мной сегодня ночью.       Брови Билли взметнулись вверх. Он явно не ожидал подобных откровений от Стива.       – Будешь хорошо вести себя, детка, и это будет не только сегодня.       – Это вообще-то я должен говорить, – тут же парировал Стив.       – Да неужели?       Харгроув сел рядом, неловко откидываясь на брезентовую стену и глядя на Стива сверху вниз:       – Поговорим, наконец?       – Сейчас, что ли? – неловко заерзал Стив.       – Ну а когда? Нам все равно надо бы подождать, пока все уснут.       Стив прекрасно понимал, что последует за тем, когда все уснут, и сладко поежился.       – Мы же тут все равно не одни, – тем не менее, продолжал упрямиться он. – А если кто-то будет подслушивать?       Билли хмыкнул:       – И какие такие тайны ты тут боишься выдать? Что морозишься после вечеринки, потому что зассал, что у тебя на меня встает?       – Да тише ты, – шикнул Стив, немедленно краснея.       В целом, Билли очень точно одной фразой описал его душевные терзания за последние три недели.       – У меня просто никогда раньше такого не было, – пояснил он смущенно. – Всяких чувств к парню.       – Ну я тоже не то, чтобы прям специалист, – пожал плечами Харгроув, а потом, не спуская глаз с лица Стива, несмело провел рукой по его волосам.       Это было приятно.       Стив прикрыл глаза и постарался дышать ровно и глубоко, пока пальцы Билли перебирали его волосы, очерчивали лоб, нос, скулы. Мягко прошлись по контуру губ и подбородку. Стив чуть откинул голову назад и мягкие круговые движения переместились на шею, чтобы затем снова вернуться к волосам.       – Курить хочется – пиздец, – поделился Билли спустя пару минут немудреных ласк, от которых Харрингтон совсем разомлел.       – Да, мне тоже, – хрипло отозвался Стив.       – Может полог откинуть? – предложил Харгроув, но Стив замотал головой.       – Налетит херня всякая.       – Да и пусть летит, – отмахнулся Билли. – Мы скоро отсюда уйдем.       – Куда это? – встрепенулся Стив. Он-то уже настроился на секс прямо здесь, в палатке. Даже прикинул, что ему и нагибаться не придется, если он вдруг окажется на бедрах Билли сверху – таким просторным было приобретение Харгроува.       – Увидишь, – отозвался Билли загадочно.       – В лес? – нахмурился Стив недоверчиво. – Ночью?       – Я сказал – увидишь. Скоро, – не сдавался Билли, а потом все же привстал и потянулся к молнии на пологе, давая Стиву возможность лицезреть свой крупный, обтянутый джинсами зад.       – Ты хочешь меня убить и обставить все так, словно это был медведь?       Харгроув засмеялся.       Они оба переместились ближе к входу и достали сигареты. Минуты тянулись медленно, когда Стив в темноте палатки смотрел, как лицо Билли подсвечивается огоньком то загорающейся ярче, то ровно тлеющей сигареты. Он думал о том, что хочет сидеть рядом, а не напротив. Хочет склонить голову Билли на плечо и чтобы тот также бездумно водил пальцами по его разведенным в стороны бедрам, как недавно по лицу.       – Ты пиздецки меня заводишь, – заявил вдруг Харгроув вполголоса, стискивая лодыжку Стива, оказавшуюся поблизости к его бедру, через джинсовую ткань.       – Да? – иронизировать Харрингтону давалось с большим трудом. – Скажи-ка что-нибудь новое, а то это я от тебя и на вечеринке слышал.       – Сука ты, – пожурил его Билли ласково, а потом выдохнул. – Пиздец мне, ясно? Никогда такого не было, прям как помешался. Хочу быть с тобой и все тут.       Стив замер, забывая, как дышать.       – Раньше как было: ну не дают и хуй с ним, понимаешь? Мало что ли вокруг тех, кто даст? А с тобой прям чувствую, если не добьюсь, то сдохну.       Сигарета была докурена до фильтра, и в кромешной темноте палатки эти откровения звучали по-особенному трепетно.       – Давай уж обойдемся без смертей, – хмыкнул Стив неловко. – Будет у тебя сегодня секс, все путем.       Билли хохотнул.       – Да тут вот какая тема: я не хочу на один раз. Не хочу просто добиться, а потом спустить все на тормозах, – его пальцы снова с силой сжали лодыжку Стива, а потом оказались под штаниной, оглаживая небольшой участок кожи, куда были способны дотянуться. – Хочу по нормальному. Видеться с тобой там, ходить куда-нибудь, разговаривать.       Повисла пауза, в которую Стив судорожно осмыслял, что же ему только что предложили. С мыслей сбивало прикосновение горячей руки – хотелось, чтобы тепло от нее переместилось выше, охватило все тело. Чтобы Стив чувствовал это тепло не только изнутри, но и снаружи.       – Что скажешь?       Билли снова закурил, и Стив разглядел, как он сидит, откинувшись на полог и прикрыв глаза. Держа сигарету одними губами. Такой открытый сейчас.       – Ты это встречаться так предложил? – уточнил Харрингтон с нервным смешком.       – Получается, что да, – выдохнул Билли вместе с сигаретным дымом.       – До секса? – усомнился Стив. – А вдруг не понравится?       Билли хохотнул:       – Тебе или мне?       Стив не ответил. Он посидел еще немного в раздумьях, а после вытащил свою ногу из плена горячих пальцев Билли (заметив на секунду, как тот напрягся), а потом, как и хотел уже какое-то время, пересел к нему под бок, устраивая голову на его груди и тоже прикуривая.       – Хорошо, давай попробуем. Но, если не понравится, я не виноват.       Вместо ответа Билли со смешком уткнулся носом ему в макушку.       Они еще немного посидели в тишине. Харгроув почти невесомо поглаживал торс Стива через ткань футболки, иногда игриво щипля за соски, за что немедленно получал по рукам. А после они долго целовались до искрящихся звезд перед глазами, и когда Стив уже решил было, что они останутся в палатке и займутся сексом прямо сейчас, Билли вдруг заявил:       – Ладно, пойдем, – он оторвался от губ Стива с большой неохотой. Не с первого раза отыскал где-то среди вещей фонарик, а потом посоветовал. – Полотенце с собой возьми, об остальном я сам позабочусь.       – Полотенце? – Харрингтону показалось, что он ослышался. В голове пьяно шумело, а швы на джинсах болезненно сдавливали окрепший член. Какое тут к черту полотенце?       – Ага. И куртку надень, – Билли тем временем, стараясь не смотреть на него, перебирал вещи в своей сумке. Стив видел, что у него стоит не меньше, и гадал, как только обоим хватает выдержки не наброситься друг на друга в ту же секунду.       Полотенце Стива сохло на улице. Он хорошенько потряс его на случай, если по ткани ползли какие-то жуки и свернул в рулон, оглядывая кемпинг в ожидании Билли, все еще возившегося с вещами.       Судя по всему, остальные спали. Только в одной палатке горел фонарик, в остальном же было темно и тихо.       Ночь выдалась лунная и теплая – все пространство виднелось как на ладони, и Стив мог поклясться, что различает даже блеск озерной воды за рядом деревьев, обступивших их палаточный лагерь.       По пути они с Билли почти не разговаривали. Харгроув шел целенаправленно, по тропе, уводящей их куда-то вверх по склону, и Стив старался не отставать. Все внутри сжималось в предвкушении, и было немного страшно, потому что не так уж давно он начал Билли хоть немного доверять, но больше хотелось уже, наконец, остановиться и продолжить желанные ласки.       После еще нескольких подъемов и спусков, они совершенно неожиданно оказались на блестящем песком озерном берегу, и у Стива даже дыхание перехватило от того, насколько это вдруг оказалось красиво. Лунная дорожка, колеблющаяся на водной глади и открытый участок пляжа, который со всех сторон окружали деревья. Маленький островок безопасности, скрытый от посторонних глаз.       – Когда ты успел присмотреть это место? – недоуменно протянул Стив, вглядываясь в залитую лунным светом гладь величественного озера, у которого с этого ракурса не было видно противоположного берега.       – Пока ты дрых, – отчитался Билли. Он деловито расстелил спальные мешки и сейчас доставал из сумки термос и какие-то пакетики со съестным.       – Билли, мать твою, Харгроув! – изумился Стив. – Какого хрена ты тут устроил?       – Чего тебе не нравится? Я же для тебя стараюсь, принцесса.       Харрингтон не мог поверить – притащил его в красивое место среди ночи, да еще и устроил тут пикник. Кто бы мог подумать, что Билли бывал таким.       Он сел рядом, в темноте пытаясь разглядеть, что за пакетик только что вытащил из-под своей задницы. Интересно, Харгроув тащил это из дома или гениальная идея соблазнения пришла ему уже на заправке?       – Тебе больше не нужно прилагать усилия, – напомнил он, отпивая из протянутого стаканчика. На удивление, это был просто горячий чай – Стив-то ожидал что-то вроде неразбавленного рома, но нет, они ночью пили чай в самом красивом месте, что ему доводилось видеть, и хрустели арахисом в кунжутной посыпке.       – Я понимаю, – продолжил он, когда Билли просто глянул на него с ухмылкой, но ничего не ответил. – Что ты привык клеить девчонок всякой романтической мишурой, но со мной можешь не стараться – я на такое не ведусь.       Харгроув хмыкнул:       – Подожди, это я еще про звезды тебе не начал рассказывать. Может, поведешься.       – Чего? – Стив недоуменно вскинул брови. Кажется, у Билли было слишком много свободного времени, раз он успевал брать уроки гитары и изучать астрономические атласы.       – Никогда не знаешь, с кем что сработает, – пожал Харгроув плечами. – Давай, ложись,  – он похлопал по своим бедрам, приглашая Стива удобно растянуться поверх спальных мешков, уложив голову на его ноги.       Все происходящее казалось Стиву каким-то нереальным. Может, он заснул в палатке от мягких поглаживаний Билли, а может, не проснулся еще с вечера? В любом случае, в это было проще поверить, чем в то, что он лежит, устроив голову на коленях у Билли, посреди небольшого пляжа и смотрит на кажущееся таким близким сейчас звездное небо.       – За городом красиво, – Харгроув тем временем закурил, запрокидывая голову вверх, к звездам, и поделился. – Вон видишь, там звезду видно лучше всего? – он ткнул сигаретой куда-то в воздух. – Это Сириус. Самая яркая звезда. По ней там типа ориентироваться можно, но я в этом не очень шарю. Она из созвездия Большого Пса. А вон там еще Большая Медведица.       Небо было как будто близко-близко, таким низким и волшебным, что Стив поддался соблазну поднять руку вверх, как будто в желании погладить одну из звезд Большой Медведицы.       Билли расценил этот жест по-своему, ловя его ладонь своей рукой, свободной от сигареты, и переплетая их пальцы.       – Ну, там рядом есть еще созвездие Гончих Псов и Малая Медведица. А больше я ничего не знаю, – признался он со смешком.       – Девушкам ты тоже так говоришь?       – Честность – лучшая политика. А, – спохватился вдруг Харгроув. – Еще есть созвездие Насос. Вот теперь точно – все.       – Насос? – Стив чуть было не захлебнулся смехом. Он даже закашлялся и вынужден был привстать и отпить чай, прежде чем успокоиться и снова лечь обратно, к Билли на колени. – Да ты гонишь!       – Не, серьезно тебе говорю, – Билли и самому было смешно. Он принялся гладить шею Стива, но тот не купился на эту уловку.       – Гонишь! – не унимался Харрингтон. – Кто ему такое название придумал? Ты?       – А кто все остальные названия придумал? Древние греки, наверное.       – Ага! – Стив решил было, что подловил Билли на лжи. –  Думаешь, у древних греков были насосы?       – Да почем мне знать, – прежний Харгроув бы уже вспылил, но сейчас он просто неприкрыто ржал над искренним возмущением Стива.       – И как же выглядит это созвездие? – продолжал допытываться тот.       Билли нарисовал пальцем в воздухе «галочку».       – Как-то так. А вот это, – он нарисовал перед глазами Стива еще одну «галочку», ей богу, точно такую же, как предыдущая. – Это лебедь.       Харрингтон взвыл под хриплый хохот Билли. Он так и не понял, издевается над ним Харгроув или нет, но не мог не признать, что звездное небо было таким красивым. Как и Билли, смеющийся чуть запрокинув голову, и обнажая крепкую шею с серебряной цепочкой на ней.       Стив сам потянулся вверх, смазано касаясь губами его подбородка, порывисто переходя на приоткрытые губы, сцеловывая с них привкус крепкого чая и сигарет.       – Пойдем купаться? – Билли уже остался без куртки, порываясь стянуть и футболку тоже.       – Холодно поди, – усомнился Стив, хотя перспектива оказаться в воде, в обнимку с Харгроувом, показалась вдруг ему очень заманчивой.       – Озеро соленое, не должно так быстро остыть, – Билли потянул вниз и его куртку тоже, а потом сразу же подобрался к джинсам, ловко цепляя металлическую пуговицу.       – Я не взял плавки, – предпринял Стив еще одну попытку отказаться, но с каждой секундой он распалялся все больше, широко оглаживая обнаженную спину Билли и покрывая поцелуями изгиб его шеи.       Харгроув не оставался в долгу, припадая губами к показавшимся из-под ворота футболки ключицам.       – Зачем они тебе? Тут же никого, кроме нас, нет.       – Не знаю, – усмехнулся Стив, снимая, наконец, последнее препятствие между их торсами и жарко подаваясь ближе к обнаженной груди Билли. – А если меня кто-нибудь укусит за член?       – Разве что я.       У Харрингтона от подобных перспектив сладко поджались пальцы на ногах.       Через минуту они, уже оба обнаженные и побросавшие вещи на спальные мешки, бежали босиком по прохладному песку к воде.       Стив никогда раньше не рассматривал тело Билли так пристально (может, видел мельком в душе пару раз после тренировок, но сейчас – это совсем другое). Сейчас оно казалось ему крепким, манящим, совершенным. Он даже замер у самой береговой кромки на какое-то время, глядя на то, как Билли решительно заходит в озеро, вскоре погружаясь в темные воды с головой.       – Ты чего там стоишь? Вода теплая, – Харгроув вынырнул и только сейчас заметил, что Стив все еще не решается зайти.       Вода, действительно, оказалась теплой, с привкусом соли и тины, осевшей на коже Билли, когда Стив подплыл к нему вплотную, цепляясь за мощные плечи и жадно целуя влажные губы. Харгроув не остался в долгу, подхватывая его под ягодицы и, горячо прижав к себе, ответил на поцелуй.       Озерная вода мягко плескалась между их телами, пока они, словно голодные, не могли оторваться друг от друга, скользя ладонями по гладкой коже и ощущая все нарастающее возбуждение.       Рукой Стив скользнул по груди Харгроува, чуть отстраняя тем самым его от себя, вниз, по четко очерченным кубикам пресса, и еще ниже, сжимая кольцом пальцев уже возбужденный член. Билли издал хриплый стон. Его губы раскраснелись от поцелуев, лицо было влажным и блестящим в лунном свете от капель озерной воды, стекающей с волос. Подводка почти смылась, оставляя как напоминание после себя лишь серые нечеткие полосы под глазами.       – Зачем ты накрасился? – Стиву было непривычно ощущение чужого горячего члена в собственной ладони. Он в нерешительности разжал было пальцы, но потом снова обхватил упругую плоть, проводя вверх-вниз.       – Тебе не нравится? – хрипло отозвался Билли, слизывая влагу с губ. Одна его горячая ладонь весомо покоилась у Стива на плече, второй же он уверенно взял его член, прижимая к своему собственному, сталкиваясь пальцами с пальцами Стива.       – Нравится, – признался Харрингтон. – Просто все потекло.       Поглаживая член Стива, Билли издал двусмысленный смешок.       – Я про подводку, – немедленно уточнил тот, чуть розовея от смущения, но все же подаваясь бедрами вперед, усиливая ощущения.       Все равно хотелось большего. Хотелось вжаться до боли, до ощущения, что чужое тело под жадными ладонями – твое собственное, что горячее рваное дыхание другого – твое, и что ваши жизни на короткое мгновение совместного наслаждения – одно целое.       – Пойдем на берег? – Билли заправил свободной рукой прядь его волос за ухо и мягко провел влажным пальцем вдоль по щеке, оставляя мокрый след, чувствительный к легкому ветерку, вызывающему рябь на воде.       Сил упрямиться и отпускать колкие комментарии у Стива уже откровенно не оставалось.       Он держал Билли за руку, пока они сосредоточенно брели к берегу и смотрел на его мускулистую спину, в нескольких местах рассеченную парой шрамов. Сейчас бы он не решился узнавать, откуда они взялись.       Наспех облившись водой из бутылки – «тебе не понравится соленый член, уж поверь» – и передав ее Стиву, Билли обтерся полотенцем, кидая его подальше, куда-то на песок и принялся убирать все лишнее с расстеленных спальных мешков.       Было прохладно, и Харрингтону не терпелось поскорее оказаться к Билли как можно ближе. Он знал, что жар возбуждения вскоре позволит забыть о холоде ночи.       Как и губы Харгроува покрывающие поцелуями его плечи и грудь, как язык, скользящий по его возбужденному члену. Стиву пришлось прикрыть рот тыльной стороной ладони, чтобы не издавать этих жалких поскуливающих звуков, которые вырывались, когда головка проходила сквозь плотно сжатое кольцо губ.       Он думал, что сам не справится, но касаться члена Харгроува оказалось на удивление правильно. Руками, губами. Тот не торопил и не говорил ничего, когда Стив случайно царапал нежную кожу, только втягивал воздух сквозь сжатые зубы и подбадривал Стива поглаживанием по щеке.       Он доверял Билли, доверял без оглядки, когда тот попросил его лечь на живот и вылил на ягодицы едва ли не литр смазки.       Те, кто говорит, что им нравится подготовка к сексу, по мнению Стива, откровенно врут.       Ему не слишком-то понравились требовательные пальцы внутри, которых было слишком много. И утешали только мягкие поцелуи Билли в шею и плечи, и горячее чувство близости, которое создавал вес тела Харгроува на его собственном.       Спустя долгие минуты и, может, целые десятки минут стало легче, и Стиву уже не хотелось послать всю эту затею к черту (хотя он полагал, что все равно не послал бы, потому что пусть телу было не так приятно, как хотелось бы, сознательно он все равно был крайне возбужден).       Подогревало его желание и то, что бедром он ощущал член Билли, все такой же напряженный, и то, как Харгроув хрипло шептал что-то едва различимое о том, как же сильно – «пиздец как сильно, принцесса» – он хочет Стива.       А потом Стив едва сдерживал болезненные стоны и комкал под собой ни в чем не повинную ткань спального мешка, пока Билли медленно входил, замирая надолго и давая привыкнуть. Его тяжелое тело, прижимающееся к спине Стива, руки, с четко проступившими на них мышцами и сухожилиями, мягко гладящие Стива по спине и губы, сухо касающиеся затылка, не давали окончательно затеряться в тянущей, болезненной наполненности.       Которая отступила на второй план, стоило Билли выбрать верный угол и, приподняв бедра Стива, обхватить его член.       Но Стиву хотелось по-другому. Хотелось лицом к лицу, кусаться и сжимать до боли от невыразимых чувств, которые он испытывал, когда Билли был в нем, пока еще размеренно и неспешно двигая бедрами, но уже хотелось быстрее, глубже и больше. Потому он сам отстранился, переворачиваясь и роняя на себя недоуменного Билли, прежде чем обхватить его ногами за пояс и руками за шею.       – Даже так? – усмехнулся тот, вовлекаясь в горячий поцелуй и толкаясь тем временем обратно в тело Стива.       – Даже так, – подтвердил тот, наконец, делая то, чего хотелось весь день – оставил на шее Харгроува болезненный то ли поцелуй, то ли укус, должный служить клеймом его собственничества.       Билли в долгу не остался, расцвечивая колкими прикосновениями губ его плечи и грудь, ускоряя движения бедрами так, что у Стива больше не получалось сдерживать стоны.       – Давай, детка, не стесняйся. Покажи, как тебе все нравится, – подгонял его Харгроув, зля и заставляя заткнуть его рот поцелуем, от которого кружилась голова, и даже за плотно зажмуренными в наслаждении веками Стив видел звезды.       Разрядка была неожиданной. Харрингтон чувствовал нарастающую внутри горячую волну, но она не была похожа на то, что обычно предшествовало оргазму. Он громко, отчаянно вскрикнул, когда из члена, плотно зажатого между их телами, брызнула сперма, и долго еще не мог прийти в себя и отдышаться, вцепившись в Билли как в единственный якорь, удерживающий на плаву его затуманенное удовольствием сознание.       – Детка, ты невероятный.       Билли целовал его уши, шею и щеки. Только тогда Стив понял, что у него потекли слезы, он стыдливо смахнул их тыльной стороной ладони, но Харгроув не дал ему отвернуться, касаясь губами губ и, толкнувшись в последний раз, вышел, чтобы, стянув презерватив, кончить на его влажные и раскрасневшиеся бедра.       – Блять, – Стив со стоном прикрыл руками лицо.       – Ну что такое? – поинтересовался Билли мягко. – Ты был великолепен, если вдруг переживаешь.       – Я так орал, господи, – поделился Стив с неловким смешком. Ему было хорошо и при этом ужасно стыдно. Он едва голос не сорвал во время своего первого секса с парнем. С Билли. – Мне кажется, это даже в кемпинге было слышно.       – Вот уж вряд ли, – Харгроув вытер его бедра влажным полотенцем, и потом вытянулся рядом, голый и жаркий, глядя в звездное небо и в очередной раз закуривая. – А, если и слышали, то решили, что это какая-нибудь птица.       Слабое было утешение.       – Какая птица?       – Не знаю. Которая трахается по ночам, – Билли заржал, из-за чего немедленно получил тычок локтем в бок, а потом еще один, в плечо. Он поймал руку воинственно настроенного Стива в свою и крепко сжал.       Они лежали еще какое-то время, пока не начали замерзать, после чего наспех оделись, допили еще теплый чай, собрали сумку и направились в сторону кемпинга.       По подсчетам Стива он еще даже мог успеть хоть немного выспаться в эту ночь.       …Разбудил его вовсе не шум проснувшихся детей, как он полагал, а то, что Билли, прижавшийся к нему со спины, был мокрым и холодным.       – Отвали, – сонно буркнул он, пытаясь выскользнуть из объятий, но Харгроув был сильнее.       – Вставай, спящая красавица. Иди, искупайся, пока на озере никого нет.       – Если ты всегда такой бесяче бодрый по утрам, то я больше никогда не буду с тобой ночевать, – не открывая глаз, Стив вновь попытался отползти подальше, но Билли уже окончательно выпростал его из спального мешка, лишая драгоценного тепла.       – Я могу быть и полезным по утрам, – промурлыкал Билли ему на ухо, забираясь прохладой ладонью в трусы. – Например, если буду будить тебя так.       – Нет, жопа болит, – и, хотя сейчас речь вовсе не шла о его жопе, Стив решил использовать это, как аргумент к тому, чтобы перевернуться на другой бок и снова закрыть глаза.       Билли не сдавался.       – Все равно завтракать скоро.       Харрингтон был зол. Ну почему второй день ему никак не удавалось выспаться? И, да, поясница, действительно, ныла и промеж ягодиц неприятно саднило после вчерашнего.       – Я, наверное, сидеть не смогу, – буркнул он. – Принеси мне сюда.       Билли, наконец, отстал, и даже сочувственно погладил его по заду, прежде чем выйти и дать ему подремать еще драгоценные пятнадцать минут.       В следующий раз он открыл глаза после:       – Завтрак в постель для моей принцессы.       Билли был раздражающе свежим и красивым, с влажными после купания в озере волосами, уже начавшими подсыхать и пушиться и насмешливой улыбкой, с какой он держал в руках металлическую миску, от которой поднимался пар.       Стиву пришлось вставать.       Он недовольно поморщился, садясь, но все оказалось не так плохо, как он себе представлял.       Куда больше его встревожило то, как выглядела шея Харгроува. Он запомнил только один укус, тогда как вся тонкая кожа оказалась покрыта разной степени яркости красно-синими пятнами его засосов.       – О, боже. Это кто-то видел? – он кивнул на шею Билли, прежде чем принять из его рук миску с лапшой в мутноватом бульоне.       – Ешь, ешь, не отравишься, – Харгроув по-своему расценил его страдальческое выражение лица, прежде чем ответить. – Видели, не сомневайся. Кевин попросил показать: «какая именно оказалась столь дикой и страстной львицей». Да, он именно так и выразился, уж поверь, – Билли со смешком потер шею. Наверное, кожу ужасно саднило, так что Стиву сделалось немного стыдно.       – И что ты ответил?       – Что он даже представить себе не может, с кем именно я провел эту ночь.       Харрингтон закатил глаза.       – Тебе бы все шутить. А остальные наверняка и так догадаются.       – Не все ли равно? – Билли равнодушно пожал плечами, а потом поинтересовался. – Может, хочешь кофе? Там есть, – он кивнул в сторону выхода из палатки.       – Если ты будешь так любезен, – съязвил Стив и, стоило за Билли закрыться пологу палатки, жадно набросился на лапшу.       Оказалось, что проголодался он ужасно.       И кофе выхлебал за милую душу, хоть тот был без сливок и сахара. К счастью, в сумке все еще валялся шоколадный батончик, который Билли подкинул ему вчера после стоянки. Стив так расчувствовался от всей этой заботы, что даже мягко выдохнул:       – Спасибо, Билли, – когда тот в очередной раз вернулся в палатку, после того, как унес пустую посуду. – Ты всегда теперь будешь таким милым?       Харгроув хохотнул.       – Нет, только пока твоя жопа болит. Потом отработаешь этой же самой жопой.       Стив облегченно выдохнул:       – Вот, это больше похоже на правду.       Они уже почти собрали вещи (Стиву было стыдно смотреть хоть кому-то в глаза, поэтому он не показывал носа из палатки все утро), чтобы идти обратно к автобусу, как вдруг Билли уточнил:       – Так тебе в итоге понравилось?       – Что? – не понял Стив.       Он все утро пребывал в странном смешении из предстоящей неловкости в общении с людьми, за пределами этой палатки, и эйфоричной легкости, которая пришла на смену тревоге, поселившейся в нем после вечеринки.       – Секс.       – Э-э, – Харрингтон замер. Он, что же, чем-то дал понять, что нет? Неужели, своими беспрестанными жалобами на то, как у него болит все, что ниже пояса? – Да.       – Значит то, что ты согласился встречаться, все еще в силе?       Ах, вот в чем было дело.       Стив усмехнулся:       – Да, определенно.       – Ладно. А то уже всем пришлось сказать, что ты мой парень. Ну, из-за шеи, понимаешь. У людей возникают вопросы.       Стив не мог понять, серьезно говорит Билли или издевается, но на всякий случай ткнул его кулаком в плечо.       – Придурок. Я теперь вообще из палатки, значит, не выйду.       – Да ладно, – Харгроув осклабился. – Тебе же нравится, что мы теперь вместе. Иначе бы ты всего этого, – он красноречиво очертил круг у своей шеи. – Вчера не наделал.       Стив внимательно оглядел его довольное лицо, искрящиеся весельем яркие голубые глаза и морщинки вокруг насмешливых губ.       – Ой, отъебись.       Билли был красивым.       Билли бывал хорошим.       Билли всем нравился.       Стив сделал вид, что роется в сумке только чтобы отвернуться и спрятать от Харгроува свою улыбку.       Он заполучил настоящую рок-звезду.