Собою манящий

      Маневренные, но в то же время легкие и аккуратные движения рук, плавность тонких линий на беленом холсте, сосредоточенный взгляд, направленный на человекоподобную куклу; особое внимание, которое уделяется скульптурным и необыкновенно симметричным чертам лица непревзойденной, по мнению художника, натуры — все это указывало на подлинное вдохновение Крайдепринца. Он не боится экспериментировать над оттенками так же, как во время алхимических опытов, потому уверенно накладывает краску, что делает детали на будущем портрете действительно запоминающимся.       Расслабленно подперев голову рукой, Скарамучча с угасающим любопытством обводит взглядом художника, который, видно, вкладывает целую душу в эскиз, и размышляет о чем-то своем, иногда забывая о происходящем, как о бестолковой авантюре. Неужели Альбедо взаправду необходимо так много времени на творение? Он словно талантливый притворщик, который внутренне насмехается над нетерпеливостью партнера. Позировать порой так трудно и скучно — безделье, одним словом. Странник тихо вздыхает.       На самом деле они оба — совершенно разные, с противоречивыми, на первое впечатление, до ужаса характерами люди, скрывающие свое настоящее нутро. Но кто бы мог подумать: это и делает их похожими друг на друга. Они — это две стороны одной монеты. На взаимоотношения с другими людьми уходят столько времени и сил, а ведь они все равно могут не понять настроения искусственного человека, и вот оно, спасение: именно со Скарамуччей Альбедо чувствует себя живым. — Еще пару минут, — наконец говорит Мел, несколько нахально, как показалось натуре, улыбаясь, — Я почти завершил работу. — Ха, избавь меня от разговоров попусту, знакомы мне твои «пару минут», — с иронией бросил последнюю фразу тот. Ожидаемая, даже та, которой и добивался творец, саркастическая интонация.       К счастью, Принц не солгал. Совсем скоро он отошел от холста на несколько шагов назад, вновь оценивающе оглядел Странника с ног до головы, затем, вернувшись, с пафосом он добавил пару незначительных штрихов, продолжая довольствоваться собственным детищем. Бывший Сказитель не стал дожидаться жеста, зовущего его увидеть результат. Лениво встав с бархатного стула, он почти беззвучно подошел к Альбедо со спины, воздушно провел рукой по мягким пшеничным волосам и поправил небольшую, покинувшую косу прядь, очевидно мешавшую художнику рассматривать портрет, за ухо. По щеке слабой волной пробежали приятные мурашки. — Я вижу, ты заждался, — неторопко повернувшись к любимому человеку, тихим тоном произнес алхимик, мгновенно ощутив, как на его плечах оказались холодные и худые кукольные ладони, треплющие плащ. — Прошу любить и жаловать, достопочтенная моя натура. — Само собой, Бедо. Заодно проверим твой вкус, не разочаруй меня, — самодовольно отвечает Странник и, не церемонясь отныне, со стуком обуви приближается к возлюбленному на шаг, оставив совсем ничтожное расстояние, позволяющее обоим, вынуждающее их неотрывно смотреть друг на друга. Он запрокидывает руки дальше, обвивает тощую шею Альбедо, поглаживая и грубовато сжимая удивительно мягкую, кремовую кожу, единожды коснувшись большим пальцем его желтой метки — чувствительной области, отчего тот, обмякший и чересчур уязвимый, склоняет голову вправо, прикрывает небесно-лазурные глаза, желанно и без сопротивления отдаваясь доминанту, и после Принц ощущает на своих губах чужие, суховатые, но такие сладкие и в какой-то мере неловкие, диковинно решительные. Поцелуй в качестве лестного вознаграждения оказался недолгим, больше мимолетным — баловать Скарамучча не привык.       Он отстраняется от партнера и молниеносно меняет положение рук, оставляя свои разыгравшиеся в страсти ладони на талии алхимика, пока тот расстроенно, изо всех сил стараясь не выдавать досады, вздыхает. Они соприкасаются лбами, и их дыхание постепенно уравнивается. Альбедо держится за стройные бедра Скарамуччи: он хочет больше азартных поцелуев, ведь так соскучился по ним, и, не зная, как намекнуть иначе, старается наклониться к любимому вновь. Но тот, успевший войти в озорной вкус, прерывает его намерения и настойчиво действует первым, забирая всю инициативу на себя и обхватывая тело Альбедо еще крепче.       Странник в упор надвигается к ближайшему лабораторному столу, на котором остались принадлежности для художеств, словно шаловливый порыв ветра, успев проникнуть под синий жилет Принца. Альбедо неловко пятится, но он совсем не против такого расклада — лгать себе не станет. Первый усаживает любимого на край мебели, нагло сбросив все баночки с красками и резко раздвинув его ноги коленом. Издается тихий, сдержанный стон, которого и добивался вдохновитель, когда своими разогретыми из-за силы трения руками рыскал по неестественно ледяной коже, тем самым создав невероятный контраст. Их губы сливаются в жадном, крепком на этот раз поцелуе. Температура значительно поднимается, зашкаливая в телах до мозга костей. Приходится сделать паузу, чтобы осуществить вдох.       В голове алхимика проносится куча неразборчивых мыслей, прежде чем он, услышав шуршание упавших листов бумаги, с легкостью опрокинут на этот стол нависшим над ним Скарамуччей. Он охает, видя перед собой дразнящую ухмылку и поздно, оказавшись в тупике, понимает, что его руки прижаты к гладкой поверхности другими. Это определенно не позволяет ему привстать. — Запястья художника чудесны, — слащаво и придавая комплиментам сексуальности, проговаривает бывший Предвестник. Пара смотрит друг на друга длительное время, совершенно не стесняясь откровенного зрительного контакта. — Этими руками ты способен изобразить самое невообразимое, создать невозможное. Ты знаешь, какой поразительный, Альбедо?       Алхимик часто слышит подобные замечания от любимого, но не всегда принимает их за правду, избегая лишних похвал, но почему-то именно сейчас они звучат для него по-особенному. Он хочет ответить, но не успевает начать свою речь. — На что же еще эти ловкие руки способны? Проверим? — смеется Странник, сверкнув зубами, и при этом наклоняется все ближе, пока радужка его глаз становится все темнее, а взгляд кокетливее и кровожаднее. Вместе с этим зрачки алхимика расширяются; то ли от внезапного высказывания, то ли от страха уязвимости, он, напрягшись, отводит виноватые глаза в сторону — такой двусмысленный вопрос озадачивает. Кукла замечает это, поэтому решает ослабить и без того не сильную хватку, и окончательно высвобождает жертву, а после, полностью отстранившись от пораженного наповал и раскрасневшегося Принца, оставив того лежащим на столе, отходит в сторону.       Тяжело и шатко поднявшись, ощущая приходящее в норму сердцебиение в висках, Альбедо опирается о край мебели, никак подобным образом не привлекая больше чужого внимания. Скарамучча стоит к нему спиной, сложив руки на груди — то излюбленная его поза. «Ты выбрал весьма подходящее время рассмотреть свой долгожданный портрет, — вполголоса разрезает тишину алхимик, не понимающий, как себя повести. Задрав голову, Великий Критик впадает в размышления и делает наигранно-заумный вид, смотря на себя нарисованного с разных ракурсов. — Что же, тебе нравится?» — Хм... в этом явно что-то есть! — восклицает Странник, кругом развернувшись к любимому, заставив голубые элементы своей одежды вспорхнуть. — Я всегда прав, когда отмечаю, что ты талантлив, — и одаривает его быстрым поцелуем в уголок розоватых губ.       В ответ Альбедо может только улыбнуться, слабо и взволнованно. Он редко ловит себя на откровенных мыслях — в его голове есть место для других идей, более стоящих и приемлемых, но на самом деле из нее все никак не выходят картинки событий, произошедших пару минут тому назад. Возможно, Скарамучча даже не задумывается о таких вещах всерьез, испытывая шкалу терпения алхимика, но он точно знает, что делает, не так ли? Плененный настроением партнера, Альбедо, покинув грезы, пожелав воплотить те в реальность, наполовину неосознанно выговаривает просьбу: «Останься со мной сегодня, если у тебя есть время» — Ха, на тебя у меня есть целая вечность...