Всё плохо

***

      Арсений шагает по улицам в поисках новой жертвы. Стало скучно среди однообразных будней. Работа. Квартира. Магазины. Работа.       Как обычно в карманах верёвка и нож. Кончики пальцев играют в воздухе любимую мелодию. Кожаная чёрная куртка без лишней отделки, и всего что можно оторвать или потерять. Высокие ботинки на толстой каучуковой подошве туго зашнурованы по всей длине лодыжки. Чёрные джинсы, кожаный ремень. Чёрный свитер и кепка скрывает глаза. Он словно чёрное облако. Чёрный высокий силуэт, который не виден в ночной темноте одиноких широких улиц спящего города. Только глаза блестят ледяными глыбами в синем океане. Унылый мрачный ночной город, который меняется только с первыми лучами солнца. Арсений шагает неспешно. Мягко и почти не слышно.       На другой стороне улицы появилась фигура, идущая навстречу. Очень высокий силуэт. Идёт пошатываясь. Миловидное лицо сразу привлекает внимание. Пухлые алые губы, мягкая линия скул. Непослушную чёлку отбрасывают длинные пальцы в кольцах. На запястье пара браслетов. Спортивный свободный костюм. Наушники. Очевидно играет музыка. Фигура едва уловимо двигается в странный ритм.       Уличные фонари не работают через один. Меж окольцованных пальцев он держит почти окурок, дым от которого испаряется в воздухе. Мысли вихрем несутся в голове.       Как такое могло произойти? Антон был всегда уверен, что эта драма бывает только в кино и фантазиях.       Он думал, что может прямо сейчас пойти к мосту, где, наверняка, нет никого, ведь суицидники редко встречаются на месте самоубийства с кем бы то ни было.       Ему до жути больно, и слезы непроизвольно вытекают из когда-то живых зеленых глаз, но теперь уже пустых. Свою Ирочку он не увидит. Не откроет глаза, и не почувствует, что рядом спит его любовь. Не услышит её мелодичный голос и смех. Не коснется нежной и бархатной кожи, ведя от рук до лица. Не поцелует пухлые губы так, чтобы они опухли.       Ирина всегда была лучиком в жизни Антона. Ещё в школе он заметил необычную девочку, в чью улыбку влюбился. А карие глаза стали всем его миром.       По итогу оружием, что убило.       А теперь, все вокруг померкло. Жизнь перестала иметь смысл. Сейчас даже похуй на окружение, родственников, ведь, сердце разбито вдребезги. А внутреннее состояние волнует Антона больше, хотя абсолютно похуй.       Он мёртв.       Холодный взгляд голубых глаз проверяет улицу по всем сторонам. Никого более интересного нет. Выбора нет. По большому счету выбор и не нужен. Подойдёт кто угодно. Нет никаких принципов, мотивов, причин и прочего дерьма.       Идут оба в одиночестве. Один через тени домов, скрыт от лунного света сквозь тучи. Похоже будет дождь, тем лучше.       Городской парк. Старый. Заброшенный. Вполне подходящее место. Не нужно выслеживать, ждать момента. Вот оно тебе отличное место. Всё предложено само. Бери, делай, что хочешь.       Спортивный костюм на стройной фигуре сам подписывает приговор, сворачивая в парк.       Арсений следует за фигурой. Тонкое облако дыма тянется за парнем. Придётся обойтись без поцелуя таких мягких губ.       Арсений не любит вкус табака. Если только в порядке исключения, как последний поцелуй перед вечностью.       Вынимает из кармана верёвку, затягивает петли. Лёгким движением совершает захват руки — подножка. Жертва не успевает понять. Падает. Прижать к земле не составило труда. Руки уже за спиной стянуты тугими узлами. Нож у горла всегда усмиряет. Арсений ведёт свою жертву за мягкие пшеничные волосы. Под ледяным стальным лезвием показались первые багровые капли на светлой бархатистой коже:       «Оплошность, Сеня… Но не помеха. Пусть… Хотелось оставить это на потом. Уж очень милый экземпляр. Но слишком покорный. Скорее всего пьян. Так совсем не интересно. Возможно, не будет кричать, не будет вырываться. Придётся обойтись малой программой. Где тут скамеечка у нас была, а? Сука, темно».       Всего два шага в сторону. Вот она. Нашлась. Точным ударом, оглушая жертву, Арсений получает время для себя. Он не любит оставлять следов. Своих следов. Для полиции. Да и безопасность превыше всего. Для себя. Вынимает презервативы.       — Я тебя разбужу. Просыпайся, соси! — с довольной ухмылкой мучитель даёт пару отрезвляющих пощёчин, и ставит жертву на колени. Светит тускло луна за плечами мужчины. Его лица не рассмотреть. Свет только бликами играет на лице жертвы. Совсем ещё юный. Хрупкий. Нежный. Не повезло ему.       Антон, морально уже убит. Он предан. Растоптан. Его душу уже вырвали из тела. Ему уже всё равно. Он лишь хотел умереть. Но как-то по мужски. Хватило того, что уже натворила эта тварь.       Снаружи милая и хрупкая девушка, внутри исчадие Ада. Порождение Сатаны. Безжалостная. Пользовалась им долгие годы, играя в любовь невинной душой наивного парня. А он любил. Любил больше жизни. Носил на руках. Дарил и себя, и любые подарки. Исполнял все прихоти. Он дорожил каждым её взглядом, взмахом ресниц и улыбкой.       Разбитое сердце. Ничто не сможет заглушить этой боли, восполнить утрату. В постели весь смысл его жизни сладко стонет под другим.       Парень открывает глаза. Туманным взглядом оглядывает мучителя. Но кроме силуэта нет ничего. Кругом тьма и сырость. Получает новую пощёчину. Уже больно на теле. Но это ничего. Внутри пока болит сильнее:       «Ну вот. Приехали. Шёл выпиливаться – называется. Конечно быть убитым – это круто. Не надо вены резать или с крыши прыгать. Уже не слабак. Не позорно. Так ладно бы ограбили да убили, или в драке. Да, так ещё круче. Погиб в бою. Но вот быть изнасилованным перед смертью… Такое себе дело… Стыдно. Слабак».       В попытке вскочить и сбежать, парень получает мощный удар берцами по ногам и падает на дорожку рядом со скамьей. Парочка ударов проходится по телу.       — Куда же ты связанный собрался? — опять  удар.       Военная обувь. Мысок стальной под слоем кожи. Точный удар приносит горячий приступ боли до кашля и хрипа. Перекрывает дыхание и окончательно лишает сил для побега. Остаётся только корчиться лёжа на холодной дорожке асфальта. Но это ещё не конец. Заставляют подняться и тянут за волосы словно паршивого пса, рывком ставят на прошлое место. Антон понимает прекрасно, что сейчас будет. И совсем так не хочется. И почему его заботит вопрос – что скажут люди? Они всегда говорят, а он будет мёртв, так не всё ли равно как? Сейчас от него всё равно ничего не зависит, а он шёл покончить с собой как-никак. Рывком утыкают в расстегнутую ширинку.       Арсений сидит на скамье, широко расставив ноги. Его сильная и властная рука сжимает пшеничные волосы жертвы и торопливо насаживает ртом на член. Руки жертвы по-прежнему связаны за спиной. Рядом лежит нож со следами крови на лезвии. По шее сочится багровая дорожка. Среди ночи никто не станет ходить по таким местам. Глухие стоны никто не услышит. Даже если кричать, никто не придёт на помощь. Печальный финал никто не остановит.       Никто не станет помогать и девушке, что тут говорить о молодом парне. Всеобщие стереотипы, что насилуют только девушек и подростков… Нет. Парням и мужчинам достаётся ничуть не меньше. Только в полицию пойдёт один из тысячи. А может никто.       — Какой ты послушный. Мне скучно. — голос мучителя мягкий. Бархатный. Неимоверно сильные руки. Горячие.       Рывком мужчина отбрасывает голову паренька назад. Янтарно — зелëные глаза. Но в них нет слезы. Пустота бескрайнего зелёного луга залитого солнцем.       — Сопротивлялся бы хоть. Или жить не хочется?       Антон понимает, что послушание не заводит мучителя. Только злит. Чем послушнее он будет, тем быстрее его прикончат. И это выход. Единственный. Он всё равно уже не жилец. Ни внутри, ни теперь снаружи. Какая ему теперь разница? Дождавшись, когда мужчина отпустит руку, парень подаётся вперёд с намерением вернуться к делу. Он подступает ближе и снова берёт ртом член. Мягко начинает движение.       Мучитель теряется на миг. Просто замирает, разглядывая картину между своих ног. Пшеничные волосы, изогнутые брови, пухлые мягкие губы, которые стараются доставить удовольствие. Прямой взгляд в лицо безразличный ко всему. Но парень действительно старается. Зачем?       — Какое разочарование. Что с такими делать? — мужчина кладёт руку на затылок, заставляя ускориться и брать глубже. Антон почти не дышит. Челюсть затекает и болит. Но ему нравится. Это, действительно, начинает нравиться.       Перед смертью не надышишься, но пусть всё так. Уже нет разницы. Нужно взять всё что дали. Расслабиться и получить удовольствие любой ценой. Отдаться моменту. Всё решит мучитель. От Антона уже ничего не зависит, он ничего не решит. Он кукла. Без желаний. Без чувств. Он мёртвый.       Мужчина даёт пощёчину и отталкивает ногой. Парень падает на спину, заламывая сам себе руки ещё больше. Приступ боли выбивает из груди короткий тихий стон. Что-ж, боль он пока чувствовать может. И это прекрасно. Почему?       — Ты любишь боль? Тебе нравится? — ещё удар берцем и тихий стон.       Заставляют подняться. Бросают куклу на скамью. Парень чувствует, как его раздевают горячие руки. Оголённые места обдает холодом.       — Любитель, значит? Посмотрим, как запоëшь, — горячие губы насильника накрывают безвольные открытые губы парня. Острые зубы режут плоть. Длинный язык хозяйничает во рту паренька, который чувствует отвратный вкус своей же крови на губах. Больше сладкий, чем солёный. Ну и отлично. По итогу-то им и так только пользовались все эти годы. Сейчас всё очень даже честно. Каждый знает своё дело и своё место.       Какие-то слова звучат над самым ухом, а руки блуждают по телу. Парень лежит на скамье на животе. Его ноги опущены по обе стороны. Мучитель где-то сзади. Резкая тугая боль пронзает обнажённое тело, вырывая глухие стоны, но парень стиснул зубы и терпит. Его тело горит, но шатен совсем наоборот пытается расслабиться нежели сопротивляться. И чем больше это удаётся, тем приятнее. Больно всё также, но с тем и приятно. Жить по прежнему не хочется. А как вынудить прикончить быстрее он не может понять. Но заявить о таком желании невозможно. Как это так? Жертва сама желает быть убитой? Да вы охренели.       Мучитель врывается в тело всё сильнее. Но никто под ним не кричит, не плачет не стонет, нет попыток вырваться. Тело только лишь расслабляется с каждым толчком. Первые мучительные стоны прошли, гулкое сбитое дыхание сменилось. Мужчина ускоряет темп, обрушивается всем телом. Практически душит, едва не выворачивает шею, чтобы увидеть лицо жертвы. Но бесполезно. Нет реакции. Только горячее дыхание и розовые щёки. Глаза закрываются, парень облизывает и закусывает губы.       Ему нравится. Он дышит сильнее, отрывистее, он стонет не от боли, а удовольствия, которое она принесла. Мучитель выходит на предел и кончает. Отпускает. Отстраняется. Снимает верёвку с затëкших безвольных рук. Исчезает в темноте так же бесшумно и быстро, как только что возник.       Тело болит. От ударов ног и падений. Болит от властных рук и укусов. Горит и ноет. Но стало легче. Душевная боль сменилась на настоящую – физическую. Это куда легче. Это приятно. Чертовски приятно.       Тем самым Антон ощутил вдруг, что он реален. Он здесь и сейчас. Живой. Грязный. Растерзанный. Какое-то время ещё лежит на холодной скамье. Чувствует кожей пространство. Его трясёт. Трясёт от холода и боли. Он остался жив. Он чувствовал. Всё «от» и «до». Так ясно и остро. Он принадлежал кому-то кроме своей возлюбленной. Кому-то сильному, властному и жестокому. Этот кто-то решал жить ему или умереть. Распорядился телом. Выпотрошил остатки всего, что было, но дал новое совершенно непонятное пока чувство. Через боль и унижение. Дал пустоту?... Или свободу?... И почему в этом гораздо больше честности, чем во всей его, сука, жизни?! Это не укладывается в его голове!       С трудом Антон смог подняться, кое-как одеться. Нужно идти. В голове кружились вопросы. Почему он? Понравился? Судьба дала шанс на жизнь? Мог бы и прикончить. Но лучше уж так. Так честно. В жизни вообще главное – честность. Тогда и не нужно бояться, думать, решать, выбирать и переживать.

***

      Арсений спешит домой. Захлопнув дверь квартиры, идёт в ванную. Скорее раздеться и в душ. Контрастный. Смыть с себя непонятное чувство. Смыть все следы. Им нравилось. Им. Обоим. Как такое могло произойти?       Бросает все вещи в стиральную машину. Ставит на двойную программу стирки. Он растерян. Впервые. Такой юный, невинный, нежный мальчик. Безвольный. Послушный. Он оставил его там. Одного. Нужно было прикончить. Бить сильнее. Мучить дальше. Добиться криков.       Задушить и забыть:       «Промах, Сеня… Промах! Он смотрел на тебя! Он видел! И ему понравилось. Это конец. Сеня, это конец. Тебя найдут и посадят. Сидеть тебе долго и мучительно. Нельзя смотреть в глаза. Нельзя. Найди и прикончи!»       Арсений одевается. Быстрыми шагами он возвращается к тому самому месту. Тщетно. Скамья пуста. Никто его там не ждёт. Никто не будет ждать возвращения мучителя. Все жертвы хотят жить любой ценой, но этот… Ему было плевать. Ведь так?       Остался лишь тонкий вкус на языке и зелёные глаза без слез и сожалений в памяти. Да, остаётся только память. Но ненадолго. Он забывает своих жертв. Зачем их помнить? Все они разные, но такие одинаковые. Они все сладко кричат от ужаса и боли. Они почти все вырываются. Хотят жить. Хотят.       Да, бывает редкое исключение, когда кто-то впадает в ступор. Не может ничего сделать, и просто позволяет себя насиловать и мучить. С такими скучно. Они покорно принимают свой поцелуй перед вечностью. Но сейчас другое. Всё не так. Всё неправильно. Он не боролся. Он хотел. Они оба хотели. И это злило. Расстроило сильно. Но удивило.       Арсений долго не мог уснуть. Нужен кто-то ещё, чтобы успокоиться. Забыть это мягкое тело и бархатную кожу. Забыть ванильный аромат юности. Выбросить из головы эти стоны наслаждения мальчишки. Они все должны страдать.       Впереди были долгие будние дни. Снова работа, квартира, магазины и по кругу. Он успокоился. Почти забыл. Днём это был совершенно обычный мужчина среди тысяч подобных. Строгий костюм. Папка для документов. Очки в тонкой оправе. Созвездие родинок на левой щеке добавляло образу хоть какую-то изюминку. Да, красив. Да, умён и успешен. Но таких много. В офисе почти каждая женщина с ним пыталась флиртовать, привлечь к себе хоть какое-то внимание.       Те, кто познал Арсения, избегали его взгляда в дальнейшем. Некоторые увольнялись сами. Нет, он не делал им больно. Не мучил. Но секс с Арсением Сергеевичем не сулил ничего. Ничего хорошего. Он просто использовал и забывал. Ещё никто не добился этим повышения в должности, или каких-то других привилегий. Никто не был удостоен малейшего внимания после этого. Он использовал и забывал. Как одноразовую салфетку. Словно ничего и не было. Только секс без чувств, лишь простая физическая потребность, которую хочется немедленно смыть с себя.       Бездушная механика движений.

***

      — Арс, давай, развлечëмся? Не надоело сидеть в своём кабинете? —  Сергей вошёл в кабинет, словно кот Баюн, склонив голову на бок, с хищной улыбкой и взглядом из-под бровей. Его щеки, скулы и подбородок обрамляла черная борода. На выбритой голове красовалась неизменная кичка.       — Не понимаю всё-таки… Ты соловей-разбойник или кот Баюн? — поднимает глаза Арсений, отрываясь от документов.       — Я — тусер. И мы будем тусить! — Сергей окончательно входит в кабинет, закрыв плотно дверь. — И я вижу, ты заскучал. А я не могу сидеть на одном месте. Пора объединяться.       — Ну, и как ты это понял? — с ухмылкой, слегка, покачивая головой, говорит Арсений.       — Блять, Арсений! Да ты же сидишь в своём аквариуме, словно акула. Плаваешь тут кругами.       Кабинет располагался на втором этаже. К нему вела широкая лестница из металлических ступеней и кованых перил. Одна стена представлялась панорамным окном со стороны рабочего зала и прочих кабинетов, вторая, как-раз таки, и была панорамным окном с видом на город с высоты птичьего полёта. Кабинет состоял из двух комнат. В основном Арсений предпочитал наблюдать за подчинёнными, и редко смотрел на город. Вторая комната была всегда скрыта от глаз дубовой дверью. Но даже если кто-то и бывал там, то предпочитал молчать о том, что там скрыто.       Арсений, нехотя, поднимается со своего кресла. Пару секунд рассматривает город под ногами. Двумя шагами длинных ног он подходит к дивану. Лёгким движением падает спиной вперёд через спинку на сидение, а ноги оставляет наверху, забросив одну на другую. Руки кладёт за голову. Сергей садится рядом, опираясь локтями на свои колени.       — А ты прав. Эта неделя меня вымотала. Куда пойдём?       — Для начала поужинаем. А там кривая сама выведет. Хочется чего-то дикого, сумасшедшего. А тебе?       — Неплохо, — Арсений вскидывает голову на рабочий зал первого этажа. Сотрудники снуют между столами. Всё вверх головой. Забавно. — Не повезло им всем, правда? Снуют тут под ногами…       — Ну, знаешь… — Сергей не разделял такого безразличия к людям.       — Да ладно! Пожалей их всех. Ты всегда такой мягкотелый. Праведник херов, — рывком переворачивается Арсений, вставая тут же на ноги. — Если любому из них дать хоть каплю власти - они растопчут, разорвут тебя на кусочки.        — Не равняй всех, есть много хороших, хотя и дерьма хватает. Идём.       Мужчины спустились. Не успели сделать и пары шагов через зал, как в Арсения врезалась девушка. Она несла стопку документов и читала их на ходу. Скорее всего торопилась. Она впечаталась лбом в плечо и уронила всё. Да ещё и на ногу наступила. Владелец компании раздражённо вздохнул и поморщился. Кончики пальцев заиграли в воздухе. Он окинул девушку взглядом.       — Своих нельзя, — мягко тянет Сергей своё начальство дальше на выход.       — Если она не научится смотреть по сторонам, не уверен, — Арсений переступает через рассыпанные документы, оставив все извинения девушки без внимания.       — Вот если бы не я, как ты говоришь, праведник, ты бы давно проебался. Так нельзя, мой мальчик, — вздыхает Сергей. Сейчас, когда они одни в лифте, можно и высказать упрёк.       — Да ничего я с ней не сделал бы, успокойся, — ехидно хихикнул Арсений, хотя внутри он понимает, что Сергей его тормозит, как может.       Он, как вторая кожа. Постоянно рядом, где бы они не были, и что бы не делали. Сергей стал частью его жизни слишком давно, что уже и не вспомнить тот день. Не хватает только Дмитрия. Этот суровый зануда с холодной головой из любой задницы вытащит.

***

      — Так как ты говорил? Хочется тебе безумствовать? — Арсений пил уже третий бокал вина. Его багровый цвет притягивал взгляд. Капли стекали по стенкам бокала словно струйки крови. Сейчас бы хотелось ощутить этот нежный сладко-солёный вкус. Такой тёплый. Арсений невольно сглатывает слюну и не может оторвать глаз от бокала.       — Я не люблю этот взгляд. Ничего хорошего не будет, да? Опять тебя сторожить и оттаскивать от всех. Заебал. — Сергей хмурит брови отстраняя тарелку.        — May be so,— хищная улыбка тронула губы Арсения.       — Может, тебя привязывать? Я сдам тебя Димке, заставлю тобой заняться. — он снова склоняет голову и смотрит исподлобья.       — Не начинай, — отмахивается Арсений от скучных разговоров с нотациями.       — Ты же опять за старое взялся. Не понимаю. Мне казалось всё закончилось.       Арсений вспомнил парня в парке. Это омрачило настроение в один миг. Снова возникли зелёные глаза. Он только начал их забывать и спать спокойно. Почти всю неделю он забывал. Бродил по улицам, чтобы найти. Но уже не знал чего хотелось больше. Придушить к чертям, или помучить, а может просто увидеть. Запереть где-то, чтобы только его и больше ничей.       Арсений никак не мог определить зачем ему этот парень со странными наклонностями к мазохизму. Ему хватает своих наклонностей. С ними комфортно. Просто и ясно. Никаких заморочек. Но ванильный аромат кожи преследовал ещё несколько дней.       Чего Арсений категорически не любит, - так это сомневаться. Паренёк же заставил это сделать. Довольно странный опыт. Никогда до этого не испытанный. Он напугал Попова. Никогда ещё он не оставлял дело незавершённым.       — Давай в клуб? Развеяться мне надо, — Арсений бросает купюры на стол и жестом приглашает официанта.

***

      В одном из клубов было особенно многолюдно. Танцпол был забит народом. Свободные места нашлись только у барной стойки.       — Я не перестану удивляться тебе. Ты можешь оторваться даже на трезвую голову, — Арсений похоже решил напиться, как следует. В его руках снова было спиртное.       — Только не напивайся слишком. Мне ещё тащить тебя домой. — Сергей смотрел уже мягко. Это не могло не принести удовольствия.       — Не думаю, что дойдёт до этого, - Попов снова вернулся на танцпол.       В толпе его глаза искали кого-то подходящего для его тёмных желаний. Тела танцующих переплетались в едином ритме. Мелькали лица и фигуры. Но пока никого подходящего не находилось. Арсений решает освежить свою голову. Он идёт в туалет, чтобы плеснуть в лицо холодной воды, после духоты, обилия запахов парфюма и давящей музыки.       В тот момент, когда он приходил в себя, стоя перед зеркалом у раковины, за его спиной возникла фигура в чёрном.       Тонкий, мягкий аромат ванили и кожи ударил по ноздрям. Попов не мог упустить этот момент. Он схватил выходящего парня за руку. Рывком пригвоздил тело к стене. Захватил в плен эти пухлые губы. Страстный поцелуй до боли и крови. Сладко-соленый вкус коснулся их обоих. Пытаясь опознать, руки скользили по телу. Тот самый!       Попов затащил парня в кабинку разворачивая спиной к себе. Ожидаемо - этот парень и не думал сопротивляться. Переплетая пальцы, он сильнее сжимал ладонь Арсения, пока тот раздевал обоих. Он тоже узнал его.       Невозможно было удержаться, чтобы не оставить пару укусов на шее и лопатках. Когда с брюками обоих было покончено, Арсений натянул презерватив. Несмотря на стальную схватку, на терзающие тело укусы, парень сам подавался навстречу.       — Любитель боли? Попался, — Арс пытался втиснуть член в горячее нутро, но поза была не очень подходящей. Парень выгибался и постанывал не то от боли, не то от наслаждения ею.       Посетителям туалета похоже было плевать на происходящее за тонкой дверью. Одни делали свои дела, кто-то болтал по телефону. За основной дверью гремела музыка. И где-то там Сергей метался среди народа в поисках друга.       Арсений был резким и грубым. Он пытался сделать как можно больнее любым способом, но получал всё больше стонов наслаждения. Очень быстро парень расслабился в руках уже знакомого мучителя. Под воротником свитера Попов увидел затянувшийся порез. Острые зубы прошлись по этой линии срывая тонкую свежую кожу. Во рту снова ощущался сладковатый вкус, который сносил ему крышу окончательно. Рука Арсения накрыла горло жертвы.       — Я подарю тебе боль всего мира. Но помни, однажды тебя может не стать, — рычит брюнет в самое ухо врываясь в податливое тело.       — Умереть от наслаждений в твоих руках, это ли не наилучший финал? — хрипло шепчет парень задыхаясь, но, поддерживая ритм движений. Он сам просит о боли и грубости, сам не даёт отпустить его горло. Это пугает, но притягивает. Возбуждает. Оба кончают в едином порыве.       — Граф! — злобно звучит за дверью родной голос друга.       — Вот блядь! — тихо шепчет сам себе Арсений, натягивая одежду, и выходит из кабинки. — Баюн, ну, пять минут без меня и ты потерялся? Всё нормально, честно, я сейчас. Иди.       — Я займусь тобой, если ты что-то сделал, понял? — пригрозил Сергей. — Я в баре жду. Живо.       Сергей ушёл к барной стойке. Арсений вернулся к своей сладкой жертве. Ещё пара хозяйских поцелуев и царапин до крови. Невозможно просто так взять и отпустить. Какой шанс следующей встречи в мегаполисе? Арсений решает оставить такой экземпляр себе, и никому больше.       — Куда ты? — волочится парень следом на ватных ногах, едва успевая за шагами.       — Ты думаешь я отпущу? Надо было прикончить тебя сразу, но теперь ты будешь моим, понятно? — Арсений выволакивает парня из бара к машине, попутно набирает Сергею. Тот буквально сразу вылетает следом.       — Теперь домой, — расплывается Арсений на переднем сидении.       — Если ты кого-то прикончил прямо там!... — хватает его Сергей, занимая своё место, но его отвлекает возня на заднем сидении.       — Блять, кто это?! — Сергей дёргается от неожиданности уставившись на такой сюрприз.       — Это моё. Поехали отсюда.

***

      — Ты зачем его притащил? — шипел ядовито Матвиенко нависая над другом сидящем на стуле, но это не действовало.       — Надо было оставить? Как бы я его потом нашёл? — Попов хлопает невинными глазками.       — Потом? Какое ещё потом? Ты совсем поехал, Сеня! — Сергей расхаживал по кухне не находя себе места.— Немедленно его прикончишь, понятно? Остальное я решу сам. Понятно, я спрашиваю? — тормошит он друга за воротник       — Угу, — отрицательно мотает головой ещё полупьяный брюнет. — Я искал его всю неделю. Потом понял, что бесполезно. Все эти дни места себе не находил. Пытался забыть этот запах и вкус. Я не смог.       — Ой, избавь меня от мерзких подробностей. Мне не нужно знать, что там было. Что с тобой происходит, Сеня?       — Не знаю, Серёж, не знаю, — Арсений обхватил голову, опираясь руками на колени. — Я с ума схожу. Этого раньше не было. Никогда, понимаешь? Мне страшно, — хватается он за рубашку Сергея.       Впервые Арсений напуган, впервые растерян. Сергей обнимает дрожащего друга, чтобы успокоить, тот обнимает в ответ, вжимаясь в грудь, словно замёрзший котёнок, которого достали из ледяной лужи на улице. Они долго молчат.  Молчат, пока хватка Арсения не ослабевает. Матвиенко только лишь гладит друга по спине и чёрной макушке.       — И что ты собираешься делать?       — Не знаю. Пока ничего. Мне нужно подумать. 

***

      Стоя под горячим душем, Антон пытается привести сознание в порядок. Все эти дни он думал о своём мучителе. Хотел всё забыть. Начать с нуля. Не выходило. Прикончить себя уже не мог. Нужны были руки мужчины. Его голос. Хотелось увидеть его лицо. Снова ощутить вкус его тела и губ. Это разрывало на две части, где одна хотела жить новую жизнь, другая всё ещё требовала вечного покоя в пустоте. А сам Антон мечтал о встрече. Но судьба дала шанс. Новая встреча вырвала Антона в другую реальность, где он нашёл успокоение. Его не волновало больше ничего. Он полностью отдал себя в руки мужчины. Теперь ему не нужно ничего решать и ни о чём не надо думать. Его мужчина где-то совсем рядом, в другой комнате, пока Антон здесь.       На тумбе лежит одежда. Одевшись, Антон проходит по комнатам. Огромная гостиная, кабинет, снова ванная, несколько спален, опять кабинет или это больше библиотека. Шастун решает вернуться, но замечает свои вещи на постели в одной из спален. Бумажник, телефон и пара неизменных побрякушек, сигареты.       Рухнув на мягкую постель Шастун засыпает почти мгновенно. Его окутывает приятный аромат постельного белья, одежды. Но главное — он чувствует себя в безопасности. Ему спокойно и уютно. Да, в голове мелькают догадки, что за всё в этом мире нужно платить свою цену. Но Антон согласен. Он уже успел узнать своего мучителя сполна. Это Антона не пугает, а скорее наоборот. Это возбуждает. Ещё в машине Шастун успел рассмотреть черты лица. Успел утонуть в этих глазах. Если умереть от рук такого мучителя, то он готов. Он обязательно получит наслаждение перед вечностью.       Сквозь сон Антон ощутил, как его прижимает к себе его мужчина. Горячий. Сильный.       — Первое имя ты уже слышал, я Граф, — шепчет он в самое ухо. — Кто ты? — Антон, — он пытается повернуться, но не позволяют.       — Что-ж, Котёнок... для всех я Арсений.  Зови меня, как тебе удобно, — короткий поцелуй и пустота. Арсений просто исчезает.

***

      Утром Антон не спешит выходить из комнаты. Долго смотрит в потолок или скорее в пустоту. Раздаётся короткий стук в дверь, и входит тот самый с кичкой на макушке.       — Знакомы будем. Сергей - Баюн.       — Помню. Антон, — скрестив ноги по-турецки, садится Антон, протягивая руку для приветствия.       — Сегодня с тобой буду я, пока Арсюха уехал. Если что вдруг, я где-то тут. Не скучай, — мужчина жмёт руку и выходит.       «Не скучай».       Да он и не скучал собственно.        Приведя себя в порядок, Антон ещё раз изучает квартиру. На трезвую голову многое замечает. Например, что Арсений живёт не один, а с другом. Или даже несколькими людьми, которых тоже нет в данный момент. В каждой из спален свой порядок свойственный своему хозяину.       По запаху Антон понимает чья из спален принадлежит хозяину этой квартиры. Этот запах невозможно забыть или перепутать.       Самый лучший.       В кабинете Антона привлекает ворох документов на столе. Не в силах устоять он занимает место владельца разбирая бумаги. Невозможно терпеть такое отношение к важным бумагам.       Антон тут же уходит в изучение и разбор с головой. Такой же хаос на рабочем столе компьютера не остаётся без внимания. Приходится и там разбираться. Похоже никто и не думал «почистить» от ненужных файлов эту машину. Нужна новая версия антивируса.       Антон расставляет папки на полках шкафа в правильном порядке. Снова возвращается к компьютеру и бумагам. Между делом наводит общий порядок среди прочей канцелярии по ящикам. Что-то конспектирует уже для себя.       Тихонько брякнув, на стол опускается чашка чая. Антон поднимает глаза над записями. Те самые руки сложены на широкой груди. Глаза из синего льда изучают его. Оба молчат пару секунд, просто глядя друг на друга.       — Не буду мешать, — Арсений уходит, ещё раз оглянувшись в дверях.       Вот так просто? То есть, можно запросто копаться в чужих документах безнаказанно? Но от чая не стоит отказываться. Закончив с разборами, Антон оставляет свои записи для владельца, чтобы тот смог ориентироваться в новом порядке. По голосам понятно, что все в приподнятом настроении, где-то в районе кухни. Антон присоединяется.       — Тебе удалось разобраться? — мягким, но холодным голосом обращается Арсений к нему.       — Вполне, — Антон занимает свободное место рядом, приступая к еде.       — Ну что, Баюн, хоть кто-то после тебя может разобраться, — усмехнулся Арсений.       Сергей решает ничего не отвечать. Он и так понимает, какую роковую ошибку допустил, оставив Антона без должного надзора.       — Если нужно, я могу объяснить что к чему, — переводит глаза Антон с одного на другого.       — Обязательно, — проходится Арсений глазами с головы до ног.       Наказание Антон всё же получает. Совсем неожиданно. Он уже почти заснул, как Арсений возник из пустоты и заключил в свои стальные объятия. Облизывая горячим языком, словно хищный зверь, он прошёлся по щеке. А после дал пощёчину. Видимо любимая привычка, в которой он себе не откажет никогда.       — Нельзя чужое трогать! — опустился он верхом всем весом, придавив к постели.       Тут же руки Антона были туго затянуты ремнём. Он лежал прикованным к изголовью. В воздухе раздавался лёгкий свист плети. Удары приносили резкие вспышки боли по всему телу. Оставляли жгучее сладкое послевкусие. Казалось им не будет конца. Хотелось уже ощутить тело своего мужчины, но он не прикасался. Это уже совсем другой мужчина. Разозленный.       — Я всё понял, - прошептал Антон. Видимо этого желал Арсений. — Я понял.       — Громче! — требовал брюнет.       — Понял! Я всё понял! — Антон только лишь хотел поправить руку, он понимал, что освободить руки он не может. Но тут же получил новый удар. Мужчина рывком повернул Антона на спину, и руки пронзила острая боль. Суставы едва не выворачивались. Двинуться стало совершенно невозможно, а Арсений всё не останавливался.       — Арсений, я же понял! — вырвалось из груди как-то с сожалением и немного с болью короткого стона. Новый удар заставил дернуться, выворачивая сустав где-то в районе кисти. Антон простонал стиснув зубы.       — Имя! — требовал мучитель. — Имя!       — Арсений! Извини... — но в ответ пощёчина и вкус крови на губах. — Моё имя! — Арсений рывком снял боксеры, больно впиваясь ногтями и оставляя глубокие ссадины на коже. —Скажи моё имя! — тут же подхватив ноги Антона, он навис сверху, медленно, входя в тело.       Но Антон только лишь повторял «Арсений», пока его жёстко втрахивал в постель его мучитель. Только когда в очередной раз прозвучал вопрос, и стальная хватка едва не вывернула шею, Антон понял. Но сказать что-то уже не выходило. Он потерял остатки воздуха, а мучитель за его спиной не слышал. Он продолжал сжимать тело Шастуна в странной хватке и болезненной позе всё сильнее. Антон напомнил сам себе скрученного пополам лягушонка в когтистых лапах зверя.       — Скажи моё имя, малыш. Иначе я сломаю твой позвоночник, — прозвучало над самым ухом, что опалило горячим дыханием. Антон ощущал всю тяжесть его веса. Ещё одно нажатие, и что-то хрустнуло в спине, отдаваясь волной по каждому позвонку. Это заставило выгнуться ещё больше, отчего стало больнее. Его потянули за волосы, впуская воздух в грудь.       — Граф... — выдохнул Антон. Его отпустили. Кожаный ремень был снят.       Антон не чувствовал своих рук и не мог подняться от боли в спине. Но понял, что остался один.

***

      Утром на грудь упала увесистая папка с документами       — Разберись, и себя в порядок приведи, — обдав холодным взглядом, Арсений вышел. Он был бодр. Одет в деловой костюм. Комнату наполнял тонкий аромат его одеколона.       Приведя себя в порядок, на выходе из ванной Антон столкнулся с новым для себя мужчиной. Деловой костюм. Невысокий рост. Очки. И тонкий запах медицины, который не скрыть никаким одеколоном. Он и внешне чем-то напоминал врача.       — Летус, — протянул он руку для знакомства.       — Антон, — коротко, пожав руку, Антон предпочёл заняться документами в своей спальне. Мужчина проводил его фигуру взглядом.       — Кто это у Арсена? — Дима развалился на кухонном диване за столом отпивая кофе из огромной чашки.       — Это... Да хрен его пока знает. Притащил из бара. Сказал искал его всю неделю, — Сергей присел напротив. — Заставляет меня сидеть тут с ним. Давай, ты останешься, а я в офис? Вчера и так бесился, что я не уследил. Он там сейчас сорвётся на ком-то, потом разгребать.       — Ладно, — нехотя, согласился Дима. — Но мне нужно потом уехать, я чисто заглянуть приехал. Думал он ещё здесь. Чем тут пока поживиться? — Дима принялся ворошить холодильник.

***

      День тянулся долго. Слоняться по комнатам было ужасно скучно, а парень так и не заговорил с Димой, ни разу, хотя он пытался. В основном, тот лежал на постели, изучая документы, или сидел за компьютером в кабинете. В какой-то момент Дима вовсе потерял бы парня из вида. Если бы не его ноги на спинке кресла. Похоже, эта привычка забрасывать ноги куда повыше не только у Графа, но и у парня.       — Летус? - окликнул парень приятным голосом. — Подпись поставь, - показалась рука на подлокотнике сжимая бланк.

***

      Особое удовольствие приносит Арсению то, как он связывает своих жертв. Движения не скованы, но бесполезны. Вырваться невозможно. Сопротивляться бессмысленно. Точно поставленные удары приносят максимум боли, но оставляют жертву в сознании. Больше всего он любит смотреть в глаза, и всегда заставляет это делать. В наушниках часто играет его любимая музыка, но она вовсе не заглушает криков боли и отчаяния. Только дополняет и подчёркивает. Кончики пальцев играют в воздухе       — Кончай его уже и всё! — Сергей метнулся к мужчине на стуле.       — Нельзя! — громогласная команда оборвала Серёжу в полёте движений. — Не торопись, — добавляет мягко, но холодно.       — Ой! - короткий испуг и смятение застыли на лице. — Это ты мне или ... — он мигом огляделся.       — Тебе мой дорогой, — оглянулся Арсений, подходя ближе к мужчине сидящем на стуле. — Кончать людей надо медленно и со вкусом. А ты, Баюн как пёс. Мы же добропорядочные граждане. Мы таким не занимаемся, — хищная ухмылка говорила обратное, но бедолага сидел спиной к мучителю и не мог видеть этого. Мужчина только мотал головой от одного к другому и хлопал глазами полными ужаса и паники. Арсений медленно ещë раз обошёл вокруг стула, плавно склонился к жертве из-за спины.       — У меня не благотворительный фонд. Нет денег платить? Можем решить по-другому, — раздался резкий хруст-щелчок и жертва извивалась на стуле, издавая отчаянные стоны, потому что рот был надёжно связан. Сергей поморщился от второго хруста. Третьего.       — А как он нам документы теперь подпишет? — Дмитрий поправил очки, отрывая глаза от документов. — Ты ему хоть одну руку оставь.       — Мужики, когда котёночка нашего с собой брать будем? Пусть бы хоть посмотрел, — мелкий Баюн поднял бровь.       — Это моё, сам решу! — злобно рявкнул Арсений, выламывая очередной палец. Сергей тут же осел.       — Ну, чë, писать-то будем? — склонился Дима над мужчиной. Тот сразу согласно замотал головой готовый на любые условия. — Надеюсь, ты не перестарался? — поднял глаза Дима уже на Арсения.       — Всё в лучшем виде, друг мой. Всё исправим после. Ведь наш драгоценный Вадим согласится сотрудничать? — Арсений до хруста задрал голову мужчины к себе, чтобы посмотреть в глаза. — Мы сразу отпустим тебя домой, дорогой наш, Вадим. Мы ценим хорошие кадры за хорошую работу. Ты же всё понял? Такого не повторится? — наконец-то Арсений отпустил его голову, и мужчина согласно кивнул Диме.       Как только рука была развязана, мужчина тут же подписал все предложенные документы, не глядя. Сравнив все подписи, и удостоверившись, что всё правильно, Дима довольно отбросил документы на середину стола, ближе к сидящему Сергею. Тот подхватил папку и быстрым шагом вышел из кабинета. Только когда дубовая дверь кабинета плотно закрылась за Сергеем, Дмитрий ловкими движениями вправил вывернутые пальцы мужчины. Арсений развязал узлы и мужчина безвольно сполз на пол.

***

      — Держи. Это тебе на подпись, — Сергей положил документы на стеклянный стол перед диваном, на котором сидел Антон, забросив ноги на край этого же стола.       — Долго, — задумчиво отозвался Антон, глядя в пустоту.       — Арсений никогда не торопится. Не люблю я это всё... — Сергей присел рядом. - Как сам?       — Давай не обо мне... — Антон пристально изучает каждую страницу, после подписывает. — Пора, — бросив документы обратно, он подходит к панорамному окну окинуть глазами ночной город перед тем, как уехать.       Сергей следует за Антоном. Оба молча спускаются по металлической лестнице. Проходя рабочий зал Антон осматривает столы сотрудников. Никого уже нет в такое время. Коридоры пусты. Привычка Антона, уходя проверять всё ли в порядке, пришлась всем по вкусу. Он чётко знал свои обязанности и всегда всё исполнял безукоризненно. Одно только мешает Сергею. Он всегда любит поговорить, но Антон всегда молчит или отвечает односложно, что совсем не вяжется с его внешним образом.       По дороге домой Антон что-то долго пишет не отрываясь от телефона, а Сергею остаётся лишь следить за дорогой. Ему совсем не нравилось быть нянькой для Антона, но другого выбора тоже не было. Дима не даст натворить глупостей Арсению, но, учитывая его вспыльчивый характер, вечер будет долгим и не без приключений.       Антон быстро влился в работу. Первую неделю он не выпускал документы из рук, пока не изучил всё до последней запятой. Сидел в своей спальне или кабинете Арсения, а в самом крайнем случае, в спальне мужчины. На второй неделе он уже занимал кабинет Арсения в его компании. Ту самую часть, что была скрыта от посторонних глаз за дубовой дверью. Впрочем, и сейчас тайну никто не собирался открывать.       Их отношения были ещё натянутыми. Да, они провели уже пару сладких ночей наполненных болью и удовольствием, но на утро начиналась совсем другая жизнь. Они совсем не общались сохраняя личное пространство друг друга. Антон был не готов отдать своё раненое сердце мужчине. Арсений же и сам был не готов к чему-либо новому в своей жизни. К новым людям, к новым чувствам, новым впечатлениям. Он не был готов хоть к чему-то. Ему было страшно. В любой момент он мог сорваться, как это бывало давно в прошлом, и случилось сейчас. Всего пару дней назад. Так как мужчины основную часть своей жизни и своего свободного времени проводили вместе у Арсения, то Антону просто повезло, что они были рядом.

***

      — Ты скажешь мне или нет?! — требует Арсений заветную фразу или слово. Но в ответ только вскрики и сладострастные стоны. Чем больнее делает мужчина, тем приятнее становится парню. Рука сама касается горла, обвивает его стальной хваткой. Сжимает всё сильнее.       Наслаждение от осознания власти над личной живой игрушкой туманит разум почище героина. После яркой разрядки Арсений замечает, что парень вовсе не без сознания.       Он даже не дышит.       Натягивая халат на ходу, Арсений бросается через коридор в спальню Дмитрия. Тот спит по привычке в наушниках. Квартира Арсения имеет звукоизоляцию, но от Арсения частенько это не спасало. Поэтому, ночуя у друга, даже если они одни, Дима всегда предпочитал сон в наушниках. Он проснулся от дикой тряски и лёгких пощёчин.       — Бля, Сеня. Тебе мало Антона? Уйди, — отмахивается спящий.       — Да очнись! Я его... Я... — не решался сказать Арсений последнего слова. — Я убил его, Дима!       — Блядь! — вскакивает Дима, наверное быстрее молнии. Он знает, что в этот момент медлить никак нельзя. Бросается к постели.       — Чтоб ты гнида делал без меня, а? — Седлает лежащее тело для непрямого массажа сердца. На счёт, он делает искусственное дыхание. — Неси аптечку у меня в шкафу! Шевелись!       Арсений не смеет медлить и секунды. Тут же аптечка оказывается рядом на постели.       — Давай, теперь вместо меня! — Дима ставит ладони Арсения в нужное положение и пару раз повторяет всё вместе с ним. — Давай, делай на счёт! — отсчитывая для Арсения, сам потрошит содержимое коробки. — Давай, давай. Три, четыре, вдох! — что-то набирает в шприц из странной ампулы, делает укол, медленно, вводя раствор.       — Что это? — не отвлекается от процесса брюнет, отсчитывая для нового вдоха.       — Замена адреналина. Ничего другого нет. Считай, давай, — Дима что-то набирает из новой ампулы опять вводит иглу в вену. — Сильнее жми, резко-резко, ну! Как, блять, человека прикончить – силы есть! — продолжает делать вдохи и проверяет пульс.       Реакция не заставила себя долго ждать. Антон начал краснеть и коротко вдохнул.       — Я, конечно, не знаю... Была остановка сердца, не была... Но с виду так же хуй определишь. Пульс не прощупывался, а он не дышал, — разводит Дима руками, мол — «не виноват, так иногда бывает». — Хреново ему сейчас будет конечно. Главное – дышит. Живой. А тебя в психушку сдать надо. Лет пятнадцать назад. Дальше без меня, — сгребая всё содержимое в коробку Дима уходит к себе.       Арсений некоторое время так и сидит над парнем упираясь ладонями в районе сердца, пока тот приходит в себя.       — Ты собрался сдохнуть? Почему не остановил меня?       — Может быть. Не знаю. Что это было? — Антон попытался подняться, но было как-то плохо. И руки Арсения мешали. В глазах всё плыло. Хотелось погрузиться куда-то в пустоту и покой, из которого его вырвали оставив осадок внутри.       — Я задушил тебя, придурка. Только что, пока трахал. У тебя же ни пульса, ни дыхания не было! Скажи спасибо Летусу! — Арс слегка встряхивает Антона за плечи, фокусируя внимание на себя.       — Холодно... — Антон обхватывает колени Арсения ладонями, желая уже освободиться от такого веса. — Разве тебе не понравилось?       — Как с тобой говорить? Я трупы не трахаю, понимаешь? — Арсений встаёт с парня, давая возможность укрыться мягким одеялом, а сам садится в кресло напротив у окна.       — Говорить? Языком. Но ты сам избегаешь меня, — Антона бросало то в жар, то в холод. Дышать было тяжело, а тело горело. — Что он сделал?       — Понятия не имею. Что-то там вколол. Сейчас должно пройти. Он всегда знает что делает. Чёртов светила медицины, в отличие от меня, — Арсений опирается на колени локтями. — Ты это понял, надеюсь?       Его ледяной взгляд мог заставить задуматься кого угодно, но Антон только коротко и безразлично смерил его глазами и откинулся на подушки. За такое поведение тут же последовала резкая пощёчина. Антон ощутил привкус крови на языке.       — Смотреть! — Арсений рывком поворачивает парня за лицо к себе. Покорный прямой взгляд янтарно-зелëных глаз. — Ты понял? Говори!       — Граф, — тихо отзывается парень.       — Тебе следует хорошенько запомнить это имя. Уясни, я подарю тебе всю боль это мира, но однажды тебя может не стать.       — Умереть от наслаждений в твоих руках, это ли не наилучший финал? Я давно уже сказал это, — Антон перехватывает сжимающую его руку ещё сильнее притягивая к себе.       — Как? Как боль может тебе принести наслаждение? Что тебя остановит, если ты сдохнуть не боишься?! — Арсений загорается новым желанием и злостью.       Он сбрасывает одеяло, садясь меж ног Антона, подхватив его за бёдра.       — Тебя невозможно наказать! — медленно и сдерживаясь, он погружает член в ещё расслабленное от прошлого секса тело. Болезненным жадным поцелуем заставляет парня податься навстречу. Движения находят свой ритм, обдавая волнами наслаждения.       — Чешир... — горячим дыханием раздаётся где-то над ухом. – Запомни твоё новое имя, котёнок, — коротким поцелуем Арсений отстраняется.       Открыв глаза, Антон понимает, что он один. Арсений исчез. Наспех одевшись просто вышел из квартиры захлопнув дверь.

***

      Сергей мотался из клуба в клуб в поисках. Пока он был в машине, то включал радио. По одной из радиостанций часто звучали сводки криминальных новостей, поэтому он слушал именно эту. Он предчувствовал, что там появится весточка о его друге. Чутьё не подвело. Голос радио-ведущей прозвучал после очередной песни:       «В области только что обнаружено тело девушки. По сообщению следствия, опознать жертву пока не удаётся. Лицо девушки сильно пострадало. Проводятся дополнительные следственные мероприятия. Жертва была обнаружена на улице города со следами преступления сексуального характера. Также, горло жертвы разорвано. По предварительным данным следствия смертельная травма нанесена человеческими зубами. Преступник сам разорвал горло жертвы. Какой ужас, дамы и господа. На этом у нас всё к этому часу. Сейчас пришло время нашей новой рубрики... »       Сергей не стал слушать дальше. Он получил нужную ему информацию, а следующий выпуск новостей прозвучит только через два часа. Не теряя времени, он выезжает на трассу к нужному ему пункту.       Маленький городок. Злачных заведений должно быть не так много. Достаточно просто открыть поисковик. Объехать все - не займёт много времени. Сергей начинает с самого отдалённого. На его удачу именно там он находит Арсения. Это сонное и полупьяное чудо успел принять участие в какой-то местной потасовке и теперь отмывал руки в тесном туалете злачного заведения.       — Сенечка? Тебе домой не хочется? — аккуратно подобрался Сергей к другу обращаясь самым нежным тоном.       — Спасибо мужик! Выручил! — влетел следом какой-то парень. Похлопал Арсения по плечу и так же быстро исчез за дверью туалетной комнаты.       Арсений коротко кивнул ему в ответ с ухмылкой на лице и снова вернулся к своему делу. Плеснув несколько раз холодной воды в лицо, наконец, повернулся к Сергею.       — Как нашёл? — по лицу с мокрой чёлки стекали багровые струйки. Ссадина на щеке. Измятая, местами пыльная одежда. Туманный взгляд и запах алкоголя. Картина была не лучшая.       — Искал просто, вот и нашёл, — Сергей заботливо поправил чёлку, вкрадчиво заглядывая в глаза. — Хочешь домой? — всё с тем же взглядом,  осторожно и мягко погладил друга по щеке. — Ты устал, мой мальчик? — Арсений поддался тёплым объятиям, опустив голову на плечо товарища. Некоторое время Сергей просто грел его в своих объятиях. Поглаживал по плечу и молчал.       — Сенечка, нам домой пора, — наконец-то, произнёс Матвиенко после долгой паузы. Арсений молча кивнул. — Всё хорошо? Правда? — снова на плече согласно кивает друг. — Если ты готов, то идём?       Свою машину Сергей оставляет на парковке, чтобы вернуться позже. Он укладывает сонного Графа на заднем сидении его авто, сам садится к нему за руль. По дороге к дому, Арсений крепко засыпает. Приходится закрыть его в машине. Когда же Сергей вернулся, то Арсений по-прежнему спал. Рисковать и будить того, Матвиенко не решился. Просто остался рядом на переднем.

***

      — Я проебался, прости меня, Бай, — Отозвался сонным голосом Арсений разминая шею.       — Дважды, Граф. Дважды... Так нельзя... — Сергей потягивал кофе.       — Кофе? Откуда? — осматривая себя недовольным видом, с трудом уселся Арсений.       — Как откуда? Мы же дома, — хохотнул Сергей. — Ты уснул по дороге. Хватит валяться, пойдём.       — Как ты смог меня затащить? Я почти ничего не помню.       — Эх ты... Секрет один знаю, — улыбнулся Сергей захлопнув дверь машины.       Было приятно оказаться под горячей водой. Смыть с себя следы крови и пыли. Привести мысли в относительный порядок. Нужно было решить проблему с девушкой. Арсений мог что-то забыть. Нужно было вспомнить произошедшее. Всё вышло спонтанно. Он просто хотел уехать как можно дальше, чтобы не навредить своему мальчику ещё больше. Хотел успокоиться. Секс, алкоголь и драки не входили в его планы. Всё, что он смог выжать из своей памяти - это то, что девушка попалась ему на какой-то дороге. В совершенно безлюдном месте.       Кажется, это была промзона. Она сама остановила Арсения, чуть не прыгнув ему под колёса. Это его разозлило слегка. Он накричал на девушку, но согласился подвести. А дальше он помнит только её мягкое тело и аромат пшеничных волос. Ванильный. Тот самый, что сводит с ума.       Если бы она не тараторила без умолку своим тонким голоском, что резал нервы... Если бы просто молчала, была смирной... Арсений остановил машину у каких-то гаражей. Девушка попыталась бежать, но он поймал её за эти прекрасные пшеничные локоны. Повалил на капот, а дальше? Арсений напряг остатки памяти, поливая волосы шампунем. Дальше, что же дальше?       Бархатная кожа, от которой невозможно оторваться. Не простительно - не оставить свой след. Так и манит искусать её всю. Оторвать кусочек плоти. А эти пухлые губы и её сбитое дыхание, горячие слëзы в её луговых глазах - просто превосходная картина.       Да, Арсений сполна насладился каждым её криком. Она вырывалась и молила о пощаде. Он с наслаждением позволял себе кусать эти нежные губы и шею. Вкус клубничной помады смешался со вкусом крови. Сладкий коктейль. А тонкое тело отчаянно билось в стальной хватке. Когда Арсений отвлёкся на презерватив, то девушка снова едва не сбежала. Он сбил её с ног. Несчастная упала. Пришлось прижать её к земле всем весом.       Да, он вспомнил. Когда в отчаянном крике она вскинула голову, а его язык прошёлся по горлу, зубы вонзились сами собой. Он просто хотел, чтобы та замолчала, но не смог остановиться. Кровь хлынула в рот и наполнила горло. Хватило всего пары рывков, чтобы разорвать её тонкую шею.       Тело обмякло, но было так приятно в ней находиться. Арсений очнулся только получив желанную разряду. Пришлось засунуть её в багажник и уехать куда подальше из города. По трассе он ехал пару часов, пока не оказался там.       — Баюн? Я тут девушку вспомнил, — замотавшись в полотенце, Арсений искал друга по комнатам.       — Да. Багажник, я видел, — Сергей поймал друга за локоть, втаскивая в кабинет. — уже занимаюсь этим.       — Новая теперь нужна, да?       — Сегодня на моей покатаешься, вечером новую подгоню. Лучше вспомни, что ты в баре забыл?       — Да, меня это тоже интересует. Мне нужны детали, чтобы я смог хоть что-то сделать, — размял спину Дима, поднимаясь из-за стола. — Котёнка своего сегодня не тормоши, ладно? Я сейчас быстро в свой склеп смотаюсь, на пару часиков. Вернусь и всё расскажу, — с таинственной злой улыбкой Дима закрыл дверь перед носом Арсения.       — А что с Чеширом? — с долей волнения Арсений перевёл глаза к другу.       — Ты дал ему имя? — хохотнул Сергей. — Да спит как сурок. Чего ты так задëргался? — в этой компании Сергей был всегда самым эмоциональным. Иначе они все походили бы на мёртвых зомби.       Теперь же, сам Граф ночи кажется сбросил свою маску безразличия к миру. Это было приятно и волнительно с одной стороны. Но только с одной. С другой же Сергей и Дмитрий не узнавали своего партнёра и друга. Почти не спал. Старался быть в одиночестве. Он был на взводе. Готовый броситься на всех без разбора за самую невинную мелочь. Причиной всего этого пиздеца в жизни холодного и безразличного к миру человека был юный парень. Студент экономического.       Антон.       Арсений, кажется, старался его избегать, но не отпускал и вся следующая неделя была для всех тяжёлой. Антон старался сам не мешаться под ногами. Все делают вид, что чрезвычайно заняты делом, даже если дел никаких нет, чтобы меньше встречать взгляды. Чтобы не касаться друг друга.

***

      Антон шагал по ряду рабочего зала. Костюм сидит, как влитой. Выгодно подчёркивает достоинства фигуры. Как же ему идёт чёрный. Чертовски. Образ довершают браслеты и кольца. Голубые глаза следят за каждым движением Антона. Даже на расстоянии, находясь в своём кабинете, он чувствует дыхание Антона под одеждой. Толстая цепь покоится вокруг шеи Шаста, что так и манит затянуть её намотав на руку. Но нужно не думать. Работа.       — Сенечка, так нельзя, мой мальчик... — тихий голос и вкрадчивый взгляд родных карих глаз вырывает из навязчивых мыслей.       — Даже в мыслях не было, что ты? — нагло врёт не дрогнув, но понимает... Никто не может делать больно его мальчику. Никто не имеет такого права. Даже он сам.       Отвлёкшись на разговор с сотрудницей, Антон столкнулся с каким-то парнем. Тот нёс увесистую стопку папок с бумагами. Всё выронил из рук. Поднимая папки парень сделал замечание Антону не глядя. Только потом поднялся сталкиваясь взглядами. В кабинете было не слышно, что они сейчас говорили друг другу. Но обстановка явно накалилась за долю секунды. Арсений метнулся к выходу.       — Да нормально всё. Он сам, — Сергей крепко удерживает друга от необдуманных действий. — Постой и посмотри.       Арсений возвращается на исходное, но явно недоволен таким раскладом. Нервы шалят. Слишком. Антон подходит вплотную к парню. Смеряет его глазами, смотрит в лицо. Привычный пустой взгляд в никуда, сменяется. В этом взгляде Арсений узнаёт себя. Он сам это делал постоянно. Его ледяной взгляд мог заставить задуматься кого угодно. Антон быстро учится. Те же движения. Теперь это не человек безразличие и пустота. Это подобие его самого. Его вторая половина.

***

      Проснувшись от ломоты во всём теле Антон бредёт в душ набросив простыню. Прохладная вода приводит в порядок мысли и тело.       Шастун не может определиться, он чуть не умер недавно, но, словно был готов умереть от той приятности, которую даёт Арсений.       Кто такой Арсений?       Тихий диалог доносится из кухни. Сергей отчитывает Арсения за что-то. Приятный аромат так и притягивает нарушить разговор собеседников.       Определившись с выбором одежды Антон проходит в кухню.       Удивительная картина. Арсений у плиты. Вот чего совсем не ожидаешь.       — Ну здравствуй, Чеширский ты наш! — приветствует Сергей, — он поднимает чашку зелёного чая, будто это тост. — Хорошо, что у тебя девять жизней. Они ещё пригодятся.       Арсений запускает в Сергея яблоком, но тот проворно уворачивается и смеётся ещё больше. Антон наблюдает за ними, сложив руки в карманы, по-прежнему, прислонившись к двери. Мелкая перепалка продолжается. Яблоко летит в обратном направлении. После, отправляется в раковину. Арсений возвращается к готовке. Он берёт в руку ложку, но тут же её роняет. Она успела нагреться, для того чтобы обжечь. Арсений прижимает место ожога к губам.       Так забавно наблюдать за этими двумя людьми, будто дети.       — Нечего было обижать меня. Это тебе наказание, за всех кошачьих! — Сергей довольный этой ситуацией попивает чай.       Антон поднимает раскалённую ложку, задумчиво вертит ею в руке, помешивает соус, после опускает под холодную воду в раковине.       — Будь осторожнее, — передаёт Антон уже холодный прибор выходя.       — Нет. Его с собой брать не будем, — Сергей провожает круглыми глазами фигуру Антона, пока тот не исчезнет из вида. Арсений кивает в подтверждение.       — И ещё. Меня просто бесит то, что он постоянно ходит молча.       — Разве это так плохо? В отличие от тебя, лишнего от него услышать не удастся, — Арсений ставит тарелки на стол и присаживается.       — Не знаю, не знаю... Мне совершенно непонятно, что творится у него в голове. И меня это напрягает. Попробуй ещё поговорить с ним, — Сергей крепко сжимает ладонь друга. — Странные у вас отношения всё-таки. Держишь его у себя, как красивую куклу. Командуешь. Трахаешь, когда хочешь. И партнёром сделал, — Сергей повертел вилкой в воздухе. — Что с тобой не так? Или с ним? Вы бы хоть говорить научились друг с другом.       Что-то ведь сподвигло Арсения перейти черту и впустить «жертву» в свою жизнь.       — Ну, до партнёров ещё далеко. Он просто помогает. И весьма успешно - это первое, — загибает Арсений палец. — Так, ладно, обсуждать тут нечего. Всё как есть. И пусть так останется. В конце концов, его всё устраивает! Ты же сам всё видишь. А мне нужно время, — Арсений поджимает губы, рассматривая друга.       — Ладно. Твоё право.       Идиллию беседы нарушает звон чего-то стеклянного.       — Блять! — раздражённо вздыхает Арсений поднимаясь. — Бери аптечку.       Антон сидит на полу, скрестив ноги. Одной рукой он сгребает осколки вокруг себя, и бросает их в ванну. Вторую руку он опустил туда же. Крупными каплями с ладони на дно стекает кровь.       — Я чисто случайно, — поднимает он голову на стоящих на пороге мужчин с глупой улыбкой. — Просто не хотел мешать разговору.       — Ну, если он и так слышал, то уже поговорите тут, а я пойду, пожалуй. Завтра увидимся.       Проводив Сергея взглядом, Арсений присаживается рядом осматривая руку Антона.       — Да пустяк, просто вены рядом. Сама остановится, — попытался Антон освободить руку, но не удалось. Арсений осторожно начал промывать раны. Даже не смотрел на Антона.       — Если ты хотел бы поговорить, то давай поговорим. Но сейчас важнее вытащить осколки.       — Арсений, меня, действительно, всё устраивает. Если бы я хотел уйти, то поверь, я бы ушёл, даже ты меня не остановил. Если бы не доверял тебе. Ии... много ещё «если бы». Ты же сам ничего не меняешь не просто так, верно? — Антон прислонился головой к краю ванны рассматривая лицо Арса. — Твоя работа действительно мне нравится. Отвлекает от ненужных мыслей, которых через край. Дружки твои забавные. Наблюдать за вами всеми - одно удовольствие, — усмехнулся Антон, вернувшись к осколкам на полу под своими ногами. — Я вижу, что ты на взводе. Понимаю, что причина этому я.       — Продолжай, уже интересно, — Арсений пытался максимально сосредоточиться на порезах, но кое-что всё же отражалось на его лице.       — Мы сейчас местами поменялись? Ты решил молчать? — неожиданно Антон начал тихо, но смеяться. — Если всем так интересно, что творится в моей голове... — на мгновение он задумался, но продолжил:       — Мне нравится, что ты всё решаешь за меня. Абсолютно всё. Если бы мы не встретились на пути друг друга той ночью... В тот момент я раздумывал, как бы расправиться с собой, чтобы и не глупо, и не выглядеть жалким. Но встретил тебя... — Антон провёл тыльной стороной ладони по щеке Арсения, пока тот усердно бинтовал порезы.       — Я решил отдаться в руки судьбе, в лице тебя. Получить максимум впечатлений перед тем, как меня прикончат. Но ты просто бросил меня. А сделать с собой что-то ещё я увы уже не мог... — Антон снова опустил глаза на осколки на полу, чтобы собрать оставшиеся, но Арсений поднял его лицо за подбородок.       — И? Ты хотел покончить с собой, потому что? Какая была причина? — в глазах Арсения отражались разные чувства, сменяя друг друга.       — Она... Довольно банально всё... — Антон ещё пытался улыбаться, но уже не выходило. — Сессию я уже провалил одну, провалю ещё - и меня отчислят. Но вернуться, я, кажется, к обучению всё равно не смогу, — рука Антона дрогнула, он едва не порезал другую ладонь осколками.       Арсений осторожно взял Антона за руку, чтобы забрать стекло. Просто смотрел в его бездонные янтарно-зелёные глаза и тонул в них. Его захлестывали все чувства, что отражались в них. Арсений почти не дышал. Он видел сейчас не только то, что чувствует его мальчик и его самого. В его глазах он видел себя. Себя и всё то, через что прошёл сам когда-то, и заставил себя это забыть.       — Это очень простая история. Всё началось ещё в школе. Сначала мы просто дружили, — начал Антон свой рассказ спускаясь пальцами со щеки Арсения к губам.       — Я дёргал её за косички, носил её портфель. Провожал домой. Писал записки и дарил конфеты, — глаза Антона выражали столько грусти, боли и горечи, что Арсений замер в напряжении.       — А потом был первый поцелуй в старшей школе. Выпускной. И всё как в романах о первой школьной любви на всю оставшуюся жизнь. Мы поступили вместе, — Антон приблизился к лицу Арсения максимально.       — Она была моим смыслом. Всем для меня. Все эти годы, пока... — его глаза, словно гипнотизировали. Передавали всё, что он когда-то испытал. Всё, что старался забыть сейчас, но вынужден озвучить.       — Пока однажды я не застал её дома с другим. Одним из тех, с кем она трахалась у меня за спиной, пока я строил наше светлое будущее. Дорожил каждым её взглядом и улыбкой. Дышал ею и ради неё, — он едва не касался губ Арсения своими. — Я не хочу снова встретить её, — лёгким поцелуем Антон завершил свою историю.       Касание его мягких губ отдавалось разрядами по всему телу. Арсений хотел отстраниться, но не мог. Словно кролик в кольцах тела удава. В горле образовался ком, сердце пропустило пару ударов. Что-то тяжело давило грудь. Ладони холодели.       — Ты изменил меня. Дал мне свободу. Возможность ничего ни желать, ни решать. С тобой я почувствовал, что я всё ещё жив, — Антон притягивает Арсения к себе, накрывая его губы уже страстным поцелуем.       Прикусывает губы, играет. Толкает Арсения в грудь. Тот послушно опускается на пол. Антон нависает сверху, оседлав бёдра мужчины. Покрывает шею мокрыми поцелуями. Впивается. Скользит руками по груди.       Арсению остаётся только утопать в глазах парня и отдаваться его рукам увешанным браслетами и кольцами. Дарить максимум нежности, на которую способен. Осколки оставшиеся повсюду впиваются в спину мужчины, но уже всё равно. Эта малая боль, от той, что разворачивается внутри самого Арсения.       Он прижимает парня к себе, как можно крепче, чтобы почувствовать его тепло и пульс по венам. Зеркалит поцелуи в ответ. Стонет от сладкой боли стекла в теле. Оба сбрасывают лишнюю сейчас одежду не выпуская друг друга из рук. Арсений на ощупь находит на полу нужную коробочку среди мелочей, которые стояли на той самой разбитой полке. Сам надевает презерватив на член Антона, и тянет его на себя опускаясь спиной на пол.       Поддерживает решимость обоих ласками. Когда же его мальчик погружает член в его тело, Арсений решительно подаётся вперёд. Первый момент - это, действительно, больно. Хочется закрыть глаза и стиснуть зубы, но Арсений держит контакт взгляда и только нежно целует губы. Это всего лишь боль. Физическая, с которой можно справиться. Пусть, и жгучая, разрывающая тело, но она проходит в итоге и не заглушает того, что внутри, в глубине его сознания. Хочется отдаться парню полностью, без остатка и даже больше. Просто утонуть и раствориться в его руках. Смесь жгучей боли и наслаждений туманит разум.       Арсений во власти зелёных глаз, мягких ладоней, алых губ. Арсений свободен. Его тело и разум принадлежат партнёру.       Предчувствуя разрядку Антона, Арсений помогает себе рукой. На мгновение, закрыв глаза, он ощущает, как ладонь парня накрывает его горло. Арсений начинает задыхаться. От наслаждения, от лёгкой боли, жёстких действий Антона и его ритма, от удушья, но он тоже кончает. Его мальчик опускается ему на грудь, переводя дыхание.

***

***

      Никто не может делать больно его мальчику.       Никто не имеет такого права.       Даже он сам.       Арсений снова надевает чёрные джинсы. Те самые. Берцы снова туго затянуты шнурками. Куртка. Пока парень мирно спит утомлённый сладким и долгим вечером, Арсений покидает квартиру. Он знает адрес. Сегодня она одна. И ей будет также больно. Она разбила сердце, которое он склеил, собрал из кусочков.       Девушка должна ощутить боль, пусть физическую, понять, что она сделала.       Арсений размеренным шагом выходит на улицу. Кончики пальцев играют в воздухе. Пройдя пару домов, у назначенного места он замечает машину Сергея. Тот стоит с сигаретой в зубах.       — Ты снова рядом, – с улыбкой встречает Арсений верного друга.       — Я всегда где-то рядом, садись. — обходит Сергей авто. — Если для важен Чешир, то и для меня он тоже важен. Мы же семья. — Сергей хлопает пару раз Арсения по колену и тепло улыбается. Попов согласно кивает и пристегивается ремнём безопасности. Ночной город почти безлюдный. Серый, унылый. Но Сергей любит это время. Разогнаться на полную, чтобы стрелка на спидометре зашкаливала.       Через пару минут по свободным улицам машина останавливается чётко у подъезда нужного дома.       — Только не там, — Сергей надевает чёрные перчатки. Вторые подаёт другу. — Хорошо?       — Как пойдёт.       Арсений открывает дверь ключом. Девушка в ванной комнате принимает душ. Сергей сразу проходит в спальню, чтобы собрать её вещи. Брюнет направляется к девушке.       Стройное тело поливают струи воды. Загорелая кожа поблескивает. Мокрые волосы спускаются волнами по спине. Антон был прав. Внешность и правда едва ли не ангельская. Арсений решает не медлить. Не дать шанса на крики. Он вырывает девушку одним движением из-под потока воды. Та не успевает понять, как оказалась прижатой за горло к стене. Рука сжимает настолько, что нет шансов даже на вдох.       — Антону, — получает первый удар по лицу. — Было, — и снова пощёчина. — Очень, — на каждом слове новый удар. — Больно!       В голубых глазах играли искры. Он хотел, чтобы Ирина мучилась, а кровь, которая вытекает из горла, лилась по её коже, и жизнь медленно покидала её.       Она цепляется за державшую её руку. Паника накрывает её с головой. Но точно поставленный удар быстро усмиряет. На губах видны первые капли крови.       Девушка безвольно повисает на руке. Слезы безразличны мужчине, но хватка слабеет. Она опускается на пол, ища спасения, вжимается всё в ту же стену. Но мучитель, присев напротив, хватает её за руку. По коже скользит стальное лезвие.       Жертва задыхается в приступе боли. Кровь льётся на пол. Девушка прижимает руку к себе. Но остановить невозможно. Ни проливающуюся кровь, ни мужчину.       Наносятся новые удары. Вскриков и слëз недостаточно. Хочется прикончить её сразу. Но нет. Она должна пострадать, осознать, сожалеть. Новый взмах и на плече глубокий порез, а после её снова бросают в ванну. Вода накрывает её с головой, но вырваться не удаётся. Воздух закончился тут же, и девушка захлебывается, в попытках разжать ладонь на её горле.       — Граф, чайку не хочешь? Я вещи ей собрал, — заглядывает Сергей. — Гра-а-аф, ну, я просил не здесь, — с разочарованием он разводит руками. — Убери её отсюда. Всё в крови теперь, что с этим делать? Давай-давай, убери.       Арсений рывком поднимает девушку под руку и тянет в одну из комнат.       — Ну, Арсюша... — Сергей выискивает моющие средства по шкафам под звуки ударов и чего-то падающего на пол.       Придётся смыть следы крови, чтобы всё выглядело правдоподобно. Сергей пританцовывает в странном ритме музыки в его наушниках.       Полотенца тоже придётся забрать с собой, потому что он стирает ими разводы крови, и для надёжности проходится моющим средством по всем местам. После выходит к другу. Арсений пытается надеть на девушку хоть какую-то одежду, чтобы вынести из квартиры, пока та без сознания.       — Ты забил её до смерти? — останавливается у лежащего тела на диване. Задумчиво играет бровями разглядывая тело.       — Проверь. Вдруг не рассчитал. Может, поможешь? — отступает Арсений.       — Нет, живая, — проверяет Сергей пульс на шее. — Красивая, — снова задумывается на пару секунд, окидывая глазами с головы до ног. — А давай её трахнем, а? Один хер она трахалась направо и налево. Тварь.       — Серёжа, ты - не я. Не начинай. Потом не остановишься. А мне ты нужен нормальным.       — Плохо Тоша на тебя действует. Сваливай, чаëк попей, музычку послушай. Я быстро, — сует другу в руки наушники, мигом расстегивает свои джинсы и присаживается к девушке разводя её стройные ноги.       — И долго будешь пялиться? Или со мной, или чай? — он нащупывает по карманам Арсения презервативы и выталкивает друга из комнаты.       После надевает презерватив. Уже, начиная двигаться в девушке, он бьёт её по щекам, чтобы та очнулась. От осознания происходящего, девушка начинает вырываться и кричать. Трудно справиться с двумя делами одновременно. Держать несчастную жертву, затыкая ей рот, одновременно, трахая. Но чувство превосходства, безнаказанности и контроля делают своё дело. Сергей неистово врывается в тело девушки без сожаления и пощады.       Заламывая её руки до хруста, наносит пощёчины от которых, кажется, может свернуться шея. Девушка беспомощно извивается в стальной хватке. Руки Сергея смыкаются на её шее, душат до тех пор, пока тело не обмякнет. Разрядка дикая. От бешеного секса, от превосходства над жертвой, от нового опыта. Сергей буквально сползает с тела на ватных руках и ногах. Его бьёт мелкая дрожь.       Одевшись, он выходит на кухню.       — Я предупреждал, что не стоит и начинать. А теперь вспоминай, что, где ты брал. Пил ли чаëк, или что-то подобное? — Арсений был спокоен, словно ничего не произошло. Хотя ещё мгновение назад его друг совершил первое преступление в его жизни.       Сергея нельзя назвать чистым. Они многое прошли. В их жизни было всё. Кроме этого, Сергей причастен ко всему, что позволяет себе Арсений, но своими руками он не делал такого. Он не убивал и не насиловал. Не получал удовольствия от этого. Точнее считал так, до этого момента.       — А? — кареглазый вернулся в реальность. — Нет, я ничего такого. Я же помню. С этим всё чётко, — присел он за стол. — А ты? Ничего не трогал?       — Это ты меня учить собрался? — Арсений вымыл за собой чашку и поставил на положенное место. — С почином, друг?       — Нет. Это не моё. Не хочу, нет. — бормочет тот, будто можно вернуть всё обратно.       Арсений всё же одел девушку. Крепко связал руки и ноги. После, завязал рот. Завернул тело в покрывало, которое пропиталось кровью от ран. Вынести еë незаметно не составило труда. После Арсений ещё раз обошёл все комнаты. Ничего не забыли. Всё сделали в лучшем виде.       Арсений сел за руль. Сергей находился на новой стадии осознания, того, что он только сейчас сделал. Он просто смотрел на свои руки, которые ещё чувствовали, как в них билась несчастная. Арсению пришла в голову одна идея. Как ему показалось неплохая. Он отвёз бессознательное тело и Сергея на одну из городских строек. В центре строительной площадки находился котлован. Его дополнительно ограждал лёгкий, невысокий забор. Видимо, бетон ещё не застыл, и это было предупредительной мерой. Арсений опустил девушку на край. Лёгкими пощечинами и водой он привёл несчастную в сознание.       — Сейчас ты попросишь прощения. Иначе, я тебя здесь закопаю сам. Или позову своего друга, повторим ещё разок, вдвоём. А может быть лучше я сам тебя здесь трахну, как думаешь?       Девушка отрицательно мотала головой и пыталась отодвинуться от нависавшего над ней мужчины.       — Если ты будешь снова кричать, я тебя тупо прирежу, ты всё поняла? — мучитель медленно развязал рот.       Как и все жертвы, она тихо просила её отпустить, что она ничего плохого никому не делала. Арсению было приятно видеть в её глазах страх и панику. Её дрожащее тело всё в глубоких ранах и ссадинах, с уже проступающими синяками. Арсений не мог не поцеловать сие произведение перед вечностью. После он поднёс телефон к её лицу, включил диктофон.       Девушка умоляла простить её. Просила отпустить. Но Арсений остановил запись. Он снова завязал ей рот. Сергей всё это время был рядом. То курил у машины, то стоял у ног девушки. При виде него, она была в ужасе. Когда Арсений подогнал бетономешалку, то Сергей сам бросил девушку в котлован и залил новую порцию ещё свежего цемента сверху.       Теперь одной проблемой меньше.       — Ты курил у машины, где сигареты?       — Не волнуйся, я ничего не оставил. Я в норме. Какая разница, что я сейчас думаю и чувствую? Я всё сделал как нужно. И я рядом, — Сергей протянул руку. Арсений ответил на рукопожатие и крепко прижал друга к груди.       — Баюн, ты мне нужен. И Летус.       — Чешир точно не пожалеет? Как ты думаешь? — Сергей смотрел с сомнением. И его переживания были вполне понятны.       — Ни о чём не пожалеет. Будь уверен. Садись в машину.

***

      Дома они ещё некоторое время сидят в кабинете Арсения за тихим разговором. Сергей, словно кот, засыпает в огромном, для его роста и комплекции, кресле. Когда он, резко, подскочив, просыпается от какого-то кошмара, то понимает, что Арсений сидит рядом на диване с книгой в руках.       — Что? Что это? — трëт Сергей лицо ладонями, не соображая спросонья.       — Это просто кошмар, Баюн. Возможно, так умирает твоя совесть, иди ближе, — Арсений кладёт подушку на свои колени.       Сергей устраивается рядом, и Арсений укрывает его пледом. Сергей спит на коленях друга, пока тот читает и монотонно перебирает пальцами свою мелодию на его плече.       Арсений просыпается перед рассветом. Убедившись, что его друг мирно спит, он осторожно выбирается из кабинета, оставляет дверь приоткрытой. Бесшумно проходит к себе. В его постели мирно спит его мальчик. Мальчик ли? На его счету слишком много переживаний, для столь молодого возраста. Хотя у Арсения за спиной возможно и больше.       Арсений был убит ещё в нежном возрасте подростка. Он стёр этот момент из памяти, но стал другим — холодным снаружи, и ледяным внутри. В его жизни в тот момент появилась только одна цель — месть. А после, осталась пустота, которая поглотила тело и душу. Он больше не мог чувствовать. И ему было комфортно. Он привык. Отлично пользовался этим. Арсений устало ложится рядом. Его накрывают воспоминания далёкого прошлого.       Арсению всего пятнадцать. Но, увы, для своих лет он уже взрослый. За его спиной много боли, обиды. Он не спешит домой. У него много своих тёмных дел. Что ждёт его дома кроме очередного скандала? Это скучно. Раздражает. Уже не вызывает страха. Рычаги управления давно барахлили, а теперь вовсе вышли из строя. Обычно он спешил домой к приходу отца. Убедиться, что тот трезв и в хорошем расположении духа, и дальше убраться из отчего дома до утра, а может следующего вечера.       Единственное место, где Арсения можно встретить на все пятьсот процентов - это школа. При всех его выходках, он умудрялся на зубок знать материал по всем предметам. Он любит дискуссии с преподавателями. Особенно он сходится с новым учителем Павлом Алексеевичем.       Совсем молодой мужчина. Весьма приятная внешность. Интересная подача материала. Характер строгий, но очень тёплый и добрый. Они могут часами беседовать. Ему можно довериться. Можно рассчитывать на помощь.       Как и обычно Арсений, завис в кабинете Павла, совершено, забыв о времени. Это была приятная беседа. Их прервали Сергей и новенький ученик класса Дима. Арсений и Сергей кажется всегда дружили. Они даже не помнят когда встретили друг друга впервые. Дима появился всего пару месяцев назад, но уже успел получить доверие и дружбу парней.       Оба были мрачнее тучи. Взволнованные. Ничего, не объясняя, сгребли Арсения под руки и вывели из школы.       — Так, мы сейчас тебе кое-что скажем, но ты это... Не знаю даже, — Сергей не находил нужных слов и метался туда-сюда.       — Короче, вот держи. Надо выпить, — сунул Дима в руки чекушку без этикетки.       — Что за хуйня? — осмотрел Арсений содержимое. Он доверял друзьям, и скорее это был риторический вопрос.       — Бля, не могу, давай и мне тоже! — подскочил Сергей.       — Давайте мужики, для храбрости. Спиртяга хорошая. Батя мой принёс. Безопасно. Не чокаясь! — быстро протараторил Дима, припадая губами к своей чекушке.       Спирт и правда отменный. Мягко прошёл по горлу, оседая облаком в желудке. За пару глотков вскружил голову и разогрел кровь по венам.       — За кого не чокаемся? — утирал губы Арсений, переводя взгляд с одного на другого.       — Там это... Такое дело... Я не смогу сказать. Летус, давай ты? — Сергей отступил в сторону, ища опору в бетонном ограждении.       — Слушай, Граф, ты присядь тоже к заборчику, присядь, — подтолкнул Дима Арсения к Сергею. — Там, короче, у тебя дома куча ментов бегает. Папашу твоего скрутили. С кем-то он там дрался, — начал Дима из далека. — Его уже в участок повезли. Дело серьёзное шьют. Менты, короче, тебя разыскивают, — Дима ещё раз припадает к горлышку, чтобы произнести последнюю фразу. Сергей отчаянно сжимает свою чекушку до побеления костяшек. — Мать твою увезли. На скорой. Ну, там всё... Всё...       Парни втроём бежали через парк и дворы к дому Арсения. Взлетая через несколько ступеней по лестнице Арсений ворвался в квартиру. Всё ещё ходили какие-то полицейские. Мелом рисунки на полу и лужи крови. Разводы на стенах и разбитая посуда. Ему задавали вопросы, но он не слышал. Его душа мучительно умирала. Он потерял единственное, что было ценным, имело смысл для его жизни.       Вопросом заботы об Арсении до его совершеннолетия занялись родители Сергея. Остаться у себя Арсений не мог. По завершению следствия и судебного процесса он сдавал квартиру. Сам же курсировал от Сергея к Дмитрию и Павлу Алексеевичу.       Именно Павел стал идейным вдохновителем бизнеса Арсения. Пока Арсению исполнилось всего шестнадцать, и он не мог полноправно управлять документацией. Это легло на плечи Павла. Но он не подвёл. Был кристально честен. Уже в восемнадцать, Арсений стоял во главе своей компании. Вскоре, Сергей и Дмитрий внесли свою лепту. Когда Павел женился, то отошёл от дел и общение с троицей юных бизнесменов постепенно сошло на нет.       Последняя встреча случилась когда Арсению было лет двадцать. Павел предложил отличную сделку, что подтолкнуло компанию к очередному успеху. А после, они опять потерялись. Каждый шёл своим путём. Но теплота меж ними всё же осталась.       С мыслями о прошлом, Арсений засыпал, крепко прижимая зеленоглазого Чешира. В его повадках и привычках всё больше узнавал себя. Он менялся так быстро, что это настораживало. Ванильный запах его тела уже не сводил с ума. Просто туманил, волновал и успокаивал одновременно. По-прежнему хотелось сжать его до хруста, но духа уже не хватало или сил — Арсений не понимал. Он лишь утопал лицом в этой пшеничной гриве, уходил в глубины сознания и сна.       Арсению уже двадцать два.       Его отца освобождают по УДО. Он смеет отыскать сына и требовать содержание. Их встречу Арсений ещё долго вспоминал с ненавистью и одновременно удовольствием.       Он ярко помнил, как наотмашь наносил удар за ударом по этой физиономии. Как туго стягивал петли на его руках. Как тот молил о пощаде, стоял на коленях в ночном лесу за городом. Он помнил, как долго разрывалась его плоть в стальной хватке челюстей. Животный приступ ярости накрыл молодого парня впервые.       Его не смогли остановить друзья. Он выворачивал и вырывал суставы своими руками. До последнего жертва оставалась в сознании, истекая кровью. Этот вкус и запах крови ещё несколько дней преследовал Арсения. Но он нашёл успокоение.       — Граф! Граф очнись! — пробился сдавленный голос сквозь сон. — Отпусти меня, Граф.       Арсений резко вскочил выпуская из рук Чешира. Парень хрипло хватал воздух сквозь кашель. Паника волной прошла по всему телу, Арсений поспешил убраться из комнаты.       Он развёл огонь в камине в библиотеке. Просто смотрел на огонь без единой мысли в голове. Совсем не слышал как Антон опустился рядом.       — Что с тобой случилось? — склонил парень голову на его плечо.       — Не хотел - случайно. Прости.       Антон только поводит носом, щекоча за ухом. На плечи обоих опускаются руки. Сергей нависает над их головами.       — Кофе хотите? — улыбается Баюн своей хитрой улыбкой.       — Без сахара, — отзываются оба.       Баюн всегда приносил с собой уют. Окружал заботой и поддержкой. Наполнял собой пустоту и сглаживал боль заливистым смехом от собственных шуток.       — Я кое-что должен тебе показать, — Арсений передаёт телефон. Включает запись.       — Её точно не найдут?       — Она улетела в Турцию к мнимому шейху. Переписка в её ноуте тому подтверждение.       — Даже так?       — Я старался.       — А ты...       — Нет, — усмехнулся Арсений. — Эту роль уступил нашему коту. Баюн справился отлично. Прошёл боевое крещение, можно сказать.       — Баюн? Вот от кого не ожидал. И как оно?       — Он в порядке, он моя тень, вторая кожа. Сам захотел - я не мог отказать. Хотя признаю, что сомневался. Хотя она даёт оправдание, разве не так?       — Пожалуй. Надеюсь, ты больше не будешь так делать.       — Если против, то не буду. Я буду очень стараться.       — Нет. Ты только моё. Я тебе запрещаю, понятно?       — Мой котёнок начинает забываться?       — Твой котёнок остаётся твоим, но других рядом уже не будет. Никогда, никого, и ни при каких обстоятельствах.       — Уговорил. Но это ещё не всё, в кабинете тебя ждут бумаги. Часть компании будет твоей, хочу, чтобы ты был полностью частью нашей семьи.       — При мне не сосаться! — ворвался Сергей в момент этой идиллии с кофе в руках. — Знаю я ваше садо-мазо. Сейчас начнётся.

***

      Порою судьба даёт шанс на успех, но бывает и совсем иначе. Даёт испытания. Проверяет на прочность.       Арсению поступает заманчивое предложение от одной крупной фирмы «Феникс». В его жизни снова возникает Павел.       Они встречаются за ужином в одном из ресторанов. Арсений по старой памяти полагается на Павла. Не доверять проверенному годами человеку нет оснований. За беседами о прошлом и мыслями о будущем Арсений берёт документы. Никто не спешит с подписанием контракта, оставив дела на потом. Сейчас обоим нужно совсем иное.

***

      — Лет, согласись, что после появления Чешира дела только лучше пошли, — Сергей пытался усмирить друга.       — Блять, да что за кошкин дом вы тут устроили? — не унимается Дима. — Бай, ну, глупо доверить компанию какому-то сосунку! Молоко на губах ещё не обсохло, или что там у него ещё похуже. А уже владельцем! — Дима подскакивает от возмущения.       — Ну, знаешь. Не совсем владельцем. Всю компанию Граф не отдаёт. Только часть. Да и какая разница? Мы одна семья. Ничего не меняется. Компания только крепнет. Приносит доход. Что ещё нужно? — склоняет Сергей голову в своей манере, сверкая глазами. – Так какая разница кто стоит во главе? На носу сделка. Ты решил всё испортить?       — Семья? — смеётся Дима. – За счёт уменьшения наших долей, какая же тут семья? Никто из ниоткуда и сразу ему кусок нашей компании? Тут ни какая сделка не поможет. Нет никакой семьи.       — Разве не так? Мы же чуть не с пелёнок вместе как братья. С нуля начали. И посмотри, что сейчас? Ты думаешь, он отдаст всё, чего добился абы кому? Очень сомневаюсь. С Чеширом он хотя бы успокоится, — Сергей поднимается следом за другом из-за стола. – Я, если честно, устал быть его тенью. А эти все его бабы достали. Особенно последняя стерва. Шантажистка. Ты вспомни, сколько мы Графа прикрывали? Пусть себе милуются мужики, с кем не бывает? — Сергей всё пытался оттеснить друга от двери и не дать уйти. – А компания Добровольского мощнее нашей будет. Это прорыв на новый уровень. Нельзя сейчас устраивать возню эту всю. Проверенный же мужик, сам его знаешь.       — Два дебила это сила. Один садист, другой мазохист. Сошлись характеры блядь, — Дима закурил, чтобы хоть чем-то успокоить нервы. – Ты похоже, забыл, что он девку Чешира пришил. Твоими же руками! — Дима круто развернулся на месте, шагая к столу. – А та, за городом? Он с катушек совсем слетел! — гневно затушил сигарету. – Он, же, как зверь ей горло перегрыз, как папаше своему, или тоже забыл? Не успокоится он, пока Чешира не прикончит. Или ещё кого. И тогда, я не стану его прикрывать, — его взгляд не сулил ничего хорошего. – Ну, и где эти извращенцы?       — Так у тебя за спиной, — кивнул Сергей в нужном направлении. – В кабинете сидят. Только соваться туда не советую. Не глупи.       Дмитрий тут же направляется в кабинет. Врывается резко. Сладкая парочка занята бумагами. Оба на диванах напротив в излюбленных позах, забросив ноги куда повыше отзеркаливают действия друг друга.       — Ну, ëбаные твиксы. Сизые вы мои, курлы-курлы? — Дима проходит ближе. – Ты, значит, Арсюш, компанию раздаривать решил без моего ведома? — нависает опираясь ладонями на колени. – Было бы кому. Сосунок какой-то завёлся и ты поплыл? Не будет там моей подписи. Ты же не деньги, а всё дело наше и нас меняешь на красивую мордашку не пойми кого!       Антон безучастно наблюдает эту картину пару секунд всё в той же позе, после чего возвращается к прочтению документов. Арсений поднимается с дивана во весь рост перед Димой.       — Ну, посмотри на него! Живой труп. Хоть бы сказал что-то, возразил! Молчит постоянно как немой. Граф! — Дима делает шаг вперёд и получает пощёчину. Настоящую, от которой в уголке губ появляется багровая лужица. – А это уже война, Граф. Я вывожу свои активы!       — Ты видимо, забыл, что выйти, ничего, не потеряв невозможно. Ты же останешься ни с чем, — раздаётся мягкий голос Антона за спиной Арсения. – Граф, передай ему это, — Антон протягивает несколько бланков.       — Даже так, значит? — принимает Дима документы. – Этот сопляк даже здесь в курсе дел? — Дмитрию ничего не остаётся, как уйти, захлопнув дверь.       — Ну, вот какая тебе хрен разница, Лет? — затормозил его Сергей в дверях. – У тебя же клиника! Пусть, они эту компанию делят, как хотят. Если ты сейчас дёрнешься, останешься ни с чем.       — Прихвостень! — отталкивает Дима друга, выходя из квартиры.       — Граф, а кто такой прихвостень? Что-то с хвостом мне не нравится.       — Это приспешник, Баюн, — Арсений снова занят документами.       — А это кто?       — А это уже ты, Баюн! - смеётся Антон. Беззлобно и от души. Роняет документы, опять, смешивая всё в единую кучу.       Мужчины молча переглядываются. Этот смех, словно первые шаги драгоценного чада. Никто не решается прервать этого порыва. Просто наблюдают. Молчат, пока Антон не принимается за работу.       — Вот не зря ты его Чеширом назвал, — итожит Сергей шёпотом, исчезая за дверью кабинета.

***

      — Ну, здравствуй Павел Алексеевич! - принял Арсений радушными объятиями старого друга.       — А ты совсем не меняешься, Арсëныш. Всё такой же холодный, — Павел ходит по кабинету, осматривается по сторонам с любопытным взглядом. –Хорош! Прям хорош! И хоромы шикарные. Прям князь!       — Граф. К Вашим услугам, — совершает поклон Арсений в манере.       — Ну, так что, графская душонка, ты готов вступить в мои ряды? Или даже не брался за документы?       — Прошёлся взглядом. Есть загвоздки. Решим в процессе. Сейчас небольшая заминка у моих малышей, но это решим. Думаю можно приступить к подписанию, — Арсений занял своё место за столом. Пара подписей решили всё. Отрезали обратный путь. Павел, довольный раскладом дел, усмехнулся.       — Нужно бы это отметить, но у меня ещё пара дел. Может быть как-то ещё встретимся? Теперь-то придётся чаще, — улыбнулся Павел уже по доброму       — Как пожелаешь. Я в любое время свободен. Сразу вынужден предупредить, Летус разыгрался. Собирается выводить свои активы. Теперь это наша общая проблема, — Арсений встал рядом с Павлом окидывая взглядом город под ногами. – Когда-то и подумать не мог, что ты по моим стопам пойдёшь, училка, — Арсений отпустил ехидный смешок.       — Уймись, оболтус! Двойку поставлю! – отсмеивается Павел. – Было время, я помню. Но уже тогда я видел, что ты далеко пойдёшь. И всё по-прежнему со своими. Святая троица. Жениться никто не думал? Всё бобылями сидите, да?       — Любить страшно, Павел. Очень страшно. Любовь приносит боль, а позже разочарование.       — Не ври мне философ. Молодой ещё так мыслить. Димыча я беру на себя. А ты займись делами. Не прощаемся, — быстрым шагом Павел покинул кабинет. Арсений стоял у окна. Его взгляд скользил по горизонту. Тонкая невидимая грань отделяет от пустоты. Один шаг... Только один... Оставив свои мысли, он отступает от края, возвращается к делам.

***

      Трудовая неделя увлекла всех привычными делами. Раздоры отступили на второй план. Предстоящие изменения были важнее. Долгие вечера приносили покой и гармонию. Новый состав троицы давал ощущение той самой семьи, которая была всем необходима. Смех звучал всё чаще, наполнял надеждами, теплом отзывался, проходя волной по душе. Будил давно забытые чувства, но уже не пугал. Чем сильнее гроза, тем ярче будет светить солнце. Уснуть рядом стало привычным и чем-то необходимым.

***

      В голове Дмитрия родилась одна чудная мысль. Она не находила себе места. Постоянно вертелась и скреблась. Всё же он решился на разговор с Павлом.       — И ты считаешь справедливым всё так оставить? Нет, это бред. Ты должен мне помочь, — не унимался Дима. Доводов конечно не было, но так хотелось досадить другу хоть чем то. – Ты просто создал всё это из ничего. Это же была твоя идея и работа. Я вообще не понимаю, как ты мог отдать эту компанию Графу. В конце концов ты должен был требовать какую-то часть.       — Ты совсем людям помочь просто так не способен? Да и что было брать в тот момент? Так себе идея и практически нулевая выгода. В довесок ко всему, «Феникс» - не совсем моя компания. Единственное, чем я могу помочь тебе, это выделить твою долю, а точнее, равную ей из своих активов. Но я не уверен, что из этого что-то получится. Вы не сможете встать на равных       — Да он же половину своему сосунку подарил! Неужели ты не в курсе? — Дима придвинулся ближе к столу, создавая видимость интриги. Его глаза вспыхнули огнём, словно он нашёл рычаг давления.       — Кому? - лицо Павла вытянулось от удивления. – Кому ты сказал?       — Да, ты не ослышался. Есть у него один... — Дима удержался от ругательства. – Ну, не важно откуда и почему. Дело не в этом же.       — Это да, не важно, — поправил Павел галстук, сдерживаясь от лишних эмоций.       — Да ладно бы что-то серьёзное. Так там на пустом месте. В баре каком-то нашёл. Без году неделя, и уже его правой рукой поставил, наплевал на меня и Серёгу. Почему Баюн с этим всем мирится - я не понимаю. А я не стану. Совсем у них там чердаки потекли. — в голосе звучали нотки обиды и разочарования.       — Хитёр... Хитёр... — потер Павел кончик носа с горбинкой — Значит, говоришь, половину отдал? А не думал ли ты, что перед тем как со мной договор подписать, он половину своей фирмы тупо в сторону вывел? — Павел наклонился ближе к Диме через стол. – Что-то он там замыслил... Ну, так что? Ты согласен со мной? Я готов уступить твою долю, но на моих условиях. — прищур этих глаз говорил сам за себя. Он что-то задумал.       — А выбор у меня есть? — усмехнулся Дима. – Так чей же «Феникс»? Мне нужно знать на чьей стороне я играю.       — Решил я, друг мой, отойти от дел. Передаю всё пасынку своему. Может ты его и не вспомнишь. Столько лет прошло. При случае познакомлю. А теперь выкладывай, что за приемник у нашего Графа, — Павел приготовился слушать.       — Выкладывать было бы что. Сопляк, студент экономического этот Антоша. Чеширом его назвал. Вот парочка фото, — протянул Дима телефон, демонстрируя снимки.       — И что там у них? — Павел сменился в лице, рассматривая фото. – Судя по кадрам там не шуточные страсти горят, — глядя на эти фото пристально с тяжёлым вздохом он даже прочистил горло. Отодвинул телефон.       — Ой, Паша, лучше бы тебе такого не знать... — покачал Дима головой рассказывая всё по порядку, про встречу, про Иру и фирму. Особое внимание Дмитрий уделил Ирине.       — М-м-м… Так всё просто мне взял и выложил... Тут надо подумать хорошо, прежде чем действовать. Доля твоя, считай, у тебя уже в кармане, — Павел пожал Диме руку, поднимаясь с места. Мыслями он был уже где-то далеко. Такой информации он не ожидал. Не думал, что этот нелепый, потеряный мальчик "Арсëныш" станет таким человеком. Но то, что он увидел на фото отдавало мурашками по спине. Это рушило любые планы, которые возникали в голове Павла. Волею судьбы Арсëныш, Арсений, Граф... Он всех переиграл. В его руках было всё.       Долго ждать не пришлось. Уже через пару дней Дмитрий снова был в кабинете Павла. В его руках были документы и счета. Он получил желаемое. Отметив сие событие шампанским и наслаждаясь образной свободой, он отправился к Арсению. Летел словно на крыльях.       На месте Арсения не оказалось. Он встретил только Антона. Тот, как и обычно, курсировал по офису с проверкой. Казалось, что и Сергея нигде нет. Но это не было помехой. Хотелось просто швырнуть документы демонстративно и показать свою победу. Уже было неважно кому из них. Антон как раз успел подняться в кабинет, и занять место Арсения. Дмитрий вальяжно прошёлся к столу. Небрежно швырнул документы, с надменной улыбкой навис над Антоном, опираясь руками о край.       — Ну, что, мелкий гадёныш, съел? Больше с вашей компанией меня ничто не связывает.       — М-м, понятно, — окинул глазами Антон бланки, сдвинув на край, снова занялся своей работой.       — Ну, ничего, скоро тут камня на камне не останется! — Дима схватил руку Антона, чтобы привлечь к себе.       Карие горящие огнём глаза встретились с янтарно-зелëными. Взмах руки и удар. Антон отпрянул закусив губу. Со стороны тут же последовал ответный. Словно из пустоты, возник Сергей.       — Что, теперь у тебя новый хозяин, Баюн? Ты стал тенью обоих?       — Лучше проваливай, — сжимал кулаки Сергей       — Ещё вернусь, не прощаемся, — Дмитрий забрал документы напоследок бросив коронную ухмылку. – Увидимся.       — Обязательно, — кивнул Антон в ответ, и что-то было в его взгляде обещающее, что это, действительно, не конец.       — Летус, лучше беги. Я своими зубами твою глотку за Чешира перегрызу, — прозвучал холодный голос в трубке, когда Дмитрий вышел из здания на парковку, после раздались короткие гудки.       Это не было угрозой. Это было прямым предупреждением, дающим только один шанс, и Дима это знал, но был готов услышать. Он праздновал свою маленькую победу, предвкушая большое событие. Павел совсем скоро передаёт права управления «Фениксом» новому владельцу.       Парочка пунктов, на которые Арсений не обратил должного внимания, давали право изменить условия договора в одностороннем порядке. Это грозило большими проблемами фирме, если не её полным развалом. Дмитрий ждал этого момента с нетерпением.

***

      — Павел! Что это значит?! — прокричал Арсений гневно в трубку, сжимая руль авто одной рукой. Он мчался в «Феникс». Новые условия были неожиданностью. Он полностью терял управление своим делом. Фактически оставался ни с чем. Хотя, и при своём прежнем месте. Но это было уже не важно. Это простая формальность.       — Прости друг, но тут я уже не при делах, — расхаживал Павел, ожидая нового владельца его детища. – Ты же теряешь только свою часть, как я понимаю. Остальное, как стало мне известно, ты за моей спиной предусмотрительно передал своему юному другу... — посмотрел на часы, понимая, что Арсений успеет к самому интересному моменту. — А это своего рода обман партнёра. Получается, мы квиты. Не вижу проблем. Сейчас состоится совет директоров направлений, ты как раз вовремя. За одно и представлю тебе твоё новое начальство, — хохотнул Павел, отключаясь от разговора.       Арсений буквально влетел в кабинет, готовый взорваться и снести всё на своём пути. Павел жестом пригласил его занять место за столом. Асений едва сдерживал свой гнев. Он даже не слушал никого, испепеляя глазами Павла, на что тот только коротко поглядывал в ответ и продолжал вести совещание. От переизбытка разных чувств и желаний начинало тихо звенеть в голове. Наконец-то, подводя итоги и нетерпеливо поглядывая на часы, Павел поднялся со своего места.       — А теперь, дорогие мои, как обычно, говорят, что начальство не опаздывает, а слегка задерживается, — Павел следил, как за спинами сидящих бесшумно открылась дверь, владелец приостановился, выжидая объявления его персоны.       — Но, наконец-то, я могу представить Вам ваше новое начальство и владельца всея «Феникс» отделов и направлений, Антон Андреевич, — жестом Павел пригласил владельца занять его законное место. Сам же просто сиял и метал искры в сторону Арсения. То, что ожидает всех настолько круто разворачивает ситуацию.       Арсений едва не вскочил, когда за его спиной раздались шаги. Но мягкая рука опустилась на его плечо, упорно, заставляя сесть на место. Вскинув голову, он встретил ту самую колдовскую улыбку своего Чеширского кота и блеск зелёных глаз.       — Рад приветствовать вас Дамы и Господа. Приступим к основной части нашего совещания, — Чешир незаметно сжимал плечо Арсения, плотно встав к его спине. Вторая рука украдкой утонула в чёрных волосах, на миг прошлась ногтями вниз до ворота и после исчезла. Антон прошёл к своему месту. Оставалось лишь терпеливо ждать когда всё закончится. И дышать, глубоко. Чтобы не задохнуться.       Всё это время, все эти годы Чешир был настолько близко. Они виделись в первый раз на свадьбе Павла. Арсений был шáфером. Ему было шестнадцать. Чеширу всего восемь. Милый ребёнок. Шумный, активный. С тысячью идей в голове. Он болтал без умолку. Его смешила любая шутка. А в последний раз они виделись, когда Чеширу было не больше двенадцати или тринадцати лет. Как жизнь меняет людей. Ломает, всеми путями делает из милого юнца, того, кто он есть сейчас.       Директорá покинули зал совещаний. Поток свежего ветра из распахнутого окна вернул Арсения в реальность. Павел смеялся, Антон подписывал документы. Арсений же просто наблюдал эту картину, сложив руки в замок перед собой.       — Успокоился? - Павел слегка кивает в сторону Арсения, обращаясь к Антону.       — Определённо, — отзывается Антон, не отрываясь от дела.       — Ну, ты хорош! Если бы я, был не я? Или не Антон? С чем бы ты остался, дорогой мой? — Павел присел рядом. — А ведь эту идею мне дал Димка. Твой обожаемый Летус. Никогда не спрашивал, а почему ты дал ему это имя?       — Его отец держал клинику, отличным хирургом был. Спасал людей. Связан со смертью, так скажем. И-и-и... Само на ум пришло. Летус сам же кого хочешь с того света достанет. Ну, или отправит туда, что никто никогда и не поймёт. А Баюн сам знаешь, сказками убаюкивает. Любитель болтать, что рот не заткнёшь. Антон бесшумный, как я. Лишнего не скажет, умеет исчезать и появляться неожиданно. Вот как сейчас. И улыбка его... Так что там о Диме?       — Я дал ему долю. Которую якобы ты отнял у него. Как ему это кажется. В обмен на информацию о тебе.       — Но Лет не учёл одной мелочи, — Антон отложил бумаги. — Разные у нас фамилии. Уходя от нас, к нам же вернулся. Нужно его познакомить, с новым начальством. В нашем кабинете. Ты знаешь, о чем я.

***

      Антон стоял напротив того самого стула. Сейчас на нём сидел Дмитрий. Щиколотки привязаны к ножкам, руки за спиной стянуты тугой петлёй. Ремень пропущен через спинку стула, удерживая за пояс. Чуть позади Антона стоит Сергей. Арсений ходит за спиной Дмитрия из стороны в сторону скрестив руки на груди.       — Арс, это же тупо из-за мальчишки! Ты же сам понимаешь! — Дмитрий всё ещё не верит в то, что оказался на этом стуле, в этом кабинете, в этой ситуации.       — Летус, я говорю это только один раз. И словам своим не изменяю. И цена нашей дружбы тоже неизменна, — он останавливается склонившись к уху Димы. – И я сказал это, понимаешь?       Сергей подступает к Антону вплотную. Крепко берётся за локоть. Антон склоняет к нему голову.       — Ты знаешь... Ты лучше не смотри на такое. Он же друг... Всё равно, что предал. Я бы не смог, — Сергей покачивает головой, вздыхает и переминается с пятки на носок.       — Арс! Мы же не дети рисковать всем, что у нас есть и было! Ну, ради чего это?! Ты же не станешь? Бля, Граф, прекращай! — Дима пытается освободиться, но всё безуспешно. Арсений обходит его по кругу. Все знают, что означает этот круг. – Арс! Арсений! Прекращай! Ну я прошу тебя! Граф!       — Я глотку твою своими зубами перегрызу за Чешира, говорил? - Арсений останавливается у плеча друга.       — Говорил, но ведь Арс!.. Ты с ума сошёл! — Дима метался глазами по всем друзьям в надежде, что такое невозможно. – Арс! Арсений! Граф! Прекрати это, Граф! Я всё понял! Прости меня! Чешир, скажи ему, останови! — но Арсений остановился за спиной Дмитрия, опустив ладони на его плечи. – Баюн! Баюн, останови его! Граф! — Арсений рывком притягивает его плечи к спинке стула. Стальная хватка Арсения вонзается острыми зубами в горло бывшего друга и напарника. Два мощных рывка ломают и рвут гортань, заливают кровью тело жертвы и лицо мучителя.       Сергей не может сдерживать эмоций. Он закусывает свой кулак, и цепляется за локоть Антона. На миг утыкается в широкую грудь. После берёт себя в руки, снова встаёт рядом. Когда Сергей бросает на Антона короткий взгляд, то просто замирает, окаменев как статуя.       Ни один мускул не дрогнул на лице зеленоглазого. Он лишь склонил голову в бок, наблюдая кровавую картину совершенно безразлично. Заметив реакцию Сергея, Антон слегка приобнимает его за плечо и гладит по спине. Сергей коротко кивает в ответ.

***

***

***

      Руки медленно сжимали горло, в порыве острого желания, воздух закончился, а он всё молчал. Наслаждался, растворялся с улыбкой, глядя в родные голубые глаза. Его рука безвольно скользнула с плеча, упала звякнув браслетами. Закрылись медленно зелёные глаза.       Арсений долго и безуспешно пытался привести Антона в чувства.       Всё кончено.       «Я подарил тебе боль всего мира. Теперь нас не станет. Умереть от наслаждений с тобой в руках, это ли не наилучший финал? Никто не может сделать тебе больно. Никто такого права не имеет, даже я!»       Прижимая к себе драгоценное тело, он вышел на балкон. Теперь пришёл его черёд. Ни в чем нет больше смысла. Любить страшно. Любовь приносит боль и разочарование. Просто роковая ошибка. Он не хотел.       Рассвет разливался по горизонту багровым светом, последний, как и поцелуй холодных губ. Это последнее, что он запомнит. Простившись с любимым, он делает шаг и рывок через перила. Боль ворвалась в душу и умерла с любимым. Он встретил вечность со своим котёнком. Хотя бы там, они смогут быть вместе и жить в покое.       Только крик Сергея разрывал тишину сонного города. Сердца больше не бились, а души умерли. Лёд по венам превратил их в таль и пустые глаза. Сергей остался один - он их потерял. Боль утраты не заглушить никогда.       Сергей просто брёл по улице, где поднималось солнце. Багряные лучи скользили по зданиям. Лёгкий холодный ветер осени окутывал тело. Кончики пальцев сами собой заиграли в воздухе знакомую мелодию. Мимо пролетали машины. Город начинал свою жизнь. Сергей свернул в парк. Тот самый, заброшенный, старый. Где всё давно знакомо. Он бывал здесь, и не раз. Он тень, он вторая кожа. Он дыханием был, баюкал и сон охранял. Всегда за спиной, всегда где-то рядом.       Под руку попалась какая-то девушка. Она торопилась. Искала что-то в сумочке, тихонько ругаясь. Ванильный запах кожи и юности. Голубые глаза и рыжие волосы. Руки сами стянули тугие петли на её запястьях. Резкий удар сбил дыхание до кашля и хрипа. Нахлынули чувства, искали выход, вырывались наружу. Сладко-солëный вкус на языке проникал в горло. Кричать она так и не смогла.       «Сенечка...» — в голове только имя любимого друга, как когда-то в детстве звала его им любимая мать...