Сказки Гиблых Земель I

Масляные лампы, криво и неравномерно понатыканные в большой круглый обод под потолком, нещадно чадили, добавляя черноты и без того закопченному потолку. Колебались тени, когда кто-то из посетителей вставал, или по залу проходила еще молодая широкоплечая женщина в переднике, разнося еду и напитки. Запах горелых свечей, алкоголя и мокрых кошек навязчиво раздражал обоняние. Народ тоже собрался темный, мутный и не особо культурный, как в сотнях подобных деревень в глуши. Одно только яркое пятно отличало сейчас этот трактир от всех остальных, как две капли воды похожих на него. За длинным сосновым столом, покрытым вмятинами и царапинами, пережившим не одну пьяную драку, восседал необычный посетитель. Внешностью он был не похож на других – рыжие волосы довольно редко встречались в этих местах; вздернутый усыпанный веснушками нос может можно было отыскать у какого-нибудь деревенского парня, но таких живых светящихся ярко-синих глаз точно не могло быть ни у кого другого. Еще сильнее выделяла его манера общаться – много, эмоционально и обращаясь сразу ко всем, что неизбежно привлекало внимание окружающих. Смеялся он тоже громко и заразительно, и без устали развлекал слушателей все новыми и новыми невероятными историями из своей жизни, запас которых, казалось, никогда не заканчивался. Как всегда, все внимание народа было обращено на него, некоторые даже подсели к длинному столу, чтобы лучше слышать, хотя по правде в этом не было никакой необходимости. Голос Роки сотрясал стены даже на кухне. – ...Ехал я тогда через лес в Серые Пустоши, остановился переночевать, с местными познакомился, вот как с вами тут, и спросили они меня, куда я дальше направляюсь. И сразу руками замахали, закричали: "Не вздумай в эту деревню ходить, это гиблые места, там каждый день по человеку пропадает! Жители закончились уже поди, и ты следующий сгинешь!" А мне что? Пошел я туда, конечно. – И чего? – спросил кто-то. – А ничего! От деревни осталась хорошо если половина, сидят по домам, и тишина! Пусто так, спокойно, птички поют, собаки на солнышке греются. Сидящий в углу, на другом конце стола человек криво усмехнулся. Помнил он этот "спокойный" день, как будто вчера было. Чуть не померли. Оба. Особенно, конечно, Роки, но и его тоже знатно потрепало. Этот, второй, в отличие от рыжего был абсолютно неприметный, благодаря чему мог сидеть один в своем углу, и на него никто не обращал внимания. А кому он сдался – весь серый и унылый, слегка сутулящийся над своей тарелкой. Обычные светлые волосы свисали спереди немного длиннее, чем это было принято, почти скрывая серые глаза. Нос тоже обычный, прямой, без всяких веснушек, горбинок или других особых примет. Довольно высокий, в меру худой и жилистый – как девять из десяти обитателей этой деревни. И прошлой. И десятков других до. Одет тоже непримечательно – черные штаны, серая рубашка и куртка. Все простое, без всяких деталей и украшений. Простое, но внимательный глаз смог бы отметить – чистое, даже почти не помявшееся в дороге и идеально сидящее на его гибкой фигуре. А еще мог бы отметить плавность движений и то, что ел он используя собственный нож, а руки вытирал специальным лоскутом, а не об штаны. Только внимательных глаз в этом трактире не было, а если и были, то обращены они были на Роки. – ...а вечером забрел я на кладбище. Иду между оградами, темно хоть глаз выколи, и тут слышу, впереди кто-то чавкает... Рыжий сделал в своей речи драматичную паузу, чтобы публика достаточно прониклась нарисованной картиной. Публика ожидаемо ахнула и еще сильнее развесила уши. Роки это любил, можно сказать, дня не мог прожить без того, чтобы произвести впечатление. И люди это любили. А вот Грин наоборот – внимания избегал, людей сторонился, и это было взаимно. Слишком неинтересным казался он, особенно на фоне Роки. – ...и тогда я достаю из-за голенища кинжал и засаживаю ему прям промеж глаз! – Гадость какая! – громко прокомментировала проходившая мимо женщина в переднике и с двумя кружками в руках. – Ты, Марта, чем болтать, принеси-ка нам тоже добавки! – крикнул кто-то. Женщина с громким стуком опустила кружки на соседний стол, а Роки ответил: – Гадость – это когда падальщик трупы откапывает и жрет, а с кинжалом во лбу он довольно милый! Мужики за столом обрадованно заржали, один, с круглым красным лицом, даже радостно хлопнул Роки по плечу. – Так его, нечего всяким тварям на приличных кладбищах делать! – Вот-вот, и я так считаю, – серьезно кивнул Роки, хотя можно было заметить, что он с трудом сдерживает смех. – Поэтому если где попадаются – сразу бью. А я много где бываю. – И давно так странствуешь? – спросил кто-то из задних рядов. – Очень, – синие глаза обратились к потолку, что-то прикидывая. – Даже и не сосчитать. Все время в дороге. – А это кто? Вы же вместе пришли, не? – круглолицый, отвоевавший себе место рядом с Роки, кивнул на другой конец стола. Рыжий скользнул взглядом по месту, где сидел Грин, и небрежно бросил: – Это? Так, таскается везде за мной. Грин ниже опустил голову, полностью завесив лицо волосами. Таскается, ага. Ну-ну. Обхватив пальцами свою кружку, он поднес ее к лицу и понюхал. Пойло в таких местах подавали только двух видов: "выпить налей" и "плесни чего покрепче", и судя по красным рожам и взрывам гогота, в кружках у всех плескался второй вариант. Грин поковырялся вилкой в тарелке, выбирая самые съедобные на вид куски. Пускай отравиться им с Роки не грозило, но и есть все подряд он не привык. А питаться надо было, и желательно побольше – организм постоянно требовал еды. – А прошлой весной знаете, что со мной приключилось? – продолжал вдохновенно вещать Роки. Обращенные к нему лица преисполнились предвкушением, рты заинтересованно приоткрылись, кое у кого оттуда начала капать слюна или хрен знает что еще, и Грин скривившись отвернулся. Голос Роки тем не менее продолжал достигать его ушей: – Ехал я, значит, через лес к Черной Речке, милях в двадцати был от нее, когда прямо перед мордой моей лошади с неба упало большое то ли яйцо, то ли валун такой овальной формы, в крапинку... Пафос, показуха, выпендреж – такими были жизненные принципы Роки. Он не боялся показаться ни смешным, ни глупым. Он не боялся ничего. Даже смерти. Особенно смерти. – Да-а, у нас в Гиблых Землях чего только не увидишь... – протянул один из слушателей. – Лишь от деревни отъедешь – и нате, чертовщина какая–нибудь. Роки продолжал самозабвенно описывать, как вылупившаяся из яйца зубастая ящерица схватила его коня за ногу и пыталась утащить в овраг. Коня она в итоге съела, хотя Мортон и опустил такие подробности, но Грин прекрасно помнил, как неудобно сидеть вдвоем в одном седле и с каким трудом доковыляла его несчастная лошадь до этой чертовой речки. После этого он поставил условие менять лошадей после каждого переезда, чтобы стресс от путешествий в их компании у бедных животных излечивался за мирным вспахиванием деревенских полей. – ...А это был и не колдун вовсе, а некромант, слышали о таких? В наших местах не водятся... – А вот и да! – выкрикнул трактирщик, тоже уже покинувший свой пост между кухней и кладовкой, приманенный рассказом. – На болотах наших разве не похожая нечисть объявилась? Дровосеки говорили, что скелеты ходячие видели, а мы еще думали брешут! Он обвел взглядом сгрудившихся у стола мужиков. Те согласно забормотали. – А ведь точно... – Да, и впрямь похоже... – Болота – это те, что вдоль дороги? – не показывая заинтересованности спросил Роки, и Грин навострил уши. – Не, это если по тропе, что за церковью начинается, пройти шагов с тыщу... а может, и две. Вот там болота. А вдоль дороги так, лужицы. Из-под стола послышался какой-то шорох, и Грин опустил взгляд. Там среди засохших остатков еды и черепков битой посуды вылизывала бок серая кошка – та самая, чей запах и ощущался в воздухе. Похоже, кто-то плеснул на нее из своей кружки, и теперь бедное животное вынуждено было устранять последствия. Кошка подняла на него свои круглые желтые глаза и замерла. – ...так вот, и говорю я им: "отныне все обитатели вод запомнят, кто такой Роквер Мортон!" Но они же по-нашему не понимают, все равно по борту корабля вверх как ящерицы полезли. Тогда я взял бак с пресной водой и выплеснул прямо им на головы. Они твари морские, для них пресная вода что для нас горящее масло... Попадали обратно в воду и близко больше не подплывали. Зато часа через два море кааак забурлило! Кааак замотало корабль туда-сюда! Смотрю, а из-под воды щупальца полезли, штук двадцать, толстые как ствол дуба! – Кракен, что ли? – подал голос носатый тип, который выглядел немного интеллектуальнее других, ибо на его большом носу даже удерживалось некое подобие очков. – Ага, – смутился рыжий. – Неужто слышали? Носатый покивал. – Я слышал, а еще слышал, что живым от него никто не уходил. Мечом такого не убьешь, как же ты справился-то? – Ну да, – Роки почесал нос. – Мечом и правда никак. Но тут такая штука... В это время как раз гроза начиналась. А я в тот момент, когда голова кракена выныривала, в нее меч метнул, и он так воткнулся, что торчал наполовину. В этот меч–то молния и ударила. – Врешь! – восхищенно-обвиняюще крякнул круглолицый. – Вру, – легко согласился Роки. – Но интересно же! У него вообще все было легко, все его существование проходило так, легко и просто. Он перемещался из деревни в деревню, словно прыгал с кочки на кочку, не боясь провалиться в трясину. Без страха, без волнений, смеясь и плюя в лицо трудностям. Грин не мог сказать, что у него не было проблем. Грин выразился бы по-другому: для него проблем не существовало. А, нет, все-таки была одна, которую Роки упрямо не хотел видеть. Но явно не мог надолго о ней забыть. – ...и вы все тоже навсегда запомните Роки Мортона! – торжественно закончил он свою речь и встал. В этом-то проблема и состояла. Никто не помнил Роки. С восходом солнца все, с кем он общался предыдущим днем, забывали о его существовании. Проклятие, – говорил Роки, но на Грина ведь оно не распространялось, только на него одного, и это было странно. Само проклятие доставляло немалые неудобства, например если снять комнату в трактире на ночь, то утром Роки никто не узнавал, а потому порывались выгнать взашей, забыв, что за постой заплачено. Поэтому, если уж случалось снять где-нибудь комнату, то ложиться приходилось рано, чтобы успеть уйти до рассвета. А так все больше в лесу ночевали, это было проще. Грин остался сидеть в зале еще какое-то время после того, как рыжий вышел. Он наблюдал, как народ расходится по своим местам, как разносчица Марта протирает длинный стол, и слушал, как двое оставшихся за ним постояльцев обсуждают услышанное. – Странный мужик, а? – один, круглолицый, толкнул плечом своего соседа, того, который носатый. – Ясное дело. Не смог бы он столько подвигов совершить, врет. – Точно врет, сам же признался, – довольно записывая разоблачение на свой счет, закивал первый. – И меча у него нет, только сумка одна, я видела как он пришел, – вздохнула Марта. – А сам-то красивый, жаль, что такой лгун. Грин встал через несколько минут, опустошив наконец свою кружку, и тоже поднялся в комнату. Роки сидел на краю одной из двух кроватей и стягивал сапоги. Он безразлично оглядел вошедшего Грина, а потом снял куртку, лег и отвернулся к стене. *** Было около полуночи, когда как всегда чутко спящий Грин услышал тихий скрип половиц. Он тяжело вздохнул – опять не удастся выспаться, опять Роки понесло куда-то... Известно куда – на болота же, где скелеты разгуливают. И как бы ни хотелось плюнуть на все и вырубиться до утра, но он собрал волю в кулак и поднялся. – Свали, – сказал Роки, когда Грин догнал его за воротами трактира. Тот только криво усмехнулся, обнажая ровные белые зубы. – Ладно, – Роки засунул руки поглубже в карманы желтого плаща и зашагал туда, где вдали виднелся острый шпиль церкви. Грин последовал за ним, на шаг отставая. Болота оказались обширными и довольно скучными. Ровный однообразный рельеф, кустарники и кривые сухие деревья, и так в течение часа или полутора. Благо ходить по болотам им было не впервой, и отыскивать безопасную тропу они оба хорошо умели. Половинчатая луна немного освещала болота, но Грин и так прекрасно видел в темноте, и Роки, видимо, тоже, потому что за время их знакомства ни разу не споткнулся и никуда не провалился. А почему – Грин даже не задумывался, для него ведь это было естественным. Продвинувшись вглубь довольно далеко, они так никого и не встретили. Внезапно земля под ногами снова стала более твердой, а растительность густой и высокой. Появились деревья, даже один большой дуб возвышался неподалеку. – Эй! – крикнул Роки, остановившись у старого пня и поставив на него ногу. – Некрома-ант! Есть кто-нибудь дома? – Нет, – раздалось вдруг откуда-то снизу, и опустив глаза Грин увидел разглядывающий их из-под куста скелет белки. "Разглядывающий скелет" звучит, конечно, дико, но Грин уверен был, что из его пустых глазниц за ними наблюдает сам его создатель. – Мило, – прокомментировал Роки внешность посланца. – Но я бы все-таки хотел видеть тебя лично. Грин просто стоял сзади и наблюдал за разворачивающимися событиями. И слушал. Вскоре он услышал. Очень тихий шорох доносился с десятков разных направлений, постепенно приближаясь. – Я занят, – прошамкала белка, смешно шевеля челюстью. – А ты мертв. – Чего это я мертв? – возмущенно вскинулся Роки. – Я очень даже жив. Грин? Тот выразительно окинул взглядом все пространство вокруг них, все почти триста шестьдесят градусов, сколько мог оглядеть, не рискуя свернуть себе шею. Слишком тихие, Роки все еще не мог их слышать, а Грин безошибочно определял расстояние. Секунд пять. – И ты думаешь, они могут меня убить? – вновь обратился Роки к белке. Та не ответила, впрочем, ответа уже и не требовалось. Да, некромант думал именно так. Звуки в лесу были уже вполне различимыми и неумолимо приближались. Рядом с белкой кусты захрустели и из них выскочило что-то большое и состоящее из костей. Роки не медлил, в тот же миг он уже бросился вперед. В движении он вскинул руку, и в ней из ниоткуда возник меч. За спиной Грина тоже раздался оглушительный треск веток. Но он был к этому готов, он слышал каждый их шаг. Развернувшись, Грин пригнулся и прыгнул. Перед появившимися из леса скелетами приземлился уже не человек, а большой серый волк. Он зарычал и ринулся вперед, круша лапами недостаточно прочно соединенные кости, и те рассыпались в разные стороны. Он не мог определить, что это были за звери в бытность свою живыми, он плохо разбирался в скелетах, но одно можно было сказать точно – размером они превышали человека. Медведи, наверное, или что еще здесь водится? Снеся первых двух, Грин понял, что охота будет долгой – звуки в лесу никак не замолкали, одни ближе, другие дальше, казалось, им не было конца. Вообще, охоту он любил. На охоте можно было хорошо размяться и сожрать кого-нибудь питательного. Часто, но не в этом случае. От некроманта взять нечего. Лучше бы это был леший, водяной, хоть кикимора какая-нибудь. Живое зверье вкусное, даже пиявки забавно лопаются на зубах, а тут... Он же не собака, чтобы кости грызть. Вздохнув, Грин увернулся от рогов очередного врага и мощным ударом перебил ему передние лапы, от чего тот завалился вперед и потерял почти половину всех костей. Роки не отставал от него по количеству поверженных врагов. Он, хоть и мог с легкостью уйти из зоны их досягаемости, но оставался на месте, прикрывая спину Грина. Рано или поздно имеющиеся скелеты закончатся. А новые еще надо найти-откопать, они же нигде просто так на дороге не валяются. За одним исключением. Здесь – валяются. Вот только некроманты не могут поднимать нежить на расстоянии. Рано или поздно ему придется явиться лично. Роки увлеченно косил нежить, в правой руке держа меч, а левой разбрасывая огненные стрелы. У него не было возможности смотреть по сторонам, поэтому Грин взял это на себя, непрерывно прислушиваясь и принюхиваясь. И в какой-то момент он учуял запах гнили и разложения. Вся шутка была в том, что скелеты, как ни странно, не воняли – потому почуять некроманта было проще простого. Да и разбросанные по поляне кости начали медленно собираться обратно. Найти, где он прятался, было сложнее. Это оказалась крона развесистого дуба, и вряд ли он тратил время на то, чтобы лезть туда по стволу. А обычные представители этого вида летать не умели, ходили исключительно по земле. Некромант-колдун? Это было что-то новое. – Р-р-рок!.. – зарычал Грин и, поймав взгляд рыжего, мотнул головой в сторону дерева, надеясь, что тот поймет. Мортон понял. Он выпустил в дерево ветер, в надежде, что это выкурит оттуда некроманта. Дуб был ни в чем не виноват и не заслуживал быть сожженным. Некромант действительно покинул свое убежище, которое от налетевшего урагана залепило ему веткой в глаз. Это оказался невысокий мужчина в черной мантии с капюшоном, в руке державший то ли посох, то ли просто длинную палку. Он завис в воздухе неподалеку и махнул своей палкой. Из ее конца вылетела очередь стрел, Роки сделал шаг назад и они вонзились в землю у его ног. – Промазал, – заметил он, оттолкнулся от земли и взмыл к некроманту. Дальше были вспышки молний, удары грома, звон меча об палку и свист ветра. Роки, обычно не упускавший возможность поболтать с незнакомцами, делом занимался молча и сосредоточенно. Грин тоже занимался делом, потому что с уходом Роки все скелеты достались ему одному. Некромант умудрялся даже сражаясь переподнимать уже поверженных тварей, хотя и сказывалось рассеяние внимания. Они получались далекими от оригинала, либо с недостатком, либо с избытком конечностей, что мешало им двигаться, а Грину давало возможность изредка бросать взгляд в небо. Сражался Роки красиво, его движения были похожи на танец. Летать он умел виртуозно и держался в воздухе так, словно был рожден для этого. Он уворачивался от выпускаемых веером стрел, успевая метать во врага молнии и огненные шары. Грин мог бы смотреть на это вечно, но твари все наступали, стараясь задеть его когтями или рогами. Или зубами. Волки среди поднятых скелетов, конечно, тоже попадались. Где-то за спиной в очередном ударе грома едва не затерялся звон металла об камень. Роки уронил меч. Грин на долю секунды повернул голову, чтобы запомнить место, куда он упал, и бросился на очередного противника из переподнятых. У этого явно было неправильное количество ног, что делало его неуклюжим и медленным. Каждый скелет по отдельности не представлял для Грина никакой опасности, но их было слишком много. Он устал и почти уже начинал пропускать удары. Очередной олень смог задеть рогом его бок, и шерсть намокла от крови. Боли во время охоты он почти не чувствовал, зато прекрасно чувствовал, что начинает слабеть. Вспышки молний не прекращались, в небе то и дело загорались огненные шары, сверкающие стрелы летели в обоих направлениях, Роки, что-то выкрикивая, постепенно приближался к зависшему над болотом некроманту. Его куртка дымилась, он явно пропустил уже не один удар, и Грин не мог отделаться от ощущения, что он делал это специально. Опять. Натиск нежити внезапно замедлился, некромант полностью отвлекся на Роки, который уже был на расстоянии касания. Некромант выбросил руку в сторону рыжего, с точки зрения Грина вроде бы ничего не произошло, но тело рыжего несколько раз содрогнулось, как будто его прошило разрядом молнии, а потом некромант схватил его за горло. – Грииин!.. – закричал Роки, но его охрипший голос захлебнулся от нехватки воздуха. В три огромных прыжка Грин оказался рядом с валяющимся мечом и с размаху придавил лапой рукоять. Меч исчез. Своенравная железка не терпела, когда ее касался кто-то кроме хозяина, сразу возвращалась туда, откуда Роки мог ее мгновенно призвать. Они неоднократно этим пользовались. Роки демонстративно ронял меч на видное место, и прикидываясь безоружным усыплял бдительность противника, подбирался к нему вплотную и подавал Грину сигнал. Тот возвращал меч на место, а Роки извлекал его оттуда и мгновенно побеждал противника. Ну, в виде плана все звучало именно так. Быстро и легко. А на деле получалось криво-косо, но все-таки получалось. Меч материализовался в специально отведенной в сторону руке Роки, и тот одним мощным взмахом снес зазевавшемуся некроманту голову. С ними только так и нужно, от простых ран они не умирают, только вид делают, а потом собственная сила восстанавливает сочтенное мертвым тело и оно встает, даже если кто-то удосужился его закопать. Обезглавленный некромант как и положено мгновенно рассыпался пеплом, а Роки еще секунду висел неподвижно в воздухе, а потом резко обмяк и начал падать, снова выпустив из руки меч. "Только не в болото!" – взмолился Грин своим языческим богам. Он терпеть не мог холодную воду. И если вытаскивать Роки он был готов несмотря ни на что, то за мечом нырять, увольте, не собирался. Железка пускай полежит на дне, подумает. Надоест – сама вернется. К счастью, в болото рыжий не попал, приземлился он аккурат в заросли колючих кустиков, но едва взглянув на него, Грин беззвучно выругался. Он никогда не ругался вслух, вообще никогда. Рожденный аристократом всю жизнь им и останется, даже бегая по лесу на четырех лапах. Вид Роки совершенно не вдохновлял. Совсем наоборот – вводил в уныние и побуждал побиться лбом об дуб. В самом деле, если мозгов человеку не дано, то почему это должно быть проблемой окружающих? Да из него кости торчали, как иглы из ежа. Не его, конечно, кости, некромантовы... В смысле, некромантом выпущенные. И лужа крови порядочная натекла. А сам Роки имел такой зеленоватый оттенок, что даже в свете луны явственно просматривалась его зеленоватость. Трезво оценив картину, Грин все-таки обернулся человеком, подхватил Роки на руки и понес на более удобное для лечебных манипуляций место. Рыжий признаков жизни не подавал, даже не дышал уже, и сердце почти не билось. Ну, один удар в минуту не считается. Грин сжал челюсти, стараясь унять страх. Все это было уже сотни раз, но все равно от ужаса при мысли, что Роки может и вправду больше не открыть глаз, кровь в жилах застывала и руки начинали трястись. Он аккуратно опустил рыжего на корни того самого дуба. Они как раз образовывали место, на котором можно было расположить человека, чтобы сподручно было извлекать из него костяные иглы. Он исколол себе все пальцы, но иглы после десятой сердце Роки начало ускоряться, потом он со свистом вдохнул, разлепил веки и огляделся. Несколько минут прошло в тишине. Грин сосредоточенно извлекал иглы из ран, но рыжий ведь долго молчать не умеет, даже в таком состоянии. – Какой красивый дуб, – со слабой улыбкой заметил он, рассеянно рассматривая листву прямо вверху. – Угу, – промычал тот. – Вот и закопаешь меня прямо тут, если наконец умру, – мечтательно прикрыл глаза Роки, кажется, и правда вознамерившись умирать. – Вот еще, – фыркнул Грин, доставая из его тела очередную костяную иглу. – Не буду я тебя закапывать. Валяйся вместе с остальными оленями. – Нельзя, – качнул головой Роки. – Ты же знаешь, что будет, если меня не закопать. Да, Грин знал. Из скелета колдуна действительно получалась ядреная нежить, убить которую было крайне сложно. Собственно, из скелета некроманта могло получиться нечто еще худшее, к счастью они почти никогда не умирали так, чтобы оставить после себя скелет. Мог ли так умереть Роки, было неизвестно, он ведь никогда не умирал. Но теоретически... Закопать его все же стоило. Поднимая нежить в радиусе вокруг себя, какой-нибудь случайный некромант мог прихватить все, что валялось на поверхности, а вот откапывать его никто бы не стал, не знай он точно, кого именно откапывает. А этого никто знать не мог. Его ведь не помнили. Для людей Роки как будто не существовало. – Грин, – словно прочитав его мысли, позвал Роки непривычно тихо, – ты тоже считаешь, что я – никто? – Бред не неси, – почти грубо оборвал его тот. – Стал бы я "таскаться" за никем? Роки улыбнулся, не открывая глаз. Грин запомнил сказанное им прошлой ночью. Был бы на его месте любой другой, эту реплику можно было бы объяснить обидой. Но Роки слишком хорошо знал Грина, а Грин слишком хорошо знал Роки, чтобы обижаться. Как можно обидеться на то, что давно воспринимаешь как неотъемлемую часть себя, ну почти как собственную руку? Грин не обижался, он просто помнил. Он один помнил все. *** – Слышал, какая гроза была над болотами? – раздалось в пустом зале трактира. Жизнь в нем, как обычно, возобновилась только поздним утром, потому что постояльцы отсыпаются, да и другие посетители никогда не появляются раньше полудня. Марта протирала столы большой не очень чистой тряпкой, а трактирщик сидел над чашкой отвара пустырника, которым традиционно отпаивал себя после многолюдных ночей. – Ты дура что ли? – проворчал он. – Моя комната как раз на ту сторону, как не слышать? – Небо такое необычное было, прямо горело и мерцало. Красиво... – мечтательно вздохнула Марта. Свежий белый передник натянулся на внушительной груди и снова опал. – Гроза как гроза, – трактирщик пожал плечами и отхлебнул отвар. – Эка невидаль, молнии! Марта раздраженно шлепнула его по плечу тряпкой. – Где уж тебе красоту понять! – фыркнула она, а затем присела на край скамьи и задумалась. – Слушай, Бен, а ты помнишь, кто вчера взял вторую комнату справа? Трактирщик задумался, хмуря брови. – Что-то не припоминаю... Хотя, вроде был какой-то мужик в серой куртке, сидел тихо в углу. Кажется, он это был... А что? – А то, что захожу я в нее с утра, а там никого. И две кровати расстелены. Две! А раз я две стелила – я же должна была видеть, что их двое, а хоть убей... Ничего не помню. – Да и черт с ними, – махнул рукой трактирщик. – Главное, ушли уже. Пойди убери там. Марта, секунду помедлив, пожала широкими плечами и направилась к лестнице на второй этаж.