Шрамы

Фэн Синь всегда где-то ранился и было даже не суть важно где именно. Се Лянь никогда не удивлялся тому, что он иногда приходит в крови, хотя в первые месяца жизни в одной квартире, это все достаточно пугало и порой даже до слез, поэтому парень всегда бережно обрабатывал маленькие ранки, а порой бывало, что и рассеченные губы или раненные костяшки. Он знал о работе Фэн Синя. И даже не раз просил попробовать отказаться от нее. Но... Не получалось. Мужчина всегда отлынивал и уходил от вопросов, больше обращая внимания на эмоциональное состояние своего парня. Но... Бывало порой и такое, что Се Ляню однажды пришлось зашивать одну из ран Фэн Синя. Благо его медицинское образование позволяло, поэтому он спокойно, хоть и со слезами, делал это дома, одновременно ругаясь на Фэн Синя, а потом долго выслушивал его извинения, чувствуя как руки парня подрагивают, когда прижимают к себе. Се Лянь не любил ситуации, когда пришлось прибегать к серьезному лечению шрамов и ран. Но он любил каждый его шрамик, каждое увечье, хоть и не признавался в этом на полном серьёзе. Однажды Фэн Синь пришел с порезанной ногой. Когда-нибудь работа парня его доконает до сердечного приступа. Выдохнув, Се Лянь нежно взял понурого парня за руку, ведя в ванную. Тот чуть прихрамывал, но свободной рукой придерживал какую-то белую тряпку к ране, чтобы не испачкать пол. Он знал как Се Лянь не любит, как полы пачкаются. Закончив с зашиванием раны, Се Лянь так же молча сложил все свои приборы в большую аптечку, которую тот успел собрать, пока жил у Фэн Синя. Никто из них не промолвил и слова. Обычно этот дурачок уже начинал извиняться, а сегодня сидит никакой, то и дело не смотря в глаза Се Ляня. Сердце взволновалось и паренёк перевел свой взгляд с закрытой аптечки нахмурившегося Фэн Синя. Он подошёл к нему, присев на корточки, стараясь хоть так заставить на него посмотреть, но тот вновь отвёл взгляд в сторону. Не успев ничего сказать, парень первый начал говорить, перебивая мысли Се Ляня. — Тебе наверное уже надоело то, что я прихожу каждый вечер то побитый, то ещё что. Паренёк чуть похлопал глазами, удивлённо всматриваясь в глаза Фэн Синя, полные боли и страха. Чуть поджав губы, Се Лянь привстал и нежно поцеловал того в уголок губ. — Не могу сказать, что меня это достало, Фэн Синь, но... Это меня очень волнует. - только и сказал паренёк, аккуратно сжимая руку своего парня в своей. — Волнует... Я весь в ебучих шрамах. На мне живого места нет! - Фэн Синь, все так же глядя куда угодно, лишь не на Се Ляня посмотрел в зеркало, где увидел свое отражение. Кто вообще мог быть с ним? Как Се Лянь все ещё был рядом? Ещё и лечил. Рывком встав со стула в ванной, мужчина направился в спальню, прихрамывая и усаживаясь на него край кровати. Руки с силой зарылись в короткие волосы, заметно сжимая и Се Лянь вздрогнул. Вот и этот разговор. Вздохнув и медленно подойдя в спальню к парню, Се Лянь аккуратно встал на колени на поверхность кровати, аккуратно обнимая сзади за плечи. — Фэн Синь... И что, что ты весь в шрамах? - он ощущал своей слегка прохладной от воды кожей горячую кожу Фэн Синя, он был без футболки сейчас. Возможно из-за раны поднялась температура, нужно измерить и дать лекарства. Был виден абсолютно каждый шрам, на теле действительно было мало место, где нет хоть какого-то увечья. И всё из-за этой чертовой работы. Выдохнув, Се Лянь нежно начал покрывать поцелуями загривок своего парня. Наверное это было одно из немногих мест, где шрамов не было, а затем медленно спустился ниже, целуя каждый его шрам, со всей нежностью, со всей любовью, руками нежно поглаживая по плечам, чувствуя как они расслабляются. — Я люблю тебя, милый. Всего-всего. Даже твои шрамы и раны. Поэтому и переживаю, что вдруг ты однажды... Не придёшь вообще. Остановившись где-то меж лопаток, Се Лянь почувствовал как от одной такой мысли горло сжалось, а из груди вырвался первый всхлип. Фэн Синь наверняка почувствовал и услышал, так как в следующий секунды он резко развернулся и крепко прижал к себе. — Я приду. Обещаю. Я ушел оттуда, Се Лянь. Я больше не пойду туда, слышишь? Кажется слезы страшных представлений превратились в слезы облегчения и Фэн Синь ещё долго прислушивался к громким всхлипам не в силах успокоиться Се Ляня.