Вместилище страданий

      С каждым днём я узнаю о тебе всё больше и больше. Ты ушёл в мир иной, когда мне было тринадцать. Сейчас мне уже двадцать семь. И вот, я только сейчас слушаю твои интервью, изучаю твою улыбку и взгляд, наблюдаю за тем, сколько добра и сострадания излучало твоё сердце. Я слушаю и читаю отзывы людей, которые тебя знали лично или же отдалённо, и понимаю, насколько удивительным человеком ты был. Знаю, в твой адрес летело много грязных сплетен, знаю, что тебя, человека нежного и чуткого, недоброжелатели и завистники хотели выставить чудовищем перед лицом всего мира. Признаюсь, скорее всего я бы тоже поверила в ложь, если бы не попыталась вникнуть в происходящие ужасы твоей жизни. Я подобно судье вынесла бы тебе жестокий приговор и в глубине души наверняка готовилась отправить на самое дно ада...       Но куда уж там...Тебе ли не знать, что такое ад? Ведь ты и так там побывал. Живя здесь, на Земле, в месте, которое ты всем сердцем мечтал исцелить, тебе пришлось испытать столько боли, сколько мало кому выпадает. Наверно потому, что ты был очень сильным...       Я не буду перечислять сейчас все те удары судьбы, через которые ты прошёл. Ты и так это знаешь, и несомненно - мне известно далеко не всё. Однако, того, что я знаю, уже достаточно для того чтобы назвать тебя вместилищем страданий.       Еще месяц назад, услышав имя Майкл Джексон, первое, о чем бы я подумала, это взрывные танцы на сцене в странных, непонятных костюмах, мне бы вспомнилась лунная походка - то самое движение, что с первых дней стало твоей визитной карточкой. Возможно, в памяти всплыли бы мотивы парочки песен, которые известны, наверное, даже детям во всём мире. Всё. На этом моё представление о тебе закончилось бы. Скудновато, правда?       Я не знаю, что случилось...Быть может, мне сердце подсказало - читай дальше, изучай, вникай...Узнай этого человека. И я это сделала. Знаешь, что случилось после этого?       Всё внутри меня содрогнулось. Моё сердце взорвалось, и этот взрыв спровоцировал цепную реакцию, заставив поочередно каждую клеточку моего тела вспыхнуть, расколоться и пеплом разлететься по всей Вселенной. После этого я часто закрывала глаза и где-то в глубине души подобно зеркалу раскалывалось небо, и из него сыпались осколки звёзд, повсюду дрожала земля, будто бы через её недра пропускался мощный электрический импульс, ветер, обезумев, срывал крыши домов, множеством своих невидимых крыльев сдирал кроны деревьев, ломал всё, что попадалось ему на пути. Можешь себе представить это чувство? Самое страшное, что эту бурю было не остановить, ведь я ничего не могла исправить!       Мне не передать словами, насколько близко к сердцу я приняла твою боль. Возможно только слёзы могут рассказать об этом. С самых малых лет, чуть ли не с того момента, как научился ходить, и почти до самых последних минут жизни, ты был предан сцене, своим песням и танцам. С глубочайшим трепетом и уважением ты относился ко всему живому. Пожалуй, ты был самым нормальным человеком из всех ныне живущих.       Многие не понимали твоей привязанности к детям, строя себе в угоду различные домыслы, гадая, что же такое творится в твоей голове, искали изъяны в таком поведении. Но всё было гораздо проще, ответ лежал на поверхности: в детях ты видел спасение!       Наши жизни с тобой пересеклись...всего на тринадцать лет...Много это или мало? Однако, я могу гордиться тем, что жила с тобой в одно и тоже время, дышала тем же воздухом, что и ты, посещала те же места, что и ты, наблюдала за тем, как меняется и развивается мир. Я смотрела твоими глазами или же ты моими, скажи? Ты - целая эпоха, и я частичка этой эпохи. Быть может, когда ты только покорял вершины, а меня еще даже в помине не было, я наблюдала за тобой с небес? Могу ли я полагать, что теперь я нахожусь под твоим присмотром?       Полвека, Майкл. Всего полвека. За этот промежуток времени, ты сделал так много, в эти полвека ты заключил вечность. За эти полвека ты вместил в своё сердце не только собственную боль, но и безропотно, самоотверженно, боль миллионов других людей. Весь мир называл тебя королём, гением, ангелом, демоном, но, думаю, у тебя было еще одно имя - вместилище страданий. Твоё сострадание и милосердие были теми самыми нитями, что сплетали жизнь умирающим, но осмелюсь предположить - расплетали твою.       Знаю, что до сих пор о тебе говорят, тебя любят и ненавидят. От людей еще очень долго будет скрыто то, что ведомо лишь Богу. Но настанет время, и твоя история будет рассказана.       Однажды не станет и меня. Будет это через год или через пять, а может мне тоже суждено прожить полвека...Но эти письма останутся здесь. Их будут читать люди. А я, возможно, уже буду стоять перед тобой, приветливо улыбаться и пожимать руку...