***
Ландо забыл телефон в его номере, и Оскар заходит в его комнату сразу после стука, не ожидая, что он увидит там Карлоса. Точнее, Ландо с его растрепанными кудрями, влажной от пота кожей, который сидит прямо на бедрах Карлоса, закинув голову назад и закрыв глаза от удовольствия. Оскар мгновенно смущается, оставляя телефон на тумбочке в прихожей, и быстро захлопывая дверь. Они, кажется, его даже не заметили. Конечно, он бы тоже никого не заметил, если бы на нем сидел его напарник, срывая голос от стонов. Оскар снова закашливается в коридоре, голова кружится, и он благодарен, что его номер находится рядом. С каждым разом цветов становилось все больше, но сейчас ему кажется, что их хватило бы на целый букет для первого свидания. Посмотри, какие цветы я для тебя вырастил у себя в лёгких, Ландо. Его трясет, когда он снова сидит на полу в ванной. Перед глазами все та же картинка – Ландо и Карлос, Карлос и Ландо, и кажется, это все на повторе в его голове уже час, и от этого становится только хуже. Он не знает, сколько времени он там провел, откашливая цветы веселого оранжевого цвета, которые как будто смеются над ним и его состоянием. Завтра гонка, ему нужно выспаться, но все что он может, это свернуться на кровати, надеясь, что он не задохнется во сне.***
Гран-при в Остине. Оскар стартует десятым, и хоть это не лучшая позиция, его волнует только возможность добраться до финиша и не умереть в этой чертовой машине от милых оранжевых хризантем у него в легких. Перед гонкой он снова видит Ландо и Карлоса, которые стартуют вторым и четвертым, и они оба рады, надеясь на еще один совместный подиум. Оскара снова тошнит от одного вида их прикосновений, улыбок и сладких словечек, которыми осыпает младшего Карлос. Первый круг. Оскар в целом чувствует себя нормально, но в голове снова мелькает картинка, которую он видел буквально полчаса назад. Четвертый круг. Его мысли сводят его с ума, голова кружится, руки слабеют, и все, о чем он может думать, так это руки Карлоса на талии Ландо, его поцелуи, пальцы вокруг запястья, счастливые взгляды и все превращается в бесконечную кашу ЛандоКарлосЛандоКарлос и сожалениями, что это не он. Не он на месте испанца, не он делает Ландо счастливым, они просто напарники, которые максимум могут быть друзьями. Седьмой круг. Руки дрожат, пытаясь удержать руль, ноги плохо слушаются, но пока еще нажимают на педали. Горло перехватывает, цветы снова просятся наружу. Девятый круг. Оскар закашливается, чуть ли не теряя контроль. С машиной что-то происходит, и по радио он слышит, что что-то не так. Его тошнит, голова кружится, он пытается сдерживаться, чтобы не закашляться снова, но не выходит. Десятый круг. Наконец, он слышит по радио команду заезжать в боксы. Для него гонка окончена, с машиной какие-то проблемы. Он одновременно рад тому, что он не закончил гонку где-нибудь в стене, но и расстроен тем же фактом – может, так было бы проще. Тело ослабло настолько, что он еле доезжает до питлейна, тут же закашливаясь. Это самый сильный приступ, который когда-либо у него был, и он понимает, что ему не избежать вопросов, когда он снимет шлем и там окажется куча окровавленных оранжевых хризантем. Но тут он понимает, что он не может ничего сделать. В гараже он не может даже самостоятельно вылезти из машины, в голове шум, кашель не прекращается, а вокруг вдруг появились сотрудники медицинской помощи. Черт, настолько все плохо? Спустя несколько часов он просыпается в больнице. За окном уже темно, он не понимает, сколько проспал, и что вообще произошло. – Оскар? – черт. Ландо обеспокоенно подбегает к нему откуда-то из темного угла палаты, его глаза сонные, и наверное, он провел здесь весь вечер сразу после гонки. – Как ты себя чувствуешь? Оскар не знает, что ответить. Я чувствую себя так отвратительно, и скорее всего умру, просто потому что мне повезло влюбиться в тебя? Такой ответ навряд ли его устроит. – Лучше, – его голос охрип, и он тянется за стаканом воды на тумбе рядом с кроватью. Ландо предугадывает его действия: помогает ему приподняться, подкладывает подушку под спину, подает стакан. Оскару хочется послать его прямо сейчас, чтобы он больше не чувствовал этой дурацкой вежливой заботы, которая ничего не значит, из-за которой он будет страдать только больше. – Врачи сказали... что это... то, что происходит... ты знал? – Ландо не знает, как начать, как подойти правильно к этому вопросу, поэтому не получается выстроить свои мысли в нормальное предложение, но он надеется, что Оскар его поймет. Оскар всегда понимал его с полуслова. – Да, – Оскар не хочет ничего больше говорить, он устал, и ему одновременно хочется чтобы Ландо был сейчас здесь, с ним, и в то же время отдалиться от него настолько, насколько это вообще возможно. – Как давно? – тихо спрашивает старший, боясь задеть его таким вопросом. – Где-то три месяца, – Оскар уже и не помнит себя без этих глупых оранжевых цветочков на ладонях после каждого появления Ландо в его поле зрения. – И ты... ты уверен, что это не взаимно? – Ландо старается его поддержать, как мило. Знал бы он, что спрашивает про себя. – Нет. У него уже есть кто-то, кто явно не ходячая оранжерея, – Оскар грустно усмехается, и кашель снова рвется наружу. Ландо смотрит на него с сожалением. Карлос неожиданно заходит в палату, отчего Оскар еще больше удивлен. Хотя, чему удивляться, эти два неразлучника не расстанутся даже здесь. – Оскар, ты в порядке? – Карлос, кажется, тоже искренне переживает. Оскару становится стыдно, он даже немного краснеет, но опять закашливается, и сжимает в ладони мелкие оранжевые цветочки. – Я в порядке. Спасибо, что приехали, – он вымученно улыбается, хотя ему хочется завыть прямо сейчас. – Поезжайте домой, уже поздно, вы и так тут засиделись из-за меня. – Звони, если что-то будет нужно, хорошо? – Ландо приобнимает его на прощание как обычно, Оскар ощущает невесомый запах его парфюма, и от этого, кажется, становится еще хуже. – Да, хорошо, – он в очередной раз закашливается, как только дверь за ними закрывается. Черт, он даже не может сдержаться, и это скоро станет проблемой. Уже стало. Его хоть и выписывают, но к гонке в Мексике не допускают. Он слишком слаб, и навряд ли восстановится. От этого хочется плакать, единственное, что он так любил кроме Ландо – гонки, которые были его жизнью, и теперь у него ничего не осталось, хотя он все так же продолжает ездить с командой из одной страны в другую. До конца сезона четыре гонки, и если он как-то решит эту проблему, то может быть, он сможет вернуться хотя бы к Лас-Вегасу. Ландо со своей чрезмерной заботой делает все только хуже. Он часто заходит к Оскару в номер, просто чтобы поболтать, проведать, попытаться ему помочь. Оскар же хочет больше никогда его не видеть, не слышать, и злится каждый раз, когда старший пытается наладить с ним контакт, но вспышки гнева сразу же прерывает кашель. – Оскар? Может ты все-таки признаешься ему? – Ландо сидит с ним на полу в ванной, убирая непослушные волосы от лица. Оскара трясет от приступа, касаний старшего, злости и обреченности его положения. – Кому? Тому, у кого уже есть парень, с которым он в счастливых долгих крепких отношениях и не планирует смотреть на своего глупого напарника, у которого в легких из-за этой дурацкой любви целая клумба? Может, мне ему еще букетик из них подарить? – Оскар впервые срывается на Ландо, отчего тот даже инстинктивно отодвигается, смотря на младшего широко раскрытыми глазами. И тут он понимает. Он в отношениях. Он напарник Оскара. – Оскар, это... я? – до младшего доходит, что он только что выпалил все, что так долго хранил в секрете. – Черт, Ландо, нет, я не хотел, пожалуйста... забей. Забудь, что я сказал, ладно? – Оскар не хочет смотреть ему в глаза, боясь увидеть там отвращение, но Ландо только подсаживается ближе, обнимая его. – Почему ты не сказал раньше? Мы бы... могли бы что-то придумать. Я мог бы как-то помочь, Оскар, – его голос тихий, он искренне сожалеет, и младшему хочется заплакать. – Как, Ландо? Ты не полюбишь меня в ответ, ты не бросишь Карлоса, и в моих тупых чувствах виноват только я, понятно? Поэтому только я могу решить эту проблему. – он не может решить эту проблему, и он это прекрасно знает, но не хочет, чтобы старший чувствовал себя виноватым. – Что ты собираешься делать? – Ландо все еще сидит рядом с ним, не зная, как поступить. – Закончить сезон. Надеюсь, что меня допустят к гонке в Лас-Вегасе, может, я даже заработаю очки для команды. – Я не об этом, – Ландо хмурится, когда Оскар снова закашливается. – Просто оставь меня в покое, ладно? Не трогай меня до конца сезона, я хочу закончить этот год живым, – Оскар усмехается, поднимаясь с пола. – И не приходи ко мне больше, пожалуйста. – Оскар, если я могу помочь... – Ландо чувствует себя виноватым. – Нет, ты не можешь помочь. А теперь уходи, – Оскар уже открывает дверь. Он так зол, и чувствует, что новая порция цветов застряла где-то в горле, и молится, чтобы Ландо вышел быстрее, и не видел это снова.***
Ландо не общается с ним больше, как Оскар и просил. Он издалека наблюдает за ним, и спрашивает у врачей о его состоянии, надеясь, что это хоть как-то помогло младшему. Оскару становится немного лучше. Он возвращается к гонкам, и в Абу-Даби стоит на подиуме, измученный, но в какой-то степени даже счастливый. Кашель снова рвется наружу, и он самый первый уходит подальше от камер, чтобы никто не увидел окровавленные оранжевые хризантемы. Как иронично, они так хорошо сочетаются с его фирменным комбинезоном Макларен. Приступ оказывается сильнее, и Ландо не может стоять в стороне, наблюдая, как Оскар уже опускается на пол, задыхаясь от количества цветов в его легких. Он подбегает к нему, присаживается рядом, кладет голову младшего к себе на колени, шепчет ему что-то на ухо, но Оскар уже не разбирает слова, не слышит, не понимает, и все, что он чувствует – это глупые оранжевые цветочки в его легких, горле, на ладонях и кажется, это конец. – Оскар? Оскар, ты слышишь меня? – он не слышит. Кашель вдруг успокаивается, и он открывает глаза, чтобы в последний раз посмотреть на Ландо. В глазах старшего стоят слезы, он все еще пытается добиться какого-то ответа, зовет на помощь, но никто не приходит так долго, что Оскар всё понимает. Он улыбается, вдыхает полной грудью насколько это возможно, чувствует запах парфюма Ландо, смешанного с потом и шампанским, и закрывает глаза. Последнее, что он чувствует, как старший прижимает его к себе, целуя в макушку. Наверное, это стоило того. Ландо приносит ему оранжевые хризантемы в этот день каждый год.