Уралов не знал чем руководствовался, когда решил моментально оборвать все связи с Юрой и Аней.
Просто в какой-то момент он понял, что всё.
Это конечная. Заебало.
Погрязший в своей криминальной деятельности, ему уже было как-то не до друзей, а впутывать их в это мракобесие Костя не позволил бы себе никогда. Из этого оставалось только одно единственное, правильное и верное решение, которое далось ему довольно-таки с трудом.
Разрыв.
Ему нужно время. Ему нужен перерыв.
И, конечно же, ему
не нужен Юра со своей гетеросексуальной влюблённостью в Аню.
Тем не менее, несмотря на всю свою отстранённость к близким связям, у Константина появилась прекрасная возможность возобновить своё общение с
Сашей Романовым Шурой Думским. Им как раз в сентябре 1991 года вернули прежние, родные имена.
Прощай, Ленинград. Прощай, Свердловск.
Да здравствует Санкт-Петербург и Екатеринбург.
Костя, признаться, немного скучал, а Шуре, на тот момент, уже было похуй, если честно. Ему просто хотелось хорошенько накидаться, а такое
прекрасное событие, чем не повод?
Не сказать, что Уралов был особо рад именно такой личности своего лучшего друга, но зная, сколько всего Саше пришлось натерпеться от поехавшего в те времена кукухой Московского и прочего дерьма, принял это как должное. И относиться хуже к Романову-Думскому из-за такого он уж точно не стал.
Напротив, теперь оба старались проводить своё время в обществе друг друга как можно чаще, навёрстывая упущенные годы дружбы.
Да и всё бы хорошо было. Только вот сука-жизнь внезапно опять пошла по одному месту: преступных группировок становилось всё больше и больше, из-за чего всецело контролировать обстановку в своём регионе получалось крайне плохо; Татищев уже изрядно заебал своими расспросами о том, почему "Костян" больше не хочет видеть ни его, ни Аню; а Шура конкретно подсел на наркотики.
И однажды, как раз во время чуть ли не летального передоза, за своим Шурочкой приехала та самая злая Московская псина.
Екатеринбург до сих пор помнил направленный на него полный злобы и ненависти взгляд столицы, когда тот выносил Думского едва ли не на руках; впрочем, тогда Константин одарил его таким же, прежде чем захлопнуть за ними дверь. И тот факт, что Костя явно переборщил с угрозами в сторону Михаила Юрьевича, если тот опять выкинет с Романовым какую-нибудь хуйню, его не волновал абсолютно.
Давно пора уже было сделать это.
***
Костя снова остался один.
И эта ужасная, разрастающаяся внутри, пустота съедала его. Пожирала, заставляя, время от времени, посещать не самые надёжные места, а сбитые, не успевшие покрыться новой коркой, костяшки всё так же болезненно кровоточить и ныть.
И даже сейчас, сидя за столом, в каком-то потрёпанном жизнью грязном пабе, он, устало прикрывая глаза, опрокидывает в себя очередной стакан с высокоградусным дешёвым пойлом.
Уралов бы так и продолжил грызть себя совсем не радужными мыслями, если бы внезапно в кабак не ворвалось яркое и шумное нечто под сопровождением своей грузной и не особо разговорчивой, но такой же отбитой на голову, тени.
В них Костя почти сразу же признаёт Красноярск, который вполне оправдывает своё название, и его вечного спутника жизни — Иркутск.
Енисейский, облокотившись на барную стойку, что-то увлечённо щебечет Дугару и игриво подмигивает бармену, когда тот обращает на них внимание. Доверив выбор напитков своему партнёру, Руслан уже со скучающим видом осматривает убогое, по его меркам, заведение и случайно пересекается взглядом с Екатеринбургом.
Красноярск тут же дёргает своего спутника за плечо, и когда Ангарский поворачивается, шепчет ему что-то на ухо, одновременно, даже как-то слишком нежно, заправляя тому несколько непослушных прядей волос назад.
Казалось бы, обычный простой жест, но сколько в нём Константин видит интима и…
любви?
Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, и он опускает веки. Вот уж у кого с
этим проблем точно не имеется.
Нет-нет-нет, Костя не завидует.
Но хочет так же.
Когда он поднимает свой взгляд, то видит уже прямо перед собой чужие, обрамленные пушистыми и длинными ресницами, зелёные глаза. Губы Красноярска растягиваются в соблазнительной улыбке, а стоящий позади него Иркутск кивает в знак приветствия и садится рядом, пододвигая ещё один стул.
Хотя была бы воля Енисейского, тот бы уже давно сел на колени к Дугару.
— Какими судьбами, Костик?
— Ты уверен, что правильно задал вопрос? Вы в моей области, Руслан.
— Ой-ой-ой, какие мы важные — хуи бумажные. Спасибо, что не во "власти". — Цепляясь за чужие слова, в своей излюбленной манере язвит парень.
— Мы здесь проездом, дела кое-какие, — спокойно отвечает Иркутск, решив не тянуть кота за яйца. — Честно, хоть регион и твой, не ожидали тебя встретить. Особенно в этом месте.
Ангарский невзначай переводит взгляд на полупустую бутылку и побитые костяшки.
— Вид у тебя, откровенно говоря, не очень.
— Да ну, брось, Дугар. По-моему… — Красноярск быстро оглядывает Уралова с головы до ног, хищно облизываясь. — Очень даже ничего. Я бы с таким видом…
Что бы он с "таким" Костей сделал, Руслан не договаривает, потому что официант приносит заказанные ранее Иркутском напитки, прерывая его речь.
Но тут и особым умом обладать не нужно, чтобы понять, что же именно имел в виду Енисейский.
Ангарский давит усмешку, а Красноярск, отпив немного вишнёвого эля, продолжает.
— Так да, Костик, чего сидим, скучаем? И где твой верный
пёс? Или нет… — Руслан многозначительно хмыкает. — Правильнее будет сказать наоборот: где
твой хозяин, Хатико?
Нахмуривая тёмные густые брови, Дугар осаждает взглядом красноволосого и одёргивает его, легонько пихая в бок локтем.
Но сказанного не воротишь.
Екатеринбург озадаченно смотрит на Енисейского, пока тот недовольно перешёптывается с Иркутском.
Красноярск — единственный, кто обо всём
этом говорит Косте так прямо и открыто; в лоб, что называется. И Уралова это, однако, лишь подкупает, хоть сейчас это прозвучало довольно резко и обидно.
Но, блядь, а какая ещё должна быть правда?
Неужели он действительно так выглядит со стороны?
Жалко.
Собака, готовая прибежать по первому Татищевскому зову.
Куда ещё ниже, Костя?
— Я стараюсь с ним больше не общаться. С Пермью тоже, — зачем-то добавляет он, немного погодя.
Енисейский кривит лицо.
— Да, я заметил, спасибо.
Дугар расслабленно выдыхает, внезапно вступая в разговор.
— Избеганием проблему не решишь, Кость. Ты только лишь изводишь и себя и их.
— Но это тебе так, на заметку, — вклинивается Руслан. — Главное, что ты старался. Молодец, садись – пять.
Налив себе в стакан ещё немного алкоголя, Екатеринбург вдруг откидывается на спинку стула, усмехаясь.
— А
Вы в учителя решили податься, Руслан Андреевич? Тогда почему
ты с Колей не нянчишься? Хотя да, доверишь тебе детей, как же.
Ангарский удивлённо присвистывает, а Красноярск хитро щурит свои ядовитые глаза, пожирая Уралова взглядом.
— А ты не промах, Костик. Ладно, 1:1.
Подняв свой бокал, Енисейский чокается с остальными, и, сделав несколько глотков, кладёт голову на плечо Дугара, всё также внимательно смотря на бывший Свердловск.
— А что Шура? — Спрашивает Иркутск, отставляя стаканы в сторону. — Вы же в последнее время стали чуть ли не грозой всех питерских клубов.
На этом вопросе Костя заметно мрачнеет, меняясь в лице.
— Ему… У него неотложные
дела в столице.
Понимающе кивая, Ангарский решает перевести разговор на другую тему, опережая Руслана, который уже хотел было открыть рот.
— И чем ты планируешь заняться?
— Регулированием обстановки в своей области, но это не точно, — хмыкает парень. — Была бы здесь Аня, то она бы уже давно придумала, чем
нам всем заняться… Но когда ты один — вариантов не так уж и много.
Красноярск поднимает голову и долго перекидывается с Дугаром недвусмысленными взглядами. И второй, сдавшись, тяжело вздыхает, вставая со своего места. Следом поднимается и Руслан. Победно ухмыляясь, он утягивает Константина за собой, попутно проговаривая:
— Пошли с нами. Уж мы-то скрасим твоё одиночество. Обещаю, тебе понравится.
Немного колеблясь, Уралов всё же соглашается.
Терять ему всё равно уже больше нечего.
Под звонкий хохот Енисейского все трое покидают заведение, так и не расплатившись за напитки.
***
То, что с этими парнями скучно не будет наверняка, Костя знал и так. Но то, что они поедут в первый попавшийся мотель, и что сейчас он будет сидеть на небольшой кровати с разведёнными ногами, между которых будет располагаться обнажённый Руслан с его членом во рту, Уралов не знал.
Что его поражает больше, так это то, что Ангарский совсем не против. Прямо сейчас тот прижимается к Енисейскому сзади, исследуя его худое, но стройное тело. Иркутск сильными пальцами проводит по выпирающим рёбрам, любовно оглаживая каждую косточку, и выглядит это так легко и нежно, словно он держит в руках дражайшую фарфоровую статуэтку. Дугар наклоняется ещё ниже и целует каждый позвонок на лебединой шее.
Руслан удовлетворённо мычит, разнося приятную вибрацию по органу, и Костя, не выдерживая, вцепляется в спутанные алые пряди, бёдрами поддаваясь навстречу. Красноярск поднимает на него свой хитрый с прищуром взгляд и насаживается ещё глубже, плотно сжимая губы вокруг плоти, ускоряя движение.
Чувствуя, как, изнывая от умелых ласк, начинает пульсировать чужой член, Енисейский, проведя языком от основания до налитой кровью головки, с хлюпающим звуком выпускает орган из своего рта и поднимается с колен. Екатеринбург едва ли сдерживает разочарованный стон, а Иркутск в это время тянется к своему партнёру, слизывая с его губ следы чужого предэякулята. Оставив лёгкий поцелуй на скуле, он укладывает Руслана на кровать, предусмотрительно подложив тому подушку под поясницу.
Снимая с себя лишние вещи и открывая вид на красивое поджарое тело, Ангарский оборачивается, задумчиво смотря на Костю. Тёплые янтарные глаза пересекаются с золотистыми, и Дугар дёргает уголки губ вверх, пальцем подзывая его к ним. Взгляд Уралова непроизвольно цепляется за необычную татуировку на левом предплечье парня, и он с любопытством пододвигается ближе, разглядывая красивый рисунок.
Заметив заинтересованность Константина, Иркутск протягивает руку вперёд, позволяя рассмотреть изображённого на ней хищника. Екатеринбург прикасается к грозной тигриной морде, пальцем очерчивая контур татуировки, ведя по нему до самого кончика хвоста.
— Нравится? — Удовлетворённо спрашивает Ангарский, читая чужое восхищение. — Могу тебе потом посоветовать хорошего мастера, если интересно.
— Кстати, этот эскиз я нарисовал сам, — добавляет он с некой гордостью.
Слушая их разговор, Красноярск прыскает от смеха, подавая ехидный голос.
— Ага, рассказывай! Я до сих пор помню, как ты Ринчина уговаривал, чтобы он поправил твои недочёты в рисунке, и в итоге ему пришлось всё переделывать!
Ангарский выразительно цокает и хватает Енисейского за холодную лодыжку, дёргая ту наверх.
— Если ты не престанешь паясничать, я тебя укушу.
Картинно закатывая глаза, Руслан томно вздыхает, лукаво улыбаясь в ответ.
— А может, я только этого и добиваюсь, м? — Произносит он, невинно хлопая длинными ресницами. — В любом случае ты всегда можешь заткнуть меня.
— Тиимэ минии нашан? — Мурчит Красноярск, облизывая губы.
Родная речь ласкает слух Ангарского, и он, принимая своё поражение, целует чужую щиколотку, отпуская.
— Я предоставлю это Косте, вы тогда как раз прервались на самом интересном.
Хмыкнув, Руслан приподнимается на одном локте, второй рукой дотрагиваясь до разноцветных волос. Запустив свою ладонь, он, с целью испортить идеальную укладку, треплет их, смешивая пшеничные пряди с тёмными.
Оценивая полученный результат, Красноярск вдруг произносит:
— Тебе так идёт больше.
Екатеринбург в долгу не остаётся и в ответ, убирая с чужого лица, скрывающую яркие глаза, рваную чёлку, выдаёт:
— А ты не прячь их. Красиво.
На последнем слове Дугар одобрительно кивает головой, а Енисейский улыбается и придвигается к Уралову ещё ближе, полностью стаскивая с него спущенные штаны и бельё.
На этот раз Руслан старается ещё усерднее. Он вылизывает половой орган полностью: от самых яиц до чувствительной нежной головки, которую сейчас он сладко посасывает, словно это новомодный в их стране Chupa Chups.
Красноярск был хорош. Чертовски. И Константин, признавая это, капитулирует. Тяжело дыша, Уралов откидывает голову назад и блаженно прикрывает веки, позволяя себе полностью утонуть, в уже сколько лет не хватающей ему, ласке.
Проведя языком по всей длине ствола, Енисейский вбирает член в рот полностью, начиная активно двигать головой и подстраиваться под нужный ему темп.
С интересом наблюдая за этой картиной, Иркутск тянется к вещам, и, достав из-под вороха одежды небольшую баночку с лубрикантом и презервативы, устраивается между Енисейских бёдер, свободной рукой поглаживая возбуждённый орган своего любовника. Растерев вязкую субстанцию по ладони и раздвинув чужие ноги ещё шире, Ангарский приставляет к пульсирующему колечку мышц один палец, сразу же вводя его внутрь.
Подобные практики для Руслана оказываются не в новинку, поэтому времени на подготовку уходит немного. Добавляя к первому пальцу второй, Дугар начинает двигать ими уже более резче, входя на всю длину фаланг. Прокручивая и разводя их на манер ножниц, он задевает чувствительный бугорок, тем самым выбивая из Красноярска приглушённый вскрик.
Рвано дыша, Енисейский выпускает изо рта Костин член и обхватывает его рукой, плавно начиная надрачивать, распределяя по стволу естественную смазку.
Вытащив пальцы, Дугар раскатывает презерватив по своему органу, обильно смазывая его лубрикантом. Закидывая одну ногу Красноярска себе на плечо, он медленно входит, проникая наполовину, и делает несколько пробных толчков, вырывая из уст напротив очередной сладкий стон, который тут же растворяется в пылком поцелуе, когда Иркутск наклоняется к манящим губам. Их языки сплетаются, и они целуются жадно, мокро, с характерным причмокивающим звуком.
Кто-то бы даже сказал, что чересчур грязно, пошло и развязно, но это не так.
Костя смотрит на них со стороны и видит, как они нуждаются друг в друге. И обусловлено это, отнюдь, не похотью.
Руслан и Дугар были как раз из тех самых людей, у которых словами через рот получается всё крайне плохо, но если нужно выразить свои чувства иным образом, то тогда всё будет полыхать от переизбытка желания и, как бы не отнекивался сам Енисейский, любви.
Уралова кроет от того, насколько идеально они подходят друг другу, что он не выдерживает и теперь уже обхватывает свой член сам, дроча на чужие ласки. Екатеринбург двигает ладонью вниз, вверх, плавно проводя по стволу и оттягивая крайнюю плоть. Большим пальцем он надавливает на нежную головку, постепенно начиная ускорять движения рукой.
В мыслях пусто. Сейчас совершенно не хочется ни о
ком чём думать, и Косте впервые так хорошо и свободно, что ему кажется, будто он готов кончить уже только от этого.
В это время Красноярск откидывается на подушки и заходится в протяжных стенаниях, когда Ангарский ускоряется, очередной раз попадая по простате. Плывущим взглядом Руслан замечает стимуляции Екатеринбурга и внезапно тянется к нему, беря лицо в плен своих ладоней. Уралов поддаётся вперёд, когда его губы опаляют горячим прерывистым дыханием и сминают в требовательном поцелуе. Неожиданно, но Костя отвечает, языком проводя по ровному ряду белоснежных зубов, и на каждом толчке ловя рваные вдохи Енисейского.
Доводя себя до разрядки, Екатеринбург откидывает голову назад и обильно кончает, пачкая ладонь в семенной жидкости, а Руслан, чувствуя подступающий оргазм, красиво выгибается на мятых простынях, изливаясь себе на живот. Спустя несколько рывков к ним присоединяется и Дугар, устало наваливаясь на своего любовника и утыкаясь своим носом тому прямо в острую ключицу.
Снимая и завязывая использованный презерватив, Иркутск встаёт и выкидывает его в мусорное ведро. На обратном пути он захватывает, лежащую на столе, пачку салфеток и протягивает Косте несколько штук, смазано касаясь губами его щеки. Увидев удивлённый взгляд парня, Ангарский хмыкает и отдаёт остальную часть Красноярску.
— Лучше бы сигареты принёс, — наигранно бурчит Енисейский, но салфетки всё же принимает.
Закатив глаза, Дугар поднимает валяющиеся на полу джинсы и достаёт с заднего кармана зажигалку и мятую пачку с никотином, бросая на постель.
— Ну вот, другое дело.
Удобно устраиваясь у изголовья кровати, Руслан закуривает, удовлетворённо выдыхая горький дым.
— Чё замерли, сюда идите, — хлопает он рядом с собой, откидывая сбившееся одеяло в сторону.
— Не знаю, как вы, а я хочу принять ванную, — заявляет Иркутск, проводя рукой по своим отросшим волосам.
— Давай-давай, иди, — усмехается Красноярск. — Смотри только... Вдруг без тебя сейчас опять поебёмся.
— Ага. А потом я с Костей тогда, когда ты в душ пойдёшь, — шуточно парируют ему в ответ.
— Ой, как будто я против. — Ехидничает Руслан, беря одну из подушек и бросая в сторону, успевшего скрыться за дверью ванной комнаты, Ангарского.
— Уймар. — Тихо шепчет Енисейский, быстро скрывая проскользнувшую на своём лице лёгкую улыбку.
Повернувшись к Уралову, парень делает очередной затяг, лукаво смотря на своего собеседника.
— Ну что, Костик, понравилось? —склабится Красноярск. — Хорошее занятие мы придумали?
— Честно? Я не думал, что всё будет именно…
Так. — Выдаёт Екатеринбург, забирая меж тонких пальцев сигарету, чтобы затянуться.
— Если ты из себя таким образом пытаешься выдавить "спасибо", то не за что. Дугара тоже потом поблагодаришь: исполнить эту затею было обоюдным решением. И, кстати, я теперь действительно хочу увидеть, как вы сосётесь, — Руслан смахивает чёлку с глаз, насмешливо добавляя: — Устроите мне шоу в следующий раз?
— В смысле "следующий"? — Уралов смотрит на него с ноткой непонимания, выгибая тёмную бровь. — Я думал это разовая акция.
На последнем предложении из груди Енисейского вырывается едкий смешок, и он тушит переданный истлевающий окурок об край кровати, выбрасывая.
— Ха-ха.
Акция. Мы, по-твоему, что, на рынке? — Язвит парень, складывая руки на груди, на что Костя лишь пожимает плечами.
— Под другим разом я имею в виду то, что нам с Иркутском ещё долги со всяких мудаков, живущих здесь неподалёку, выбивать. Так что свидимся ещё и не раз, будь уверен. — Если ты не знал, то я, охуеть, какой любитель азартных игр и казино, и, как ты уже мог догадаться, с заработком у меня в этом плане проблем нет…
— Но если честно, — его голос переходит на манящий тихий шёпот. — Чисто по секрету, скажу…
Красноярск зазывает Константина пальцем, и тот садится к нему ещё ближе, с любопытством смотря на обладателя алых волос.
Наклоняясь и опаляя жарким дыханием чужое ухо, Енисейский вполголоса произносит:
— Меня интересуют далеко не деньги, — его губы проходятся по мочке, вызывая приятную дрожь по телу Уралова. — Видеть, как неудачники проигрывают последние сбережения — вот настоящая услада для меня.
И Енисейский неожиданно отстраняется и смеётся. Смеётся так будто это единственная в мире вещь, помимо секса, которая может принести ему удовольствие.
Екатеринбург широко распахивает глаза: не такую информацию он ожидал услышать. Но если, таким образом, Руслан хотел подогреть интерес к своей персоне, то, что ж, у него это получилось.
Усмерив хохот, Красноярск поднимает на него свой полный азарта взгляд, деловито выдвигая предложение:
— А ты, Костик, можешь к нам присоединиться и возить нас на своей пижонской тачке. Ангарский будет выбивать из всяких ушлёпков долги, а я красиво буду сидеть рядом с тобой на переднем сидении.
— Не хило ты уже всё распланировал… — Хрипло выдаёт бывший Свердловск.
— Ну-у-у, в конце концов я ж Дугаров предприниматель, а с кем поведёшься у того и наберёшься, — парень давит усмешку, вспоминая одержимость Иркутска, связанную с финансами.
— А вечером будешь получать особый бонус, в качестве вознаграждения, — красноволосый игриво дёргает бровями. — Если ты понял, о чём я.
Екатеринбург смиряет его недоверчивым взглядом.
— Будете платить мне сексом?
— Конечно, ведь это
почти единственное, чего у тебя нет.
Если Руслан хотел специально или случайно задеть Уралова, то у него это получилось при любом раскладе.
— Рус…
— Не делай такое лицо, — с раздражением в голосе произносит Енисейский, видя как резко поменялось чужое настроение. — Что-то я не увидел у тебя особого сопротивления по этому поводу сегодня.
К сожалению, тут уж Константину крыть было нечем, потому что — да; он был вынужден признать: ему понравилось.
— Может, ещё пару таких заходов и ты самолично возьмёшь меня... — Немного смягчаясь, скалится Красноярск, пихая парня локтем в бок.
— А как же Дугар?
— Боже,
Коть, он даже не будет против, если ты сам захочешь его трахнуть. А ты потом захочешь, я уверен. Ещё не понял? С этим у нас проблем не возникнет.
— И часто вы такие практики проводите?
— Нет. Считай, что ты особенный.
— В общем, думай. Моё дело предложить, твоё дело отказаться, — Красноярск хлопает Уралова по плечу, вставая с кровати. — Я пошёл к Ангарскому.
Виляя стройными бёдрами, Енисейский проходит мимо Екатеринбурга, направляясь прямиком в ванную комнату. Останавливаясь возле плотно закрытой двери, он поднимает лежащую на полу подушку и, держа ту в руках, напоследок серьёзно добавляет:
— В нашем обществе тебе всегда будут рады, наплевав на твои "недостатки". Хватит уже тухнуть. Криминальный ты авторитет или нет?
И, кинув подушку в бывший Свердловск, Руслан уходит, оставляя того в своих мыслях.
