Mesmerizing beauty

      Они обзывают то, что между ними происходит "союзники", чтобы это слово не означало изначально. Видимо, они оба, не сговариваясь, подразумевают, что теперь они просто будут меньше оскорблять друг друга и пытаться набить друг другу морды. Однако очень быстро выясняется, что это новое "обозначение" совершенно невероятным образом заставляет их пересмотреть своё отношение к действиям, словам и мотивам друг друга.       В один прекрасный день, они не замечают, как их встречи перестают быть только "деловыми", а разговоры медленно, но верно начинают выглядеть не как словесные дуэли, где победа засчитана только в том случае, когда соперник первым лезет с кулаками. Внезапно выясняется, что Му Цин вовсе не высокомерный, эгоцентричный ублюдок, коим был по мнению Фэн Синя, а сам Фэн Синь способен принимать решения и мыслить вовсе не как идиот, в чём Му Цин крайне сомневался ранее.       Казалось бы, идилия, сиди да радуйся, что вечная вражда окончена, а спину всегда прикроет надёжный товарищ. Только вот одна мысль уничтожает весь оптимизм от этой затеи и всерьёз заставляет задуматься о своём благоразумии.       Му Цин красивый. Нет, не так. Му Цин, блять, невероятно красив.       Эта истина бьёт Фэн Синя по голове так же внезапно, как сам Му Цин, который пользуется заминкой и валит партнёра по спарингу на землю, нависая сверху и придавливая того коленом для надёжности.       – Какого чёрта ты ворон считаешь? - недовольно ворчит он, переводя дыхание. Однако, не получив в ответ ни ясного объяснения, ни глупого оправдания, ни одной попытки огрызнуться, не получив вообще никакого ответа, он хмурится лишь сильнее и машет рукой перед лицом друга, - Эй, земля вызывает Фэн Синя, приди уже в себя, дурень. Я что, слишком сильно приложил тебя по голове?       Солнце слепит невероятно сильно, желание зажмуриться или отвернуться кажется грехом, когда этот вечно недовольный человек смотрит с таким недоумением и даже некоторым беспокойством. У него оказывается такое живое лицо, такие выразительные глаза, так чудесно появляется складочка между бровей, когда он хмурится и... ох, чёрт, кажется, Фэн Синь молча пялится на него уже слишком долго. Надо срочно что-то сказать, но он, блять, всё прослушал, пока разглядывал лицо Му Цина. Он почти готов вслух согласиться, что, да, по голове, видимо, получил не слабо, раз вдруг завис, разглядывая чужое лицо.       – Эй, ау, - Му Цин слегка встряхивает его за плечо, - Ты вообще в порядке? - его голос начинает источать уже нешуточное беспокойство, а брови внезапно слегка заламываются домиком, и это так чертовски очаровательно, что осознание этого факта выбивает из головы Фэн Синя вообще все мысли, там остаётся только звенящая пустота, поэтому он брякает первое, что появляется на языке:       – Слезь с меня, - он говорит это так сипло, что кажется жалким самому себе. Это немного отрезвляет его от наваждения и даёт возможность исправиться, прокашлявшись, - Не смотри на меня так. Будто ты вообще способен причинить мне реальный вред, придурок, - огрызается Фэн Синь, слегка хлопая Му Цина по бедру. Тот намёк понимает и убирает колено с живота товарища.       Му Цин фыркает на его заявление о своей неспособности причинить реальный вред сопернику, но вслух ничего не произносит. Они оба прекрасно помнят, что ничуть не уступали друг другу, когда дрались до кровавых соплей во время своих старых стычек.       -Вставай давай, - он тянет Фэн Синю руку, когда оказывается стоящим на ногах. Тот пару раз глупо хлопает глазами, смотря на протянутую ладонь, но всё же принимает её, поднимаясь.

***

      Следующий случай, заставляющий Фэн Синя всерьёз испугаться за своё здравомыслие происходит, когда они с Му Цином умываются у какого-то ручья, после уничтожения очередной нежити. Генерал Сюанчжень сидит на коленях и блаженно прикрывает глаза, позволяя холодной воде стекать по своему лицу ниже к шее. Его лицо расслабляется, губы чуть приоткрываются в долгом выдохе, с которым выходят остатки напряжения из тела. Он кажется таким умиротворённым( хоть и немного уставшим), и это делает его таким живым, знакомым, понятным, почти-родным и уютным. Хочется заправить передние пряди за уши, чтобы не мешали любоваться его лицом, чтобы не закрывали вид на высокие скулы, на длинные чуть подрагивающие ресницы. Время будто застывает, заставляя Фэн Синя медленно тлеть в ощущении сюрреалистичности этого момента. Вариться в собственных мыслях, хаотично прыгающих от губ Му Цина к его шее, оттуда к ресницам, щекам... ниже смотреть Фэн Синь себе просто запрещает, понимая, что сгорит заживо, если позволит себе такой просчёт.       Му Цин заинтересовано смотрит в ответ на ничего не замечающего товарища, про себя отмечая, что у того забавно приоткрыт рот.       - У меня что-то на лице? - чуть приподнимая бровь, спрашивает он, тем самым выводя друга из транса.       - Нет, - смущённо отвечает Фэн Синь и опускает взгляд, ругая себя на все лады за тот бред, что был в его голове только что, - Всё с твоим лицом нормально, - добавляет он невпопад, что, кажется, заставляет его разочароваться в самом себе лишь сильнее.       Раньше Му Цина бы позабавило то, как его вечный соперник, генерал Наньян, смущается как мальчишка, которого застукали на подглядывании за девчонками в купальнях, но сейчас он не чувствует ничего, кроме недоумения. Он отчаяно не понимает, что творится в голове у этого придурка.

***

      Окончательное поражение генерала Наньяна происходит несколькими днями позже, когда они решают немного прогуляться после встречи с Его Высочеством.       Они негромко переговариваются о чём-то незначительном, иногда кидая взгляд друг на друга, подсознательно желая убедиться, что собеседник не отстаёт. Это ощущение спокойствия и комфорта наедине друг с другом позволяет им перестать держать себя в руках. Выясняется, что им больше не о чем спорить и не в чем друг друга упрекать.       Тема разговора сама собой перетекает к их общей неприязни к Собирателю Цветов, что неотвратимо приводит к шуткам и передразниванию Князя Демонов.       - Взгляните на меня, я Хуа Чэн, одно из Великих Бедствий, я могу поставить раком 33 небожителя, однако меня ставит раком ненаглядный гэгэ, - активно жестикулируя и специально делая голос чуть ниже собственного, передразнивает знакомого Му Цин.       - Я Собиратель Цветов Под Кровавым Дождём, никто мне не указ, я здесь папочка! Ох, гэгэ, конечно, я сию же секунду отправлюсь на край света за самой лучшей клубникой, - прикрывая один глаз ладонью, продолжает эту шутку Фэн Синь и замирает как вкопанный.       Му Цин смеётся. Нет, не так. Му Цин, чёрт подери, смеётся над его шуткой.       Его лицо кажется таким по-детски счастливым, совершенно довольным, что Фэн Синь невольно начинает сомневаться, что этот человек вообще был способен вести себя как ебучая заноза в заднице и доводить до белого каления.       Он смеётся, так громко, искренне, забавно морща нос. Фэн Синь смотрит на него и всерьёз прикидывает, как бы заставить мир замереть в этом моменте. Сейчас этот человек кажется ему самым красивым из того, что он когда-либо видел в своей жизни. Хочется сохранить этот момент в своей памяти навечно и любоваться бесконечное множество раз. Нет, не так. Хочется сделать так, чтобы можно было вечность любоваться таким Му Цином.       Генерал Наньян признаёт своё поражение, позорно сдаваясь на милость своих бушующих чувств.