«… Ты не должен чувствовать вину, Риддл. Это даже не настоящее сердце, а лишь его магическая имитация. Повтори это упражнение ещё раз. И вытри слёзы. Этот конь жив, просто теперь более послушен...»
Перед глазами юноши стояла небольшая шкатулка с откинутой назад крышкой, и, по сравнению со своим содержимым, она казалась до ужаса невзрачной. Однако, так только лучше. Лишнее внимание совершенно ни к чему, даже для самого великого сокровища. Риддл смог в этом полностью убедиться, когда взял в дрожащие ладони бьющиеся, но холодное сердце. Застывшее, так же, как и истинные чувства его обладателя. — Это было к лучшему. Я сделал это ради нас. Я сделал это, чтобы мы могли быть вместе и больше не боялись потерять друг друга. Собственные слова звучали достаточно убедительно, чтобы в них поверить. Чувство давящей на душу совести ненадолго покинуло, давая волю удовлетворению и радости. Всё так, как должно быть.***
Прошло несколько месяцев с того момента как Риддл стал старостой общежития Хартслабьюл. Для него это означило быть не просто королём и вести своих подданных к совершенству, но и держать всё под контролем, чтобы добиться совершенства. Многие студенты были с ним в этом не согласны. Они говорили: «Раньше такого не было!»«Верните прежнего старосту!»
«Долой Алую ведьму!»
Эти слова ранили острее меча. Роузхартс только хотел как лучше. Он хотел, чтобы его общежитие процветало также как розовый сад за окном, но никто не мог этого понять в полной мере. Все только жаловались. Возмущались. Однако, был один человек, что стоял в стороне, не желая принимать ничью сторону, хотя видел всю картину целиком. Трей. Нынешний заместитель со своей моралью, которая старосте совершенно не нравилась. Часы уже давно пробили шесть часов, и в комнату старосты проникали золотые лучи заходящего солнца, пока сам он стучал наконечником ручки по деревянному столу. Мысли крутились безумным вихрем в голове. Словно были снежинками, кружащимися в танце холодного ветра во время бури. Через пару минут должен состояться серьёзный разговор. Риддл продумал каждое своё слово, каждый шаг, что последует за приветствием старого друга, но ему всё равно было неспокойно. Он сомневался в уже принятом решении, хотя даже самому себе не захотел в этом признаться. — Риддл, это — Трей. Я могу войти? Стук в дверь и будоражащий сердце голос прозвучали громче, чем должны, как крик грома в ясном небе. От неожиданности юноша немного подпрыгнул на стуле. — Д-да, конечно, проходи… Роузхартс глубоко вдохнул, встряхивая головой. Пути назад нет. Когда Кловер переступил через порог, староста встал и впился в него ледяным взглядом. — Закрой дверь на замок, пожалуйста. Ключ на столе. — Хорошо, — он не возражал, как и всегда, но бросил мимолётный настороженный взгляд, уколовший сердце ледяной иглой. — Я нарушил важное правило? — Нет, я бы уже давно отрубил тебе голову, если бы случилось подобное, и не стал назначать приватную встречу. — Это уже радует, — повернув ключ в скважине несколько раз, Трей собственными руками захлопнул мышеловку. — Тогда о чём ты хотел поговорить? — Не прикидывайся дураком. Ты отлично знаешь, о чём я хочу с тобой поговорить. Риддл подошёл к другу почти вплотную, после чего заглянул в его янтарные глаза. В них отражалось понимание, но не было ни капли раскаяния. Единственным желанием старосты стало взять Кловера за футболку и хорошенько встряхнуть. Будто это могло хоть как-то помочь. Да, он не был явным сторонником бунтов, однако его бездействие в этой ситуации говорило красноречивее любых слов. Это ранило сильнее любого лезвия. — Почему ты не пресекаешь бунты студентов? — голос дрогнул. — Трей, ты мой заместитель. Это значит, что ты должен помогать мне, чтобы в моём общежитии был идеальный порядок! — Я… Я не могу ничего сделать. Они в смятении из-за резких и, не самых приятных, перемен, поэтому так себя ведут. Им нужно время, чтобы привыкнуть. Вот и всё, — он тяжело выдохнул и снял шляпу, после прижав её к груди. — К тому же «бунты» — лишь мелкие и достаточно безобидные пакости тех, кто никогда не был «белым кроликом». Отчитывать или наказывать их бесполезно. Это ничего не изменит, и, скорее всего, принесёт новые проблемы. — Ушам своим не верю. Ты защищаешь этих нарушителей и встаёшь на их сторону! — Риддл, это совсем не так. Тут нет ничьей стороны. — Ты называешь бунты против меня «безобидными пакостями» и совершенно не хочешь им препятствовать! Собственный крик отдавался эхом в голове Роузхартса, пока воздух в комнате накалялся до отлетающих от кожи искр, а печальный взгляд ложился на плечи неподъёмным грузом. Всё пошло совершенно не так, как было задумано, и это заставило потерять контроль над собственными чувствами. Над болезненно сжимающимся сердцем в груди. Ещё немного и оно могло разорваться на множество кусочков от предательства единственного, рядом с кем обычно трепетало. Риддл не мог этого допустить. Он не мог снова потерять друга. Все сомнения улетели, поддавшись порыву ветра страха, захватившему власть, и теперь принятое решение казалось полностью правильным. Сделав глубокий вдох, он взял заместителя за руку, так же, как делал это в детстве, сжимая в кулачке лишь тёплые пальцы Трея. Тот немного удивился, но не отпрянул. — Я только хочу порядка в общежитии, а без правил это будет невозможно. — Знаю, без правил будет хаос, — Кловер посмотрел на своего друга с пониманием и грустью, когда его губы тронула мягкая улыбка. — Прости меня, Риддл. Я не должен был обесценивать эту проблему и больше этого делать не буду. Завтра же постараюсь что-нибудь сделать. — Правда? — Риддл неосознанно погладил костяшки пальцев своего заместителя. — Да, я обещаю. Можешь отрубить мне голову, если я не сдержу слово, ха-ха! Тихий смех немного успокаивает и вызывает у самого Роузхартса лёгкую улыбку. Он поднимает голову, и, словно впервые, смотрит на своего друга. Все те же глаза, щёки и губы… Однако, теперь было сложнее узнать того милого мальчика, который когда-то появился под окнами и увёл с собой в Страну Чудес, где не было забот и бед. Его черты стали острее, придав лицу мужественность, даже появились первые мимические морщинки от частого смеха. Всё тот же Трей, но и совершенно другой. Риддл осознал это в полной мере только сейчас, увидев как время неумолимо к ним. Они не виделись больше пяти лет. Потеряли друг друга из-за одной маленькой оплошности, стоящей стольких счастливых моментов вместе. Игры в крокет под задорный дружеский смех; лазанье по деревья, чтобы видеть родной город с высоты птичьего полёта, и чаепития с самыми вкусными клубничными тартами в стенах маленькой уютно кондитерской — всё это могло бы быть, если бы не чужие желания и собственная самонадеянность. Но теперь никто и ничто их не разлучит. — Можешь, кое-что сделать для меня, пока ты не ушёл? — Конечно. Хочешь, чтобы я приготовил что-нибудь сладкое? Клубничный тарт или печенье? — Нет, спасибо, я не голоден, — староста повёл своего друга к центру комнаты. — Я помню, что ты не любишь сюрпризы, но, пожалуйста, закрой глаза и… не подглядывай. — … Хорошо, но только потому, что ты меня просишь. Трей повиновался и Риддл отпустил его руки. В голове промелькнула мысль:«Ещё не поздно передумать, и доверится ему. Выбрать другой путь»
Однако Роузхартс откинул её в дальний угол разума с той же резкостью, с какой его мать в порыве ярости бросала на пол цветы, подаренные отцом только для того, чтобы задобрить. Немного нерешительно положив ладонь на грудь заместителя, младший юноша сконцентрировался на сердцебиении. Удары были быстрыми и частыми. — Ты нервничаешь? — Просто немного удивился из-за твоего прикосновения. Всё в порядке, не беспокойся из-за этого. Кивнув самому себе, юноша чуть надавил и сам прикрыл глаза. Он представил, как рука прошла сквозь кожу и кости рёбер, будто проломив преграду, стоящую на пути к драгоценному сокровищу; как пальцы окутало всепоглощающее тепло, после чего они железной хваткой сжали мягкое, но упругое и горячее сердце. В этот момент над ухом раздался сдавленный вздох. — Р-риддл! Что ты?.. Кха! Боль, пронзившую тело Кловер, можно было сравнить с ударом кинжала. Внезапная и резкая, что сначала кажется ненастоящей, но после распускается пышным цветом, вырывая воздух из лёгких и даруя вкус крови на языке. В янтарных глазах заместителя отчаянно бушевал почти животный страх. Он застал на месте, не понимая, что происходит. — Прости, клянусь тебе, я делаю это во благо. Ради тебя, общежития и… Ради нас. Потерпи ещё немного и всё будет хорошо. Он положил руку на щёку Трея, в надежде хотя бы немного успокоить его и унять дрожь в теле. Секунды превратились в часы, если не годы, в ожидании. Стоило металлическому холоду обжёч пальцы, улыбка тронула тонкие губы. Быстрым и грубым движением староста вырвал из груди друга нечто, похожее на драгоценный камень алого цвета. Его сердце. — Теперь мне не будет страшно снова потерять тебя. Твоя душа и твоя воля, сам ты теперь в моих руках. Это значит, что ты никогда не предашь и не оставишь меня. — Риддл, зачем всё это? — он упал на дрожащие колени, — У меня и в мыслях не было так поступать с тобой. Ты мой друг. — «Никогда нельзя рисковать и слепо кому-либо доверять, когда на кону стоит что-то важное» — так говорит матушка и она права, — староста погладил Кловера по волосам, с благоговением перебирая зелёные пряди между пальцами. — Трей, для меня нет ничего важнее тебя и порядка в моём общежитии. Пойми это и прими, как мой валет. Роузхартс поднес сердце к губам и оставил на нём нежный поцелуй, заставив друга вздрогнуть от нового чувства. Спокойный шёпот заполнил комнату, а также разум заместителя. Собственные мысли и чувства блекли краской на старом полотне, оставляя после себя лишь нечёткий след. — Ты должен делать всё, что я скажу. Ты должен быть послушным и выполнять мои приказы, — умолкнув на секунду, он обдумывал ещё что-то, что хотел сказать. — Ты делаешь ради меня всё, потому что… Ты любишь меня. — Я… люблю тебя. Эти слова будто откликнулись, заставив заместителя поднять голову и посмотреть на Риддла новым взглядом. Тот сделал шаг назад, увидев, что в тёплых глазах померкли искорки жизни, а на их месте теперь был мутный золотой лёд. Отогнав навязчивые тревоги, староста подошёл к своему письменному столу. Среди книг и десятка ручек на нём стояла небольшая шкатулку. В ней всегда хранилась корону, но теперь это место займет более ценное сокровище. — Трей, подойди ко мне. Повинуясь приказу, Кловер встал с колен и подошёл к своему старосте. — Пожалуйста, обними меня и скажу, что ты чувствуешь ко мне, — он знал, что заклятье действует, но не мог до конца в это поверить. — Я люблю тебя, Риддл, — мягкий и чуть охрипший голос звучал над самым ухом, пока сильные руки обвивали хрупкое тело, вызывая мурашки на коже. — Ты для меня всё. — Правда? — обернувшись, юноша сжал под пальцами рукав чужой кофты. — Тогда, доказать мне это. Я хочу верить, но мне нужны доказательства. Трей кивнул, разворачивая Роузхартса лицом к себе и в нежном жесте прикасаясь к его щеке. Кожа была горячей от прилившей к лицу крови, когда они смотрели друг на друга. Воздух наполнился чем-то тягучим и обволакивающим, словно горячая карамель, от сладости которой во рту пересыхало. Наклонившись ближе, так, что их губы почти соприкасались, заместитель приподнял голову своего друга за подбородок. — Любое твоё желание — закон для меня.***
Не прошло и двух недель, как общежитие преобразилось на глазах. Беспорядки остановлены. Возмущения и сплетни затихли. Студенты стали жить согласно правилам Червонной королевы, как должны были делать ещё давно, и устраивать чаепития каждую пятницу, отдавая честь одной из Великой Семёрки. После таких вечеринок Риддл любил возвращаться в гостиную Хартслабьюла, чтобы насладится тишиной. Сидя напротив панорамного окна, словно любопытный кот, он следил за плывущими розовыми облаками, что постепенно укрывали небо и прятали алое солнце. — Отдыхаешь? — почти бесшумно Трей переступил порог с подносом в руках. — Я могу принести травяной чай позже. — Лучше оставь его здесь, — обернувшись, он улыбнулся заместителю, покорно выполняющему приказ. — Спасибо. — Ещё что-нибудь нужно? — Да, посиди со мной немного. Хочу, побыть с тобой наедине и без суеты. Сев на соседний стул, Кловер подпёр голову кулаком и прикрыл глаза. Он устал не меньше своего старосты, однако не мог отказать ему в столь милой просьбе. — В последнее время ты задумчивее обычного. Что-то беспокоит? Вопрос был неожиданным. Он заставил Риддла отдать всё внимание заместителю, чья проницательность иногда действительно пугала. — Я просто думал. — Если не секрет, то о чём? В общежитии всё спокойно, также как и у тебя дома, ближайшие экзамены только в декабре, а тестов и контрольных на следующей неделе у тебя нет. — Всё-то ты знаешь, ха-ха! Хотя так, наверное, и должно быть, — Роузхартс налил чай в свою чашку, вдыхая немного терпкий запах. — Я думал о том, что можно сделать, чтобы сделать наше общежитие ещё лучше, чем оно есть сейчас. — Я уверен, что любое твоё решение пойдёт только на пользу, — взяв руку старосты в свою, Трей оставил на фалангах пальцев невесомый поцелуй. — И я обещаю тебе, что помогу осуществить любую, даже самую безумную, идею, которая всплывёт в твоей голове. — Даже если я захочу превратить Хартслабьюл в настоящую Страну чудес? — Риддл ласково посмотрел на заместителя. — Всё будет так, как пожелаешь. Мы можем превратить этот мир в Страну чудес, если такова твоя воля. Ласково посмотрев на заместителя, младший юноша поймал его холодный взгляд. — Которая будет принадлежать только нам, и никто не сможет её разрушить, пока мы вместе. Это звучит прекрасно, Трей. Слишком прекрасно, чтобы быть реальным. — Возможно, но почему бы немного не помечтать об идеальном мире, когда моё сердце в твоих руках? — Только в моих и, надеюсь, что навсегда...