Ну очень сладкая жизнь

После победы над бывшим боссом у меня было много времени для размышлений. Переосмыслить отношения с коллегами, друзьями, любимым… Месяцем ранее. В общем-то начался долгожданный отпуск. Мы все вместе уехали в усадьбу Джорно на берегу моря. Я все еще недолюбливаю этого мальца. Сам факт того, что Буччеллати уступил ему свое место, просто взбесил меня. Мы долго спорили, ругались. Но я не могу держать обиду на Бруно. Взгляд его нежных синих глаз пронзал меня, будто стрела Купидона. Ради него я готов на всё – даже отдать свою пустую, никчемную жизнь. В принципе, этим я и занимаюсь с момента вступления в мафию. Бруно нашел меня, будто бездомную грязную псину. Я был тогда очень пьян, еле держался на своих двоих. Вместо ответа на его предложение я лишь харкнул и посмеялся. «В мафию? Да кто ты нахрен такой? Ни за что». Но если бы я только знал, чем это всё кончится…никогда не стал бы отказываться. Буччеллати имел дикую харизму при всей его серьезности. Все его существо излучало доброту и надежность. И я доверился ему. Но в один момент это зашло слишком далеко – я поймал себя на лжи. «Нет, он мне лишь босс, товарищ, коллега, ничего более…», – успокаивал себя я. Это не сработало. Против себя и своих чувств хер попрешь, как бы я ни пытался их скрыть. Бруно слишком проницателен. Я одновременно обожаю это качество, но в то же время и злюсь. Скорее всего он уже догадался, что lo amo. Мы приехали в это излишне помпезное место и мне сразу же захотелось блевать. Твою мать, почему здесь НАСТОЛЬКО много золота? Дешевый вкус, Джорно, так держать. Буччеллати как всегда позаботился обо всем: мы прошлись по супермаркету с огромным списком продуктов на неделю вперед. Он любил готовить что-то, возиться с этими рецептами. Мне всегда казалось, что это очень мило, да и готовил он неплохо. Обыкновенно я делал вид, что слушаю музыку или читаю книгу, а сам как идиот пялился на него. Конечно это не осталось без внимания, я видел румянец на его щеках. Мы молча общались, иногда обмениваясь взглядами. Больше всего мне нравились вечера, когда он прерывал мое гордое одиночество. Бруно приносил бутылочку хорошего красного вина. Мы пили, общались о жизни и делились сокровенным. Я привязался к нему как щенок, готовый следовать за хозяином по пятам. Мы разделили спальни и принялись выгружать свое барахло. Фуго и Наранча по классике поселились вместе, Триш выделили отдельную комнату (ведь неприлично спать с мужиком в одной), Миста занял лучшую комнату, где уже располагался Джорно, а мы с Бруно отдали предпочтение самой скромной комнатушке, но с видом на море. – Абаккио, тебя что-то беспокоит? – Нет. Просто отпуск в поместье избалованного Джованны…неважно, – я не любил распространять негатив на Буччеллати, поэтому старался вовремя закрыть рот. Он терпеть не может, когда я оскорбляю Джорно. От этого факта меня трясет еще больше. – Находи свои плюсы в этом – тебе не нужно спать с Джорно в одной комнате, – он улыбнулся и подмигнул мне. Черт, какого… Я молча вытащил несколько книг, плеер и наушники. В это время Буччеллати внезапно решил переодеться. Он расстегивал пуговицы на рубашке так аккуратно, будто от любого прикосновения они превратятся в пыль. Вырез увеличивался и я мог увидеть его грудь. Слегка рельефная, несмотря на худобу крепкая…у него была идеальная бархатная кожа. – Чтож, можем отложить оружие и переодеться во что-то повседневное. Хоть раз в жизни почувствуем себя обычными людьми, а? – он широко улыбнулся. Весь светился от счастья. – Да…я взял несколько тряпок для удобства. Я вытащил комплект черной хлопковой одежды. Обычные прямые брюки и блузка с рукавом 3/4. Всегда ненавидел закатывать рукава. – Можем осмотреть местность, прогуляться немного, а затем приготовить ужин. Как тебе план? – Хорошо, Бруно, как скажешь, – я улыбнулся ему уголком губ и закрыл глаза. Этот вечер еще можно спасти. После ужина я вышел покурить. Холодный ветер обдувал кожу, я почувствовал, как она становится гусиной. Сам не знаю, но меня почему-то потянуло к небольшому холму, где был обрыв. Я опустился на траву, свесив ноги. Шум волн успокаивал нервы, потрепанные за ужином. Не люблю шумные разговоры, баловство и разгоряченные споры о чем-то. Вдруг я ощутил руку на своем правом плече. Я резко поднял глаза и увидел его. Бруно стоял подле меня, улыбаясь. Его волосы развевал ветер, а глаза блистали на уходящем за горизонт солнце. Я ощутил трепет в груди. – Можно составить компанию? – Конечно, присаживайся. Сигарету? – я протянул ему пачку. Он молча взял одну и потянулся к моему лицу. Я опешил. – Я подкурю? На таком ветре зажигалку не поджечь. – Давай. Мы сидели молча и наблюдали розово-фиалковый закат. Бруно был задумчив и слегка меланхоличен. Днем его улыбка сияла ярче. Я напрягся. – Пойдем ближе к воде? – вдруг вырвалось из моих уст. Мы сняли обувь и бросили в сторону. Шли рядом и молчали. Песок был мягким и прохладным, словно шелк. Я снова глянул на его открытую грудь и сглотнул. – У тебя все в порядке? – сказал я обеспокоенно. – Конечно, – он натянул улыбку в дополнение к грустным глазам, – почему спрашиваешь? – Я беспокоюсь за тебя, ты же знаешь… – Да, Абаккио…давай поговорим? Ты всегда понимаешь меня, слышишь истинную суть моих слов. Я молча остановился, подошел и взял его за талию левой рукой, а правой поднял его нежную, тонкую кисть. Он удивленно глянул на меня, но молчал. Я слегка смущенно начал движение, исполняя танец для двоих. Буччеллати покраснел, отвел взгляд, но затем крепче взялся за мою ладонь и вел нас уже в свою сторону. – Ты хотел мне что-то сказать, Леоне? – его глаза напоминали взгляд невинного ребенка, которого терзало любопытство и трепет. – Ты уже давно все знаешь, я уверен в этом, иначе я сделал неправильный выбор. – Тогда ты подтвердил мои мысли, – он приблизился ко мне, прижавшись лицом к груди, – я слышу стук твоего сердца. – Бруно… – Т-сс, – он приложил указательный палец к моим губам, – я знаю. – Тогда давай проведем этот вечер так, будто он последний в нашей жизни? – когда я произнес это вслух, мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. – Читаешь мои мысли. Мы продолжали медленно кружиться по песку, пока солнце не село. Затем отправились в погреб за вином, уселись на крышу поместья и искали созвездия. Ты клал свою голову на мое плечо и томно вздыхал…а я не мог пошевелиться. Я хочу, чтобы это длилось вечно…