Ну очень сладкая жизнь

01:37 Усадьба капо. Шел страшный ливень, где-то вдалеке то и дело шумела гроза. Все спали будто бы мертвым сном. И только Джорно сидел у полуоткрытого окна, засматриваясь на свечу в лампадке. Алый огонь трепетал, заставляя золотую стрелку крутиться. Запад – юг, север – восток… Его мысли вихрем проносились сквозь черепную коробку, не давая сосредоточиться на важном – сохранении жизней его подчиненных и своего места главы Семьи. Решение переждать было почти что единогласным. Самое смешное и грустное во всем оказалось то, что даже придя ко власти, Джорно был неспособен держать все под контролем. Устранив Дьяволо, он только развязал руки Ризотто Неро. Внутри группы также было неспокойно. И это понятно – все устали. Порядка как не было, так и нет. Торговля наркотиками сведена к минимуму, но кто очистит грязные помыслы неверных? Вдруг Джованна услышал скрип деревянного пола на втором этаже, а затем тихие шаги по лестнице. Он сразу понял – это Бруно. Юноша спускался по ветхим ступеням медленно, будто Святой опускался на Землю. Он аккуратно переставлял ноги, держась за поручень, чтобы не упасть и не разбудить шумом остальных. На нем была белая пижама с тонкими черными полосами, а в руках он держал подсвечник. «Видимо, снова уснул за книгой», – подумал блондин. Когда Буччеллати приблизился, сердце Джорно забилось чуть быстрее. Взгляд волнующихся синих глаз всегда будоражил его чресла. – Я тебя не дождался, – зевая, произнес брюнет. – Прости, я как всегда, безответственно ответственный, – Джорно встал из-за стола, подошел к Бруно и уперся лбом в его грудь. Буччеллати обнял его и прижал к себе. – Ты не обязан нести этот крест в одиночку, тем более когда ты в завязке…– юноша не успел договорить, как нежные, мягкие губы впились в его. Бруно растерялся и не сразу ответил на поцелуй. Джованна отстранился и взглянул на собеседника кричащим взором: «ты нужен мне, как никогда прежде». И брюнет сразу принял послание со всеми потрохами. Джорно приблизился к бледной длинной шее и прикоснулся к ней горячими губами. Его руки в это время медленно заползли под белую льняную рубашку, останавливаясь на талии юноши и прижимая крепкий торс к своему. Бруно издал тихий стон, закрыл глаза, а его щеки покраснели. Тепло начало приливать к крайней плоти, что блондин не мог не заметить. Свет от горящих свечей с двух сторон падал на смущенное лицо Буччеллати, подчеркивал изящность его лица, бликовал в глубоких глазах… Парень изо всех сил старался не издавать звуков. Джорно еще раз взглянул в глаза любимому снизу вверх и начал подталкивать того к позади стоящему широкому комоду. Парень послушно попятился, стараясь не упасть и не наделать еще больше шума. – Джорно… Блондин приложил указательный палец к губам юноши, жестом давая понять, чтобы тот не говорил ни слова. Затем этот же палец попал ему в рот. Буччеллати покраснел еще больше, но начал обсасывать его, будто член. От этого похабного зрелища Джованну поглотило животное желание взять Бруно как можно быстрее. Он вынул палец из его рта и принялся расстегивать рубашку на худощавом теле. Ему открылся прекрасный вид. Горячее, молодое и привлекательное тело. А что самое главное – это все принадлежало только ему. Джорно снова взял Буччеллати за талию и приподнял, усаживая того на дубовый комод. Парень изнывал от желания, и, устав это скрывать, принялся снимать с себя пижамные штаны. Джорно встал перед ним на колени, чуть ли не сорвал белье и взял в рот горячий, твердый и чуть влажный член. Брюнет застонал в полный голос, на что получил неодобрительный и слегка агрессивный взгляд от своего партнера, у которого не было возможности высказать недовольство. Пришлось закрывать рот ладонью, порой закусывая её от удовольствия. Джорно водил языком по уздечке, заставляя Бруно подергиваться. Когда он начал уверенно двигаться, глубоко заглатывая, Буччеллати схватил его за растрепанные золотые кудри и начал насаживать голову бедняги с новой силой. Из зеленых больших глаз полились тонкие ручейки слез. Брюнет закатил глаза и кончил блондину прямо в глотку. Ему было стыдно, поэтому он даже не мог заставить себя посмотреть на любимого. Джованна поднялся с колен и взял обмякшее тело на руки. Пройдя несколько метров по скрипящему полу, он положил бледного юношу на винтажную софу и принялся снимать с себя брюки. На его лбу уже давно выступили капельки пота, которые, взяв пример со своих предшественников, стали стекать к шее и падать на тело лежащего снизу Бруно. Когда с одеждой было покончено, блондин схватил Буччеллати за изящные, худые бедра и прижал их к груди со слегка выступающими ребрами. Бруно томно смотрел на любимого с полузакрытыми глазами, закусывая губу. Джорно поделился с ним слюной, предварительно смазав и свой член. Он взял его в руку и начал водить по анальному отверстию парня, заставляя того покрываться мурашками и тяжело дышать от волнения. Затем юноша начал медленно входить, наблюдая за реакцией брюнета. Он наклонился ближе и подарил ему страстный и долгий поцелуй, после чего позволил себе двигаться. Бруно опять издал стон, который на сей раз слился с разрядом грома за окном. Джованна закрыл ему рот и начал ускорять темп, но этого было недостаточно. Блондин снова наклонился ближе и прошептал Буччеллати на ухо: «ты все еще пиздец узкий». Наблюдать реакцию на подобные фразы было отдельным удовольствием. Брюнет отвернулся и закрыл глаза, пытаясь скрыть свое крайнее смущение и уязвимость. Но Джорно взял того за челюсть и повернул к себе. Зеленые большие глаза хищно смотрели на Буччеллати, будто оценивая несчастную дичь перед выстрелом. Джованна обливался потом и тяжело дышал, это отчасти перекрывало желание чуть ли не зарычать. Ему хотелось кончить, но он сдерживался из раза в раз. Внутри Буччеллати было очень приятно… Юноша схватил Бруно за бедра, раздвинул их сильнее и начал ускоряться. В этот раз было больнее… намного. Брюнет закусил губу так сильно, что из нее полилась струйка крови. Джорно, увидев это, наклонился и начал слизывать ее, тихо постанывая. После пары минут в таком же оживленном темпе удовольствие подступало все сильнее и сильнее. Наконец он не выдержал и кончил внутрь, после чего рухнул на грудь Буччеллати. Золотые длинные волосы рассыпались по зелено-золотой обшивке мебели, сочетаясь в прекрасную картину. Бруно обнял блондина и поцеловал в макушку. Оба закрыли глаза и почти провалились в сон, как Буччеллати осознал, как же хреново они выглядят со стороны. «Черт, надо бы прибрать тут». Он тихо встал с софы, стараясь не разбудить уже дремлющего Джорно, и начал прибирать разбросанные вокруг вещи и приводить себя в порядок. Затем он тихонько поднял Джованну и положил его в комнате для гостей, а сам устроился рядом. Джорно чуть подергивался во сне, а иногда даже будто бы мурлыкал. Бруно всегда было забавно наблюдать такие вещи. Это было чем-то интимным и недоступным остальным членам банды. Но речи о борьбе за признание не было. Каждое единичное звено мафии было на вес золота. Буччеллати смотрел на спящего худого юношу с изящными, даже феминными чертами лица и не мог поверить, что этот человек стоял во главе всего. Именно этот шестнадцатилетний подросток завоевал его доверие, украл сердце… Он любил его. Настолько, что готов был отдать жизнь за их общую идею. Избавить Италию от грязи и нищеты, привести в порядок улицы городов и изничтожить продажу наркотиков. Но это величайшая ответственность, с которой тяжело совладать незрелому человеку. Буччеллати понимал это, как никто другой. В свои двадцать один парень был мудр, как никто из их Семьи. Пережив смерть отца, испытав на себе тяготы нищей жизни, он служил на благо Босса. Сам помогал обездоленным, отверженным, одиноким. Его имя стало известно каждому второму человеку в районе, за который отвечал юноша. Люди благодарили его со слезами на глазах. И именно за эти бесценные поступки он очень быстро продвинулся по карьерной лестнице. Эта целеустремленность, лидерские качества и желание сделать мир вокруг лучше превратили Бруно в того, кем он являлся сейчас. И именно за эти золотые качества его полюбил Джорно. Они никогда не были соперниками (если не считать их первой встречи, когда они чуть не поубивали друг друга). И их взаимоотношения можно было бы описать как товарищеские, если бы не страсть, вспыхнувшая так внезапно. Это произошло именно тогда, когда жизнь Бруно оказалась на грани. Дьяволо выстрелил в брюнета со спины, как делал всегда. Если бы не вовремя подоспевший Джорно, который и оказал раненому первую помощь, то Буччеллати бы ушел в мир иной от потери крови. В тот яркий, пугающе солнечный день, парни должны были передать Триш ее отцу. И когда Бруно с девушкой ушли в башню, то сердце Джованны сжалось. У него было не просто дурное предчувствие, он не мог найти себе места. Именно блондин заставил всю банду последовать за ним в башню, чтобы выяснить, что там происходит. Когда они зашли в главный зал, то перед их глазами возникла ужасная картина: Буччеллати лежал в луже крови на полу, пытаясь ползти и в то же время тащить Триш, лежавшую без сознания. Из ее кисти сочилась кровь — у нее не было безымянного пальца. Во время перестрелки ее нагнала шальная пуля, которая, к счастью, отсекла только палец. От болевого шока бедная девушка лишилась чувств. Бруно рычал, хрипел, но полз. Затем услышал топот нескольких человек и с усилием поднял голову. Увидел своих и замер. Тяжело представить, что было в его голове в тот момент, но юноша явно почувствовал неимоверное облегчение, будто сам Господь Бог его помиловал. «Спасены…Триш будет в безопасности». Первым к раненым рванул Джорно, за ним уже Абаккио и Миста. Наранча побледнел и застыл на месте, не веря своим глазам. Увидев лежащих в крови Бруно и Триш, он расплакался. Первая мысль была: «Конец». Но когда Джованна убедился, что оба товарища живы, и закричал во все горло, Фуго с облегчением выдохнул и начал успокаивать Наранчу. Джорно оторвал рукава своей хлопковой рубашки и начал накладывать импровизированный жгут на место ранения Бруно. Он положил его голову на свои колени и постоянно разговаривал с парнем, иногда бил того по щекам, чтобы не терял сознание. Миста с Абаккио занялись ранением Триш. Леоне был ужасно подавлен и смотрел на раненого Бруно, параллельно приподнимая Триш, чтобы перенести. Оставшиеся члены банды подбежали на подмогу, прикрывая ретирующихся друзей с ранеными на руках. Пока парни плыли на моторной лодке, Абаккио не выпускал ледяную руку Бруно из своей. Его взгляд был мрачным и полным ненависти. Он готов был разорвать Дьяволо на куски, каждый из которых он бы расчленил еще на множество. Вся банда была в панике, а пока Буччеллати выбыл из игры, роль лидера взял Джорно. Он и выбирал больницу, куда они отвезут ребят. У Джованны тряслись руки, а сердце бешено колотилось. Он старался без дрожи в голосе успокоить остальных, но пока плохо получалось. Все таки он не привык быть главным. Фуго сидел молча, нахмурив брови, и смотрел на отражение неба в воде. Наранча обеспокоенно переводил взгляд то на раненых Триш и Бруно, то на мрачных Абаккио и Мисту, то на загадочного Фуго. — Эй, Наранча, все будет хорошо, слышишь? — вдруг сказал Миста, поднимая влажные от слез глаза и выдавливая дергающуюся улыбку. Его губы тряслись, а голос дрожал. И что-то в его словах заставило Наранчу слегка улыбнуться в ответ. — Черт, до ближайшей больницы нам еще минут 10, — раздраженно и тихо сказал Джорно, слегка смяв карту пальцами. — Что будем делать, если Буччеллати умрет? — вдруг выпалил Фуго. — Ты что, ублюдок, совсем охренел? — вдруг сказал Леоне после долгого молчания. Его грубый, низкий голос раздался страшным эхом по водной глади, и даже мотор лодки не заглушил этот страшный звук. Абаккио исподлобья посмотрел на блондина в зеленом пиджаке. Этого было достаточно, чтобы начать «войну». — Что слышал. Повторить? Мы теперь ебучие предатели, хули нам делать? И что с нами будет без Бруно?! — истерически взвыл Фуго, а его лицо покраснело, словно помидор. — Да я тебя…— собрался уже двинуться Леоне, как на его плечо упала рука Наранчи. Юноша обнял Абаккио за шею и принялся успокаивать друга, что-то бормоча себе под нос. А затем повернул голову в сторону блондина и сказал: «Мне жаль это говорить, Фуго, но ты не прав». Парень был в шоке. Зачастую Наранча просто молчал и не вмешивался в споры друзей, но теперь решил встрять. Да еще и защитить Леоне. В стратегии и логике Фуго не было равных, но он не понимал чувств других людей. Нет, он не был психопатом, но старался не мешать себя с чужими «соплями». Только с Наранчей, и только потому, что он был его условным опекуном. Но парень вырос…и у него появилось свое мнение. Фуго опустил голову. Леоне фыркнул и отвернулся. Наранча выдохнул с облегчением. — Т..Триш… — вдруг сказал Буччеллати, — С тобой все…в порядке…? — Тише, — сказал Абаккио, кладя руку на лоб брюнета, — С ней все хорошо, скоро мы уже будем на месте. Вам помогут, потерпи немного. Бруно улыбнулся, слабо, но так лучезарно, что Леоне захотелось его поцеловать. Аббакио мог говорить так только с ним. Так нежно, заботливо и ласково. — Мы почти на месте, готовьтесь, — сказал Джорно, проверяя, заряжен ли пистолет, — Мы должны защитить ребят, даже ценой своей жизни.