Когда исполняется пророчество

      В ушах все еще звенел окончательный приговор Оратрис и тихий смех до боли знакомого человека.       В Фонтейне потоп сопровождался сильным ливнем.       Нёвиллет никогда не думал, что обрести ту власть, которая по праву принадлежала ему, будет так болезненно. Он никогда не хотел, чтобы ради этого расплачивался кто-то другой, как сейчас расплачивается невинный ребенок. Грехи жителей Фонтейна были прощены, такова воля и окончательный вердикт не только юдекса Нёвиллета, но и Драконьего Лорда. — Может, Вам пора возвращаться, юдекс, — вкрадчиво произнесла Скирк, пока за ее спиной медленно открывался проход, — посмотреть на исполненную судьбу?       Она была права, настало время расходиться, даже если у него все еще остались вопросы. Пришлось сделать глубокий вдох прежде, чем покинуть это пространство и вновь оказаться в театре Эпиклез, заполненному водой чуть ли не до потолка. Он был Гидро драконом и в воде чувствовал себя невероятно комфортно, будто бы наконец-то за долгие годы вернулся домой. Но в его доме никогда бы не было слышно чужих слез.       Пророчество. Жестокая сказка о будущем, созданная некими провидцами, разворачивалась прямо на глазах Нёвиллета. В полном одиночестве, окруженная лишь поднявшейся до невероятного уровня водой, смешанной с первозданным морем, сидела Фурина на своем красном троне, с которого на протяжении пятисот лет взирала на жителей Фонтейна. Ее тихий плач будто резал и так болящее сердце старого дракона. Ее слезы смешивались с морем и все ее одиночество и страдания, накопленные за сотни лет, резали кожу Нёвиллета тысячами мелких скальпелей.       Юдекс боролся с желанием развернуться и уйти искать кое-кого другого, в конце концов, Фурина в порядке. Напугана, сломлена, но жива. Что насчет его герцога? Нёвиллет не знал, что с ним. Но Нёвиллет знал о его тайном Ковчеге и знал о вердикте, прощавшем грехи Фонтейна. План Фокалорс был исполнен идеально, ему ничего не угрожало, кроме того, что он промокнет. И все же было как-то неспокойно на сердце.       Медленно, боясь напугать еще сильнее, юдекс всплывает на поверхность воды, забираясь на балкон, на котором находился трон Фурины. Девушка все равно вздрагивает, когда слышит звон чужих каблуков рядом с собой и испуганно поднимает на него свои заплаканные глаза. Нёвиллет пугается огромной смеси эмоций в ее взгляде направленном на него. Он весь мокрый, не спрятав до конца свою истинную форму, стоит прямо перед ней. Живой.       Облегчение, счастье, страх, горечь, одиночество, восхищение, обида, надежда. Фурина просто таращится на него, пока мягкий, голубой свет, исходящий от самого юдекса, освещает темноту, в которой они находятся. — Простите, — шепчет Фурина, пока слезы вновь бегут из ее глаз, — простите, я не справилась. Это моя вина. Простите.       Тихий безмолвный плач, который Нёвиллет наблюдал из воды, перерастает в настоящие рыдания. Он хмурится, желая стереть из ее головы все эти ненужные и неправильные мысли. Судья опускается перед ней на колени, теперь их глаза оказываются на одном уровне и мужчина позволяет себе величайшую дерзость — вторгнуться в ее личное пространство, прижимая к себе в крепких объятиях. Он видел, что люди делают так для других людей, чтобы утешить. Помогает ли это?       Фурина утыкается в его плечо, одежда, уже мокрая от морской воды, теперь пропитывается и ее слезами. Она все еще неразборчиво бурчит извинения и обвинения в свою сторону. — Я должна была стараться лучше, — Нёвиллет осторожно гладит ее по голове. Тоже подсмотрел у людей. — Нет, ты все сделала правильно, Фурина. — Все они мертвы из-за меня.       Нёвиллет горько усмехается. До самого конца, даже, когда уже все закончилось, она все еще не осведомлена о плане Фокалорс. Как же жестоко ты поступила со своим собственным творением, Богиня Справедливости. С собой. Он слегка отстраняется, берет ее лицо в свои руки и ждет, пока внимание не будет сосредоточено полностью на нем. Подушечки больших пальцев мягко стирают слезы с ее щек. — Фурина, ты спасла их всех. — Но вода… — Скоро уйдет. Посмотри на меня. Мне жаль, что эти пять сотен лет ты провела в таких мучениях, чтобы в конце получить такое… отношение.       Он имел в виду суд. Пусть никто из команды по раскрытию тайны Гидро Архонта Фокалорс и не знал истины происхождения Фурины и их действия были оправданы желанием остановить пророчество, но все же… Все же Нёвиллет чувствовал себя невероятно виноватым перед ней, как тот, на ком лежала ответственность за то, что этот план вообще был создан и приведен в исполнение. Он не может себе представить насколько тяжело было ей все это время. — Спасибо, госпожа Фурина. — Не думаю, что я заслуживаю Вашей благодарности. Я обманывала Вас пятьсот лет.       Дракон промолчал, грустно улыбнувшись, и оставил на ее лбу теплый, мягкий поцелуй. Спасибо, госпожа Фурина, за то, что ни на мгновение не переставали бороться ради этих людей. Среди всего Фонтейна у нее не было ни семьи, ни друзей, не было причин так отчаянно сражаться ради будущего этого народа. И все же… Все же Фурина позабыла о себе, выступая на сцене Эпиклез, одурачив своей игрой не только всю страну, но и Тейват, и сам небесный порядок.       Сквозь стеклянную крышу здания Оперы пробились первые солнечные лучи и уровень воды медленно стал снижаться. Нёвиллет поднялся на ноги и протянул Фурине руку. Девушка приняла ее не сразу, ей потребовалась минута, чтобы решиться на это. Дракон выводил маленькую океаниду из здания медленно, следуя за уходящей водой.       У главного входа, когда уже от потопа оставались только лужи, он отпустил ее руку, позволяя самой выбрать момент, когда открыть двери и столкнуться с внешним миром.       Фурина вышла через несколько минут, шла она неуверенно, но ни разу не обернулась назад. Солнце слепило глаза не хуже радости, когда на площади перед театром она увидела живых людей. Мокрых, напуганных, но живых. Настоящих. — Пророчество… не сбылось?       Фурина оборачивается к дверям театра, где, опираясь на свою трость, стоит Нёвиллет, наблюдающий за ней. Словно маленький ребенок, она подбегает к нему, обнимает крепко-крепко, в этот раз не в силах сдержать уже слезы радости. Нёвиллет и не против, он вновь стирает влагу с ее щек, осторожно кивая в сторону людей, постепенно приходящих в себя.       Фурина отстраняется, делает вид, что очень увлечена поправлением своей прически. — Спасибо, Нёвиллет. Но, думаю, есть еще одно небольшое дело, стоящее нашего, особенно Вашего, внимания.       Она была права. Как и Нёвиллет был прав, когда говорил, что она вовсе не настолько глупая, как пытается показать себя.

***

      Ризли надеялся, что его корабль не понадобится, что он станет просто маленьким, странным, тайным хобби герцога Меропид. Но судьба имеет свойство не прислушиваться к чужим пожеланиям и играть по собственным правилам. Поэтому, когда уровень воды начал подниматься, Ризли не был удивлен, но соврет, если скажет, что не был напуган. И все же он бы не занимал свое место, если бы легко поддавался панике.       Его прекрасный Ковчег поднимается из воды, прямо в небо, а команда, набранная из заключенных, сразу же приступает к спасению людей, оказавшихся в воде, под руководством своего герцога. Его глаза обшаривают всю водную гладь в поисках чего-то особенного. Но этого там не находится.       Его там нет.       Оперный театр Эпиклез едва выглядывает из воды и Ризли постепенно приходит в панику. У него было судебное заседание, как говорила Клоринда. Клоринда и Навия должны были участвовать или просто присутствовать на нем и они здесь — Ризли видит их обеих, но он не видит его. Почему? — Продолжайте!       Ризли прыгает в воду под всеобщее удивление, но Навия на своей лодке доплывает до него довольно быстро и он забирается к ней. Вода холодная. Навия выглядит недовольной и встревоженной. — Что ты делаешь?! Мы тут людей спасти пытаемся, а ты поплавать решил?       Ризли не смотрит на нее, его глаза бегают по кромке воды, надеясь найти то, что действительно было важно. Тщетно. — Где он? — Что? Кто? — Юдекс! Где он?       В глазах Навии вспыхивает осознание и она подражает Ризли, осматривая окружение. Клоринда с берега смотрит обеспокоенно на них обоих, видимо, не услышала их разговора. — Я не знаю, — честно признается Навия. — В воде его не было, он был с нами в Эпиклез, но потом ушел вместе с Люмин. Вода поднялась, а он еще не вернулся.       Ризли опирается рукой о лодку, облегченно выдыхая. Быть может его и вовсе не было там, когда начался потоп, быть может он был в безопасности. А раз уж с ним была прославленная путешественница, то все точно будет в порядке. Этих утешений хватило ненадолго. Стоило Ризли поднять голову, чтобы найти Клоринду, он увидел и Люмин, и Паймон, и совершенно не увидел Нёвиллета.       Руки сами собой сжались в кулаки, а внутренности болезненно скрутило. — Скажи, что тут было две Люмин.       Кажется мольба в голосе не укрывается от слуха Навии, она смотрит с сочувствием, а затем направляет лодку к берегу. Клоринда встречает их с таким же недовольством, которое было на лице Навии, когда пришлось вылавливать одного герцога из воды. Дуэлянтка вытаскивает Ризли с лодки, чтобы Навия могла вернуться к спасению тех, кто действительно в этом нуждался. — Где юдекс?       Без приветствий, без лишних вопросов. Паймон и путешественница переглядываются немного обеспокоенно и это выводит из себя настолько, что герцогу приходится сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. Кажется, его вид пугает Паймон настолько, что она прячется за спиной Люмин. — Нам пришлось разделиться. Но уверена, что он в порядке, — эта мягкость и уверенность в голосе Люмин не то, чтобы сильно помогает унять беспокойство. — Нёвиллет говорил, что умеет плавать! — Люмин закрывает Паймон рот рукой и слегка нервно хихикает. — К тому же пророчество не исполнилось, все остались живы. — Если не наглотаются воды и не утонут, — буркнул Ризли.       Люмин хотела сказать что-то еще, но крики людей не дали этого сделать. Все вокруг кричали о том, что вода уходит. Присмотревшись, компания действительно заметила как меняется уровень воды. Паймон задорно выкрикнула что-то о том, что «Месье Нёвиллет был прав!». Люмин осторожно коснулась плеча Ризли и склонилась к его уху. — Быть может, герцог, Вам стоит ввернуться к театру Эпиклез.       Люмин предполагала, что мужчина, подобного характера как у Нёвиллета, не оставил бы Фурину в одиночестве после всего случившегося. А пока что она поможет Клоринде и Навии и ей все еще необходимо увидеться со Слугой, как минимум для того, чтобы вернуть Чайлду его глаз бога.       Ризли не помнил, когда он бежал также быстро, как сейчас. Возможно, никогда. Упавшие деревья и лужи на каждом шагу немного затрудняли возможность бежать, но, кажется, герцогу было предпочтительнее сломать себе ногу, чем сбросить скорость. У безымянного фонтана, что располагался близ станции Маркотт, он заметил ту особенную вещь, которую искал все это время.       Нёвиллет остановился, когда заметил Ризли. Он опирался на свою трость, будто нога у него действительно болела, будто трость не была частью его утонченного аристократического образа. Герцог поспешил к нему. — Думал, ты утонул, — нервный смешок был слишком заметен. — Я умею плавать. — О, Паймон говорила.       Ризли остановился напротив него, переводя дыхание. Теперь все было хорошо. Нёвиллет приблизился первым, что удивило герцога, все же судья практически никогда не проявлял инициативы первым. Однако он не только ничего не сказал, но и пробормотал что-то облегченное и снял перчатку с руки. Теплые пальцы коснулись щеки Ризли и тот, словно податливый верный пес, прильнул к руке судьи как можно ближе.       Человеческие чувства очень сложные. Еще сложнее их испытывать самому.       Нёвиллет полностью сократил расстояние между ними, заключив Ризли в свои объятия и моментально был обнят в ответ. Почему-то раньше Нёвиллет не осознавал так остро цену, которую придется заплатить за пророчество. Фурина, своим усердием и самопожертвованием все эти пять долгих столетий и Фокалорс, слившаяся с Оратрис только ради уничтожения божественного трона Гидро Архонта, подарили ему то, чего, казалось, он никогда не возжелает.       Ризли уткнулся носом в его шею, вдыхая рвано, сжимая объятия крепче. — Ты исчез, — тихо говорит герцог, пока судья слушает, — ты исчез и я не мог тебя найти. — Сейчас я здесь, все хорошо. — А если бы нет? Что бы я делал?       Нёвиллету знаком этот страх в надрывающемся голосе. Так звучал его собственный страх. Ему стыдно, что он заставил этого человека волноваться о себе, причем напрасно, но, оглядываясь назад, он не сожалеет, что остался с Фуриной. Но лишь сейчас беспокойство о Ризли наконец отступило, как бы он не убеждал себя, что герцог будет в порядке, лишь сейчас он верил этим убеждениям. — Ризли, — Нёвиллет отстраняется, чтобы иметь возможность заглянуть в его глаза, — я никуда не денусь, но… — Ризли хмурится на это «но», хватаясь за ладони Нёвиллета, — я рад, что ты в порядке. Прости, что заставил волноваться.       Ризли вздыхает как-то обреченно. Таков уж Нёвиллет, извиняется, если думает, что доставляет дискомфорт. Герцог бурчит недовольное: «Идиот», оставляет поцелуи на костяшках пальцев Нёвиллета и предлагает найти место потеплее, видимо неожиданное купание в воде все же не являлось его лучшей идеей.