Под управлением солнца

Я долго не могла заснуть — сердце стучало как отбойный молоток. Но, не смотря на недосып, встав утром, я была как никогда полна сил. С некоторой опаской спустившись вниз на завтрак, я обнаружила, что родители, видимо, и впрямь ничего не заподозрили, невзирая на то, какой шум мы с Майки подняли ночью. Интересно, они правда не слышали или что, они думали, я там делала? В любом случае, это утро не отличалось от всех предыдущих, если не считать влюбленных крыльев у меня за спиной. Учебный день тянулся бесконечно долго, но тест, к которому я так долго готовилась, был успешно написан и сдан, можно было выдохнуть. Наконец, когда прозвенел звонок, ознаменовавший окончание последнего урока, я, подхватив свои вещи, спешно побежала к выходу, предвкушая встречу с Майки. В коридоре толпа вокруг меня о чем-то оживленно перешептывалась. Мимо пронеслись мелкие мальчишки: — Пошли быстрее! Там, на улице! Офигеть! Меня кольнуло легкое подозрение. Да нет, не может быть. Поток освободившихся учеников, с воодушевлением бежавших на свободу из школьных стен, вынес меня на улицу. Я охнула. Прям на ступенях школы спиной ко мне сидел знакомый силуэт невысокого парня. Почему он здесь, я же велела ждать меня за территорией школы? Обычно с чужаками у местных хулиганов разговор был короткий. Я огляделась по сторонам. К Майки на удивление никто не приближался. Даже наоборот, внизу поодаль уже формировались кучки зрителей, явно ожидающих какой-то заварушки. Но он вальяжно восседал, как лев среди овец, не обращая внимания на перешептывания вокруг. Я с трудом протиснулась к нему, расталкивая собравшихся школьников локтями. — Майки… — я обеспокоенно коснулась его плеча. Повернувшись ко мне, оказалось, что он жевал очередную вафельную рыбу, он округлил глаза и подскочил, крепко меня обняв. — Ум-м-ням… Т/и-и-и! Будешь тайяки, мням? Толпа вокруг притихла. — Я, а… Майки, — пролепетала я, сдавленная объятиями. — Майки, давай просто пойдем отсюда. — Как скажешь, пирожок, — шепнул он мне в ухо, отстранился и нежно ткнул кончиком пальца в мой нос. Взяв меня за руку, Майки бодро отправился на выход со школьного двора, игнорируя множество любопытных поедающих нас взглядов. Я оглянулась по сторонам на шушукающихся школьников, расступающихся перед нами. Боже, что же он наделал! Майки все еще жевал, а я, молча шагала впереди так быстро, как только могла. Когда школа была позади и мы достаточно далеко отошли от чужих глаз, я рывком остановилась, стараясь немного отдышаться. Майки, не ожидав резкого торможения, пролетел мимо, но тут же вернулся, непонимающе глядя на меня: — А? Т/и? Все в порядке? Ты чего? — Майки, что это было? Я же говорила меня встретить за двором! — Ну… — он задумчиво почесал нос, — а какая разница? — Какая разница? Ты видел этих гиен? — я ненавистно указала в направление, откуда мы пришли. — Уже, наверное, по всей школе растрепали! Боже, не представляю, что завтра будет в классе! Хорошо еще, что хулиганы тебя не заметили! Иначе… — я осеклась, нахмурясь, и растерянно посмотрела на него, задыхаясь от возмущения. Внимательно слушая, но, под конец моей пламенной речи, ухмыльнувшись и, как будто, вовсе не понимая моих тревог, он тихо сказал, коснувшись меня по щеке кончиками пальцев: — Не волнуйся. Я размажу всех твоих хулиганов по стене, попробуй они только подойти. А если из них кто-то хоть пальцем тебя тронет — то я их всех убью. Я молчала, не понимая, что он имеет в виду. Но он был серьезен и прямо смотрел на меня. Тьма в его глазах зашевелилась. На короткий миг меня пронзил страх — эта чернота из глаз тянулась ко мне — мертвая и холодная. «Убью»? Нет-нет, это же милый Майки, который только что так нелепо жевал свое тайяки, который всегда так добр ко мне. Сердце сжалось. Он не может никого убить, это просто дурацкая шутка. Я открыла было рот, чтобы разрядить обстановку какой-нибудь нелепостью, но Майки перебил меня, спросив: — Ты стесняешься меня? — Что? — Ты сказала, что все будут болтать. Не хочешь, чтобы нас видели вместе? Я ошарашено уставилась на него: — Ты что, я… — Это из-за меня? Он пронизывающе смотрел, вовсе не шутя. — Нет! Мне показалось, что мое «нет» было слишком громким и твердым, но, взгляд Майки слегка смягчился. Я протянула руки, обхватив его за спину. Он не стал сопротивляться, но и не проронил ни слова. — Прости меня, прости, я такая дура, разнервничалась и испугалась, накричала на тебя, — я помолчала, подбирая слова и сильнее прижалась к нему. — Я не могу даже себе представить, как такое может быть. Ты такой замечательный и милый, как я вообще могу тебя стесняться? Мне так хорошо с тобой. Ты мне так дорог. Я подняла голову, посмотрев в его расстроенное лицо. — Скорее ты меня должен стесняться, я жуткая, еще и психую постоянно. Он все-таки поднял руки и обнял меня, опустив голову мне на плечо. — Это неправда. Я в жизни не видел никого прекрасней тебя. Я сжала его в ответ. — Не обижаешься? — Чуть-чуть еще да. Пойдем, где-нибудь посидим? Мы дошли в небольшое уютное кафе, уже совсем примирившись. В ожидании заказа — еда в меня не лезла, но Майки заказал нам по коктейлю — мы тихонько переговаривались и хихикали за угловым столом. — Боже, серьезно? Ты обычно берешь себе детский обед? — я расхохоталась. — Там же флажок! А с ним еда вкуснее! В два раза! Я потянулась вперед и погладила его по голове. — Я уже говорила, что обожаю тебя? — Слышу такое в первый раз, — он подставил макушку под мою ладонь, требуя ласки как довольный кот. — Так какие дела у тебя в школе, расскажи? — Ну, э-э-э… Я хорошо учусь, стараюсь. Родители хотят, чтобы я потом пошла в колледж на врача. — А с одноклассниками? — Не очень, — я вдохнула. — Меня особо никто не любит, я как белая ворона. Все шепчутся за спиной. Уверена, что мымры из класса все локти себе пооткусывали, увидев сегодня тебя. Теперь, наверное, будут издеваться из зависти. Он хмыкнул: — Пусть только попробуют. Нам принесли напитки, секунду мы молчали, пробуя из трубочки молочный коктейль. Потом Майки оторвался от стакана, указывая на меня: — Дашь попробовать свой? Я придвинула свой напиток к нему. — Забирай весь, я больше не хочу. — Хе-хе! — радуясь, как ребенок, он схватил мой стакан. Затем, разом всосав в себя половину всего, что оставалось, он закинул руки за голову и довольно откинулся на спинку диванчика. — Говоришь, какие-то там есть хулиганы у вас? Я вздохнула. — Да, старшеклассники, в основном. Они просто отвратительны. Он слегка нахмурился и склонил голову: — Это почему? — Тебе повезло, что не встретил их сегодня, обычно лишь завидев кого-то из другой школы, они кидаются на него как стая бешеных собак. Дерутся постоянно, избивают слабых. Ходят бандами. Фу. Майки возвратился к трубочке в стакане, но внимательно слушал меня. Я задумалась, как еще красочней описать, пожалуй, самый ненавистный мне тип людей: — Короче, они ужасные. Откровенно говоря, у меня нет любимчиков в школе, но этих гопников прям ненавижу. Я против насилия. Ни за что не стала бы общаться ни с одним из них, даже мимо страшно пройти. Поэтому я так испугалась, когда увидела тебя в школе… Эм, Майки? Он уже некоторое время шумно всасывал воздух из пустого стакана, хмуро смотря куда-то вниз. Заметив мой взгляд, он будто очнулся и тяжело вздохнул: — Извини, я… задумался. Но, в любом случае. Кто бы они ни были, раз тебе страшно, я теперь буду встречать тебя со школы каждый день. Я открыла рот, чтобы выразить несогласие, но он строго прервал меня: — И никаких возражений. Я робко замолчала в замешательстве, удивленная перемене его настроения, а Майки молча поднялся и протянул мне руку. — Может пошли погуляем? Он был чем-то расстроен, но не хотел показывать это. Я сжала его ладонь. Выйдя из кафе, он внезапно схватил меня и, слегка приподняв, крепко сжал в объятиях. — Ой! Э-эй, ну ты чего? Майки? Майки… Он опустил мое лицо на уровень со своим и подался ко мне, целуя меня в губы. От неожиданности я попятилась, смущаясь от того, что вокруг на улице были люди, но, чуть помедлив, все же, обхватив его голову, ответила на поцелуй. Он не стал его углублять, а лишь трепетно прижался ко мне щекой, закрыв глаза, и, помолчав, сказал: — Мне очень хорошо с тобой, понимаешь, я ни за что не хочу тебя потерять. Я ласково потрепала его по золотым волосам и рассмеялась: — Дурашка, я никуда не денусь. Я же здесь с тобой. — Даже если я… — он осекся. Я ждала, но Майки все никак не продолжал. Молча, он отстранился и аккуратно поставил меня обратно на землю. — Даже если ты — что? — повторила я. Он отвел взгляд. — Забудь. Не важно. На сердце скребло, я чувствовала, что что-то было не так. Но Майки выглядел так подавленно, что в груди у меня все сжалось. Мне хотелось сейчас лишь утешить его, а расспросы лучше было оставить на потом. — Да кем бы ты ни был, — я взяла его за руки и, встав на цыпочки, чмокнула в острый нос. Он слабо улыбнулся: — Пошли или посидим? — Ходить, хочу ходить! Мы бродили по закоулочкам старого парка, пока Майки окончательно не оттаял от своей внезапной меланхолии. Слонявшись между деревьями, мы целовались и дурачились, как малые дети. Я чувствовала внутри себя невероятную теплоту и трепет, глядя на него. Наверное, это и есть счастье? Или это была моя любовь к нему? Майки довел меня до дома, уже не таясь за углом. Опустив руки в карманы, он, улыбаясь, смотрел на меня. — Завтра ты так же заканчиваешь? Я, заигрывая, ответила вопросом на вопрос: — А что, будешь охранять меня? — Конечно. И сообщи сразу, если будут какие-то проблемы в классе. — Но… — Никаких «но». Обещаешь? Я вздохнула: — Только если ты настаиваешь. Но я, вроде как, уже привыкла решать все свои проблемы сама. Майки, освободив руки, легонько тронул мое лицо: — Теперь ты не одна, — он заглянул мне в глаза. — Теперь у тебя есть я, и твои проблемы — мои проблемы тоже. — А твои? — я подняла на него взгляд. — А у меня нет никаких проблем, — он горделиво улыбнулся и покосился на окна дома, но все же склонился и чмокнул меня в лоб. — До завтра, пирожок. Я буду скучать. Тепло распрощавшись, я зашла домой и взлетела вверх по лестнице к себе. Помахав Майки рукой в окошко — боже, нет, ну какой же он великолепный — я переоделась и устало упала на мягкую кровать, вспоминая события прошедшего дня. Меня конечно съедало любопытство, в чем же он хотел признаться там, в кафе, но в тоже время, совсем не хотелось на него давить. В конце концов, разве мог он натворить что-нибудь совсем жуткое? Я помотала головой, даже думать об этом не стоит. Просто придумал какую-нибудь ерунду. Все, кто творят что-нибудь действительно ужасное, сидят в тюрьме. А какие еще могут быть причины? Пф, да какая разница? Нам хорошо вместе и больше меня ничего волновать не должно.