Зафиксировать вечность

Кенни стоял на огромной площади, совершенно один, чувствуя себя от этого крошечным и незначительным. Кто он есть в незнакомом городе, в окружении широких громад-домов, занимающий одну сотую от всего пространства эспланады... —Добре рано, — улыбнулась девушка из окошка ларька, в ожидании смотря на парня, — яке сига-.. —Добрие, — улыбнулся Кенни, хмурясь и веселясь с того, что незнакомый ему язык незнакомого его города ему не освоить, даже акцентом, — «спарта»?.. —Покута, — ответила девушка и достала пачку самых обычных сигарет, которые блондин видел в руках чуть ли не у каждого прохожего города. Но они ему не нравились... Маккормик неловко поблагодарил продавщицу, быстро расплачиваясь и засовывая себе пачку сигарет в карман домашних шорт. Эти сигареты ему не только не нравились, но ему и нельзя было их курить. Сигареты в целом, вот так. На рельсах, проложенных прямо посередине площади, одиноко стоял маленький трамвайчик. Таких в этом незнакомом городе он тоже встречал крайне часто, где бы они ни гуляли, куда бы ни заскакивали, везде трамвайчики, разъезжающие на одних дорогах с прохожими... А этот – стоит... Его машинист не смог встать так рано. Да и незачем. В такое время здесь все спят... Теребя нервно пачку от сигарет, то доставая, то обратно убирая ловким и быстрым движением руки сигаретку, Кенни остановился около арки дома, в котором они жили. Вот чей-то мотоцикл... Наверное, их соседки Анны, с которой успела подружиться Хейди. Анна хорошо говорила на английском. Анна хорошо понимала Хейди. —Хейди, Хейди, Хейди... — пробубнил парень, улыбаясь и прикладывая растрёпанную уже сигаретку к губам. Зажигалки у него не было, — на одном конце огонёк... Кенни вынул сигарету изо рта, рассматривая фильтр, которому не суждено было загореться. —На другом конце – дурак... так когда-то сказал Бернард Шоу. — Кенни выдохнул, закрыл глаза и облокотился на стену подъезда, — зачем я согласился? Хейди Тёрнер, его девушка, с которой они приехали в маленькое путешествие в один из городков Чехии — Брно, заставляла его избавляться от любого вида зависимостей... Ну, как заставляла, даже не планировала, вовсе нет... Парень улыбнулся, устремляя свой взгляд в окно на третьем этаже самого обычного европейского домика, в одной из квартир которого живёт какая-то родственница Хейди, которая и предложила им пожить здесь на время её уезда. Правда полёт сюда им никто не оплачивал... Никто не оплачивал... —Девушка, с которой хочется быть лучшей версией себя, — промурчал парень, с тяжестью на сердце выбрасывая в который раз купленную просто так пачку сигарет, которая, повторяя судьбы существующих до неё таких же пачек сигарет, драматично полетела в чёрную урну. Если не выбросит — Тёрнер снова будет методично ломать эти самые сигаретки одну за другой, повторяя, что её это расслабляет. Но с каждым новым характерным для сломанных сигареток звуком внутри блондина что-то обрывалось. Мучает она его так. А курить хотелось всё больше и больше с каждой поломанной сигареткой. Конечно, он бы тоже её так мучал, не дай бог, правда, его дорогая Хейди Тёрнер хоть раз возьмёт себе в рот эту дрянь. Правда, не они ли раскуривали одну на двоих кислотные смеси в районе последних классов старшей школы?.. Ах. Из окна на него поглядела симпатичная, заспанная шатенка, в лёгких белых пижамах. Улыбнулась так, будто кроме него в своей жизни ничего не ждёт. В пять утра, наверное, точно... Фигура в окне приложила ладони к голове, демонстрируя свою сонливость и намекая парню на то, что его подушка совсем обижена на полное игнорирование со стороны своего хозяина. Маккормик хихикнул, оборачиваясь по сторонам улицы, что была совершенно пуста, и указал на себя. Шатенка мотнула головой, делая свой любимый хитрый взгляд. Она достала камеру и приблизила ту к глазам, делая обычный, быстрый «щёлк». —О муза! — воскликнул парень, мельком улавливая раздавшееся эхо. Он часто фотографировал Хейди Тёрнер. Он запечатлял её в объективе самого лучшего фотоаппарата их штата, он приносил её фотографии на выставки, получал за них награды — и Хейди Тёрнер сияла, как самое тёплое солнце не только для него. Кажется, для её тепла и не нужны были лучший оптический стабилизатор, штатив, фотокамера... Он был готов поклясться, она получалась именно такой, какой он хотел её запечатлеть даже на старейшей мыльнице... У них был сайт, они назвали его, возможно, слишком лирично: «ápeiro» — бесконечность... Сайт — галерея, никакого текста, никакой личной информации и ссылок на другие социальные сети, только... фотографии. На большинстве из которых была Хейди. Чаще всего на фотографиях были изображены самые простые мотивы. Девушка, в окружении цветов и обязательно под лучами солнца, которая смотрела на зрителя своим глубоким и обещающим всё самое лучшее взглядом-.. такая была его Хейди Тёрнер. На некоторых опубликованных на сайте фотографиях был и Кенни. Шатенка точно также любила его фотографировать и точно также была способна запечатлеть в нём солнце, взгляд, серьёзный и предостерегающий о чём-то. Понимающий. Принимающий. Таким был её Кенни Маккормик. Но парню это казалось неправильным... Хейди Тёрнер была его музой, девушкой, что спасла ему жизнь и даже не подозревала об этом – и спящий в нём десятками лет творец хотел показать всему миру свою музу. «Ты меня вообще-то тоже на многое вдохновляешь. Ты и моя муза, я всем про тебя хвалюсь, поэтому не двигайтесь, модель, но вас снимают!» Они отключили функцию комментариев в их личной фотогалерее. Точнее, они её даже не добавляли. Но за их Бесконечностью следило огромное количество людей – они узнали это из новостей одним утром... Множество пользователей мировой сети Интернет были обворожены мягкой Хейди Тёрнер и лёгким Кенни Маккормиком. «Дети солнца» — как назвал их репортёр в той программе. И никто не просил их оставить свои контактные данные или же раскрыть свои личности. Людям понравилось следить за ними, как за чем-то совершенно далёким, как за каким-то чудом. Публика позволила остаться им чем-то гораздо большим, чем их фамилией и данными при рождении именами...Чем-то сакральным. Идейным... Ни одна из их фотографий не нуждалась в точных описаниях и слишком трудных словах — невинная чистота... —Идущий по пустым улицам блондин в шортах и изношенной рубашке по одному из городов Европы... Он всё думал о сигаретах, которые теребил в кармане... Конечно, она знала, зачем и куда он ходил. Знала, но злиться на него не собиралась, потому как даже не ставила под вопрос уже исчезнувшую из его кармана пачку. Знала, что выбросит... Купит и выбросит, как несколько раз до этого. Не сомневалась, что Кенни и сам хотел избавиться от самой старой вредной привычки из прошлого, сколько бы раз не сдавался и не покупал несчастные палочки в киосках. Всё равно выбрасывал. Хейди протягивает парню фотоаппарат, показывая на маленьком экранчике маленькую копию Кенни минутами ранее. Маккормик поднял в удивлении брови, только сейчас замечая, что их дома находятся на идеальном месте, и солнце в пять утра садилось на ближайшие дороги с деревьями, клумбами, машинами, мотоциклом... не иначе, как в сказке. —Ты это так сейчас произнесла, я почувствовал себя Голливудским актёром. Девушка, — наигранно возмущённо начал Кенни, — а я не давал права Вам меня снимать!.. На какую редакцию Вы работаете? —На редакцию... КМ, — засмеялась Хейди, всовывая в руки блондина фотоаппарат и беря в руки первую попавшуюся книгу на чешском языке. Шатенка аккуратно села в стоявшее рядом с кроватью серое кресло, ставя ноги вместе и делая очень задумчивый вид, открыв случайную страницу книги, вчитываясь в каждое иностранное слово. —И что написано? — с лёгкой издёвкой спросил парень, регулируя матовые светло зелёные занавески и пытаясь пустить в комнату как можно больше лучей мягкого солнца. Не слишком светло, не слишком темно... —Ноябрьская бархатная революция 1989 года... — медленно начала девушка, не теряя образа, — накла...накладате..- —Мхм... — промычал в ответ парень, выбирая, с какого ракурса будет лучше всего запечатлеть их новую «ápeiro». —Законни... — Хейди хихикнула, — Анна на днях рассказала, что мы можем взять велосипед... —Велосипед? — Маккормик присел на корточки перед девушкой, которая не поднимала глаз от страниц книги, ни слова в них написанных не понимая. —Ты же видел, как много здесь велосипедов, так? Кенни, ты же внимательно со мной город изучаешь? — легонько нахмурилась Тёрнер, быстро переводя глаза на объектив камеры и снова пряча их в книге, — так вот, Анна сказала... Кенни приставил палец к губам, заворожено и сосредоточено рассматривая девушку на экранчике аппарата. В такие моменты сердце начинает быстро биться, или наоборот, замедляет свой ход... Он ежедневно видел перед собой всю нежность и заботу Хейди, но каждый раз, перенося её на объектив камеры, в нём вновь и новь рождался восторг, похожий на тот самый восторг, когда у тебя получается хороший снимок звёздного ночного неба. Кенни может вечность наблюдать этот момент, мягкие лучи солнца, воздушное белое платьице девушки и полный любознательности и какой-то особенной, слегка игривой любви, взгляд. Навсегда. Стоит просто нажать на кнопочку — щёлк!.. Раздался смущённый смех, Хейди отложила книгу себе на коленки и устремила свой взгляд на парня. На парня, а не на его фотоаппарат, в эту секунду желая запомниться в этом моменте именно ему, а не десяткам тысяч безликих пользователей. Кенни бы не стал шутить со временем. Но данную секунду хотелось бы поставить на паузу и жить в ней ещё несколько лет. Запомнит ли человеческая память в деталях девушку, рядом с которой он захотел жить совершенно другой жизнью и вот сейчас находился в Европе, когда ещё несколько лет назад его максимум мечтаний в передвижениях по миру было дойти до дома Марша вовремя и не потерять сознание от лишних грамм непонятного порошка?.. Рядом с Хейди хотелось работать для собственного будущего — такая роскошь ему и представиться не могла в те времена. —Что мы можем взять велосипеды... — медленно, понизив голос до шёпота, продолжила девушка, наклоняя в раздумьях голову, — и прямо на них доехать до Вены?.. —Вены? — также прошептал Кенни, вешая на шею застывшую на эти бесконечные секунды в его руке камеру, — это уже не Чехия. —Австрия, — кивнула девушка, медленно подходя к парню и снимая аппарат с шеи, быстрым движением прикладывая её к своему лицу, — вот так взять... —Ну... это в нашем стиле, — произнёс Маккормик, серьёзно смотря в объектив, — только... не хочу...чтобы меня съел медведь по пути. —Какой медве-.. — от неожиданности шатенка нажала на кнопку, отвлекаясь на высветившийся на экране получившийся снимок. Хейди замерла, не произнося ни слова. Кенни с интересом глянул в экран, переводя взгляд на застывшую и разглядывающую с интересом снимок Тёрнер. —Серьёзный такой... ты когда серьёзный, мне кажется, что я могу найти ответ на любой вопрос, стоит только прямо спросить... —И ты его найдёшь, — слегка улыбнулся данному комментарию блондин, — Медведей боюсь. —Дурак! — хихикнула сбивчиво шатенка, мотая головой, — никто тебя есть не будет... У тебя самые красивые веснушки. Они весной особенно проявляются, ты замечал? —Нет, — блондин самодовольно хмыкнул, целуя девушку в щёчку, — ну, раз на пути мы не встретим никаких медведей... тогда вперёд, в Вену! Девушка улыбнулась, радуясь, что её Кенни всегда был согласен на любое её предложение. Она радовалась этому фотоаппарату, новым сторонам Маккормика, которые раскрывала для себя, кажется, чуть ли не ежедневно... Она радовалась даже ожидающей их куче всяких разных бумаг, которым им предстояло подписать... Аренда на велосипеды, поиск группы, которая согласилась бы отправиться с ними в этот нелёгкий поход... Погода сегодня была под стать европейскому маю. И им обязательно нужно будет как-нибудь съездить сюда летом — на период многочисленных художественных мероприятий... Но всё это они обговорят как-нибудь вечером... У детей солнца, как-никак, было ещё полно времени — почти бесконечность.