Вне занятий

Сту терпеть не мог нотации от этой белобрысой. Прилипла из-за по-настоящему дурацкой чепухи — увидела электронную сигарету в руках. Подумаешь, проблема! Их использует каждый второй, а отдуваться за всех должен именно он. Безобразие и, притом, никакой справедливости. — Ты хоть осознаёшь, что тебя из нашей краевой гимназии могут выгнать?! — она продолжала свою тираду с настолько унылым лицом, что уже и самому хотелось свалить отсюда поскорее. — Чем ты думаешь вообще?! За эту неделю уже три замечания! А дальше что? А дальше ничего. Сту мало волновала его судьба в этой шараге. Да и чего бояться? Все равно никто не выгонит такого спортсмена, как он. Медали, грамоты, выступления в региональных соревнованиях… В крайнем случае, пойдет на завод, станет алкоголиком, заболеет, скончается. Делов то. Зато все бабки из подъезда будут рады. — Ну чего ты молчишь-то?! Голдхэнд никак не могла уняться. Сту поражался ее терпению: стоять целую вечность над душей и впаривать свою философию идеального мира не каждый сможет. Только пользы никакой не было от того: никто ее не слушал, а он и подавно. — Я уже всё сказал. Унижаться перед ней он не собирался. Пусть другие вылизывают жопу и извиняются за лишних вдох кислорода. — Ты невыносим! Родителей в школу завтра же! — Да пошла ты, — Сту пулей вылетел из кабинета: не хватало еще получить по голове от этой старой противной кобры. Возвращаться домой было не лучшим вариантом. Отец наверняка пьяный в хлам, а про мать и говорить не стоит — не появляется дома уже целую неделю. Рекорд, мать его, за всё время. В душе Сту надеялся, что она просто ушла к любовнику, а не валяется где-то у подворотни или, чего похуже, лежит в больнице. Денег оставалось катастрофически мало, покрыть очередное лечение было бы фатальной тратой средств. Школьный толчок был лучшим другом не только после попоек, но и для реабилитации души. И пусть он женский — Сту было абсолютно безразлично: в здании практически никого не осталось, а тот кто присутствовал — явно не сможет потревожить его. Как же он ошибался. Перед ним предстала она — та, увидеть которую сейчас он надеялся меньше всего. Сжавшись, девушка сидела на полу и горько всхлипывала. Вещи были повсюду разбросаны, а телефон и вовсе валялся разбитым. Она мгновенно затихла, а спустя секунду устремила свой взгляд на него — причину её беспокойства. Сту понятия не имел, как вести себя в подобных случаях и что вообще говорить. Стоит признать, ему никогда не приходилось никого утешать, а именно в утешениях сейчас нуждалась она. Сту не знал, что здесь произошло и кто посмел её обидеть, но точно был уверен: попадись ему этот идиот — он бы размазал его по стенке, не жалея последних сил. Кем для него была Нани? Он и сам едва понимал. Они особо не ладили, а любое общение сводилось к решению школьных задач. Он всегда считал её девчонкой, не знающей настоящей жизни. Она была настолько доброй и милой, что в голове не укладывалось, как такой человек может существовать в этом ублюдском классе. Его симпатия к ней была необъяснимым явлением, дурацкой слабостью и просто невольным порывом чувств. Сту ненавидел себя за это. Кто бы додумался втюриться в девушку, с которой общее — только школа? Правильно — лишь дурак-каскадер. Чего уж скрывать, Нани давно была объектом его душевных фантазий. Думать о ней перед сном стало обыденным делом. Каждый сценарий вырисовывал неразлучную пару влюблённых, и отпускать эти грёзы Сту не желал больше всего: лишь в своих нелепых мечтах он мог насладиться мгновением с ней. А, может, сейчас его единственный шанс — попытать счастье? Пусть и начало будет положено в самом неподходящем месте. Сту не надеялся на взаимность с её стороны: в конце-концов они слишком разные люди. Но он ведь не трус, чтобы сдаться вот так легко? Он обнимал её, неумело целуя в губы. Сердце бешеным ритмом билось в груди, а воздуха предательски не хватало. Всё это казалось иллюзией и самообманом. А если Сту безумен, и всё это — сплошные галлюцинации разума? Нани прижимала его к себе, не отпуская ни на мгновение. Сту впервые в жизни почувствовал себя нужным. Любимым. Это именно тот самый момент, когда ни время, ни окружение, ни обстоятельства не важны. Только они, только любовь и нежность.