Чёртова Плакса

      Чёртова Плакса.       Крис смотрит в зеркало и пытается унять гневную дрожь в руках, взявшуюся чёрт знает откуда. От одного вида напыщенной московской девки у неё перекручивало внутренности, а самообладание трещало по швам. Собственные эмоции, бурлящие и неистовые, напоминали Крис разбитую вазу: неловкий мах рукой — и грохот, осколки, осколки…       Эта Маша Терехова, грёбаная «звезда», ворвалась в её жизнь подобно неистовому тайфуну и всё перевернула вверх дном. Забрала её популярность. Забрала её парня. Всё забрала. Крис пыталась поставить её на место — ей хоть бы хны! Девка ничегошеньки не боится. Ревёт белугой, вечно вторит «пожалуйста-пожалуйста», и всё равно ведь дальше хрень всякую вытворяет!..       Пальцы впиваются в края умывальника, сердце стучит, как бешеное, и никак не желает успокаиваться. Вдох — выдох, вдох — выдох. Крис дышит часто и проклинает собственное отражение.       Чёртова Плакса, ей во всём везёт. А Крис от самой себя тошно.       У Плаксы всё получается. Её вокал безупречен, хотя Крис часто твердит об обратном. Её игра на гитаре пробирает до костей. У неё есть группа — надёжная, стойкая, дающая поддержку… Группа Крис — посмешище, да и только. «Сделай то», «сделай это»; тошно, тошно, тошно. Всё надеятся, что Баста им песню напишет — придурки! Какими нужно быть идиотами, чтобы верить в такую нелепую ложь?! Будь её мама продюсером, Крис не жила бы в этой дыре, не видела бы этих лиц. Она была бы звездой — как чёртова Плакса.       Но ведь она тоже застряла в этой дыре, как и Крис.       Кулак врезался в зеркало раньше, чем она успела подумать о том, что творит.       Осколки со звоном осыпаются на пол, костяшки сводит от саднящей боли. Кровь. Крис слышит, как в кабинке туалета кто-то копошится, и немедленно вылетает в коридор, подхватив рюкзак.       Чёртова Плакса.       Крис идёт по школе и мысленно молится, чтобы её никто не настиг. Ни Лера, ни кто бы то ни было ещё — да пошли они! Последним уроком английский. Чёрт с ним. Этого только не хватало. Видеть, как Плакса хвастает своим изумительным произношением…       Окровавленные костяшки Крис прячет под рукавом толстовки. Из школы выходит, натянув капюшон, и тут же снимает, едва завидев его — Даня не должен видеть, насколько она ничтожна. Никто не должен.       А Даню надо бы вернуть.       — Дань! — Крис окликает его, и он оборачивается так, словно его к этому принудили. Смотрит лениво, без интереса — не так, как раньше. Как раньше он теперь смотрит только на чёртову Плаксу. — Дань. — Она повторяет его имя. — Не хочешь сегодня ко мне? У моей мамы ночью съёмки, так что… — Проводит бровью, оставляя многозначительную недосказанность.       — Не получится. — Он отвечает блёкло и незаинтересованно. — Вечером тренировка, а потом уже не до этого будет.       — Зато до Плаксы тебе всегда есть время, — язвит Крис. — Ну как знаешь. — Она уходит, мимолётно скользя рукой вверх по его бедру. Он идиот, если не поймёт намёка.       Но Даня не идиот — об этом ей говорит уведомление, пришедшее через пару минут.       «Я приду», — пишет он и тут же добавляет: — «К девяти».       Крис улыбается. Плакса так не смогла бы.

***

      Первая бутылка Гаража улетела давно — в расход пошла вторая. Крис почти допила пиво до дна и чувствовала, что ей уже хорошенько вдарило в голову. Не пора ли двинуться дальше?       Даня уже битый час рассказывает что-то о своих тренировках, а ей не то, чтобы это интересно… Крис может думать лишь о Плаксе и о том, что он делал с ней. То же самое рассказывал, да? Целовал? Трахал?       Такое чувство, будто в комнате трое.       Даня на секунду прерывается, и Крис ловит момент, чтобы поцеловать его. Бойко запрыгивает на колени, обвивает руками шею и впивается губами — жадно, собственнически, победоносно.       Чёртова Плакса не выходит из головы.       Даня отстраняется и смотрит на неё с растерянностью и… похотливым желанием.       — Ты мой, — пьяно шепчет Крис и добавляет, стиснув зубы. — Ты понял меня? Понял?! — Шипит, сама не замечая, как наружу вырывается гнев, и хватает его за подбородок.       Перед глазами стоит лишь Плакса.       — Да успокойся ты. — Он вырывается из её хватки и морщится с омерзением. — Припадочная, — выплёвывает и отталкивает её, сбрасывая обратно на кровать.       Он встаёт и собирается уходить — нет! Крис не отпустит. Знает ведь, куда он пойдёт, к кому…       — Ну Дань… — Она подрывается и бежит за ним. — Дань… Да постой ты! — Крис хватает его за кофту и разворачивает к себе, но видит в его голубых глазах лишь отвращение.       Так же и она на себя смотрит.             — Ну прости. — В пьяном полубреду извинения даются легче. — Я просто… Просто не хочу, чтобы ты бросал меня, ясно? Чтобы шёл… к этой.       — Веди себя нормально, и я никуда не пойду.       — А разве я не нормально себя веду? Это просто чувства, Дань.       — Какие ещё чувства? — Он над ней насмехается, не иначе.       Какие чувства? Отвращение. Ревность. Страх. Ненависть. Зависть.       Крис не даёт ответа и просто целует его вновь. Дальше ею руководит чёрт знает что, потому что она беззастенчиво тянется к ширинке его джинс и расстёгивает замок, чувствуя, как под слоями одежды возбуждённо набухает член.       Чёрт, как же это… мерзко? Крис тошнит, у неё перехватывает дыхание от мысли о том, что ей придётся принять в себя эту штуковину — она видела члены на картинках, это отвратительно, — но пути назад нет. Она должна это сделать. Утереть Плаксе нос.       Ей везёт, что Даня оказывается столь инициативен. Он сам снимает с неё одежду, и освобождает от неё себя — лишь с лифчиком Крис пришлось повозиться самой, расстёгивая дрожащими пальцами.       Между ног сухо, как в Сахаре. Чёрт. Но теперь отступать уже некуда. Даня опрокидывает её на кровать, косы разлетаются по пушистому покрывалу, он нависает сверху и смотрит на неё глазами, в которых нет ни капли тепла.       Он хочет потрахаться, и ему неважно, с кем. У Крис всё млеет внутри.       Чёртова Плакса, на что она из-за неё подписалась?       Надев презерватив, Даня входит в неё так резко, что Крис едва не вскрикивает от боли. Словно нож загнали. Ужасно, это отвратительно. Даня начинает двигаться, и ей кажется, что его пульсирующий член разорвёт её изнутри. Крис стонет — от боли, и прогибается тоже от боли. Она хочет вырваться и сбежать, кончить это мучение, провалиться сквозь землю. Но вместо всего этого она стискивает зубы и терпеливо ждёт. Боль-то кончится. Но ненависть по отношению к самой себе…       Чёртова Плакса. Её лицо до сих пор не оставляет. Чёртовы карие глаза, что смотрят на неё с недоумением и обескураженностью прямо сейчас. Однако под этим взглядом… Боль уходит.       Крис наконец расслабляется и отдаётся медленно приходящему удовлетворению. Даня тяжело дышит над ней, но она слышит лишь проклятую гитару. Крис стонет и приоткрывает глаза — всего на мгновение.       И с ужасом обнаруживает, что над ней нависла Плакса.       Крис отъезжает от Дани и ошеломлённо таращится, не веря тому, что ей только что почудилось. Влага, собравшаяся между ног, окончательно выбивает из колеи.       — Что-то не так? — Даня хмурится, и Крис сглатывает.       Она всё ещё думает о Плаксе, и это лишь распаляет желание, от которого, казалось бы, не осталось и крупицы.       Крис снова отмалчивается и просто действует. Она укладывает Даню на спину и опускается на его член, удивляясь тому, как легко и безболезненно тот входит на этот раз. Опирается руками на его грудь, впитывая пульсацию сердца под разгорячённой кожей, прикрывает глаза и двигается…       А Плакса уже и не покидает головы.       Даня точно её трахал. А если и нет, то точно об этом думал. Интересно, какая она, эта безупречно толкующая на английском москвичка? Крис представляет её — почему-то на своей кровати, однако — застенчивой дурой, которая стыдливо прячет грудь руками и сводит ноги, опустив смущённый взгляд. Такая покорная, такая уязвимая…       Крис не сдерживает громкого стона. Даня, похоже, тоже едва держится.       Но разводит её ноги. Пальцами проскальзывает внутрь, и Маша стонет, прикрыв глаза и закусив губу. Чуткая рука ласкает её клитор, и Крис стонет вместе с ней, а у Маши дрожат веки и беспокойно ёрзают по простыням ноги.       Кто — Даня или Крис — заставляет её тело содрогаться от напористых ласки?       Крис двигается быстрее, и сквозь протяжный стон срывается имя, которое она так сильно ненавидит.       — Маша…       Даня хватает её за бёдра и останавливает.       — Чего-чего?       Ей так стыдно… И так тошно. Но она прячет неловкость под привычной ехидной ухмылкой и наклоняется к нему, чтобы прошептать:       — Маша так не сможет, правда же?