бэйбиган

Сырое, холодное помещение в неоновом освещении всяких подсветок напрягало не меньше, чем прикосновения шершавых пальцев. Руслана дёргает периодически, нога по полу отбивает сбитый ритм, на стуле неудобном сидеть невозможно, приходится переминаться неловко. Русланов голос на периферии сознания все твердил — не нужно было соглашаться на это дерьмо. Не нужно было слушать этого неадеквата. Не нужно было вообще здесь светить ебалом и так далее, до бесконечности. Никогда не идите на поводу у Нила. Никогда. Верёвка, что запястья сжимает сильно натирает, холодно до чёртиков, да и взор жутких голубоватых глаз лучше не делает. Хочется провалиться под землю, лишь бы не видеть его. Не видеть его хитрую до чертиков морду. И не хочется воспринимать то, что с ним сейчас происходит и будет происходить далее. — Ну что, Русь, готов? — Слышен щелчок револьвера. Нил заряжает барабан одной пулей, а Руслан наблюдает внимательно, лишь бы какой-нибудь подвох увидеть. — Да не напрягайся так, я не кусаюсь… — Рыжий по стволу языком ведёт, улыбаясь слегка. — ...Пока что. — закончил тот. Воистину жуткое зрелище. У Тушенцова аж сердцебиение собственное в ушах зазвенело. — Ты хочешь начать? — Нил ствол направляет в сторону шоколадной макушки, но медленно перенаправляет на свою. — Или лучше начнём с меня? — Делай что хочешь, псих. — отрезал Тушенцов, злобно смотря снизу-вверх. — А ты не думал, что дерзить в твоём положении — плохая идея? — Намного громче начал парень, став медленно обходить шатена. — Или тебе нравится, когда с тобой жёстче? — Из-за спины прошептал тот на ухо, поднеся револьвер к голове. Щелчок. Пронесло… — М-м, везучий ты… — Нил промычал недовольно, поглаживая щеку чужую, что заметно горит от таких прикосновений. И Руслан теряется в ощущениях, он не понимает, что чувствует, и скорей не хочет понимать. Единственное, чего тот жаждет больше всего — чтобы это поскорей закончилось. — Скажи, Русь, что будешь делать, если я прострелю себе бошку, а? — Издалека начал Лил Зе Нил, пока медленно-медленно ходит вокруг да около шатена, сверля взглядом. — Радоваться, не иначе. — Ой, прекрати. Я же сейчас расплачусь… — Жалобно протянул тот, с необратимым садизмом поглядывая на напряжённого Руслана, кой дрожит неконтролируемо. Такого Руслана хотелось с первой стороны утешить и успокоить, а с другой хотелось заставить того плакать и молить о пощаде, во всех смыслах. Что в сексуальном, что нет. Щелчок. — Сука… — Тихо прошипел Тушенцов. — Котик, не думай, что всё закончится со второго раунда. — Нил приблизился, опустив колено между ног шатена, провёл языком по его шее. — Я ещё не наигрался. — Руслан рвано выдохнул. — Ты хоть сам понимаешь, что творишь?.. — Издеваюсь над тобой, и даже не стесняюсь. — Вновь прошептал тот, прикусывая мочку уха, параллельно поглаживая щеку Руслана. Прикосновения морозящих до жути ладоней будто током бьют или бархатностью своей очаровывают, непонятно. Тревога смешалась с неприязнью, неприязнь — с возбуждением, сделав самое худшее ассорти из самых худших чувств. — Больной ублюдок… — Словами такими не разбрасывайся. — Нил ласково ведёт дорожку из поцелуев к видимой ключице, и оттянув край футболки, прикусил молочную кожу. — Или доиграешься. Ироничная фраза к очередному щелчку револьвера. Осталась одна попытка. — Кисуль, не дрожи ты так подо мной. Не насилуют же, м? — Успокаивающие поглаживания ладоней Нила усыпляют, хочется просто отдаться и позабыть о всём ужасе, что сейчас происходит. Страх граничит с приятным, тянущем ощущением внизу живота, хотелось приподнять таз и жарко потереться о чужое колено, приблизится к губам истерзанным и сделать уже хоть что-нибудь. Что-нибудь, кроме как боязливо смотреть на дуло револьвера. — Руслан, на меня посмотри. Шатен с трудом поднял взгляд вверх, видя перед собой ядовитую ухмылку этой рыжей бестии, властный взгляд что раздевал практически, и револьвер, что тот приставил к переносице. Один момент — и чужие губы накрывают губы Руслана, постепенно углубляя поцелуй, проходясь по кромке зубов и трахая рот шатена бесцеремонно, кусаясь. А то с каким интересом рука веснушчатая блуждала под футболкой, оглаживала смуглое тело и заставляла прижиматся ближе… это всё распаляло. Пьянило до дрожи в коленках, которую у Руслана и так не унять. Щелчок. Этот ужас закончился. — …Сегодня тебе повезло, Тушенцов. — Нил отстранился, тяжело дыша и смахивая капельки пота со лба. — Тебе повезло не меньше, Нил. — Усмехнулся шатен, губы облизывая. — Может, теперь развяжешь?