- Да?.. - Ты хочешь потрахаться?
В тишине стен её дыхание на том конце провода шуршит по обоям и паркету. Дэнни кажется, что он чувствует его тепло через динамик. А различимый шелест её движений скользит холодком по загривку. Мужчина знает ответ, но выжидающе молчит, чтобы не спугнуть голос.- Я уже трахаюсь.
Девушка могла услышать щелчок осклабившихся зубов.
Джонсон лениво облокачивается плечом об оконную раму. За ней - грязная улочка. Настолько узкая, что дома накреняются, готовые рухнуть чужими квартирами друг в друга. Настолько узкая, что машины сдирают краску с крыльев, пытаясь разъехаться. Настолько узкая, что Дэнни видит, как Миранда Уилсон лежит на кухонном столе, пока член очередного собутыльника елозит по растянутым стенкам, пытаясь выскоблить из неё хотя бы слабый стон. Движения мужчины Джонсона даже забавляют. Его дряблая задница трясётся, как желе. Толчки несуразные, смазанные алкоголем и долгими месяцами на сухой дрочке. Вперёд-назад. Вперёд-назад. Смотреть на это не так скучно, как участвовать. Неудивительно, что Миранда так быстро подняла трубку.- Это очень плохой секс, если у тебя есть время на телефонные разговоры.
Девушка рвано выдыхает в попытке издать смешок, но мешают прокуренные лёгкие и глухой натиск тяжёлого тела.- И что ты предлагаешь, умник? - Представь, что ты трахаешься со мной.
Она сразу привлекла внимание Джонсона. Точнее её репутация. Плитка единственного туалета в бистро “Три завтрака” на соседней улице ярко ей пестрила. Несмываемый маркер, сочетание имени официантки со словами по типу “Шлюха”, “Блядина”. И номер телефона. Сперва Миранда пыталась его менять, судя по тому, что особенно старые и выцветшие наборы цифр отличались от других. Но после бросила попытки. Дэнни помнил, как стряхивал капли мочи, вперив взгляд в ровный ряд повторяющихся цифр. Тех же, что и на жёлтом стикере, прилепленном к монитору. Миранда портила свою красоту дешёвой тушью. Джонсон не раз замечал, как она растекается по векам после глубокого горлового в том самом туалете. Но ему нравилась её персиковая помада. Тоном под стать гладкой коже. Было почти незаметно, когда она смазывалась. А аромат её апельсинового шампуня приятно разгонял запах горелой яичницы с кухни, пусть и ненадолго. Постоянные звонки для девушки стали привычными. Как стало для неё привычным расценивать своё тело на чеки из супермаркета и пару вечеров человеческой ласки. Обычно от голоса на том конце провода она не ждала ничего хорошего. Поэтому сегодня её номер набрал Дэнни. Уилсон замялась - в трубке Джонсон слышал только хриплые выдохи мужчины.- Давай же. Садись сверху. Начни насаживаться, попрыгай на мне, будто хочешь себя порвать.
Здесь, в комнате, голос Гоуст Фэйса сквозил предвкушением и азартом. Для Миранды через модулятор он казался хриплым и искусственным. Под градусами дешёвого пойла ей нравилось ощущать себя ненастоящей.- Я хочу поменять позу, - слышит он глухие слова
. Мужчина не сразу понимает, что от него хотят. Его голова блестит не только от возрастной залысины, но и глянцевой пустоты внутри. Он не против - в складках спины уже с пару минут копились дорожки пота. Тяжёлое тело грузно опускается на стул. Мужчина подвигает задницу к краю сидения и упирается лопатками о спинку, вытягивает ноги. Иначе вставить получилось бы только головку - мешает плотное пузо. Миранда сплёвывает на кончики своих пальцев со сколотыми ногтями. Опускает руку осторожно, чтобы не дать слюне стечь, и размазывает её по половым губам. Когда девушка начинает вставлять головку, Дэнни прикрывает глаза. Уилсон прикладывает телефон к уху.- Дай мне войти полностью. Почувствуй меня.
Сквозь решето ресниц Джонсон видит, как медленно опускаются её бёдра. Рукой в перчатке он лениво потирает кожаную пряжку своего ремня.- Ты нежная. Как и твои волосы. Как твой аромат. Подожди немного…
Миранда опускает голову, едва заметно ёрзая на бёдрах мужчины. Её тёмные кудрявые волосы выглядят влажными, но всё ещё податливо скользят по коже от малейшего движения. Женское дыхание в трубке медленное и прерывистое. Дэнни кажется, что он чувствует, как апельсиновый шампунь смешивается перед ним с горечью алкоголя, вяжет на языке.- Можешь начинать. Медленно поднимайся, пока я почти не выйду из тебя. И резко опускайся вниз. Хочу чувствовать, как ты вся сжимаешь меня.
Джонсон любил секс по телефону. Во времена колледжа с объектами симпатии он нередко к нему прибегал. Ему нравилась трепетность, чуткость, которые просыпались, когда вы не могли касаться друг друга. Только дыхание, голос, только образы в голове, пробегающие по телу мурашками. Звонить работницам было не особенно интересно - всегда по умолчанию понимаешь, что по-настоящему кончишь из вас двоих только ты сам. И отдашь кругленькую сумму оператору. Поэтому Дэнни не мог упустить шанса испытать это снова с живым человеком, добавив кое-что более интересное.Дать ощутить себя, хотеть себя, чувствовать себя. Но не оставить от себя ничего. Даже настоящего голоса.
Яркая фантазия рисовала Джонсону Миранду Уилсон прямо в его руках.
Он стоял у окна, склоняя голову то в одну, то в другую сторону. Прикусывал тонкую губу, когда стенки её влагалища обхватывали спазмами чужой член. Горячо и глухо выдыхал, когда головка мужчины выскальзывала и пульсировала на клиторе.Дэнни шептал ей, насколько она прекрасна.
Пальцами мужчины проникал в её горячий сухой рот, его зубами кусал плечи Уилсон. На губах, казалось, оставалась солоноватость её кожи.В реальности он направлял её голосом. В фантазиях - движениями ладоней по позвонкам и волосам.
Колени Миранды сомкнулись, дрожа, Дэнни словно почувствовал её голос на своём лице, хватал её стоны через хриплый динамик. Когда воздух не сбивался о стук сердца, он завершил звонок. Не хотел слышать от неё больше ни звука. Лбом уперевшись в раму, Джонсон смотрел на Миранду сквозь запотевшее от дыхания стекло. Уилсон с несколько секунд продолжала прижимать телефон к уху. После бросила его на стол, начала одеваться, пока мужчина завязывал отдающий желтизной презерватив.В ухе противно фонил модулятор. Но в этих скрипах Дэнни ещё слышал её тяжёлое дыхание. Он представлял, что она пытается прошептать его имя.
Миранда больше никогда не слышала Джонсона. В день своей смерти она была слишком занята уборкой на кухне, чтобы разобрать за песнями радио размеренные шаги. Никто не обратил внимания на её долгое отсутствие. Спилась, сторчалась за выходные, сбежала, в конце концов, с каким-нибудь новым ебырем. Об Уилсон напоминал только несмываемый маркер в туалете закусочной. На номер телефона никто не отвечает. Только иногда, поздно ночью, после длинных гудков можно услышать на том конце провода какое-то шуршание.Может быть, у неё всё-таки получилось сбежать. В другое место, далеко-далеко отсюда.