Просто осень

В окно стучит мелкий осенний дождь. Тихий шелест одновременно завораживает и убаюкивает, и на долю мгновения Кайе кажется, что в этом шорохе медленно растворяется весь мир, но наваждение исчезает, словно вспугнутое гитарными аккордами. Ромашковый чай с коньяком давно допиты (- Коньяк и ромашковый чай? Какое странное сочетание! - Самое то что надо для вокалистов! - А на закуску? - Какая может быть закуска в четверть второго ночи? Я и так уже не во все свои старые костюмы влезаю!) и Юки неспешно импровизирует на темы французского шансона 20 века, порой превращая мелодию в нечто настолько странное, что Кайя не сразу узнаёт песни. Под уносящиеся в пространство звуки гитары, под музыку, рождённую в иной стране другой эпохи, Кайя рассеянно думает, что снова наступила осень. Осень, до которой дожили не все. И с каждой осенью в мире становится всё больше пустоты и всё меньше всего остального, и когда-нибудь наступит та осень, в которую пустота поглотит его целиком, и ничего больше не останется... Юки ни о чём не думает. Он весь поглощён этим осенним вечером, мелодией, светом маленького ночника, отбрасывающего на стены причудливые тени, сладко-ванильным запахом духов Кайи, и шумом дождя за окном. Наконец, отложив гитару, Юки пересаживается из кресла на диван, так близко к Кайе, что ванильное облако окутывает его с головой. Юки все ешё бережёт голос, поэтому говорит так тихо, что на миг Кайе кажется, что слова растворяются в стуке капель за окном, прежде чем обрести смысл. - Грустишь? Не надо... Это просто осень... За ней будет зима, но потом снова настанет весна. И, конечно, когда-нибудь настанет весна, в которой уже не будет нас... Там будут другие люди, которые будут играть другую музыку и петь другие песни - и, если вдуматься - может, это не так уж и плохо?.. Кайя не отвечает, притягивая Юки к себе, крепко обнимая и горячо целуя в губы, прежде чем погасить ночник. Теперь комнату освещают только дальние отсветы городских огней. Кайя чувствует на своей спине, под свитером и майкой, горячие ладони Юки и отвечает ему тем же. Диван внезапно становится слишком узким, на мгновенье Юки кажется, что он тонет в медовой реке, сладостные волны накрывают его с головой. Наконец, чуть отстранившись, Кайя тихонько говорит: - Пойдём в спальню. Там будет удобнее! Юки не отпускает руку Кайи, пока они делают несколько шагов по тёмному коридору. Шторы в спальне опущены, и очертания огромной кровати скорее угадываются, чем видны на самом деле. С тихим шорохом любовники - теперь уже они оба не сомневаются, что это именно так - снимают одежду не сговариваясь одновременно. В этот миг Юки, которого едва ли можно разглядеть во тьме спальни, кажется Кайе таким прекрасным, что он не выдерживает и шепчет, снова заключая Юки в горячие объятия: - Аполлон, настоящий Аполлон в человеческом обличии! Сегодня ты - моё божество! Юки не думает, скольким людям до него Кайя уже говорил эти слова - и скольким скажет после. Юки порядком возбуждён - впрочем, как и его любовник - и молча умоляет Кайю приступить к чему-то более серьёзному, чем объятия и поцелуи. Кайя слегка подталкивает Юки к кровати, он послушно падает в мягкий плен множества подушек, не успев удивиться, зачем Кайе столько. Кайя укладывается сверху, продолжая гладить торс Юки горячими ладонями и покрывать его поцелуями, спускаясь всё ниже. Наконец, губы Кайи достигают самого интересного, сначала легонько целуют в самый кончик, потом охватывают целиком. На мгновенье Юки кажется, что он и в самом деле на Олимпе, или в Эдемском саду, но Кайя, чуть отстранившись, побуждает Юки перевернуться на живот, подсовывая под него одну из многочисленных подушек. - Хочешь так? - спрашивает его Кайя. - Да! - выдыхает Юки одними губами. Скользкие пальцы медленно проникают в него - сначала один, затем второй, третий, ласкают, растягивают, касаются той особенной точки внутри, от прикосновения к которой звёзды начинают кружиться перед глазами. - Давай же! - шепчет Юки, приподнимаясь на локтях и сильно выгибая спину. Кайя входит сразу, одним медленным, тягучим, плавным движением - и почти сразу Юки чувствует восхитительную заполненность, пронзающую всю его существо, ту самую, от которой в голове не остаётся никаких мыслей, а весь мир вокруг словно плавится в огне наслаждения, чистом и жарком, не оставляющем после себя ничего. Ничего. - А знаешь, это хорошая осень. Сладкая, нежная, наша - тихонько говорит Кайя, гладя Юки по груди рукой, полной сока его любви и пытаясь отдышаться. И Юки с ним совершенно согласен.