***
Тем серым ноябрьским утром ничто не предвещало, что вскоре по всему Вестеросу начнут происходить странности. Ночь на Хэллоуин Баратеоны успешно проспали — они терпеть не могли подобные праздники, и на их заборе красовалась тыква с вырезанной рожицей и свечой внутри только чтобы не выделяться на фоне соседей, украсивших дома еще похлеще. Стеффон завязывал галстук, напевая себе под нос, а Рейль, усадив Роберта на детский стульчик, кормила его, и никто из них не заметил, как за окном пролетел огромный ворон. Обменявшись нежными поцелуями с женой, Стеффон погладил сына по макушке и вышел из дома. Сел в машину, выехал со двора и на углу улицы заметил очаровательную красную розу — но не валяющуюся брошенной на земле, а словно растущую из-под асфальта. Раньше эта роза здесь не росла — даже росток не пробивался. Наверное, искусственная, решил Стеффон, какие-то шутники на Хэллоуин прикрепили ее к земле. Лучше подумать о том, какие продукты нужно заказать у поставщиков. Но когда он подъехал к Рэдкастлу, заказы и поставщики вылетели из головы, ибо на улицах было полно странно одетых людей — в каких-то дурацких балахонах. Вроде бы они назывались мантиями; и ладно бы это была молодежь, но некоторые выглядели старше него! Может, они собирают пожертвования для какой-то секты, успокоил себя Стеффон, проезжая дальше. Работая в ресторане, он либо руководил на кухне, либо корпел над счетами в подсобке, не имеющей окон, и не видел того, что видели остальные — огромных воронов, не похожих на обычных городских птиц, летающих в разные стороны туда-сюда и пугающих прохожих, поэтому у него было хорошее утро: Стеффон сделал выговор шеф-повару, заказал все необходимое по выгодной цене и съел превосходный «персик Мельба». Но, когда уже шел домой и проходил мимо странных сектантов, вдруг услышал их разговор: — …да, Таргариены, я почти уверен… — …да, их дочь, Дейенерис… Сомнений быть не могло. Таргариены — редкая фамилия, а Дейенерис — тем более редчайшее имя, которого не отыщешь ни в каких святцах. Значит, люди в мантиях были связаны с ними. И как тогда рассказать это Рейль? И стоит ли рассказывать? Зачем ее волновать? Вернувшись домой, Стеффон изо всех сил пытался делать вид, что все в порядке, болтая с женой за ужином о соседях и играя с Робертом, и поначалу получалось, и в обществе жены и сына он почти убедил себя в том, что ему послышались имена родственников Рейль, роза, несомненно, пластиковая, а люди в мантиях — обычные чокнутые верующие. Все было чудесно, пока Рейль не уложила Роберта и они вместе не сели смотреть телевизор, где шли вечерние новости. «Во всем Вестеросе была обнаружена странная активность воронов, — сообщил диктор. — Обычно они не появляются в городах, но сегодня поступали сотни сообщений от людей, которые в разных точках страны видели беспорядочно летающих воронов. Специалисты не могут объяснить их поведение. Но не только вороны вели себя необычно! Нам сообщали, что в Пайке и на Медвежьем острове видели настоящий звездопад — и это в ноябре!..» Дрожащей рукой Стеффон выключил телевизор и переглянулся со встревоженной Рейль. — Дорогая, — решился спросить он. — Ты давно не общалась со своими братом и сестрой? Лицо Рейль исказилось злобой. — Давно! — отрезала она. — А что? — Я подумал… может быть… эти события как-то связаны с ними, — пролепетал Стеффон. Он был на голову выше жены, в два раза шире, но тем не менее боялся ее. Рейль закатила глаза. — Их дочь ведь ровесница Роберта? — продолжил Стеффон. — Да. — У нее еще такое странное имя… — Странное! — фыркнула Рейль. — Мерзкое! Дейенерис! В нашей чокнутой семейке было принято давать детям выдуманные имена, и я тоже не избежала этой участи! — Правда мерзкое, — согласился Стеффон. — Но твое красивое! — поспешно добавил он. Больше о Таргариенах они не говорили.***
Вся Черноводная улица была погружена в сон, когда на дальнем ее конце словно из ниоткуда появилась невысокая пожилая женщина в изящной черной мантии с алым оттенком, в туфлях на каблуках и с брошью в виде розы на груди. Она была очень старой, но, хотя лицо ее испещряли морщины, глаза, ярко-зеленые, очень живые и словно искрящиеся, не походили на глаза старухи. В молодости она наверняка свела с ума своей красотой не одного мужчину. Звали эту женщину леди Оленна Тирелл. Порывшись в своей мантии, она нашла серебряную зажигалку, но не прикурила — подняла руку и щелкнула. Все фонари на улице тотчас погасли. Леди Оленна вернула зажигалку обратно в карман, подошла к розе и укоризненно спросила: — Давно ты тут торчишь? В тот же миг роза исчезла — вместо нее появился мужчина лет тридцати с небольшим, чьи глаза сверкали той же зеленью, что и у пожилой леди. Он тоже был одет в мантию с красным отливом. — Если ты думаешь, дорогой мой, что цистит от сидения на холодной поверхности угрожает только женщинам, то ты сильно ошибаешься и можешь проверить это опытным путем, — ворчливо сказала Оленна. — Бабушка! — воскликнул мужчина. — Сколько ты уже тут сидишь? — непререкаемым тоном спросила она. — Я стою… — Уиллас, сколько? — Целый день, — честно признался ее внук. Оленна закатила глаза. — Целый день! Ну ты и зануда. Это в тебе от Лютора. Мог бы развлекаться вместе со всеми, может, девушку бы на вечеринке встретил… Уиллас вспыхнул. — Им нужно быть осторожнее с вечеринками: даже магглы заметили, только списали на звездопады! Уверен, что звездопад устроил этот придурок Теон. — Пусть веселятся, — отмахнулась леди Оленна, присев на забор рядом с внуком и забыв о собственных напоминаниях про цистит. — Целых одиннадцать лет было не до веселья. — Будет просто смешно, если в день, когда Великий Иной исчез, магглы узнают о нашем существовании, — проворчал Уиллас. — Он же исчез? — Да, конечно, — беспечно ответила Оленна, словно речь шла о конфетах на столе. — Хочешь засахаренное яблоко? Нехотя, но Уиллас взял предложенную ему сладость и засунул за щеку. — И что же остановило Иного? — спросил он. — А то ты не знаешь, — усмехнулась Оленна. — Но если хочешь моего подтверждения… Да, это действительно Эйерис и Рейелла Таргариены. И их дочь Дейенерис. Прошлой ночью Великий Иной пришел к ним домой — так как дом был защищен Фиделиус, очевидно, их предали друзья, — убил обоих, попытался убить малышку Дени, но, — Оленна развела руками, — вместо этого исчез. Не погиб! — она вскинула вверх указательный палец. — Но исчез. — Значит, пророчество… — протянул Уиллас. — Было правдой, — кивнула Оленна. Вынув из кармана золотые часы, где вместо цифр были розы, она принялась их разглядывать, и наконец произнесла: — Тормунд задерживается. Я же говорила ему принести ребенка ровно в полночь! — Бабушка, разве можно доверять Тормунду ребенка? — ахнул Уиллас. — Ты совершенно зря недооцениваешь его, — пожурила внука Оленна. — Тормунд хоть и не гений, но очень верный и преданный, и при удачном стечении обстоятельств стал бы прекрасным отцом… О, а вот и он! Сначала ночную тишину нарушили раскаты грома (Уиллас понадеялся, что магглы примут это именно за гром), а после перед ними приземлился огромный мотоцикл с коляской. Сидящий на нем человек был еще больше — едва ли не вдвое выше обычного мужчины. Его огненно-рыжая борода космами торчала во все стороны, а глаза сверкали голубизной. — И где ты шлялся? — спросила Оленна. Гигант смущенно пробормотал что-то вроде извинения. — А мотоцикл где взял? — У Джейме Ланнистера одолжил. — Ребенка хоть привез? — забеспокоился Уиллас. — Конечно! — почти оскорбился Тормунд. — Она спит. Заснула, когда мы летели над Речными землями. В коляске мотоцикла лежали свернутые одеяла. Склонившись над ними, Оленна и Уиллас увидели маленькую девочку с серебряными волосами. Осторожно подняв ее на руки, Оленна с материнской нежностью провела кончиками пальцев по личику Дейенерис. — Я могу с ней попрощаться? — попросил Тормунд. Оленна протянула ему малышку. Взяв ее, гигант наклонился и поцеловал девочку, а потом завыл раненым зверем. — Магглов разбудишь! — шикнула на него Оленна. Послушно замолкнув, Тормунд высморкался в огромный носовой платок. Уиллас дружески похлопал его по плечу. Вернув себе на руки мирно спящую девочку, Оленна зашагала к крыльцу дома Баратеонов. Опустила Дейенерис на порог, вложила в ее одеяла письмо для Рейль и вернулась к внуку и Тормунду. — Зря мы, наверное, оставляем ее у магглов, — вздохнул Уиллас. — Она же станет знаменитостью… нет, она станет легендой! О ней напишут книги и каждый ребенок будет знать ее имя… Почему мы не можем растить ее сами? — Я бы с удовольствием! — оживился Тормунд. — Потому что я так сказала, — отрезала Оленна. — Теперь нам лучше отсюда уйти. Тебе, Уиллас, советую пойти на вечеринку, а ты, Тормунд, верни мотоцикл Джейме. Вскоре все трое исчезли — Тиреллы просто растаяли в воздухе, а Тормунд завел мотоцикл и улетел на нем. Дейенерис спала, не подозревая, что стала легендой, что через несколько часов ее разбудит крик тети Рейль, что целых десять лет она проведет в неведении о своем происхождении — и что, пока она спала, по всей стране маги поднимали тосты, произнося: — За Дейенерис Таргариен! За Обещанную Принцессу!