Студенческие будни

Аромат свежего кофе дразнил, а внимательный, мягкий и игриво блестящий взгляд Дазай-сенсея не давал покоя взволнованному сердцу, отчего-то никак не желавшему подчиняться привычному ритму и отдающемуся в груди сладковатым птичьим трепетом. Стены кафе казались клеткой, мягкий диванчик — коварной ловушкой, сидящий напротив человек — хитрым замыслом озорных чертей, приведенным в этот мир лишь для того, чтобы навсегда лишить жизнь Ацуши привычной гармонии. Ацуши вздохнул и в который раз пообещал себе расставить все точки над и. — Сенсей, я уже говорил вам, что меня не интересуют мужчины. Вы в том числе, — неуверенно сказал он и прикусил язык — в решающий момент собственный голос отчего-то звучал робко и непослушно. Ацуши никогда не любил ложь. — И все же ты ни разу не отказал мне. — улыбнулся Дазай. — Странно, я думал, тебе нравятся наши свидания... — Это не свидания!.. — вспыхнул Ацуши. — В смысле... если бы я отказал вам, у меня были бы проблемы с вашим предметом?.. — Отнюдь. Я порядочный человек, ты меня обижаешь. — Дазай выглядел оскорбленным до глубины души. Впрочем, озорной блеск в глазах его выдавал. — Поймите, я очень уважаю вас! Конечно, я не мог вам отказать. К тому же, нет ничего плохого в познавательных прогулках, вы многому научили меня... — пробормотал Ацуши. «Лгун». Дазай терпеливо ждал, пока скудный запас его нелепых оправданий иссякнет. — Вот как? Тогда расскажи мне, чему ты научился в нашу последнюю встречу, — ответил он, сполна наслаждаясь паническим замешательством Ацуши — предыдущее свидание они провели в парке развлечений. — Ах, и тебе, кажется, нравились мои подарки... Ацуши почувствовал, как опалило жаром уши. — Подлая манипуляция!.. — воскликнул он. — А твое лицо, когда я называл тебя самым красивым юношей... — Я понял, понял, замолчите! — Ацуши казалось, что их разговор слышит весь мир. — Я все еще не интересую тебя? — улыбнулся Дазай. «Интересуете. Больше всего на свете интересуете», — стыдливо признал Ацуши. Он восхищался Дазаем: обаятельный и экстравагантный, сенсей превосходно умел овладевать чужим вниманием и покорять сердца. Роль актера, быть может, подошла бы ему куда больше, чем роль преподавателя литературы, ведь даже аудитория во время его лекций превращалась в театр — восхищенные зрители, разинув рты, не отрывали глаз от стройной фигуры, и слушали, слушали, слушали... Разве имел Ацуши право находиться рядом с таким человеком? Дазай был на шесть лет старше и сиял в миллион раз ярче, он был подобен звезде, а звезды человеку недоступны. Унылые размышления развеялись от мягкого прикосновения. Дазай осторожно накрыл руку Ацуши своей. — Все в порядке? — Прошу, вот ваш заказ! — Сокровенный момент прервала улыбчивая официантка, принесшая на подносе тарелку с аппетитным кусочком тирамису. Дазай убрал руку и поблагодарил девушку, попросив ее поставить тарелку рядом с Ацуши. Ацуши удивленно встрепенулся — он не заказывал десерт. — Сенсей... — За мой счет, — улыбнулся Дазай. — Но вы уже оплатили мне кофе! — Сладкое помогает от уныния и обилия лишних мыслей. Ацуши посмотрел на торт. В его сознании в который раз мелькнула горечь сомнения. — Я не могу вечно принимать от вас подарки, — вздохнул он. — Тогда подари мне что-нибудь в ответ. Думаю, еще одно свидание вполне подойдет... — Сенсей, я правда не могу. Ацуши не шутил — думал, что не шутил. Дазай смерил его внимательным взглядом. — Ацуши, скажи мне, чего ты действительно хочешь? — спросил он, откинувшись на спинку диванчика. На этот раз голос сенсея звучал серьезно. Ацуши нервно потеребил рукав кофты. — Не поймите неправильно, я очень благодарен вам за все, что вы для меня делаете... Момент этого тяжелого признания он прокручивал в голове десятки раз, и все же сейчас, в реальности, слова находились с трудом. Дазай молчал. — ...Вы замечательный человек, и я восхищаюсь вами... Все восхищаются вами! Дазай пренебрежительно фыркнул и скрестил руки на груди. — Но именно поэтому я не могу сблизиться с вами. Что может дать вам такой, как я? Вы — кумир, а я... Я самый обычный человек. — Понизив тон почти до шепота, Ацуши стыдливо добавил: — К тому же, вы никогда не думали о том, что связь с другим мужчиной может вам навредить? Дазай помрачнел, но перебивать не стал. Приняв его молчание за согласие, Ацуши поерзал на месте и неуверенно поднялся из-за стола. Он чувствовал себя маленьким и жалким и больше всего боялся, что его слова могли обидеть сенсея. — В общем... Я, наверное, пойду. Спасибо вам, — пробормотал он и направился к выходу. «Дурак, какой же ты идиот», — пронеслось в голове. Разговор прошел совершенно не по плану — все умные слова забылись, и вместо аргументированной речи Ацуши смог выдать лишь трусливое «что же подумает общество?». Разве был он достоин звезды после того, как никчемно сбежал? — Ты не прав, — остановил его оклик Дазая. — Ты очень, очень не прав. В голосе сенсея не было осуждения, обиды или неприязни — только привычная мягкость и мудрая снисходительность. Ацуши в нерешительности остановился у выхода. Какое-то смутное, тягучее волнение не давало ему повернуть ручку, шагнуть за порог и оставить свои чувства в прошлом. Связь с сенсеем плотно укоренилась в нем, проросла глубоко в сердце, и вырвать ее с корнем означало бы проделать в душе зияющую кровоточащую рану. Дазай не сводил с него глаз. Кофе еще не остыл, а пышный, нетронутый кусочек тирамису соблазнительно румянился на тарелке. Вселенная взывала: «вернись обратно». Секундное замешательство стоило последнего шага. Признав поражение, Ацуши вернулся. Дазай выглядел чрезвычайно довольным, но ничуть не удивленным. — Это только потому, что вы оплатили мне кофе. И десерт. Только сегодня! В последний раз! — предупредил Ацуши, впрочем, уже и сам себе не веря. — Все, что пожелаешь, — улыбнулся Дазай.