Они с Минджэ познакомились пару лет назад, в общей компании – в клубе, где выступали Хонджун и Сонджун, впервые вместе. Собственно, из-за них компания и стала общей – на выступление пришли друзья обоих, после него и познакомились.
Их изначально будто взаимно притягивало, это заметили все. Такие похожие имена, и что-то большее, чем просто небольшая внешняя схожесть – что-то на уровне вибраций, энергии и бессознательного. Сонджун тогда в шутку сказал, что это, вероятно, судьба – почти как у них с Хонджуном. Сам же Хонджун рассмеялся, под столом сплетая их пальцы и прижимаясь к младшему ближе.
И, да, притяжение они и сами почувствовали. Слабое, но достаточное, чтобы захотелось сблизиться – или хотя бы увидеться ещё раз, а не остаться просто «незнакомцем» или «одним из друзей парня хорошего друга».
Так и получилось. Они сблизились. Неожиданно абсолютно, но чувство, что по-другому произойти и не могло, было у всех, у них самих особенно. Как будто их сама судьба свела вместе, не иначе карма.
Но сначала, первый год так точно, они просто дружили. Потому что комфортно. Потому что общие интересы. Потому что не хочется торопиться и менять что-то. Не хочется испортить всё необдуманными решениями.
Они вместе ходили в танцевальный зал, на выступления Сонджуна и Хонджуна в клубе, Минги брал младшего с собой в свою студию, а Минджэ в ответ его – в своё любимое кафе-библиотеку, где подрабатывал Джунхёк. Иногда устраивали небольшие ночёвки с фильмами, долгими разговорами
и сном в обнимку.
Когда всё это переросло в что-то большее, не сможет сказать никто – просто в какой-то момент у обоих промелькнула мысль, что это их времяпровождение слишком похоже на свидания. Возможно, к осознанию их подтолкнул ещё и поцелуй по пьяни(?).
На самом деле Минджэ был почти трезв и вполне понимал, что Минги делает, и не стал менять ход событий. Ему тоже хотелось этого.
На одной из ночёвок после того случая всё и решилось. Решилось неожиданно и странно – сказанным синхронно «ты мне нравишься» во время фильма. И таким же синхронным смехом.
Но нельзя сказать, что всё шло гладко с началом отношений. То есть, да, им всё ещё комфортно друг с другом, общие интересы никуда не делись, как и лёгкость в общении. У них не было явной ревности или недоверия, хотя и уверенности в партнёре, мягко говоря, ещё неоткуда было взяться – всё-таки формат изменился, и хоть в дружбе сомневаться им не приходилось, то как можно доказать, что сейчас ни один не станет, скажем, изменять? В понимании Минги, даже откровенный флирт можно было бы посчитать изменой.
Так же сильнее стали проявляться их "небольшие" проблемы – вроде проблем с тревожностью, уверенностью в себе и доверием Минги. Но справлялись они хорошо, хоть и время от времени бывали такие эпизоды.
***
В один из вечеров поздней осенью они сидели у Минджэ и каждый занимался своими делами. Они не говорили, кажется, с того момента, как зашли в квартиру – как-то так вышло, что сразу разошлись по разным углам. Минджэ спокойно читал книгу, купленную по совету Хонджуна, тогда как Минги, кажется, ушёл в себя, забравшись на кресло с ногами и глядя на бурю за окном.
В приятной, плотной тишине его низкий голос прозвучал подобно разрывавшему пространство минутами ранее грому.
– Скажи, что любишь меня.
Минги поднимает глаза – впервые за вечер. Впервые сам инициирует какое-то подобие диалога. Минджэ на это лишь тихо выдыхает, нежно улыбаясь и откладывая свою книгу. Его радует, что эта молчанка прекратилась. Хоть он и понимает, почему старший вёл себя так. Поднимается со своего места, подходя к креслу, в котором тот сидит, и устраивается на полу у его ног.
– Люблю, хён. Больше жизни люблю, – когда Минги садится нормально, едва задевая ступнями пол, Минджэ укладывает ладони на его колени, заглядывая в блестящие от промелькнувшей за окном молнии глаза снизу вверх, и тянет благоговеянную улыбку.
– Нет, – Минги почти болезненно кривится, сильно закусывая щеку изнутри и отворачивая лицо к окну. – Назови меня по имени.
– Минги. Я люблю тебя сильнее, чем ты только можешь представить себе. Я люблю тебя, Минги, слышишь, – он встаёт на колени, чтобы сравняться с чужим лицом, осторожно касается костяшками согнутых пальцев нежной щеки, проводя от скулы к подбородку в мягком поглаживании, ненавязчиво заставляя смотреть на него снова. – И я отдал бы всё, чтобы иметь возможность любить тебя так же и во всех следующих жизнях. Ты – моё всё, Минги.
– Слишком громкие слова, Джэ, – старший отводит глаза под пристальным, тягуче-тёплым взглядом, перехватывая касающиеся его пальцы и сплетая их со своими. Он знает, что каждое слово его Минджэ – самая чистая правда. Но ему всё ещё слишком сложно верить в это. Потому что нельзя так легко говорить о чём-то настолько серьёзном. – Ты снова разбрасываешься ими. Каждый раз.
– Я готов повторять их для тебя, Минги, хоть каждый божий час, каждую минуту и секунду, пока ты не поверишь. Это правда, которую тебе придётся принять, – Минджэ встаёт совсем, притягивает его в свои объятия, утыкаясь носом в короткие осветлённые волосы, и продолжает как мантру повторять своё признание, чередуя его с невесомыми поцелуями-бабочками. Минги же только прижимается к нему ближе, обнимая в ответ, и теряется в окружающем его исходящие от Минджэ тепле.
***
Такое повторялось не особо часто, раз в несколько месяцев, а со временем Минги и вовсе привык к мысли, что его действительно
любят. Беззаветно, ровно,
постоянно. Что он нужен и это не изменится.
