Запомни меня за привкус несчастья и дыма

      

“– Ах! – Сказала кошка. – Как бы мне хотелось быть независимой, жить одной, и ни о ком не грустить!„

– из мультфильма "Дерево и Кошка"

***

      Даже если эту заправку и ближайший населенный пункт отделяли лишь несколько десятков километров, место было очень пустынным, и складывалось впечатление, будто цивилизация осталась где-то позади. Хотя редко проезжающие автомобили напоминали о том, что совсем недалеко кипит жизнь. А ещё насколько свинской бывает эта самая «цивилизация». Поэтому Минхо оставалось лишь, закатывая глаза, подбирать очередную бутылку, выброшенную из мчавшейся по шоссе машины.       Как только этот кусок пластика был сброшен в мусорный бак, его сразу окликнул начальник, который уже стоял у своего авто. То представляло собой Impala 67-го года, явно не во вкусе парня. В своё время он катался на подобном вместе с другом. Возможно, вначале она ему даже нравилась, но вспомнить ничего хорошего о ней Хо не мог. Маленькая, неудобная и пропитанная одеколоном, от которого ему хотелось блевать. Вот, что он запомнил.       А ведь в то время, на фоне растущей популярности сериала все просто мечтали об этой «малышке». Минхо в их числе находился крайне недолго. А сейчас он и вовсе не был любителем «раритета» и предпочел бы что-то более современное, в роде той Toyota Camry, что совсем недавно промчалась по дороге. Однако парень прекрасно понимал, что с работой на небольшой заправке в глуши, и ещё парочками подработок, он не скоро позволит себе такое авто.       —Лино, всё понял? — от размышлений его отвлёк начальник, который, кажется, что-то говорил всё это время.       — Нет, — без малейших зазрений совести ответил он.       В ходе работы здесь Ли уже понял, что врать не стоит. Каждое прослушанное слово мужчины могло стать страшной ошибкой, грозившей повлечь за собой в лучшем случае вычет из зарплаты, а в худшем – увольнение. И последнее ему уж точно не нужно было: до выплаты долга немного осталось.       — В последнее время ты начал часто отвлекаться, — довольно обеспокоенно произнёс мужчина. — Может, возьмёшь выходной? Пойми, сынок, всех денег мира не заработаешь, — усмехнулся он, стараясь разрядить обстановку хоть чуть-чуть.       «Выходной – это то, о чем я могу только мечтать», — Ли усмехнулся своим мыслям.       Мистер Уайт был очень добрым мужчиной средних лет. Минхо видел что-то умилительное в том, как он называл всех работников, коих считывалось не так много, «сынками». И ведь он правда относился к ним, словно они – часть его семьи. Но это не отменяло его строгости: за ошибки начальник мог довольно серьёзно поругать, и всегда по делу. А так, на вид мужчина был обычным американцем, который родился в США, жил и продолжал жить здесь, занимаясь семейным бизнесом. Он значительно выше Лино, с короткими русыми волосами и вечной широкой улыбкой, располагающей к себе, несмотря на свою фальшивость. Немолодой возраст проявлялся и уже в проглядывающем пивном животе, но мистер Уайт старался держать себя в тонусе.        — Всё в порядке. У вашего сына сегодня бейсбольный матч. Думаю, он расстроится, если вы опоздаете, — наконец ответил Минхо, натягивая на лицо свою самую убедительную улыбку, которая бы скрыла ужасную усталость.       — Как скажешь, сынок, — мужчина даже как-то по-отцовски потрепал парня по волосам. — Работы тебе остаётся не так много: только навести порядок в зале и разложить новые товары. Они за задней дверью. И если заедет Томас, то закажи новое машинное масло.       Как только Хо согласно кивнул, мужчина снова улыбнулся, а после наконец забрался в свою машину и уехал.       Теперь Ли остался один на заправке. Можно сказать, то было похоже на сотни таких же, хоть и отличие всё-таки имелось. Помимо само собой разумеющихся заправочных станций и небольшого магазинчика для уставших путников, в этом месте также пристроен маленький автосервис. Он, конечно, не шел ни в какое сравнение с крупными центрами, но поменять шины или решить не особо сложные проблемы здесь могли.       Способность Минхо схватывать всё на лету устраняла трудности в виде обучения новых сотрудников, которых на заправке нечасто встретишь, – впрочем, это стало его основным занятием после нескольких лет работы. Уайт говорил, что у парня лучше всего получается объяснять; Ли в такие моменты никогда не показывал, насколько его смущает подобного рода похвала.       Вместе с Лино разделяли обязанности мистер Уайт, Остин – молодой парень, бросивший университет и уехавший в другой штат подальше от родителей, – и Джейден. О последнем Хо практически ничего не знал, так как тот был не особо разговорчивым, но ему не очень-то и хотелось, главное, что работал неплохо. И сегодня как раз в одну смену работали начальник и Остин. День этот выдался очень жарким, поэтому Минхо уж точно не завидовал своим коллегам, которые работали под палящим солнцем. В такое время их мог спасти только вентилятор, и никто себе не отказывал включать его. Кстати говоря, прибор всё ещё было слышно в небольшой комнатке для персонала, куда Лино и направлялся. Маленькое число клиентов позволяло ему спокойно там сидеть.       Единственный минус ночных смен – необходимость остаться на станции одному или иногда с мистером Уайтом. Каким бы добродушным и милым мужчиной начальник не был, парень не любил находиться с ним наедине слишком долго: от него веяло чем-то странным, но сам Минхо не понимал, что конкретно не так. Возможно, его смущали излишняя молчаливость и сверлящий взгляд, ощутимый на затылке.       К одиночеству и редким проезжающим машинам привыкнуть было легче, поэтому в единениях на ночных сменах Ли не видел ничего плохого. Они и вправду отличались спокойствием, ведь людей, кажется, становилось ещё меньше, чем днём, особенно навязчивых девиц с их нездоровым интересом к азиатской внешности.       Только вот иногда в позднее время мог заехать кто-то более жуткий, но случалось такое совсем не часто. Например, пару недель назад ему пришлось иметь дело со странным дедом, который принял яркую вывеску заправки за слово «мотель» и устроил скандал по этому поводу. Тогда Хо повезло, и эта проблема решилась само собой. Пожилой мужчина просто накричал на него, а потом, послав весь мир, включая Джорджа Вашингтона, просто уехал. Парень до сих пор не знал, как деду удалось развидеть совершенно другое и при чем здесь Вашингтон. Уайт сказал об этом особо не задумываться, а среди работников появилась шутка про «вампира дикого запада».       Ещё один плюс таких одиночных ночных смен – возможность без доли страха полежать в комнате для работников, до которой Минхо наконец добрался через дверь за прилавком. На самом деле, помещение было совсем небольшим, вмещало максимум троих и не представляло из себя ничего особенного: старый телевизор-коробка, какие обычно навевали воспоминания о классическом американском кино; скрипучая кровать, а на ней плед, который принесла миссис Уайт; парочка шкафчиков для хранения личных вещей. И, конечно же, главным атрибутом был всеми полюбившийся вентилятор. Прибор стоял на входе и дул в сторону прилавка, выдав прошлое местоположение начальника, поэтому Лино развернул его, а после улегся на постель.       Единственное окно в комнате уже открыто, но от него толку мало: прохладнее не становилось, а сухой воздух после жаркого дня не позволял нормально дышать. Спасал лишь вентилятор. Минхо сел на край кровати, чтобы быть ближе к нему, и, блаженно прикрыв глаза, чувствовал, как расслаблялся под холодными струями. Парень в такие моменты напоминал того кота, что порой заходил к ним и лежал возле холодильников, разморившись от жары. Никто не знал, откуда появился этот мохнатый дружок, но все его любили. Со временем он стал любимым гостем заправки.       Так как с этого самого окна вид выходил на заднюю часть территории, была возможность хорошо рассмотреть автомастерскую. По правде, Ли не особо понимал, зачем жертвовать силы ради сервиса, когда им пользовались крайне редко. На уборку, обновление материалов и оплату электроэнергии уходило много времени и средств. Однако, в отличие от Остина, тот старался не затрагивать эту тему перед Уайтом, ведь очевидно, что для него авторемонт значит гораздо больше, чем просто запись в договоре о собственности. А вот младший коллега не имел и капли тактичности. Остин отличался чрезмерным любопытством, вечно приставал ко всем с каверзными вопросами. Поначалу он докапывался только до Минхо, но после неразговорчивый Джейден оказался для него более интересным. Хо был определенно рад такому случаю, и его даже немного забавляло, как со стороны выглядели их взаимодействия, когда Остин, что был одного роста с ним, буквально зажимал этого двухметрового качка у прилавка, а, тот словно большой черный лабрадор, мягко отодвигал юношу, продолжая свою работу. Джейден не грубил или что-то в этом роде, только показывал, что не хочет много контактировать с остальными. Остин – другое дело: этот парень горел желанием подружиться со всем миром, ничего не скрывал. Забавно, что в первый же день он выдал Минхо свою полную биографию, а тот даже не противился. В последнее время ему нравилось слушать чужие истории, растворяя себя в них. Но вот отвечать на вопросы про свою жизнь Хо не собирался.       Время близилось к вечеру, и постепенно на землю спускались сумерки, но показатель на термометре особо не понижался, поэтому отходить от вентилятора Лино не собирался.       Развалившись на кровати, он старался не уснуть и наблюдать за обстановкой снаружи. Иногда поглядывал в окно на автомастерскую. Однако вскоре последствия от ночной смены в круглосуточном магазине возле его общежития дали о себе знать – Минхо всё же задремал.       Разбудил его гудок машины. Парень вскочил с места и, выйдя за прилавок, заметил улыбчивого мужчину, уже направляющегося сюда. Около заправочного автомата стояла Toyota Sienna, там же молодая девушка, не менее милая, чем ее спутник.       Раздался дверной колокольчик. Вблизи улыбка клиента выглядела намного привлекательней. Внешность у него довольно заурядная, и таких особ Минхо обычно не запоминает, но на этот раз ему захотелось лучше рассмотреть человека, пока тот отчего-то смущенно отводил взгляд.       — Извините, кажется, я немного помешал Вам.       Хо быстро посмотрел на зеркало над стойкой. Как и ожидалось, его прическа больше напоминала гнездо. Он уже привык и не смущался представать в подобном виде перед клиентом, потому лишь для приличия пригладил особенно выделяющиеся пряди, после одарив посетителя улыбкой.       — Ничего страшного. Вы мне даже помогли. Было бы куда неприятнее, если бы я спал, когда пришел клиент.       Мужчина понимающе кивнул и приступил к оплате за бензин.       — А вы здесь один работаете? — вдруг спросил он, обратив внимание парня на очередной сбой старой техники.       — Обычно нет, — ответил Минхо и принялся бороться с устройством.       — А я уже хотел поинтересоваться, насколько это тяжело – управлять всем в одиночку в столь юном возрасте, — незнакомец почти разочарованно посмеялся и опять отвёл взгляд, помассировав затылок.       — Что, придумываете диалоги у себя в голове? — усмехнулся Хо, поглядывая на него.       Тот совсем тихо хохотнул, ожидая, когда Минхо закончит свои разборки с кассой, которая после сильного удара по столу наконец открылась. Он собрался прокомментировать этот момент, и тут же раздался знакомый звон колокольчика. Девушка, которую Лино ранее заприметил стоящей рядом с автомобилем мужчины, открыла дверь для маленького белокурого мальчика, на вид лет восьми. Малец торопливо вошел внутрь и сразу кинулся к мужчине.       —Папа! Там такой кот был, — воодушевленно начал он, — такой большой и рыжий, прямо как тигр!       Названный отец слушал своего сына очень внимательно, и по его лицу расплылась нежная улыбка, наверное, даже не задумываясь, как они выглядели со стороны. Девушка подошла ближе и стала гладить мальчика по голове.       — А Вы видели этого кота? — неожиданно ребенок решил пообщаться и с Минхо.       — Да, он иногда заходит к нам.       Кажется, после этого маленький собеседник загорелся идеей дождаться здесь прихода кота. И паренек точно не хотел ему говорить, что по вечерам этот всё ещё безымянный кот редко заходит.       — Извините, Коди у нас немного шумный, — стала было оправдываться мать.       Только теперь Ли заметил, насколько её загорелая кожа контрастирует с блондинистыми волосами, спускающимися на плечи.       —Ничего страшного, здесь всё равно никого нет. Да и вы кажетесь довольно милыми. Мне это поднимает настроение.       Минхо подумал, что смутил ее по попыткам женщины спрятать улыбку под кепкой и в волнах собственных волос. После она уже обратилась к мужу:       — Дэйв, у нас вода почти закончилась. Думаю, нужно взять еще.       Клиенты побродили между витринами, и по ходу дела оказалось, что им требуется не только вода, но и ещё парочка продуктов. Минхо несомненно порадовало, что те не были типичной «семьёй на отдыхе», которые не могут найти решения в простейших вопросах и просто начинают кричать друг на друга. На таких людей он уже насмотрелся: не понравилось. На этот раз ему крупно повезло иметь дело с довольно милыми партнерами.       Пока родители увлеченно занимались мини-шоппингом, Коди всё продолжал заглядываться на длинную мармеладную конфету, что висела на прилавке. Бывало, он притворялся, будто случайно бросил взгляд в сторону так явно желанной сладости, но потом мальчик перестал что-то там строить и откровенно пялился на неё. Ещё через минуту он наконец решился спросить:       — А Вы это, — показал он на конфету, — продаёте?       Ли облокотился на прилавок и совершенно беззлобно произнес:       — Нет, только показываем.       Коди же в свою очередь чуток поразмышлял и выпалил, казалось, лишь немного расстроившись:       — Красивые.       — Но всего за четыре доллара я готов отдать!       Как только Коди это услышал, он тут же пошел к родителям с очевидной просьбой. По тому, как лицо мальчика начало святиться от счастья, стало понятно, что те согласились. Вскоре они наконец подошли к прилавку и, конечно, взяли и ту самую мармеладную конфету. После оплаты покупок Коди немного привстал к стойке и попросил Хо придвинуться.       — Знаете, Вы чем-то на того кота похожи, — произнёс мальчик, улыбнулся и, крепко держа конфету в руке, двинулся вслед за родителями на выход.       Лино всегда радовало, когда на заправку заезжали подобные милые семьи. Таких не часто встретишь, но они наполняли приятными эмоциями, которых хватало на всю смену. И даже немного грустно становилось от осознания, что эти клиенты, скорее всего, никогда не вернутся. Постоянных посетителей здесь не бывает.       Следом заезжали ещё парочка людей, но ничего интересного в них Минхо не увидел: самые обычные путники, для которых заправочная станция являлась всего лишь короткой и порой неприятной остановкой на их пути. Как только те выходили за стеклянную входную дверь, то просто продолжали свою жизнь, и никто из них не замечал поразительное сходство сотрудника с печальным глазами и кота, что прятался за зданием автомастерской.       Время уже близилось к ночи. Клиентов стало ещё меньше, точнее, их вообще не было. За это время температура опустилась до комфортной, и необходимость в вентиляторе пропала. Но вот окно парень оставил открытым. Минхо нравился ночной воздух, особенно редкие и почти незаметные порывы ветра в помещении, от которых кожа покрывалась мурашками, а голова будто бы прояснялась. Парню всегда нравилась эта особая ночная свежесть, которая так и призывала отправиться в дальний путь по темным улицам под звуки ночной жизни насекомых и «животных», называемые алкоголиками. Часто, когда подобное чувство настигло Хо в его комнате общежития, он мог просто выйти и направится гулять по ближайшим районам, в надежде не наткнуться на бандитов местного разлива и остаться хотя бы живым. Ещё в такие моменты он вспоминал, что курение присутствовало в его жизни и шел за пачкой сигарет, о покупке которых на утро пожалеет, но на всякий случай оставит в тумбочки и обязательно вспомнит про них в следующий приступ меланхолии, промежутки между которыми не были сильно большими.       На работе Лино, конечно же, не мог просто отправиться гулять по округе, но ему нужно было как-то занять себя в отсутствие клиентов. Снова лечь на кровать – откровенно плохая идея, ведь стоя он кое-как боролся с сонливостью, если же его голова коснётся свёртка ткани, называемым подушкой, то Хо точно проиграет. Таким образом ему оставалось заняться только разбором товаров и раскладыванием его по полкам.       Ничего особенного в этой работе не было – обыкновенная рутина. Тяжело становилось только в момент перетаскивания коробок. Нет, Минхо не щуплый мальчишка, для которого коробка являлась чем-то сродни бетонным блокам. Он просто не очень любил подобное занятие, да и за свою не такую уж длинную жизнь успел попробовать себя в роли грузчика. Не понравилось. От такой работы быстро устаёшь. Лино постарался найти в ней плюс: например, он мог держать себя в тонусе. Вообще, качком его точно не назовёшь, но телосложение спортивное. Не совсем выраженные мышцы, которые всё равно возможно разглядеть. Особенно же хорошо его бицепсы были заметны, когда он что-то переносил. В целом, многие клиенты делали ему комплимент по поводу рук. А ведь до этого Хо и не подозревал, что такая деталь кому-то может понравиться. Честно говоря, до сих пор не мог поверить, что в нем вообще есть что-то привлекательное.       С расставлением напитков на нужные места Лино довольно быстро справился: в этом неплохо помогали ценники. А вот нормально разложить солнцезащитные очки было ещё той задачей. Отчего-то почти каждый покупатель считал своим долгом позабавиться с ними, сфотографироваться и потом ткнуть в первое попавшееся место. И хорошо, если они засовывали их в витрину, а не оставляли на рандомной полке. Помимо этого, после случая, когда кто-то оставил сломанные очки, парням приходилось проверять каждую пару. Такое правило ввел мистер Уайт, который был слегка перфекционистом и терпеть не мог подобные минусы.       Во время перестановки Минхо случайно взглянул на собственное отражение в небольшом зеркале рядом с крутящейся конструкцией. И уже через мгновение он начал очень внимательно рассматривать своё лицо. По неизвестной причине именно в такие моменты парень выглядел иначе, будто бы он видел совсем другого человека. Эти рыжие волосы, с которыми Хо ходил несколько лет, показались какими-то уж совсем не такими, незнакомыми. В них почти ничего не менялось, кроме длины, и если парень в ближайшее время не сходит постричься, то челка, что вечно ложилась не так, как ему хотелось, начнет лезть в глаза. Лино совершенно не понимал, в чем было дело и где он видел это самое отличие, что «не так, как обычно». В отражении всё те же уставшие глаза, которые многие покупатели называли кошачьими, те же слегка пухлые губы, что были привычно сухими и искусанными, тот же прямой нос и брови – всё это было чертами его лица, но почему-то они никак не складывались во что-то цельное, будто бы во всех этих деталях потерялся всякий смысл.       От потока тяжелых мыслей Минхо отвлёк звон дверного колокольчика. Быстрый взгляд на настенные часы позволил понять, что уже перевалило за двенадцать. Между временем и количеством клиентов не имелось никакой связи – это всегда полная неожиданность. Поэтому Хо только оттряхнул свою черную футболку от пыли и мелкой грязи, которая собиралась на одежде во время переноса коробок, и направился к прилавку. Там он увидел парня на несколько сантиметров выше его самого. Первое, что бросилось в глаза Лино – так это странное изящество в движениях, которое не могла перекрыть даже нервозность. А ещё эта деталь так контрастировала с таким не подходившем ему спортивным костюмом, что образ даже гармоничнее стал.       Парень продолжал суетиться около стойки в поисках работника или кого-то ещё и бормотал себе под нос, но Минхо не смог ничего разобрать. Единственное, что он понял — это не английский, но все же обратился на нем:       — Извините, с Вами что-то случилось?       Парень явно не ожидал появления Минхо за своей спиной, поэтому почти подпрыгнул на месте; ещё немного и он бы снёс собой прилавок. Когда он повернулся, то оказался азиатом. Отчего-то Лино слишком явно удивился этому. Хоть и в Америке не составляло труда встретить человека с азиатской внешностью, юноша перед ним был совершенно другим. Он полностью привлекал к себе внимание, а черты его лица казались подобно движениям – невероятно изящными. Первое, за что уцепился взгляд Хо, были не пухлые губы, искаженные беспокойством, не темные выразительные глаза, в которых застыл неизвестный страх, не такие же почти графичные брови, немного сведённые вместе, не за слегка растрёпанные коричневые волосы, которые всё равно выглядели неплохо, и уж точно не за прямой округлый нос, а за небольшую еле заметную родинку под правым глазам.       «Выглядит как особая метка красоты…» — единственное, что пришло к нему в голову, пока он разглядывал эту точку.       Минхо все продолжал молча рассматривать лицо посетителя, а тот в свою очередь что-то пытался сказать. По лицу было ясно, что он понял его, но с ответом мешкал, судорожно бегая глазами по помещению, будто бы что-то могло ему подсказать, как говорить.       — Я…не могу…машина… — он постарался на ломанном английском объяснить, что у него вообще произошло, но очень быстро сдался и, выдохнув, только произнёс: —씨발.       Слышать знакомый язык для Минхо стало чем-то поистине необычным. Он уже и не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то говорил на корейском. За годы жизни в Америке он часто встречался с азиатами, но парню никогда не удавалось найти того, кто бы был из Кореи. Он точно не знал, причина была в его неудачливости или потому, что он посещал только небольшие города, но сейчас он радовался это истечению обстоятельств.       — Вы из Кореи, верно? — он сразу перешел на свой родной язык, на котором Лино говорил разве что с отражением. И сейчас просто надеялся, что не забыл всё.       Кажется, и этот неизвестный юноша, случайно заехавший на заправку, никак не ожидал встретить кого-то, кто смог бы его понять. И то, как он на него посмотрел, услышав вопрос на корейском… Ли увидел в его глазах слабую надежду.       — Да, — робко ответил незнакомец.       — У тебя что-то с машиной случилось?       Тот ничего не ответил, лишь кивнул и посмотрел на Минхо самым жалобным взглядом, который он только видел. Кажется, ему и не нужно было стараться, чтобы добиться этого эффекта: он сам по себе выглядел довольно жалобно, что Хо заметил, продолжая рассматривать его лицо. Парень походил на брошенного по среди оживленной трассы котёнка, который просто не знает, что делать и что его ждёт. Лино показалось это выражение слишком знакомым. Он всё ещё помнил, как начиналась его самостоятельная жизнь в Америке, как он понятия не имел, как ему поступить в момент, когда остался один и помочь ему никто не мог.       Минхо решил никак не комментировать поведение паренька и просто указал тому на выход, чтобы он провёл к автомобилю. Тот долго мяться не стал и торопливо последовал на стоянку. А Хо, захватив куртку своей униформа, последовал за тем. Его порадовало то, что парень оказался смышленым и сразу подогнал машину к мастерской, – значит долго возиться с её перевозкой не придётся. Это хорошо, ведь проблема могла оказаться довольно серьёзной.       На первый взгляд в автомобиле не было ничего особенного – это белая, немного потрёпанная и дорогая Honda старого образца.       «Мне казалось, что их сейчас молодёжь не особо водит», — такое умозаключение настигло Лино, когда он рассматривал боковые двери, что были в потёртостях от явно весёлого прошлого. В то время юноша искал ключи в своих невероятно «глубоких» карманах.       На самом деле, Минхо не так уж и сильно увлекался машинами и всем, что с ними связано. Просто в какой-то момент он стал работать на заправках, шиномонтажных и прочих мастерских, а потом осознал, что запоминает слова своих коллег. Так и вошло в привычку одному или в разговорах рассуждать об автомобилях.       «И я снова забыл, что любовь к ним не коллеги привили, а именно Он…», — печальная и одновременно успокаивающая мысль пришла в голову Хо, когда парень наконец разблокировал машину.       —Ты так и не сказал, что у тебя случилось, — начал он на английском, но вовремя перешел на корейский. Ли и вправду давно не беседовал с кем-то на родном языке.       — Какое-то странное ощущение. Когда ведёшь, будто бы трясёт всю машину.       — Не очень хорошо. Не против, если я сам закачу её в мастерскую?       Минхо повернул к парню только голову и протянул ладонь. Тот, немного помявшись, всё-таки вложил ключи в его руку. Эту заминку Ли счёл за обычную осторожность, часто встречаемую на работе. За это время он уже привык не обращать внимания на подобное, как и не замечать вещи, которые многим показались бы странным. Как, например, сейчас, смотря на ключи, Лино показалось, что они как-то слишком сильно не подходят парню, которого видел перед собой. Он – человек, что даже в спортивках выглядел как олицетворение изящества, – выбрал старомодный, непонятно зачем нужный чехол для ключей, да и ещё прицепил на них брелок с логотипом какого-то пивного паба. Этот странный диссонанс рассмешил Хо, но тот решил, что клиенту об этом знать не обязательно, и быстро забрался вовнутрь автомобиля.       «Внешность бывает обманчивой», — усмехнулся Минхо своим мыслям, пока проводил быстрый осмотр салона.       Он был весьма непримечательным, даже пустым. Особенно парня расстроило отсутствие собачки с покачивающейся головой, которая встречались уже довольно редко. Но когда Хо их видел, то ему становилось спокойнее. Правда, отвлекался он на мерные движения головы пса частенько. Бывало, что начальник грозился отправить его на обед под предлогом ухудшенной работоспособности, когда замечал у клиента данное украшение в салоне, но ни разу ещё этого не сделал.       Минхо не потребовалось много времени, чтобы завести машину и въехать в мастерскую, предварительно открыв ворота. Даже такой короткий путь позволил ему прочувствовать тряску автомобиля, о которой и говорил юноша, который, к слову, мялся у входа, не понимая, стоит ли ему зайти следом или ждать Лино на улице. Эту дилемму решил сам Минхо, когда, вылезая из машины, махнул тому подойти.       Юноша двигался по помещению вдоль стеллажа с инструментами слишком уж осторожно. Он напоминал испуганного зверька, загнанного в угол.       — Тряска и правда есть, но я ещё услышал странный звук, поэтому есть два варианта: либо проблема в двигателе, либо шины спустило. Если первое, то ситуация не очень, — констатировал Хо и снова провел визуальный осмотр.       — Почему? — резко и слишком обеспокоенно спросил юноша.       — Ну, понимаешь, проблемы с двигателем за одну ночь не решаются, да и с чем-то серьёзным я не смогу помочь: профессионализма не хватит, — мгновенно беспокойство парня передалось и ему.       Минхо уже в самом начале отчего-то перестал придерживаться какой-либо этике в разговоре с клиентом и до этого момента всё проходило довольно легко, да и парня это явно меньше всего заботило. Возможно, увидев в этом незнакомце себя в прошлом, он вовсе забыл про банальную вежливость по отношению к посетителю. Сейчас же такое фривольное обращение показалось чем-то слишком неправильным и неестественным.       — Но не волнуйтесь, на вид всего лишь шины спустило. Я сейчас их проверю и скажу точно. Можете пока отойти ненадолго.       Юноша явно удивился, когда Лино резко перешел на более формальную речь. До этого его лицо выражало что-то вроде испуга или беспокойства. Теперь он казался расстроенным. Немного сведя брови и прикусив губу, тот отошел. Кажется, парень и сам не понял, что вызвало такую реакцию, поэтому попытался скрыть это, но получалось у него плохо. Эмоциональность выдавала.       Минхо решил не смущать юношу и сделал вид, будто ничего не видел. Ему часто приходилось замечать дискомфорт клиентов, поэтому проигнорировать было легко. Такое поведение спасало не только их, но и самого Хо, ведь так ему не нужно задумываться, насколько нормально отцу и женатому мужчине возить стопку порно-журналов или документы не на то имя, которым он представился. Лино никогда не давали инструкций на такие случаи, поэтому он не стремился ни покрывать этих людей, ни сдавать. Ему просто было всё равно.       «А ведь я даже не узнал его имени» — возможно, впервые за несколько лет он так явно интересовался тем, кого, скорее всего, больше никогда не увидит после этой ночи.       — Лино, — Хо и не сразу вспомнил, что на нём есть бейджик, — можешь обращаться ко мне неформально. Для меня это неважно, — произносил он медленно и чуть неловко, явно долго думал, пока наблюдал, как парень осматривал колёса.       Его поступок странно подействовал на Минхо, кажется, былая тревога, что будто призывалась самим присутствием этого парня, отступила. Ему вдруг захотелось подразнить клиента. Хо улыбнулся и, осматривая последнее из четырёх колёс и совсем буднично произнёс:       — Хорошо, сонним.       Кажется, парня это слегка расстроило. Он совсем притих и начал с неподдельным интересом рассматривать инструменты, что были разложены на столе возле него. Лино стало даже немного совестно от такой реакции.       Юноша выглядел как-то слишком одиноко в свете желтой лампы, слегка мерцающей время от времени. Минхо же и этого освещения было достаточно, чтобы закончить осмотр. Как он изначально и предположил, спустило одну шину. Он нашел небольшой прорыв в резине переднего колеса. Повреждение хоть и маленькое, но очень скоро может привести к несчастным последствиям, поэтому хорошо, что этот парнишка решил заехать именно сюда. Ещё чуть-чуть и, возможно, он бы уже никуда не смог доехать без эвакуатора.       — Можешь не волноваться: шина и правда оказалось проколотой. Значит, вероятность того, что эта проблема вызвана только прорывом куда больше. Но двигатель я тоже проверю, — усмехнулся Минхо, когда лицо парня неожиданно озарилось радостью. Не понятно, его осчастливили предположительная возможность быстрее продолжить путь или от возвращения к неформальной речи.       «А он красивый, когда улыбается», — мысль, о которой Хо давно уже перестал думать, как о нормальной или нет – она просто была, и значения ей придавать он не спешил.       — Хорошо, проверяй, — ответил юноша и отвернулся, старясь спрятать улыбку в тени.       Минхо не стал на этом заострять внимания, но не обратить просто не мог. Выражение его лица показалось потерянным, но при этом слишком искреннем. Мило. Возможно, парень хотел бы узнать, что находится за образом, будто бы сошедшего с картины, которая точно бы стала эталоном красоты. Но страх, что произведение искусства, созданное в его голове, обретёт душу, испортив прекрасную обложку, был велик. И, скорее всего, именно поэтому желание переступить через этот страх и забраться тому под рёбра, вырывая сердце просто из любопытства, было такое же сильное.       Лино воспринимал клиента, которому на вид не больше двадцати, как всего-то красивый рисунок. И признать это ему было не стыдно. Его улыбка и то, как выражение лица юноши передавало весь спектр его эмоций, завораживали. Но у него уже не осталось времени, чтобы продолжать рассматривать лицо этого прекрасного создания, так как пора приступать к работе.       Он снова вернулся к машине и открыл капот. Обычно Минхо работал под музыку, исходящую из радио, но сейчас заполнять столь прекрасную тишину ночи ему не хотелось. Был какой-то шарм в том, что каждый шорох в ней слышен, куда отчетливее, чем когда-либо. Ли прекрасно слышал, как парню становилось некомфортно или попросту скучно в этом молчании, потому он начал осторожно передвигать гаечные ключи, разложенные на столе.       — Как тебя зовут хоть? — решил заполнить эту тишину Минхо. Хотя не до конца знал, зачем спрашивал об этом, ведь, обычно, если клиент не представлялся, он был даже рад оставить того безымянным.       — Что? — в голосе юноши отличалось волнение.       — Спрашиваю, как зовут тебя?       — Сэм, — с небольшим промедлением ответил тот.       — А корейское имя какое? — Хо успокаивал себя мыслью, что просто пытался поддержать диалог, пока проверял двигатель на наличие поломки.       После они пробыли в молчании почти минуту, и, когда Лино уже хотел окончательно забить на этот вопрос и плотнее заняться машиной, не тратя время на развлечения этого парня, вдруг услышал:       — Хенджин.       — Интересное имя. Тебе подходит, выглядишь довольно ярким, прям глаз отвести невозможно. Или ты больше благополучие приносишь? — улыбнулся Хо.       — Не знаю даже, — рассмеялся юноша.       — Могу ли я звать тебя Джинни? — в немного шутливой форме произнёс Лино.       — Нет! — ответ оказался довольно резким. Кажется, он и сам удивился.       — Хорошо, Хенджин. Я закончил осмотр. Он ничего особо не дал, кроме того, что масло надо поменять, — Минхо закрыл капот и направился в салон. — Последняя проверка – и сменю тебе колесо.       Пока Лино старался на слух определить, есть ли какие-то неполадки в работе двигателя, Хенджин наконец отошел от своего места у стола и теперь стоял у водительской двери. Хо это показалось немного странным, но он решил особо не заострять внимания, ведь контролирующих клиентов в его работе было немало. Этот просто более симпатичный, отчего закрыть глаза на необычное поведение оказалось куда проще.       Минхо быстро убедился, что других поломок нет. Оставалось обговорить состояние машины и приступить ко смене колеса. Разговор он решил начать, не выходя из авто.       — А как давно эта машина у тебя?       — Довольно давно, — кажется, этот вопрос поставил его в тупик.       — Хорошо… Проводили какие-то модификации? По типу замены аккумулятора или ещё что-то со внутренностями машины?       По лицу парня было очевидно, насколько он понятия не имел, о чем его спрашивали. А это уже начинало настораживать Лино. Он на многое мог закрыть глаза, но не когда человек так палится.       «Надеюсь, он не сбежавший из дома школьник. Выглядит-то очень молодо… ещё хуже, если он угонщик. Хотя для этого выглядит слишком мнительным, но черт его знает», — не особо хорошие предположения наполняли голову парня, но задать ещё один вопрос ему не позволили.       — Машина мне досталась от отца, поэтому я не в курсе, что он с ней делал, а когда приобрёл и вовсе не знаю. Помню, что она была с нашей семьёй ещё со времён, когда я был совсем маленьким.       Говорил Хенджин складно, и Минхо решил, что он не врал. К тому же это объясняло потрепанный вид авто и пустоту в салоне. Из-за времени и смены хозяина.       — Хорошо. В таком случае сменим колесо и, к сожалению, с маслом не помогу, ведь оно закончилось, — Лино наконец соизволил вылезти из машины, не заставляя больше юношу нагибаться.       — Окей. У меня есть на это деньги, не волнуйся.       — Тогда не против мне помочь? А, Хенджин? — Хо вернул свой былой не самый серьёзный тон и с кошачьим прищуром улыбнулся, смотря парню прямо в глаза.       — Ты здесь один работаешь, что ли?       — Как видишь, кроме нас с тобой, здесь никого нет.       — Как-то странно оставлять целый магазин-заправку без присмотра, — кажется, эта тема беспокоила Хенджина намного больше, чем работников данного места.       — Не волнуйся. Это не главная трасса, да и ночью вероятность большого наплыва клиентов крайне мала. Впрочем, как и днём, — усмехнулся Хо и отошел за домкратом. Он посчитал, что использовать подъёмник для смены колеса слишком трудозатратно.       — И как? Ещё не на гране банкротства?       — Как видишь, ещё работаем. Да и у начальника свои способы держать бизнес на плаву. Мне они не особо интересны, пока зарплату стабильно выплачивают, — пытаясь найти в полумраке инструмент, рассуждал он.       — Погоди, так ты не хозяин этого места? — Хенджин удивился настолько, что Хо даже пробрало на смех.       — За сегодня ты уже второй, кто принимает меня за владельца. Ещё немного и я начну принимать эту ошибку за комплимент, — Лино отвлекся от своих поисков и поднял голову на юношу, на лице которого удивление смешивалась со смущением.       После искал Минхо уже в тишине. Видимо, Хенджину было неловко от такой ошибки. Подливать масла в огонь Ли не собирался и под короткий скрип лампы, что освещала всё вокруг, он все-таки нашел домкрат. Парень снова вернулся к машине, а единственный источник света всё также продолжал мерно качаться, заливая не самое большое, но уж точно не маленькое помещение неприятным желтым оттенком, в котором рыжий цвет волос Минхо выглядел уж слишком тускло. Однако внешность Хенджина, по мнению Хо, это грязное освещение ничуть не портило, только больше выделяло его черты лица. Лино не переставал восхищаться.       — Так что, согласен мне помочь? — когда уже поравнялся с парнем, спросил Лино.       — Я ведь не отказывался, — немного безучастно ответил он, закатывая рукава своей спортивной куртки, что была ему немного велика.       — Но ты и не соглашался. Молчание слабо тянет на какой-то вразумительный ответ.       Тон Минхо был довольно будничным, как бы выражая простую истину, но, кажется, для Хенджина она прозвучала ново, будто открыла ему глаза на мир. Все эти чувства он вложил в короткий кивок с тихим «угу».       — Я помогу. Что делать надо?       — Для начала, есть ли у тебя запасное колесо?       — Да, наверное, в багажнике, — снова с небольшим промедлением предположил он.       Запасное колесо и правда оказалось там. Его смена не заняла бы много времени, особенно с помощником. Делали они это в тишине, но Лино всё равно хотелось продолжить их странный разговор, у которого не было конкретной темы. Досадно, что подходящий вопрос все не приходил ему в голову.       — А не страшно здесь одному по ночам работать? — неожиданно спросил Хенджин, после того, как вложил в руку парня пневматический гайковерт.       — А не страшно одному ехать по пустой трассе ночью? — усмехнулся Минхо, продолжая свое занятие.       Хенджин сидел рядом с Хо на корточках. Эту немного язвительную фразу юноша не оценил и нахмурился. Он уселся окончательно, подобрав свои длинные ноги под себя.       — Вообще-то страшно… — тихо, но четко сказал парнишка, отворачиваясь в сторону дверей.       Резко Хенджина заинтересовало, что находится за пределами мастерской, и он начал внимательно рассматривать вид на ночную парковку с колонками бензина. Они освещались холодным светом фонарей. Также оттуда юноша мог видеть трассу и выезд с заправки, а вот само здание с магазином ему было недоступно для обзора.       Минхо показалась эта фраза куда печальнее, чем наверняка предполагал сам парень. Из-за неё на Лино накатили неожиданные воспоминания, как он сам в первый раз оставался здесь один. К тому моменту он хоть и должен был привыкнуть проводить тихие ночи в одиночестве, но шарахался от каждого звука и прожигал взглядом пустоту, боясь, что она окажется всего лишь иллюзией. Но ко всему человек со временем привыкает. Вот и для Хо ночные смены на заправке стали обычным, даже приятным делом.       Он закрутил последнюю гайку и, похлопав по колесу, начал всматриваться в него так, будто бы таким образом сможет разрешить все свои душевные метания.       — А ты спешишь? — Минхо снова задал вопрос, совсем не свойственный ему, слишком обычным тоном. Но сейчас он просто чувствовал, что должен был это спросить. Парень точно не знал, чем вызвано такое ощущение, необычным ночным настроение или тем, насколько взгляд этого юноши был похож на его собственный лет в восемнадцать.       Он до сих пор помнил, как бы в те годы ему хотелось, чтобы кто-то просто попросил его остаться. И не важно, кто это бы был, пусть даже бездомный, что заберёт последние его сбережения, ему просто нужен был кто-то. Возможно, в том и состояла причина, почему Ли продолжал совершать несвойственные ему поступки.       После короткого вопроса на лице Хенджина отобразилась гремучая смесь эмоций. Минхо не до конца понимал, тот удивлен, рад или испуган. Кажется, он испытывал все эти чувства сразу.       — Да мне и спешить-то некуда, — ответ прозвучал спокойно, но не совсем уверенно.       Чуть расслабившись, юноша скрестил ноги и уперся руками за спину его уже явно не заботило, что пол был покрыт дорожной пылью и грязью. Испачкать свою одежду он вовсе не боялся. А Лино наконец встал и теперь смотрел на Хенджина сверху вниз. Кажется, тому даже удобно было в таком положении. Парень не мог не улыбнуться, ведь было что-то в этом забавное.       — Тогда как ты смотришь на то, чтобы задержаться здесь подольше?       — И я не буду мешать твоей работе? — посмотрел он на Минхо таким взглядом, что ответить что-то, кроме «не будешь», становилось невозможным. Сейчас он напоминал маленького зверька, что боится подойти к кормушке.       — А ты видишь хоть что-то, отчего можешь меня отвлечь? — Хо демонстративно развел руки и повертел головой из стороны в сторону. — Вот и я не вижу.       Хенджин сдержанно похихикал – это даже смехом нельзя было назвать, – но по лицу Минхо расплылась глупая улыбка. Ему показалось, что эта ночь оказалась не такой уж и бессмысленной, как многие другие.       — Тогда, пожалуй, задержусь ещё ненадолго, — всё ещё не поднимаясь с пола, он задрал на парня голову и улыбнулся слегка кокетливо.       — В таком случае, вставай, выгоним твою машину и пойдем в магазин, — проговорил Лино, подавая Хенджину руку.       — А обязательно ее выгонять? — отчего-то мгновенно забеспокоился паренек.       — Это на случай, если кто-то ещё заедет с поломкой, — такая реакция Минхо немного удивила, но он, как и прежде, решил не обращать внимания.       А вот над этим уже Хенджину пришлось призадуматься. Он опустил голову и прикусил губу. Лицо его стала таким серьёзным, что Хо уже подумал, что его слова чем-то задели, поэтому тоже нахмурился, но ладонь всё так же была открыта, чтобы парень мог вложить в неё свою, тонкую и изящную, будто бы выграненную из мрамора.       — Если так, то давай, — нехотя заключил Хенджин.       Лино пора было бы признаться, что парниша ведёт себя слишком странно, а он все закрывает на это глаза, ведь «такая милая мордашка не может сделать что-то плохое». А ведь Минхо лучше кого-либо другого знал, что может, но всё равно продолжал обманываться, выстраивая собственные образы людей в своей голове. И каждый раз ошибался, и каждый раз продолжал делать вид, что разбирается в окружающих лучше, чем они сами в себе. Гордость просто не позволяла ему принять поражение, ни много лет назад, ни сейчас.       «Наверное, привилегии красивых всё же существуют…» — думал парень, продолжая бездумно рассматривать лицо юноши и всё так же считая его произведением искусства.       А на такое согласие Минхо только кивнул, после снова помахал протянутой рукой перед носом Хенджина. На этот раз юноша обратил на неё внимание, но только усмехнулся и демонстративно поднялся сам. И это было почти удачно, до момента, когда он запутался в своих же длинных ногах и еле удержал равновесие, чтобы не упасть. Такая клоунада у Хо вызвала лишь добрую усмешку, а вот у Хенджин стыдливый румянец. Он был благодарен, что Лино решил не заострять внимание на этом и просто двинулся на водительское место.       Много времени на выгон машины не потребовалось: уже через минуту он парковал ее на импровизированной стоянке, которая хоть и не была как-то обозначена, но все просто оставляли свой транспорт там. Вместе с этим Лино проверил результат своей работы и остался довольным. Хенджин же в это время предпочел выйти из мастерской на своих двоих и, пока Минхо занимал место, ждал неподалеку.       Изначально Хо и не подумал хоть как-то лезть в чужую жизнь, но чувство, что с ним что-то не так, странно кололо в груди. И он решил все-таки пробраться в мир парнишки, опуская козырек, что снова являлось для него несвойственным. Там он обнаружил небольшую бумажку с каким-то адресом, написанную на английском размашистым подчерком. Он знал, что указанное место находится в противоположной стороне. Но удивительного в этом ничего не было. Часто в козырьках оставляли что-то ненужное и забытое, поэтому Лино стало даже немного стыдно за свой поступок.       — Что-то не так? — подал голос Хенджин, подходя к авто.       — Нет, всё хорошо, — он поспешно вернул всё в исходное положение и вышел из машины.       Он вернул ключи юноше, и те вместе направились к магазину. Минхо всё ещё не совсем понимал, что они будут делать, да и зачем в том числе. Возможно, ему просто было скучно, ведь все время он общался исключительно с клиентами, коллегами и парочкой соседей, но последние, скорее, просто здоровались с ним и сообщали новости. В любом случае, Ли просто чувствовал, что именно так и должен поступить.       «А может быть, я просто в нем заинтересован», — такой вариант он тоже не стал отрицать.       Странным морализмом в этом вопросе Лино уже давно не страдал и не видел ничего зазорного в связях на одну ночь без обязательств, чувств и чего-то ещё. Он даже вспомнить не мог, когда в последний раз состоял в более-менее серьёзных отношениях. Они просто не клеились.       Хенджин в его вкусе – это очевидно. Все его прошлые «любовники» чем-то были похожи на него, хотя и внешняя схожесть еле заметна. Каждого из них можно назвать «одиноким произведением искусства», что ожидает своего критика, который оценит их по достоинству, а не попытается отломить кусок и присвоить себе. Конечно же, сам Хо не претендовал на место этого «человека искусства» и не строил иллюзий, что чем-то отличались от простого «обывателя».       От продолжения абстрактных размышлений о красоте, людях и Хенджине его отвлек сам юноша, когда они уже почти вошли в здание. Он остановил Лино и протянул ему несколько купюр.       — Оплата, — а после уточнил, когда заметил замешательство на лице парня: — Там расценки наклеены.       «В последнее время я о многом забываю», — подумал парень, забирая у него деньги, чтобы выйти из неловкого затишья на пороге.       — Мог бы отдать и когда зайдем, — сказал Минхо пересчитывая деньги, изредка поглядывая на юношу. — Здесь больше, чем нужно.       — Считай, чаевые…       Юноша и правда был как открытая книга: на его лице отображалась большая часть эмоций. И сейчас оно выглядело так, словно Хенджин не мог на что-то решиться. Неуверенность, смешенная со страхом. И это только подпитывало любопытство Лино и наращивало желание поболтать с ним подольше.       — Всё-таки спешишь?       — Не то чтобы…       — Тогда как насчет того, — Хо не понимал, зачем продолжает уговаривать его остаться, но всё равно обернулся в зал, чтобы найти, что привлечет внимание Хенджина и находит, — чтобы потратить твои «чаевые» и выпить немного пива? По-моему, отличное занятие в такие тихие ночи.       — Не жалко ли на меня тратиться? — хмыкнул он.       — Во-первых, они теперь мои и тратить могу, на кого захочу, а во-вторых, я и себя обделять не собираюсь.       — Мне кажется, здесь есть и поважнее проблема, — на этот раз более задорно хмыкнул Хенджин, щуря глаза и упираясь одной рукой в пояс. Поражала, насколько же быстро он переходил от загнанного поведения до такого уверенного и местами даже вызывающего.       А вот Лино потребовалось какое-то время, чтобы понять, о каком вопросе идёт речь, перед тем, как на его лице появилась озарение.       — А тебе, кстати, сколько лет?       — Двадцать скоро, — снова в его поведении промелькнуло кокетство, но Минхо всё ещё не строил иллюзий о взаимной симпатии.       — Тогда, — эта информация заставила его немного призадуматься, — давай притворимся, что я не работаю здесь, а просто твой старший друг, который тебя угощает? — он подмигнул парню, всё также стоя на пороге магазина.       — А так можно? — Хенджин продолжал немного лукаво улыбаться.       — В жизни каждого человека должен быть момент, когда старший покупает ему баночку пива, — важно кивал головой Хо.       Теперь Хенджин начал смеяться, всё ещё немного сдержанно, но куда более открыто, чем ранее. А когда перестал, продолжил улыбаться, кивая парню в знак согласия. Больше Лино ничего не стал говорить и жестом отправил юношу на импровизируемую скамейку недалеко от входа, а сам двинулся в магазин. Первым делом он положил деньги в кассу, а потом уже подошел к холодильникам, по пути искусно игнорируя не до конца разобранный стеллаж с солнцезащитными очками. С этим он планировал разобраться чуть позже или даже оставить на Остина, который начинал дневную смену. Везет, что без мистера Уайт. Да и того мальчишку легче обмануть, сказав, что поставки не было вчера, даже если он её уже видел. Он, на удивление, доверчив.       Минхо решил, что по одной бутылке для начала им хватит. Когда он вышел на улицу, то увидел юношу, сидевшего на деревянных коробках, которые и служили здесь лавкой. Хенджин вытянул свои длинные ноги, скрытые под свободными спортивками, а руки его безвольно висели между ними, и спиной откинулся на стекло магазина-заправки. Юноша задумчиво наблюдал за пустынной трассой и пейзажем за ней. Из-за яркого освещения на заправке всю красоту ночи оценить оказалось невозможным, но, кажется, Хенджин очень пытался это сделать. По крайней мере, Лино хотелось, чтобы так и было.       — Завораживающе?       — А? — юноша явно слишком сильно погрузился в свои мысли и поэтому заметно вздрогнул.       Он вопросительно посмотрел на Минхо, что возвышался над ним и любезно протягивал одну из бутылок.       — Вид красивый, говорю? — улыбнулся он ещё раз, поболтав бутылкой перед лицом Хенджина, и тот наконец забрал ее.       — Да, красивый, — благодаря ветру, что легонько развивал его волосы цвета темного шоколада, этот момент ощущался как-то по-особенному.       Хенджин продолжал задумчиво смотреть вперед, только теперь он подвинул одну ногу чуть ближе и облокотился на неё рукой с бутылкой. Совершенно обычная поза, но в исполнении юноши она показалась Минхо изящной и в каком-то смысле утонченной. Он сам не понимал, в чем конкретно всё это заметил, но сомнений нет, что так и было у парня. Он уселся рядом и стал подобно Хенджину смотреть куда-то вдаль.       — Мне кажется, хоть Невада и пустынная, но в этом есть что-то притягательное.       — Согласен, — кивнул юноша, отпивая своё фруктовое пиво, немного морщась от сладковатого вкуса.       Он отпил ещё раз, а потом начал слишком задумчиво вглядываться в стеклянную бутылку в своей руке. Минхо хотел бы как-то поглумиться над ним после этих действий, но решил, что пока не будет и оставит все свои лучшие комментарии на потом. Он был уверен, что шанс ещё выдастся.       — Эта пустынность, печаль и одиночество – в нем есть нечто восхитительное. Будто бы сошедший с картины.       «С картины сошел здесь только ты», — эту мысль Лино не стал озвучивать, только откинулся спиной на стекло, наконец отрывая взгляд от профиля Хенджина. Он определенно считал этот пейзаж, что уже пару лет видит чуть ли не каждый день, красивым, но настолько им восхищаться никогда не думал.       Хо посчитал, что короткого «угу» в качестве ответа вполне достаточно. Было спокойно, но нотки тоски не покидали их общество. Возможно, так на парней действовала тишина и ночной воздух, а может, ещё что-нибудь, но думать об этом никто из них не собирался.       Минхо, медленно отпивая пиво, переводил взгляд то на трассу, то снова на Хенджина. Ему было сложно оторваться от него. Парень был готов наблюдать вечно, как томно из под полуприкрытых век тот смотрел вперёд, как его пухлые губы были немного приоткрыты. Иногда он поджимал их, будто бы не решался что-то произнести, а Хо только ждал, когда он закончит со своими душевными страданиями, если такие имеются, и начнет что-то говорить. Ему нравилось, как напрягалась его шея и как он еле заметно подрагивал только плечами, когда говорил. Хенджин же замер, будто бы статуя из музея искусств.       «Это была бы выставка современного искусства. «Античная» статуя в спортивках и с бутылкой пива. Идеально же», — Лино усмехнулся собственным мыслям, не собираясь посвящать в них юношу.       — Наверное, сейчас я будто бы «демон», что смотрит на мир вокруг, — неожиданно голос Хенджина разрушил тишину.       — «Демон»? — искренне недоумевал Минхо.       — Я про картину, — он снова поджал губы, — Врубель «Демон сидящий». Мне показалось, что эта ситуация чем-то похожа на неё…       — Возможно, тем, как красив и печален главный герой, — теперь Лино сидел, упираясь локтями в колени: так он смог взглянуть юноше в глаза. Всем было понятно, на кого он намекал, говоря эти слова: — Ничего такого уж яркого здесь нет, как на картине.       — Ты знаешь её? — юноша резко повернулся к Минхо, а на лице его заиграла воодушевлённая улыбка. Парень даже изумился тому, насколько простая вещь могла вызвать столько радости.       — Конечно, как можно не знать?! — важно сказал он, умалчивая тот факт, что если бы не бессонница и резкий интерес к давно сохраненной статье об искусстве, то никогда бы не узнал.       И, кажется, эта ложь во благо была не зря, ведь Хенджин наконец стал улыбаться чуть шире. Он стал активно делиться с Минхо своим мнением об этой картине. И тот в первый раз был благодарен своей бессоннице, ведь так мог что-то ему отвечать. Хотя, будем откровенны, Лино больше нравилось наблюдать, как радость отображалась на лице юноши и как он, погружаясь в свой рассказ, активно жестикулировал. Он полностью отдавался своему рассказу. И Хо это очень привлекало. Ему нравилась эта открытость Хенджина, его улыбка, что была почти гипнотической и заставляла слушать еще внимательнее.       Лино и не знал, сколько они так разговаривали, а бутылки пива опустели как-то слишком незаметно, но идти за новыми никто не спешил. Юноша был слишком погружен в рассказ, а Минхо просто не мог оторвать от него взгляд. Он откровенно пялился на то, как ярко на лице Хенджина отображалась каждая эмоция, насколько чувственно и эмоционально он рассказывал о том, что было ему интересно и важно. Если бы позволили, Хо наблюдал бы за ним хоть до самого утра.       Ли с каждым разом хотелось быть к нему всё ближе, а тот, казалось, и не особенно против. Он самостоятельно приближался к парню, а зрительный контакт становился всё дольше. Конечно же, как нечто большее Минхо не стал это расценивать, но от возможности рассмотреть Хенджина ещё ближе отказываться не стал.       Кажется, юноша немного устал от постоянной болтовни и с выдохом откинулся на стекло, потягиваясь к бутылке, что стояла неподалеку. И с сожалением обнаружил, что она уже давно пуста. Хенджин перевел томный взгляд своих миндальных глаз на Хо. Кажется, в горле парня встал ком, который он с трудом смог сглотнуть. Юноша продолжал смотреть на него из под полуприкрытых век, немного хмуря брови.       — Ты, кстати, так и не сказал своё корейское имя.       — А тебе так интересно? — Лино приподнял одну бровь, на что Хенджин сделал самый обиженный и жалобный вид, который умел.       — Очень…       — Моё имя Минхо. Ли Минхо, — ответил он мягко, улыбнувшись.       После этого Хенджин отвел взгляд, беззвучно повторяя его имя. Пытался запомнить. Лино показалось это очень милым и забавным, и он не смог сдержать немного кривую улыбку. А юноша снова уставился ему прямо в глаза, но теперь его взгляд был более уверенный и прямой. Хо очень нравилось. Парнишка смущенно прятался под своими густыми ресницами, но такой обжигающий взгляд ему был тоже по душе.       — Знаешь, ты очень красивый. Кажется, красивее тебя я ещё не видел, — неожиданно Минхо вспомнил, что стеснительным никогда не был.       — Давно в зеркало не заглядывал? — не отрываясь от темных острых, будто кошачьих, глаз, произнес Хенджин почти шепотом.       — Это комплимент? — усмехнулся Хо, сокращая расстояние между ними.       — Можно и так сказать, — игриво улыбнулся юноша, придвигаясь ещё ближе, нервно выдохнув.       Они находились настолько близко, что Ли мог легко почувствовать его дыхание на своих губах, но, к сожалению, недостаточно близко, чтобы они соприкоснулись. И, кажется, это не нравилось ни одному из них. Минхо то и дело переводил взгляд сначала на губы Хенджина, а потом снова возвращался к его глазам. Они были темные, а в тени ночи выглядели и вовсе черными – в них хотелось тонуть, не боясь, что задохнешься, ведь с ним это было неизбежно. И парень был готов полностью погрязнуть в нем.       Юноша переместил руку ближе к бедрам Хо и осторожно, почти незаметно двигался к нему, при этом не отрываясь от лица напротив. Он смотрел так, словно чего-то ждал. Лино же просто не мог оторваться от его губ. Желание поцеловать их было настолько же велико, как и прикоснуться к ним пальцем, проверяя на ощупь. Почему-то ему казалось, что они мягкие.       — Я хочу тебя поцеловать, — наконец озвучил это в слух Минхо.       Хенджин немного смущенно отвел взгляд, резко начиная интересоваться асфальтом. Он закусил нижнею губу, после чего снова посмотрел на Хо: явно сомневался в том, стоит ли прыгать в этот омут или нет. Но, не взирая на сомнение, юноша придвинулся ближе. А Минхо в это время продолжал ждать хоть какой-то реакции и, когда Хенджин в очередной раз попытался отвернуться, положил ладонь на его щеку. Не властно и грубо, а, скорее, даже слишком нежно для того, с кем знаком от силы час. Осторожно погладил его по скуле, снова заглядывая прямо в глаза.       — Можно? — Минхо шептал в опасной близости от губ.       Вместо ответа Хенджин наклонился вперёд, и их губы соприкоснулись. Сначала совсем невинно, простое касание. Лино убедился, что они были и правда мягкими, покрытыми небольшими ранками. Потом немного неловко юноша стал углублять их поцелуй, опираясь рукой в колено парня, а тот был вовсе не против. Постепенно он начал отвечать без лишней агрессии и несдержанности. Минхо ждал, пока Хенджин сам решит ускорить процесс, и тот постепенно начал вести себя более развязно. Он всё активнее сминал губы Лино, а он, в свою очередь, продолжал гладить юношу по щеке, иногда забираясь пальцами в его волосы.       Когда воздуха в лёгких предательски стало не хватать на долгие поцелуи, они наконец отстранились друг от друга. Минхо заглядывал в глаза юноши, боясь увидеть хоть что-то похожее на отказ. Остановиться парень был готов по первой просьбе, а вот продолжить их диалог потом без неловкости порядком сложнее. К счастью, в тёмных, уже почти чёрных от переизбытка чувств, глазах играл огонь, которым возможно спалить всё вокруг, включая их самих. И Хо был совсем не против сгореть в нём дотла.       Лино усмехнулся этой реакции и приблизился к уху Хенджина, мягко прошептав, практически промурлыкав:       — Здесь есть кровать.

***

      Зайти за стойку стало ещё тем испытанием. Кажется, Хенджин окончательно вошёл во вкус и просто не мог оторваться от губ Минхо, обнимая его за шею и впутывая пальцы в короткие рыжие волосы. Парень же осторожно поддавался его напору, стараясь отвечать на поцелуй более сдержанно, придерживая того за талию. Юноша так сильно и отчаянно цеплялся за тепло губ и тела Лино, что если бы мог прижаться ещё ближе, то он бы это сделал. Хенджин продолжал обнимать его, легонько царапая шею короткими ногтями. Его ладони блуждали по плечам и шеи парня, забирались под куртку униформы, что так удобно была расстёгнута почти до середины. Будь его воля – прямо здесь бы Минхо раздел, припав губами к его шеи.       — Погоди, — отстранился Хо, заглядывая в глаза, наполненные желанием и неизменной странной тоской, смешенной со страхом того, что его оставят, — давай осторожнее. Не хочу, чтобы кто-то из нас пострадал.       Глаза Хенджина на секунду округлились в удивлении, а потом он смиренно кивнул, опуская ладони на плечи Минхо. Он, в свою очередь, только улыбнулся и взял юношу за запястье, осторожно потянув за собой в комнату для работников.       Быстрый и грубый секс, даже на одну ночь не был в стиле Лино. Каждому из тех людей, с которыми спал, он был готов и хотел подарить как можно больше нежности и заботы. Их тоскливые, одинокие глазки так и просили, чтобы их пригрели, а Хо совсем не против поделиться своим теплом. Иногда казалось, что он мог подарить каждому из них столько ласки, сколько бы они не попросили, даже если бы это разрушило его самого.       «Тоскливый взгляд – вот что их объединяет», — отчётливо появилась эта мысль в голове Минхо, когда он аккуратно толкнул Хенджина на старую кровать.       Как только его стройное тело приземлилось на скрипучий матрас, с него поднялся слой пыли. Они даже немного прокашлялись, но настрой никто не потерял. Юноша даже в таком положении, в прокуренной и не самой чистой комнате выглядел слишком хорошо. А то, как он опускал голову, будто бы смущенно, но при этом продолжал пытаться заглядывать в глаза парня исподлобья, не могло не завораживать. Хенджин приподнялся на локтях, ожидая, что будет дальше. При этом он неоднозначно поглядывал на свои кроссовки, которые хоть и были покрыты дорожной пылью, но выглядели чистыми.       — А обувь?       — А не насрать на неё? — нетерпение в голосе прозвучало уж слишком отчетливо.       Минхо упер свое колено между немного раздвинутых ног Хенджина и, поставив ладонь возле его головы, наклонился, снова нежно и при этом настойчиво целуя. Парень водил рукой по шее и щеке юноши, а он вздрагивал от того, насколько шершавыми от мозолей и теплыми оказались его ладони. Хо медленно начинал зацеловывать всё его лицо. Когда их губы разрывались, из уст Хенджина вырывался нервный вздох, а сам он сводил брови ровно до того момента, пока парень не начинал лёгкими и почти невесомыми касаниями покрывать его лицо. Лино целовал уголок губ юноши, а после оставлял пару поцелуев и на щеке, наконец поднимаясь выше, осторожно утыкаясь губами в родинку под его глазом, которую заприметил ещё в первые секунды их встречи. Хенджин же горячо выдыхал ему на ухо. Звучал он немного нервно, но не отталкивал, поэтому Хо решил продолжить. От происходящего у самого Минхо бежали мурашки по всему телу. Ему нравилось в этом парне все – каждое его движение и звук.       Возможно, по отношению к абсолютно незнакомому человеку чересчур нежно, но Ли искренне хотел отдать всё своё тепло таким, как этот юноша. Он просто нуждался в том, чтобы проявлять свою чувственность хоть к кому-то, вероятно, когда-то давно Лино сам бы хотел встретить такого. Со временем ждать «принца на белом коне» ему надоело, и парень решил сам стать им. Он понимал, что в этом геройства было мало, а вот эгоизма – полно. Какого же было каждому из них чувствовать столько любви, зная, что они на утро расстанутся и больше никогда не встретятся.       Минхо опустился к губам Хенджина и вновь аккуратно, но ещё более напористо поцеловал его. Кажется, его нить терпения немного истончилась, и он начинал вести себя развязно, с каждой секундой целуя всё активнее и углубляя поцелуй. Парнишке это определенно нравилось. Он поддавался напору Лино, но от желания перехватить инициативу не отказывался. Хенджин уже наплевал на все нормы, забрался одной ногой на кровать, сгибая её в колене, и опускался головой на подушку так, что его коричневые волосы распластались по наволочке. Хо же просто радовался своему недавнему решению сменить белье и постирать её. В ином случае стало бы неловко. Юноша тоже не терял времени зря и, массируя шею Ли, придвигал того ещё ближе. Но после парочки болезненных стонов от парня сверху, ему пришлось ослабить хватку.       Перед тем, как спускаться ниже, Минхо ненадолго отодвинулся, чтобы полюбоваться юношей на расстоянии. Когда он отстранился, Хенджин недовольно простонал и совершенно не собирался убирать руки с его плеч. Вид, который предстал перед Лино, был достоин всех наград этого мира. Сам парень сидел между стройных раздвинутых ног, а под ним на самом нелицеприятном, из всех существующих, покрывале распластался юноша, расслабленно смотрящий из под густых ресниц. Зрачки его блистали ничем не прикрытым желанием. Хенджин смирно ждал, пока Хо насмотрится. Он, кажется, сам испытывал какое-то удовольствие от того взгляда, которым на него смотрели сверху.       Он не мог закончить быстрее с рассматриванием прекрасной фигуры на кровати и продолжить. Не только потому, что единственный источник освещения была тонкая полоска света из торгового зала, за полу прикрытой дверью, и еще по одной причине: оторвать свои глаза от него Лино был просто не в состоянии. В полумраке Хенджин, конечно, выглядел ещё более притягательно, но и от того, чтобы рассмотреть каждую частичку его тела, он бы не отказался.       И только сейчас Минхо вспомнил, что ничего в роде презерватив и смазки здесь нет. Немного недовольно цокнув, он наклонился к уху юноши и прошептал:       — У меня нет ни презерватива, ни смазки, — парень прикусил мочку его уха и, услышав резкий выдох, продолжил, — Не против просто подрочить?       — Можно и без них, — промычал Хенджин, сжимая волосы Хо и выгибая шею. Тот же решил не оставлять такой жест без внимания и, не испытывая стеснение, провел горячим языком по ней, влажно целуя под ухом.       Шея у юноши была восхитительно чувствительной, поэтому от подобных манипуляций он вился только сильнее, подставляясь под влажные прикосновения губ и ёрзая под ним. Такое предложение звучало в жизни Минхо в подобных ситуациях, поэтому он лишь усмехнулся и снова стал шептать на уха юноши:       — Нельзя. Это не безопасно для нас обоих.       Нормального ответа Хенджин ему так и не предоставил, только тяжелее задышал и сделал что-то похожее на кивок. Лино нахмурился и снова отстранился, чтобы заглянуть тому в глаза, которые с каждой секундой, казалось, становились всё более темными и глубокими. Хоть, возможно, это всего лишь влияние тени.       — Да или нет?       — Да, — еле произнес юноша. Его глаза наполнились странным непониманием, что начинало настораживать Минхо.       Услышав ответ, Хо снова вернулся к его шее, начиная спускаться ниже, пока Хенджин расстёгивал его куртку униформы. Разобравшись с застёжкой, он помог стянуть этот совершенно ненужный предмет одежды и, кажется, вид Лино в обтягивающей футболки ему очень понравился.       Запустив руку под ветровку, Минхо с удивлением обнаружил, что на парне больше ничего и не было. Он усмехнулся и коротко, с кривой улыбкой, посмотрел на Хенджина. По комнате раздался звук расстегнувшейся молнии спортивки, и Хо начал медленно спускаться поцелуями к его ключицам. Небольшая передышка, чтобы он успел полюбоваться, как подскакивает кадык Хенджина. После он вновь припал к бархатной коже. Постепенно переходил к груди юноши, и ему ужасно нравилось, как тот задерживал дыхание, когда кожи касались влажные губы. Лино немного отстранялся, чтобы почти по-садистски медленно переместиться на другое место. Хенджин сладко, но тихо постанывал.       Минхо окончательно расстегнул его ветровку и начал водить теплыми пальцами по торсу, вызывая у юноши поток мурашек. Тот промычал и выгнулся в спине, и Хо решил положить руки ему на рёбра, прижимая ближе к себе и оставляя особенно влажный поцелуй в опасной близости от соска. Выше снова послышался стон, но на этот раз он звучал более болезненно, а сам Хенджин вцепился в его запястье.       — Что-то случилось? Тебе больно? — обеспокоено спросил Лино, метнувшись к его лицу.       Собственное возбуждение и атмосфера уже была не так важна – всё это ушло на второй план.       — Да ничего, всё в порядке, — по напряженному лицу стало ясно, что он говорил неправду.       — Не ври мне, — серьёзно сказал Хо, а после наконец перевел взгляд на место, где он держал руки, и додумался отпустить.       Увиденное Минхо, скорее, испугало, чем удивило. С левой стороны в районе ребер на светлой кожи светился огромный синяк. Он был ужасающе большим, размером чуть ли не с ладонь парня, а от этого становилось только страшнее. Хенджину наверняка было больно от касаний. От осознания Лино стало стыдно, что он не заметил и вовремя не остановился. Парень посмотрел в глаза юноши с самым раскаивающимся видом и произнес с небольшим надломом в голосе:       — Почему ты сразу не сказал?       — Это неважно… — Хенджин отвел глаза, поднимаясь на локти.       Минхо совершил ужасную ошибку и решил лучше в полумраке рассмотреть его тело. На нем оказалось множество небольших, но уже знатно потемневших синяков, а некоторые из них, кажется, уже спадали. В темноте и не приглядываясь их правда сложно было заметить, но когда он начал целеноправильно искать подобные следы, увидеть их стало не сложно. Парочку из этих отметин уж слишком сильно смахивали на засосы, а от этого напрашивавшийся вывод, становился всё страшнее.       — Как тот факт, что тебе больно, может быть неважен?! — Лино старался быть сдержанным, но подобная тема всегда будила в нем ярость. Он прекрасно понимал, что последним, на кого это надо выплескивать, был Хенджин, но ничего не мог с собой поделать. И уже через секунду, как только поднял взгляд вновь, пожалел, что вообще умел говорить.       — Прости, — тихо, поджимая губы, произнес Хенджин, опуская глаза, полные слёз.       Казалось, что он сдерживался из последних сил, прижимая ноги всё ближе, а пальцами сжимая ткань, именуемую одеялом. Теперь Минхо чувствовал себя монстром. Какое право он вообще имел что-то делать с этим юнцом, а тем более повышать голос? Парень следил за тем, как губы Хенджина сжались в тонкую полоску, а шея, которую он минуту назад со старанием выцеловывал и вылизывал, была напряжена так, словно он старался держаться. Ужасно знакомо для Хо.       Теперь юноша стал снова загнанным, изголодавшим по теплу, зверьком, в который раз отвергнутым и выставленным за дверь. Хенджин дрожал. От него веяло удушающей печалью, от того обнять, прижать к себе и утешить хотелось ещё сильнее. Но Лино не знал, как тот отреагирует на подобные действия. Поэтому он решил наивно подумать, что дрожал юноша не от надвигающейся истерики, а от холода, и, подвинувшись чуть ближе, осторожно застегнул его ветровку. Хенджин громко сглотнул и сильнее сжал одеяло. От этого у Хо даже сердце кольнуло, и он не мог просто продолжать сидеть и ничего не делать. Мягко положил ладонь на щеку юноши, что была слишком холодной, и поднял его взгляд на себя. Его темные глаза наполнились слезами, которые грозились в любой момент скатиться по щекам.       — Если хочешь, то можешь мне рассказать, — он провел по его щеке пальцем. — Что случилось?       Хенджин ничего не ответил: просто не мог. Его рот скривился так, словно ему было ужасно больно. Юноша больше не смотрел ему в глаза, а только опустил голову. Через пару секунд Минхо почувствовал, как по лицу того стекают слёзы. Плакал он беззвучно, лишь плечи вздрагивали. Юноша поднял одну руку и почти мертвой хваткой вцепился в запястье парня. Он искал поддержку или пытался убрать? В любом случае, Хо почти не двигался, а только наблюдал за Хенджином и иногда гладил по щеке, стараясь успокоить. Когда плачь того стал нарастать, парень придвинулся ближе и приобнял.       Но, видимо, смысл этого действия они понимали по разному и, заметив бугорок в штанах Минхо, юноша положил на него руку, пока слёзы так и продолжали литься из его глаз.       — Прости. Давай я тебе хотя бы подрочу, — ни одно слово у него не вышло сказать нормально, он заикался на каждом.       От такого предложения Лино был не просто в шоке, а в полнейшем ужасе, и поэтому сразу же убрал от ширинки тонкие пальцы. Решение заключить Хенджина в объятия спонтанное, но казалось правильным. Юноша уткнулся в его плечо и продолжал беззвучно содрогаться в собственном плаче.       В этот момент Хо задумался, а вел бы он себя также, если на год дольше пробыл с тем человеком, и где он оказался бы сейчас? Ответ на этот вопрос парень не знал, да и время неподходящее для размышлений, поэтому Минхо лишь сильнее прижал юношу к своей груди.       Истерика Хенджина не спешила прекращаться, а всхлипы только усиливались. Ли гладил парня по голове, терпеливо ожидая, когда он успокоиться. От ощущения, как юноша в своих дрожащих кулачках сжимает его футболку, в груди Хо неприятно кольнуло. Лино ещё не понял какое конкретно чувство испытывал. Жалость? Сожаление? Злость на эфемерных обидчиков? Глубокое понимание? Вполне возможно, что всё вместе.       Минхо не знал, сколько они просидели на этой пыльной кровати, освещенные лишь тонкой полоской света из торгового зала и расплывчатыми огнями уличных фонарей. Полумрак навивал особую печаль, будто бы парни потеряли что-то важное и только сейчас это осознали.       В какой-то момент в голове Хо стало настолько много мыслей, что все они разом затихли и настала тишина. От нее не спокойно, но и не тревожно. Просто было никак. И Лино совершенно не против. Он лишь продолжал уже на автомате гладить Хенджина по голове. Тот не отстранялся, как бы разрешал, хотя, может быть, и не замечал вовсе утешающих движений, полностью отдаваясь своим эмоциям, которые сейчас выходили наружу. Однако Минхо все-таки хотелось помочь ему.       Всхлипы становились тише, а дыхание того начинало помаленьку выравниваться. Пальцы больше не сжимали так отчаянно футболку Лино, кажется, уже пропитанную слезами. Хенджин переместил свои руки на его предплечья и случайно поцарапал их. Казалось, он очень хотел быстрее успокоиться и даже начинал сдерживать свои слезы.       — Плачь, сколько нужно, — громким шёпотом произнес Минхо, замечая эти попытки.       Хенджин только на секунду замер, а потом его плачь продолжился с новой силой.       Сколько прошло времени к моменту, когда юноша наконец затих Лино не знал, но за этот период никто не помешал им своим неожиданным приездом. По итогу всё было так, как и сказал Минхо — в это место не часто заглядывают.       — Прости… — робко произнес Хенджин и отстранился.       Юношу всё ещё немного потряхивало и дышал он с надрывом, но хотя бы смог успокоиться. Хо старался внимательно рассмотреть его лицо, хотя при таком освещение это сделать было трудно. Но даже так он смог увидеть, как оно опухло, его глаза покраснели, а на щеках остались мокрые полосы слез, что не спешили высыхать.       — За это не стоит извиняться, — говорил он практически на грани шепота.       Казалось, что для Хенджина эти простые слова были произнесены не на корейском и даже не на английском языке, ведь их он не понимал. Озадаченность и пугливое сожаление появилось на его лице, словно посмертная маска.       Всё в нем выдавало излишнюю нервозность. И то как Хенджин безостановочно дергал ногой, явно не контролируя этот процесс, и то как он ковырял свои пальцы, и то как он закусывал губы чуть ли не до крови.       — Ты ведь разочарован? — сказал он не поднимая глаз.       Минхо вглядывался в тени лица парня и не мог понять, что конкретно в этой ситуации его шокирует сильнее — сам этот вопрос или то насколько очевидным юноша представил этот вывод.       — С чего я должен разочароваться? Ты ведь не сделал ничего плохого, — он почти инстинктивно накрыл руку Хенджина своей немного унимая дрожь его ледяных пальцев. — Абсолютно нормально остановиться, если кому-то из нас не приятно.       Их диалог помаленьку продолжался, а этот юноша не переставал удивлять Лино. После услышанной фразы Хенджин поднял на него взгляд полный непонимания. Он смотрел, словно ребёнок, которому сказали, что Санты не существует и он не может в это поверить.       — Но он всегда говорил, что это очень оскорбительно, — пробормотал юноша снова отворачиваясь от своего собеседника, почти безжизненно направляя свой взгляд в пол.       — Что? —Лино не понимал, что конкретно испытывает сейчас, но чувствовал, что молчать он не должен, — что оскорбительного?       — Это ведь глупо отказываться, когда уже лег под кого-то… — Хенджин свёл брови так будто искренне не понимает смысла столь очевидных вопросов, — да и больно потом будет.       Пока он произносил эти слова Минхо старательно игнорировал, казалось бы давно забытое прошлое, что уже собиралось стучать в двери его сознания.       — Это «он» сказал тебе, что это «оскорбительно»?       — А тебя разве не расстраивает, что какая-то малолетняя шлюха так нагло отказывается? — он усмехнулся слишком болезненно, — разве у меня было такое право…       Слышать для Лино это было очень больно. Он просто не знал, что сказать, да даже не понимал нужно ли это. Он просто продолжал смотреть в глаза Хенджина, своими полными жалости и сожаления. А того кажется это только больше бесило и он уже думал, что сказать ещё, чтобы увеличить шок в зрачках своего вынужденного собеседника. Его отчего-то сейчас начала ужасно бесить жалость парня, его нежность, его желание помочь.       — Не притворяйся, что ты другой, — сказал Хенджин, а скорее даже прошипел, пока всё ещё сжимал руку Минхо, как единственную опору, — ты такой же как все.       И наверное, совсем недавно Ли бы без какого-либо стеснения признал это. Он и правда не был другим. Он также, как тот, кто вдолбил эту мысль в юную голову, хотел исключительно тело Хенджина, насладиться им, а потом выставить и забыть. И если бы не собственные болезненные воспоминания, то давно бы выгнал парня из этой каморки, отправив домой, в полицию или куда-либо ещё, где смогли бы поговорить о подобном, лишь бы самому не разбираться с этим.       — Конечно, — усмехнулся Джини, — я ведь большего и не заслуживаю, — сказав это он наконец отпустил руку Минхо, оставив на ней только красные следы. Он прижал колени к груди и больше не смотрел в сторону парня.       Для Лино это была точка не возврата, а ведь ещё секунду назад он был уверен, что всё принял и это стало всего лишь историей. А сейчас он пытался найти силы вдохнуть, такой неожиданно горячий воздух. Пока в его голове крутилась лишь одна фраза: «Большего ты не заслуживаешь».       Воспоминания тяжелыми цепями сковали грудь и Минхо решил заполнить её не менее значимым сигаретным дымом. Парень резко вскочил с кровати, чем потревожил не только пыль, что мгновенно разлетелась по комнате, но и Хенджина. Он не понимающе посмотрел на парня, что будто ошпаренный выбежал из этого подобия комнаты.       Лино в странном почти паническом состоянии вылетел из комнаты. С облегчением отметив, что новых клиентов не появилось ни в зале, ни на парковке, он направился за прилавок. Почему-то сейчас, когда ему так жизненно необходимо вдохнуть тяжесть прошлого, отсек с сигаретами открыть не получилось. Он отворился только после звучного хлопка по стенке, который наверняка напугал Хенджина, но об этом Хо поволнуется позже.       Marlboro— о том как уверенно он взял эту пачку, Минхо пожалеет чуть позже, когда будет считать расходы за месяц, расплачиваясь за комнату и долги. Обычно, если хотелось курить, он не покупал что-то дороже Montclair или Montego, ведь так он не настолько сильно жалел о том, что поддался своей зависимости. Но сегодня было всё совершенно по другому и ему хотелось полностью заполнить себя дымом прошлого.       Пачку он уже сжимал в своей руке, а зажигалка зачем-то всегда была в кармане. Он нервно посмотрел на датчик дыма, курить в помещении было бы очень глупо. И перед тем как выйти на улицу Минхо вспомнил о юноше, который продолжал сидеть в той комнате.       Лино безнадёжно выдохнул и подошёл к распахнутой двери. Хенджин сидел всё на том же месте, прижимая колени к груди, но теперь его лицо выражало смесь удивление и страха. Юношу явно встревожило такое непоследовательное поведения парня.       — Куришь? — после недолгой «игры в гляделки», произнес Минхо.       — Может быть.       «Может быть?..» — решил он не озвучивать свое непонимание.       — Тогда пошли, — кивнул ему Лино и направился на выход.       Услышав копошение за спиной и звуки шагов, парень не смог сдержать улыбку. Дикий зверек решил ему довериться.       Каким бы жарким не был день, ночью всегда холодно. Теперь Минхо казалось, что ветер стал слишком прохладным и продувал до самых костей, а фонари светили слишком тускло, и даже от них веяло морозом. Хенджин встал рядом и молча наблюдал за действиями парня.       Лино говорить не спешил и продолжал созерцать скудный пейзаж вокруг – сейчас он не казался таким красивым, как в том разговоре с юношей. А ощущался ли он таким хоть когда-нибудь? Минхо не знал. В такой же тишине, которую нарушал только шум каких-то птиц, он достал сигарету и, зажав в губах, зажег её.       Крепкие. Ровно такие же, какими они остались в его памяти. Он не спешит выдыхать дым, стараясь удержать его внутри. Но, очевидно, долго так продолжаться не могло, и парень кашляет, пока горький дым спускается по глотке, раздирая её. Уже через пару секунд такая же участь ждала и легкие. Он и не старался сохранить лицо, просто вместе с хрипами своего горла погружаясь в воспоминания о событиях давно минувших дней.

***

      Вид того, как от каждого резкого движения в машине, голова фигурки собаки покачивается, был немного успокаивающим. Благодаря нему Минхо начинало казаться, что ему вовсе не больно, что ничьи руки не сжимают его талию, с силой прижимая к себе. Начинало казаться, что он опирался на передние сиденья вовсе не для того, чтобы найти хоть какую-то опору и удержаться в столь неудобной позе, когда колени уже затекали, а чтобы лучше рассмотреть эту чертову собаку. Ему казалось, что он не слышал всех этих сладких речей, которые ему шептал на ухо бархатный голос из-за спины. Он не желал сейчас слышать о том, как он хорош, красив, о том, насколько он прекрасен в своей наготе, какой он понимающий и добрый. Всё это было ложью. Он не такой, и Минхо знал, что это подтвердится уже через пару минут. Знал, что как только Он закончит вдалбливаться в его тело, даже без должной подготовки и интереса к его ощущениям, Он скажет, что именно для этого Лино и создан. Снова скажет, насколько природа ошиблась с его полом, снова скажет, где его место, ведь именно Он прекрасно это знает.       Кажется, у Минхо начали наворачиваться слезы. А ведь он думал, что в нем давно ничего не осталось, и он больше не заплачет. Бесполезно, и Его только разозлит, а сегодня юноша хотел бы добраться до общежития на машине, а не пешком из глуши. Но красивой глуши.       — О чем ты так задумался? — Он ухватил юношу за подбородок и развернул его лицо к себе. Голос, как и всегда, звучал приятно, но нотки раздражения были слышны. Он никогда не любил сталкиваться с чувствами своей «куколки».       — Ни о чем, — ответил Хо и для большей убедительности издал тихий стон, качнувшись назад.       — Это хорошо, куколка, — продолжал Он говорить своим бархатным голосом, когда Его губы обманчиво мягко коснулись щеки юноши, уголка губ, подбородка, а позже спустились на шею, покрывая её нежными поцелуями.       Минхо же сильнее вцепился в сидения, старательно делая вид, будто ему всё нравилось. Он надеялся, что это закончится как можно быстрее. И в ожидании даже качающая башка собаки уже не очень помогала.       В последний раз за этот вечер Он с силой сжал бока Лино и, чмокнув куда-то в плечо, вышел из него. Его действие у самого парня вызвала какую-то отвратительную дрожь. С каждым днем ему становилось всё ненавистнее ждать таких проявлений нежности и терпеть всё, с чем сталкивался до них.       — Одевайся и выходи, — произнес Он и вылез из машины.       Эта фраза очень не понравилась Минхо. Юноше хотелось, чтобы Его слова ничего страшного не значили, как и тон, которым сказал Тот. Не хотелось ему добираться до общежития самостоятельно, пока ноги еле держали, а всё тело ныло. Лино решил не зацикливаться на тревожных мыслях, ведь от задержки могло прийти и наказание. Именно поэтому он, несмотря на боль, быстро дотянулся до влажных салфеток, которые привычно лежали у коробки передач, и обтерся. Так ему удалось убрать хотя бы чуть-чуть неприятных ощущений. Но то не значило, что пора расслабиться. Теперь он быстро натянул джинсы, что висели на щиколотках и принялся искать футболку. Она оказалось на переднем сидение. Превозмогая адскую боль в пояснице, парень дотянулся до нее. К счастью, не запачкана. Натянув последний предмет одежды на себя, Минхо вылез из машины.       «Управился за 4 минуты, — эту информацию ему дал беглый взгляд на часы на панели, — довольно быстро… Надеюсь».       Когда Лино вылез, Он стоял рядом, опираясь на капот с боку. И Его явно позабавило, насколько неловко вел себя юноша, что хоть и было ему неприятно, но значило, что ругать не собирался. А как только Парень заметил, как неуверенно Минхо держался на ногах, подошел и обхватил того за талию, придерживая, чтобы тот смог найти равновесие.       «Что происходит?» — искренне недоумевал Хо. Давно к нему Он так не относился.       — Ты сегодня хорошо постарался, — нежно произнес Он, слишком уж трепетно проводя носом по щеке Ли.       Минхо от такого всё ещё находился в небольшом шоке, так как Он давно не вел себя так мило с юношей. А сердце, несмотря ни на что, после такого теплого и родного действия пропустило удар, и вовсе не из-за страха. Сейчас он был готов простить Ему всё: и то, как он игнорировал его просьбы остановиться, и то, как вырвал из середины занятия, чтобы увести в другой штат в это красивое место, и то, как назвал его «бесполезным чехлом для члена» перед тем, как затащить на заднее сидение своей машины. Лино был готов забыть всё.       — Прости, что я так с тобой, — Он начал, извиняясь, посыпать его лицо поцелуями, пока сам Минхо застыл, как статуя. — Было сильно больно? — продолжал Он прижимать юношу к себе, слишком бережно, как прежде.       — Нет, всё хорошо, — соврал Хо, лишь бы продлить этот момент.       — Прости, прости меня, — начал впадать в истерику Он, а Лино вместе с ним начал волноваться, — и за то, что сказал ранее! Я не хотел! Я был не прав! Как я вообще мог так сказать про ТЕБЯ!? — уже почти ревел Он, сжимая парня в своих объятиях. — А поступаю с тобой я словно монстр, и, пойми, мне тоже очень больно от этого! Я страдаю! Но я очень сильно тебя люблю! Честно! — кричал Он уже Минхо в лицо. — Но, пойми, я просто не могу иначе, злюсь всегда, когда ты даже смотришь в сторону другого! Ты единственный, кто может меня понять, я не хочу тебя терять! Ты ведь понимаешь это?       — Да, я понимаю, — на самом деле, он уже давно не понимал, что нёс этот парень, но другой ответ Его разозлил бы.       — Это хорошо, хорошо, — повторял Он, глядя голову, шею, плечи Лино. — Ты ведь мне поможешь? — пронзительно заглянул Он ему в глаза.       И этот взгляд подсказывал ему лишь один правильный ответ:       — Да, конечно, помогу.

***

      Чтобы забыть этот период своей жизни, у Минхо ушли годы. И он снова всплыл в памяти после одной затяжки. Воспоминание заняло у него всего пару секунд, но сколько историй за ним скрывалось.       Парень всё ещё продолжал немного кашлять. И всё это происходило под пристальным взглядом Хенджина, который сидел рядом на подобии скамейки, представляющее из себя неудобные деревянные коробки. Они вернулись на то же место, где совсем недавно пили пиво и так легко рассуждали об искусстве. Сейчас продолжить начатое было бы слишком наигранно и фальшиво.       — Ты в порядке? — наконец спросил юноша.       — Будешь? — Лино предпочитал не отвечать на дежурные вопросы и поэтому просто протянул открытую пачку Хенджину.       Тот не возражал, чтобы пропустить такие формальности. Он кивнул и, недоверчиво поглядывая в сторону этой пачки, вытащил одну сигарету. Юноша слишком уж внимательно её рассматривал, что позабавило Минхо.       — Не волнуйся, не отрава, — он усмехнулся, — практически. Но ты главное не делай, как я. Аккуратнее вдыхай и не сильно глубоко, а то закашляешься.       Лино улыбнулся и ему с трудом удалось сдержать желание потрепать Хенджина по макушке. Слишком уж умилительно он выглядел, зажав в губах сигарету, с засохшими на щеках полосами слёз и растрепанными волосами, ожидая когда ему дадут зажигалку.       Минхо решил больше не медлить и поднес трепыхающееся пламя, не обращая внимания на то, как трясутся его собственные руки.       Хенджин, кажется, сразу же забыл о совете, который ему дали. После первой же затяжки юноша закашлялся куда сильнее, чем Лино. Он же продолжал смокать свою тлеющую сигарету, больше не экспериментируя и параллельно поглаживая юного горе-курильщика по плечу.       — Не надо соглашаться курить по двум причинам, — Минхо затушил свою сигарету об асфальт и в этот момент в нем проснулся философ, — если не умеешь и не хочешь. Давай я твою докурю, пока голова ещё не кружится.       Хенджин сопротивляться не стал и отдал её Лино, продолжая морщиться от горечи во рту и от того, как неприятно саднило горло.       — А что мне надо было делать? Сидеть в той комнате в одиночестве? — обиженно произнес он.       Кажется, от того ранимого мальчика, что совсем недавно рыдал в плечо Минхо, не осталось и следа. Парень не знал, радоваться ему или нет. А что ещё важнее, что делать теперь?       «Если я сейчас скажу ему уезжать, это будет как-то слишком грубо, — думал Лино, пока тушил и второй бычок, — и когда только меня начали заботить такие вещи…»       — Что у тебя такого случилось, что ты начинаешь рыдать из-за простых вопросов? — отчеканил Хо, поворачиваясь лицом к Хенджину.       — А с чего я должен так откровенничать с незнакомцем? — поморщился он. Юноше явно была не особо приятна тема прошлого, возможно, и не такого далекого, но останавливаться Минхо было уже поздно.       — По-моему, в этом и заключается главное преимущество. Я всего лишь какой-то парень, о котором ты знаешь лишь имя, да и, помимо этого, с которым ты на вряд ли когда-то ещё встретишься, выехав с этой заправки.       Хенджин молчал, напряженно смотря куда-то вперед. Конкретного предмета, который он бы рассматривал, нет. Юноша просто стремился куда-то «прибить» свой взгляд.       — Не волнуйся, я хороший слушатель, — дополнил Хо зачем-то.       — Помнится, мне также один человек говорил… — усмехнулся Хенджин.       Ничего хорошего это точно не означало, но Минхо не стал комментировать. Он продолжал сидеть и с неподдельным интересом рассматривать землю. А всё это ради того, чтобы отогнать мысль закурить ещё раз, ведь боялся, что эта затяжка может стать последней в его жизни, а он ещё даже оплату за пачку в кассу не положил.       В целом, Лино был бы даже не против просидеть так в тишине всё время, пока юноша не решит уйти. Но, видимо, теперь уже Хенджин поймал настроение для откровений. Он сжал ладони в замок, чтобы унять дрожь, но его нервозность сдавала нога, которой он тряс.       — Помнишь, ты спросил, кто это сделал? — спросил Хенджин неуверенно, после чего сразу прикусил губу.       — Ты имеешь ввиду синяки? — Минхо очень постарался, чтобы на этом идиотском вопросе его голос не дрогнул.       — Да, — юноша шумно выдохнул. — Это был мой начальник. Или менеджер, или админ, или куратор. Честно говоря, понятия не имею, кто он…       Лино ожидал услышать, что угодно: историю про абьюзивного партнера, родителей-тиранов, буллинг и чего-то там ещё. Но уж точно не такое. Не то, чтобы он не подозревал о подобных историях, просто это являлось последним, на что бы подумал при виде следов от побоев.       Парень с полными непонимания глазами повернулся в сторону Хенджина, который этого самого зрительного контакта избегал, как огня. Минхо прекрасно понимал, что говорить не стоило, да и слов не находилось. Его голова была совершенно пустой. Жизнь Хо, конечно, тоже не сахар, но все его начальники оказывались довольно хорошими людьми. Именно поэтому парень даже не мог полностью вникнуть в рассказ юноши.       — Не думай, что я настолько слаб, нерешителен или глуп, — протараторил Хенджин, — хотя, может быть, это и так. Но Он был добр. Нет, это тоже глупое оправдание. Понимаешь, такое нечасто бывает, да и так необычно все-таки. Мне казалось, что всё хорошо, что так и надо. Я должен был Ему отплатить хоть как-то, ведь просто так никогда не помогают, — юноша громко вдохнул ночной воздух, чтобы в эту же секунд из его глаз не хлынули слёзы. — И ничего страшного, если Он хотел моё тело. Да и не было у меня ничего, кроме него, — на этот раз он шмыгнул носом, но всё ещё держался. — А знаешь, ведь тогда Он точно так же сидел рядом и слушал.       Так резко и неожиданно Хенджин прервал свой поток сознания и наконец повернулся к Минхо лицом. Он смотрел ему прямо в глаза своими, в которых снова застыли слезы, отчего и так темная радужка казалась вообще черной. Хо проваливался в эти глаза, как в бесконечную бездну, которая хранила только неизвестность и страх. Лино хотелось приложить руку к щеке юноши, нежно гладя его, сказать, что он не такой и он сможет понять такого Джини. Но отчего-то парню казалось, что этот «Он» именно так и поступил бы.       — А знаешь, я тебя понимаю, — Минхо удивился, что заразился этой откровенной сентиментальностью. — От таких людей всегда трудно уйти. Есть ощущение, будто отдельно ты вообще ничего не стоишь. Так было с моим бывшем, — с каждым словом ему хотелось всё больше закурить, хотя раньше парень тешил себя мыслью, что давно уже забыл. — Когда всё только начиналось, я думал, что мы точно вместе навсегда. Я тогда был мелким, одиноким, да и глупым, — усмехнулся он так, будто и правда сказал что-то забавное. — Сейчас мне кажется, что именно поэтому ему и нравился. Когда остаёшься один в незнакомой стране, всегда хочется на кого-то положиться. И вот в тот момент я встречаю его — уверенного, сильного, собранного и харизматичного. Не мечта ли? — усмехнулся снова Минхо, поворачиваясь к Хенджину, который, кажется, даже не дышал, слушая, — правда закрывать глаза на его садистские наклонности и манию контроля было сложно, но я с этим справлялся, — парень замолчал, ожидая, что такие откровения приведут к чему-то.       Он не любил ни слушать, ни рассказывать о прошлом. Это казалось ему неважным, ведь уже ничего не изменить, а мысли о нем приносят только печаль. Возможно, таким образом он просто бежал от своей жизни, но то не имело значения, пока ему так легче. Но сегодняшняя ночь стала немного особенной. Минхо хотелось услышать и быть услышанным и не кем-то, а именно Хенджином, который сидел рядом. Странное чувство для него.       «Может, дело не в человеке, а в ночи? Она такая тихая, что хочется заполнить её душевными разговорами», — в момент молчания Минхо пытался найти причины своего поведения.       — Тебе не хотелось этого признавать? — неожиданно заговорил юноша. Лино бросил на него короткий взгляд, а потом продолжил созерцать столь прекрасный асфальт.       — Ну, конечно. А кому хочется? — он соврал. Заметил парень всё это почти сразу, просто проблемы не видел довольно долго, думая, что вот он то всё изменит, поменяет «его». Ошибся.       — Вот и я думал, что он хороший, просто сложный человек. Он был единственным, кто подошел ко мне на той грязной станции метро, кто решил заговорить и выслушать меня, кто накормил, когда у меня не было вообще ничего, кто пригрел в своих объятиях. Я думал, что так не поступают плохие люди, — Хенджин нервно усмехнулся, а Лино надеялся, что это всё не свалиться в его самоунижение. — И я продолжал точно также думать, когда он предложил «легкий заработок», чтобы быть независимым от него. Какая удобная формулировка, даже не предположишь, что так уйдешь только в большую зависимость, — Хенджин громко сглотнул, а его руки сильно дрожали. Он явно не мог так равнодушно и цинично говорить об этом совсем недавнем прошлом.       — А что за заработок? — вполне возможно, Минхо ещё пожалеет, что задал этот вопрос, но дошло поздно.       — Сначала просто постримить и пообщаться с теми, кто зайдет, — горько усмехнулся юноша, — Он назвал меня Джинни, и мне даже немного нравилось, как они обращались ко мне, как звали меня этим именем, как просили о чем-то и делали комплименты, но постепенно их просьбы становились всё страннее и страннее. Я говорил Ему, что меня такое напрягает, но Он настаивал на том, что скоро я привыкну и нужно потерпеть. И всегда трогал меня, пытался приласкать своими большими руками, тогда ещё мягкими и добрыми. Не думал, что уже скоро начну их бояться, — Хенджин сделал паузу, чтобы потереть и без того красные глаза. — А я ведь и не заметил, в какой момент меня стали запирать в комнате, а двухчасовые стримы превратились в многочасовые извращения, которые я совершал сам с собой без возможности на отказ. Стоп-слово было всего лишь иллюзией контроля ситуации, ведь произнести тебе его всё равно никто не даст.       Юноша снова замолчал, пытаясь найти силы продолжить свой рассказ. Минхо же в это время не мог оторвать глаз от его изящного профиля и того, как плавно развивались его волосы на ветру, а Хенджин продолжал убирать их за ухо, хоть держались они там не очень долго. Сейчас для него этот юноша походил на идеальную античную статую, ведь лицо его было наполнено тяжелыми мыслями – это выражение предвещало только трагедию.       Оказалось, что и сам Лино мало чем отличался от того мужчины. Он не хотел «надевать белый плащ» и говорить, что чем-то лучше, но сделал это, предложив выслушать. Минхо не отрицал, что, если бы не внешность Хенджина, он бы вряд ли сидел здесь, слушая всё это.       Лино немного пугало, насколько быстро он ушел в своё привычное равнодушие и цинизм. Он жалел этого юношу, его ужасала история того, эти подробности, но он больше не готов был отдаваться порывам легкомысленных чувств в попытках утешить Хенджина. Он снова стал пустым. И так заканчивались все его встречи с «искусством с печальными глазами». В итоге никто из них не был особенным для другого.       — Тогда я всё ещё верил, что особенный, — неожиданно продолжил юноша, и Лино снова изобразил сосредоточенность. — В том доме были другие парни и девушки. Нам, обычно, запрещали общаться, но иногда получалось. Потом бывало очень больно, но ничего. Как оказалось, история у всех нас одинаковая и делал с нами он тоже одно и то же, — и снова Хенджин громко сглотнул, — хотя, мне кажется, я был совсем немного более особенным.       Минхо звучно усмехнулся и наконец, снова не выдержав, вытянул ещё одну сигарету. Он просто надеялся, что такие курительные вечера слишком сильно не убьют его здоровье. Только после первой затяжки парень решил заговорить, уже привлекая своим поведением юношу, а именно его недовольный взгляд.       — Всегда хочется верить, что особенный, даже когда он обнимает другого или другую. В целом, понять могу. Тот не любил видеть меня с кем-то другим, а вот сам никогда не ограничивался милым держанием за ручку с ещё одним. Да что там, и меня часто приглашал посмотреть, — Лино и не заметил, как за это время в руке остался только небольшой бычок, который он быстро потушил и отправил к остальным. — Каким же он был извращенцем, а я и не замечал тогда, — искренне посмеялся Минхо, чем явно немного удивил Хенджина.       — И долго ты этого не замечал? — юноша долго молчал перед тем, как задать этот вопрос.       Этот ответ явно его сильно волновал. Сейчас он сам так резко сорвал с себя розовые очки и теперь не мог принять этот факт. Хенджину показалось, что, если он узнает чуть больше о ситуации своего случайного собеседника, станет чуть легче.       — Пока он не ушел от меня, возможно.       — Что?       — А что? — усмехнулся Минхо, крутя в руке уже четвертую по счету сигарету, но курить ему уже не хотелось. — Тебе казалось, что это я его бросил, громко хлопнув дверью?       — Честно говоря, ты выглядишь таким независимым и самодостаточным, поэтому не ожидал, — Хенджин немного нервозно улыбнулся, что Ли показалось забавным.       — Что ж, прости, что разочаровал, — Лино посмеялся и наконец оставил в покое сигарету, вернув её в пачку.       — Получается, мусор сам себя вынес.       — Ага, и оставил после себя куча помоев…       И вот снова Хенджин терялся в том, что ему лучше сказать. С одной стороны он бы мог просто перевести разговор и не расспрашивать дальше, а с другой – ему было очень интересно. А Минхо готов хоть вечность давать подобные неоднозначные ответы, ведь ему безумно нравилось наблюдать, как юноша в своих размышлениях забавно сводил брови и прикусывал губу. Ему нравилось проявления чувств этой прекрасной статуи, что было необычно, ведь они должны быть молчаливы, холодны и неподвижны. Лино же сейчас считал, что «мрамор» непременно должен «гореть».       — А что Он сделал? — всё же решился спросить Хенджин.       Минхо сделал вид, что не ему уже давно плевать на это неприятное обстоятельство своей жизни. Он недовольно выдохнул и сильно сжал пальцы в кулак настолько, что короткие ногти впились в кожу ладони, а костяшки побледнели.       «И всё, чтобы посмотреть на реакцию этого юнца. До чего я докатился?»       — Оставил на мне большой долг, который я выплачиваю до сих пор, — равнодушно сказал Лино.       Ему и правда уже было всё равно. Он привык к вечным мучением и напряжению. В каком-то роде это стало смыслом его жизни. В то время он настолько сильно погрузился в того парня, что с его уходом смысла что-то делать, куда-то идти и чего-то добиваться просто не осталось. Фактически этот долг был его причиной вставать по утрам и работать, ведь без этого жизнь Минхо могла стать ещё хуже.       «И как будущий многообещающий юрист докатился до такого…», — он немного печально принимал правду своей жизни в мыслях, но хотя бы принимал.       А вот что он думает о реакции Хенджина парень ещё не понял. Она оказалось именно такой, которую Лино ожидал. Юноша затих и немного скривился. У него было удивительно живое лицо с активной мимикой, и сейчас оно не выражало ни одной положительной эмоций. Он озадачен и о чем-то очень сильно задумался.       — Если честно, я не думал, что ты был настолько глуп, что доверился Ему, — наконец нарушил тишину Хенджин.       Услышав это, Минхо искренне рассмеялся. Он ожидал от этого, как казалось, ранимого парня чего-угодно, но не такой беззлобной правды в лицо. И ведь в том, как юноша сам вздрогнул, понимая, что его слова звучали немного резко, и то, как он пугливо посмотрел на парня, Хо нашел что-то милое и невероятно забавное. Кажется, Ли не настолько пуст, насколько ему этого хотелось.       Он дышал рывками, будто бы очень странно смеялся. На самом деле, Лино было не смешно и даже невесело, но ему нравился сам процесс, как легкие заполнялись воздухом через раз, а воздух выходил резкими толчками, словно его пытались разбудить и толкали в грудь. И парню очень хотелось бы сказать, что он «проснулся» от всех этих разговоров на всё такой же грязной, пыльной заправке, но солгал бы. Он слишком любил свой «прекрасный сон», в котором не было почти ничего, кроме редкого появления таких «произведений искусства», как Хенджин. И Минхо не видел в этом ничего необычного.       — Прости уж, я как-то слишком много тебя разочаровываю в эту красивую ночь, — всё ещё немного посмеиваясь, сказал Лино.       — Нет, подожди, это не должно было прозвучать так резко, — начал было оправдываться Хенджин, но парень его остановил.       — Не стоит. Я понял, что ты не хотел меня задеть. Хотя в своё оправдание скажу, что брать или нет его долг на себя было всего лишь иллюзией выбора. Исход один: даже если бы я отказался, чуть позже мне бы пришлось согласиться. Просто в несколько раз больнее, — Минхо говорил равнодушно, ведь ему правда уже стало всё равно. Он не хотел жить прошлым, даже если оно являлось частью его настоящего.       Кажется, Хенджин услышал нотки забытой печали за этими словами, что снова заставило его задуматься. Возможно, сейчас его мысли были далеко и от Лино, и от этого место и от него самого.       Снова наступила тишина. Её нарушал ветер и работающая техника на самой заправки. Блоки электропитания всегда были очень громкими, и эта ночь не стала исключениям. Его мерное гудение, казалось, заполняло сейчас собой весь мир. Минхо нравилось слушать его в одиночестве, даже когда на самом деле был не один. Ему всегда становилось немного спокойнее. Этот звук напоминал ему ту маленькую квартиру, которую он любил и в которую никогда не хотел возвращаться. Она находилась прямо возле большого уличного вентилятора соседей, поэтому шум никогда не утихал. Спать было ему не очень удобно, но зато он хорошо заглушал болезненные стоны Лино в те годы. Иногда тот парень был удивительно умным. Но в той квартире всё равно для Хо осталось много хороших воспоминаний, смешанных с миллионом плохих.       — И этот долг до сих пор на тебе? — решил всё-таки поинтересоваться Хенджин.       — Да, — быстрый и спокойный ответ.       — Много ещё?       — Достаточно, — усмехнулся Минхо. — Скажем так, сейчас мне достаточно и одной работы, чтобы коллекторы не сильно донимали, — и снова он врал. Он мог бы рассказать о себе больше, но просто не хотел.       Вновь мирная тишина, и в ней будто бы уже не было места тревогам. Но ей не суждено продолжаться вечно.       — И тебе никогда не хотелось умереть?       Хенджин неожиданно расслабился. Он вытянул свои длинные ноги и начал болтать из стороны в сторону одной ступнёй, очень внимательно наблюдая за движением шнурков своих кед. Сейчас юноша выглядел спокойным, даже брови, которые он всё время сводил, расслабились. Этот вопрос прозвучал слишком уж обыденно, будто в нём не было ничего такого, как спросить о погоде.       — Я имею ввиду, что в твоей жизни было столько дерьма. Разве тебе никогда не хотелось это всё просто закончить? — и вот снова в голосе юноши появилось напряжение – всё-таки напускное равнодушие ему тяжело давалось.       Всё время, пока юноша говорил, Минхо внимательно наблюдал за его профилем, смотрел, как он кривил нос и старательно держал брови прямыми, как одергивал себя, когда закусывал нижнюю губу по привычке. Хо уже и не понимал, почему она ещё не кровоточила. Если бы начала, он бы с лёгкостью вылизал его рану. Но ему было немного противно от таких мыслей.       — Да даже сейчас. У тебя нет желания просто перестать существовать?       Хенджин повернулся к Лино и заглянул ему прямо в глаза. Хо был готов поклясться, что это был самый проницательный взгляд, который он когда-либо видел за жизнь. Даже тот старый католического священник, который в детстве жил напротив его дома, не смотрел настолько тяжело. А ведь для родителей Минхо этот мужик был своеобразным детектором лжи, которому врать просто страшно, но это уж точно не значило, что Хо этого не делал.       — Нет, — неожиданно усмехнулся Лино, не отводя взгляд. — Я не могу умереть. Меня кот дома ждет.       Минхо снова тихо похихикал, но на этот раз из-за недоумения, которое застыло на лице юноши. А потом спокойно отвернулся созерцать небо, чему очень сильно мешали яркие фонари. Хотя терял он немного, ведь оно было почти пустым.       — Ты серьезно завел себе кота, будучи в такой ситуации? — Хенджин и правда не верил, что Минхо оказался таким безответственным.       — В своё оправдание скажу, что он ни в чём не нуждается, является пушистым и в меру упитанным котиком, — с небольшой гордостью сказал Хо.       — И зачем тебе такие сложности?       — Когда кто-то ждет тебя дома, всегда намного приятнее, чем возвращаться в пустое жильё.       Былая тревога и напряжения сошла на нет, и снова пришла спокойная тишина. Можно сказать, что это было небольшой передышкой в их разговоре, который ходил по краю, как, впрочем, и они сами.       — Знаешь, Минхо, ты самый интересный из моих «одноразовых друзей».       — Знаешь, Хенджин, это было самое неожиданное цитирование «Бойцовского клуба» в моей жизни, — улыбался Лино, а юноша ему отвечал тем же. — Не знал, что это всё ещё популярно.       — Да и я не в курсе, просто это один из немногих фильмов, которые Он разрешал смотреть, запомнил как-то, — и вновь жестокая реальность ударила его по лицу.       — Как вижу, ты сейчас не заперт в четырёх стенах, — решил не зацикливаться на теме фильма Лино, замечая, как юноша взгрустнул. — Значит, тебя отпустили?       — Нет, я сбежал, — ответил Хенджин с гордостью. Ни капли печали в его голосе не было. — К счастью, Он хранил мои документы в машине, а над сохранностью своих ключей особо не беспокоился, ведь все ходили перед ним по струночке. А то, что я умел водить, знать Ему было необязательно.       Минхо не нужно было больше слов, чтобы пазл в его голове сложился. Теперь стало очевидно, почему та машина показалась ему такой странной и будто бы «не для этого юноши».       — Вот оно как, — задумчиво проговорил Минхо, ещё раз прокручивая события сегодняшней ночи.       «А ведь уже скоро будет светать», — единственный вывод к которому он пришел.       — И что? Даже полицию не собираешься вызвать?       — Я? Вызвать кого? — театрально замотал головой Хо. — Ты что-то сказал для этого?! Извини, просто память у меня очень плохая, — на этих словах он так же драматично посмотрел вдаль, положив руку на грудь.       От этого небольшого представления Хенджин даже рассмеялся, искренне и не так тихо, как обычно. Наблюдая за ним, даже Лино испытал что-то вроде радости, хотя роль клоуна ему не особо нравилась.       — И куда ты теперь? — как только смех юноши утих, спросил Минхо.       — Не знаю. Вперёд, наверное, — пожал плечами он. — Вполне возможно, что до первого полицейского поста.       Смешок, которым Хенджин завершил свою речь, был наполнен болью и печалью. Кажется, в нем можно услышать треск, с которым долгожданная свобода, существовавшая лишь в его мечтах, разбилась о скалы реальности. Она оказалась не такой радужной и справедливой, как того хотелось бы. И факт того, что он являлся жертвой, не снимал с него ответственности.       — И тебе некуда податься даже? И родственников тоже нет? — продолжал задавать глупые вопросы Минхо. Ответ был очевиден.       А их глупость только больше подтверждала улыбка Хенджина.       — Нет у меня никого, — дотянувшись до какого-то камушка, говорил юноша. — Были бы, не оказался бы в такой ситуации.       — Они умерли? — в каком-то смысле это была проверка на сходство.       — Не знаю, может быть, — пожал плечами он. — Мы уже давно не общаемся.       — Тебе и правда некуда идти…       Возможно, после таких фраз обычно приглашают переночевать, а потом и остаться на всю жизнь, но Минхо совершенно точно не собирался такое предлагать. Да и Хенджин не ждал подобного. Они оба были совершенно уверены, что после этой ночи больше никогда не встретятся, даже частично забудут о ней. В их мыслях она, может, останется только как приятный сон, который оставил после себя лишь горько-сладкое послевкусие. Так бывает, когда событий из него не помнишь, а чувства впились в память.       Парни решили, что говорить что-либо уже не было смысла. Эта ночь и так заполнена откровениями под завязку. Ещё немного слов и вселенная бы схлопнулась.       Ночное небо, на котором почти не было видно звёзд, оставит с собой историю таких похожих, но ужасно разных людей, сведенных вместе, может, судьбой, а может, просто случайностью.       От всех этих мыслей Минхо снова захотелось закурить, и он не стал отказываться. В целом, сегодня поразительно редко себе говорил «нет». В том, чтобы наблюдать, как постепенно светлеет небо с каждым его выдохом сигаретного дыма, Хо видел что-то особенное и завораживающие. И совершенно неважно, что так проходили многие его ночные смены. Сегодня все по-другому.       Они продолжали молчать и просто сидеть вместе, плечом к плечу. И в этом они находили особый комфорт. Никто из них не знал, сколько времени они так просидели, но было и неважно – сейчас это имело самое минимальное значения. Каждый хотел просто насытиться странным спокойствием, которое смогли найти друг в друге. Ведь им уже совсем скоро предстоит опуститься в ворох собственных проблем.       Хенджин звучно выдохнул, и это значило лишь одно – ему пора двигаться дальше. Никто не собирался тому препятствовать. Минхо только затушил сигарету и стыдливо посмотрел на бычки, что лежали рядом. Давно он так много не курил. А головокружение подчеркивало, что делать этого больше не стоило.       — Хенджин, — Лино и сам не ожидал, что собирался произнести это, — запомни меня за привкус несчастья и дыма.       Парень мягко положил ладонь на щёку юноши, прощупывая его скулы, которые ранее, удивительно, но не заметил, а потом сам опустился к его губам, накрывая своими. Хенджин отвечал, гладя шею парня, забираясь длинными пальцами в рыжие волосы на затылке. В этом поцелуе не было такой страсти, как в тех, что они разделили сегодня. Он, скорее, содержал в себе чувство близости, странной нежности и трагичности. Если бы кто-то из них заплакал от этого трогательного расставания, то всё начало бы походить на дешевую мелодраму. Никто в минуту прощания из них не испытывал печали, что описывали в слезливых фильмах, ведь они знали, что их «вечность» была длинною в одну ночи.       Минхо продолжал активно сминать мягкие губы своими, даже когда воздуха в легких почти не оставалось. Может быть, это продолжалось бы, пока кто-то из них не потерял сознание от удушья, если бы не легкие хлопки по плечу Ли. И парень отстранился, заглядывая в темные глаза юноши напротив. В них было что-то в роде радости, и поэтому Лино тоже остался спокоен.       — С учетом моей жизни, боюсь, что могу и забыть, — Хенджин широко улыбнулся и, оставив быстрый чмок на скуле Минхо, встал со скамейки.       Он быстро и уверенно пошел к «своей» машине, которая одиноко стояла на парковке. А потом, не оборачиваясь, завел её и уехал. Так просто, будто бы ничего не было.       «Никогда не оборачивайся, держа путь из ада», — усмехнулся Лино своим мыслям.       Он смотрел вслед уезжающему по трассе белого автомобиля. И теперь он стал одним из многих, что посетили эту одинокую маленькую заправку. А небо в это время уже было в шаге от рассвета. Так столь откровенная ночь и подошла к концу.

***

      Минхо больше не думал о печальных глазах Хенджина, и, кажется, его имя уже не так четко отражалось в его памяти.       — Надо бы кота накормить, — сказал Хо и, встав со скамейки, быстро направился в магазин.       Парень всегда приносил их безымянному любимцу немного корма, да и у этого кота уже даже собственная чашка появилась. Постепенно он становился частью их рабочей «семьи». Лино взял всё необходимое для пушистого друга и, расплатившись наконец за сигареты, направился за здание мастерской.       Какого же было его удивление, когда он обнаружил не одного кота, а целых двух. Их рыжик нашел себе серого друга. Правда, как оба этих животных там оказались, остаётся секретом для всех. Возможно, их забросила сюда чистая случайность.