***
Жизнь - штука несправедливая. Антон уже давно живёт один на опушке этого гигантского леса. Никто более сюда не заглядывает. Дороги здесь запутаны, места гиблые. Все здесь кишит оборотнями, монстрами и духами. Лишь авантюристы что мечтают нажиться на редких шкурах и травах идут сюда. Да и те если честно всегда сначала бредут к нему. "Белому зайцу" этих лесов. Тот знает тут если не все, то большую часть леса. Уже более семи лет живёт в этом треклятом двухэтажном доме. Как он остался здесь в одиночестве вспоминать не хочется. Да ему и не надо. Сходит к рекам, по лесу побродит, поймает дичи и хворосту с травами соберёт. Сходит к городу, купит хлеба, сахара, молока, да по нужде чего. На мелком своем огороде овощи выращивает, да с одной единственной своей яблони плоды собирает. На зиму компоты и закрутки делает. Вот так и живёт неспешно. Когда нужно - принимает просьбы авантюристов, хотя в деньгах никогда не нуждался. Ночью по лесу не шастает. Знает, что время это волчье. Оборотни ходят да бродят. К нему те не ломились. Ни толку нет, ни смысла. Он на них травли не вел, капканы не ставил. Так и проживал он свои двадцать два года от начала рождения. Парнем Антон был невероятно красивым. Омега, все-таки. Белоснежные, короткие, но мягкие локоны. Глаза цвета небесного. Кожа чистая, нетронутая. Носик ровный, губы аленькие. Да и феромон у него был приятен. Говорили что вишня с сиренью. Жил бы Антон в городе или в деревне был бы "первым красавцем". Но жил он в лесу, и если уж говорить по правде, то свататься к нему никто не спешил. Страшно было на волчьи клыки да когти напороться. Ну и пускай! Трус Тоше не нужен! Однако в течку иногда он готов был на любого труса. Даже, стыдно признаться, на оборотня. У тех все альфы писаные красавцы, как на подбор. И каждый бравый воин, защитник и охотник. Необразованный правда это народ, но что поделать. Зато честь имеют. Ох, а сколько у них старых ритуалов и традиций. А как бережно они к своим "самкам" обращаются! Любовь такая, что Антон мог лишь издали поглядывать, да молится, чтобы его не заметили. Сам мечтал о таком альфе.***
Идя вдоль заснеженной тропы с городу, Антон нес кожаную сумку за спиной шерстяной накидки. Та же была набита копчеными колбасами, рыбой. Ну а ещё картошкой, которую ему предложил фермер в обмен на целебную траву от горла. Та у беловласого хоть и была заготовлена в подвале на зиму, но лишними клубни не будут. Ветви становились шире, проходы уже, тропы менее различимы. Всегда так было в стужу. Ещё и метель набирает силу. Лютый холод пробирал до костей неподготовленных к нему странников. Антон чуть ежился, щуря глаза и кутая нос в шерсти накидки, дабы согреться. Ещё немного и он будет дома. А там камин, теплое одеяло и чай из собранных им же трав. Ещё можно приготовить суп с копченостями. Или пожарить картошки с мясом. Недавно купленное молоко хорошо к нему подойдёт. Однако скулеж раздается совсем недалеко от одного из заметенных снегом деревьев и омега замирает. Волк, или же псина какая в лес забрела. А внутренний материнский инстикт на этот писк повелся. Желает знать что же там. А вдруг малыш!? Нет, это бред. Откуда бы взяться здесь ребенку. Но любопытство ведет его за собой. Подкрадывается к ели, словно зверек. Внюхивается в воздух. Слегка дрожащей от волнения рукой отодвигает ветви что не давали взглянуть на ...Малыша!! Совсем крошка. Прижимает к себе оборванный и грязный кусок ткани. По размерам лет трех или пяти. Не очень понятно. Однако понятно наверняка что тот оборотень. Волчьи уши прижаты к коротким шатеновым волосам. Хвост, прямо как и его обладатель, дрожит как осиновый лист. Мальчик на грани слышимого скулит, зовет мать. Но та, видимо, не приходит уже очень давно. Омежье сердце кровью обливается. Кошмар. Бросить такого малютку, совсем одного, да ещё и в такую погоду! Тут же приходит мысль взять к себе, обогреть и накормить мальчика. Но голос разума неуверенно шепчет о том что за волчонком могут прийти взрослые и тогда Антону точно не сдобровать. Но судьба злодейка решает все за него. Упавший с ветви снег привлекает внимание волчонка. Тот, как обожженный, подскакивает на месте. Зеленые глаза в ярости блистают желтыми оттенками. Зверек рычит дико, огрызаясь на непрошеного гостя. Шерсть на хвосте встает "белкой". А омега не знает что ему теперь и делать. Оступишься, и юнец, ведомый инстинктом, кинется рвать и метать. Подойдешь - и будет ещё хлеще защищаться. - Гр-Рар!! - Нечленараздельно рычит волчонок, вставая в боевую стойку. Потому Антон поднимает ладони вверх. Не придумав ничего лучше чем выпустить ферамоны. Слышал он когда-то от бывалых охотников на всякую нечисть, что у оборотней нюх получше любых собак, и что те реагируют на разные феромоны. А вось и здесь щенок почует что Тоша не опасен? - Тише малыш.. - Говорит нежно, ласково. И волк вроде реагирует. Рычит уже не так уверенно, а ещё ноздрями тянет. Чует что-то знакомое его волчье нутро. Рычит все тише, и все чаше ведет по воздуху носом. Антон не двигается, ждет. И вот, малыш наконец перестает драть горло, вместо этого еле слышно поскуливает. В зеленых глазах мелькает влага готовая в любой миг выпустить водопады слез. Тело вновь сжимается, прямо как сердце у омеги. Щенок порывается подойти к единственному источнику тепла, но боится. - Иди ко мне. - Тихий голос почти сливается с тишиной, подзывает к себе. И малышь влетает в только что раскрытые руки. Всхлипывает, дрожит уже не столько от холода, сколько от подступившей истерики. Ему было страшно, холодно и одиноко. Антон в ответ прижимает к себе. Гладит по голове меж холодных ушей. - Пойдем.. - Бледные, но теплые руки ощупывают лёгкую ткань в которую был одет волчонок. Иногда вытирает слезы, что всё ещё льются по розовым щекам. Ухватывает руками осторожно, усаживает к себе на руки как мать уже немного повзрослевшего ребенка. Расстёгивает свою кожаную куртку, утепленую овечьим мехом. Малыш же инстинктивно сует туда мордочку. Коготками хватается, а Антон его укутывает. Метель усиливалась с каждой минутой. Благо до дома оставалось всего ничего. Однако заметив что щенок стал меньше скулить и дрожать Антон забеспокоился и ускорил шаг.