Я буду рядом с тобой

— Кёка, я дома! Ацуши входит в квартиру и запирает за собой дверь. Его смена закончилась рано, поэтому он решил сделать небольшую остановку, прежде чем отправиться по делам. У них заканчивались некоторые ингредиенты, поэтому ему нужно было сходить в местный супермаркет до захода солнца. Возможно, он мог бы пригласить Кёку, если бы она была готова. Эти мысли были прерваны, когда он увидел Кёку, лежащую на ковре, неподвижнее и неподвижного. Ацуши тут же бросил свою сумку и бросился к ней. — Кёка! Что… случилось? Его первоначальная тревога сменилась растерянностью. Он услышал доносящиеся от нее сопящие звуки, и, присмотревшись, он увидела слезы, текущие из ее плотно засеянных глаз. Она сжимала в руках плюшевую игрушку, которую они выиграли еще когда-то. Кроме того, она что-то бормотала себе под нос, но Ацуши не мог разобрать, что именно. — Привет, Кёка. Ты в порядке? — спрашивает Ацуши, не зная, что еще сказать. Глаза Кёки резко открылись, и она громко ахнула, как будто ее только что погрузили в воду. Ее глаза лихорадочно осматривали окрестности, прежде чем остановиться на обеспокоенном лице Ацуши. –Ох…— пробормотала Кёка про себя, — Это был просто плохой сон… Затем она отвернулась от него и уставилась на стену, вытирая лицо рукавами кимоно. Ацуши положил руку ей на плечо. — Хочешь поговорить об этом? Когда мне снятся кошмары, полезно рассказать об этом кому-нибудь. Хотя в приюте у меня было не так уж много друзей… Затем он ослабил ее хватку. — Или, может быть, ты предпочитаешь держать это при себе. Ты хочешь побыть одна? Потому что я могу уйти и вернуться позже… По правде говоря, Ацуши не хотел оставлять ее. Что, если она что-нибудь сделала с собой, пока его не было? Не то чтобы у Кёки были суицидальные наклонности, как у Дазая, но у него всё ещё были свои беспокойства. Опять же, он не мог бы заставить ее высказать свое мнение, если бы она этого не хотела. Это было бы контрпродуктивно. Он собирался встать и уйти, когда почувствовал, как его дернули за края штанов. Он повернулся и увидел, что Кёка все еще смотрит вдаль, но ее рука крепко сжала его одежду. Останься, пожалуйста. — прошептала она, почти умоляя. — Не оставляй меня одного. Лицо Кёки было пустым, но отсутствие блеска в глазах выдавало ее истинные эмоции. Ацуши догадался, что кошмар, должно быть, действительно беспокоил ее, если она говорила так беспомощно. Тем не менее, он лег рядом с ней на ковер, глядя в потолок и терпеливо ожидая ее ответа. Прошло пару минут. Ацуши задавался вопросом, уснула ли она каким-то образом снова. Не то чтобы он был против. В их квартире часто царила тишина, даже когда они были вдвоем, но это была, мягко говоря, комфортная тишина. Они не принуждали к разговору, если не хотели, поэтому их совместные дни в основном были заполнены приветствиями и тому подобным. Хотя, с учетом вышесказанного, он понял, что на самом деле он не знает Кёку. Конечно, он знал ее предысторию, и они достаточно хорошо провели время вместе (она действительно пыталась взорвать его, когда они впервые встретились, сколько опыта общения нужно после этого). Но помимо всех этих факторов, он действительно не знал, как утешить ее, когда она чувствовала себя подавленной. Может быть, он мог бы снова угостить ее блинами? На улице было пару новых кондитерских, может, они ей понравятся? Рука Ацуши легонько похлопала ее по плечу, когда Кёка заговорил. — Портовая мафия… — Хмм? — Я вернулась в Портовую Мафию, — она рассказала. – Так много тел на полу. 57 человек, включая мужчин, женщин и детей. Я убила их с помощью Демонического Снега. Я даже не могла вспомнить, как они выглядели… Столько крови повсюду. Ацуши промолчал, позволяя ей продолжить свой рассказ. Похоже, она помнила множество деталей, которые обычный человек не мог бы вспомнить после пробуждения. — Но я была с кем-то. Кто-то в черном плаще. Кровь капала и с краев его одежды — Темное пальто? — Первая мысль Ацуши обратилась к Акутагаве, но его идея была развенчана, когда Кёка рассказал, кто это был. — Это был ты, Ацуши. Кёка наконец повернулась к нему лицом. Ее заплаканное лицо высохло, хотя глаза все еще оставались слегка красными и опухшими от слез. Было трудно сосредоточиться на том, как она выглядела после того, как уронила эту информацию прямо перед ним. — Мне? — спрашивает Ацуши. Он никогда не помнит, чтобы когда-либо в своей жизни носил черный плащ. Не говоря уже о том, что он… — Ты убил их всех вместе со мной. — говорит Кёка, подтверждая свои подозрения. Мысль о том, чтобы совершить какое-то убийство, вызвала у него озноб. Он никогда бы такого не сделал. Но затем в глубине его сознания возникла мысль о том, что он вышел из-под контроля в своей форме тигра. Однако он бы не стал активно убивать случайных невинных людей, верно? Кёка немного пошевелилась и начала уткнуться головой в плюшевую игрушку. « — Но потом ты начал кашлять кровью и внезапно оказался на земле, раненый. Я… я не знаю, что произошло. Всего несколько минут назад с тобой все было в порядке, а потом… Ацуши может взять на себя все остальное. Кажется, он встретил свою кончину во сне. Затем он услышал всхлипывание Кёки — знак того, что она, вероятно, снова собирается заплакать. — Я не хотела оставаться одна… не снова… — пробормотала Кёка. — О нет, что мне делать? — подумал он про себя. Он действительно не знал, как кого-то утешить, особенно после такого кошмара. — Может быть, я смогу рассказать ей еще одну историю, чтобы отвлечь ее… но что? В голову ему пришла идея. Ацуши слишком хорошо знал это чувство. — Помнишь, я говорил, что в приюте у меня не так уж много друзей? — начал он, пытаясь заставить ее сосредоточиться на чем-то другом. — Правда в том, что у меня их вообще не было. Ребята там так часто издевались надо мной, что даже сделали мне эту кривую прическу. Хех, ты можешь в это поверить? Он тихо усмехнулся, затем его взгляд смягчился, почти меланхолично. — Даже взрослые не хотели быть рядом со мной. Я не знаю, было ли это из-за тигра или что-то еще, но поскольку никто не хотел приближаться ко мне, я тогда был довольно изолирован. Я… знаю это чувство, Кёка. Ощущение одиночества… Горький? Ужасный? Разрушительный? Ха, он даже не мог описать это, несмотря на то, что оно всегда было в глубине его кишок, сжимало его внутренности и было готово овладеть его телом в любой момент. Ацуши потерял дар речи. Но, похоже, Кёка понял, по крайней мере то, что он услышал из короткого «хм», сорвавшегося с ее губ. — Но эй, теперь все это в прошлом. — Ацуши продолжил, пытаясь поднять настроение. — Ты, я, мы — часть вооруженного детективного агентства. Теперь мы семья. Мы больше никогда не будем одни». Кёка на мгновение улыбнулась, но затем снова нахмурилась. — Но что, если они уйдут… В конце концов все уйдут Это правда, согласился он. Он хотел заверить ее в обратном, но у него были те же мысли. Страх снова остаться одному, брошенному на улицу, как бездомная крыса. Это могло случиться в любой момент в их работе. Такие люди, как они, могут быть убиты в любой момент, и, учитывая количество звонков о смерти, которые он имел, он слишком хорошо это знал. Его мысли перенеслись на квартиру, в которой они сейчас жили. Простой дизайн единственной кухни и тесной гостиной, старые шторы, закрывающие скрипучие окна, даже пыльный ковер, на котором они лежали. Эти вещи были далеки от идеала, но для таких двух сирот это была роскошь. Все это можно было отнять в мгновение ока, как и семью, которую он создал на этом пути. Без предупреждения или задним числом все, что они построили вместе, может рухнуть. Ацуши чувствовал себя бессильным. Конечно, у него и Кёки есть способности защитить себя и людей, которых они любят, но всему есть свой предел. Они не были непобедимыми или бессмертными. Они были всего лишь двумя детьми, выброшенными из своих домов в суровый мир, которым посчастливилось быть найденными и принятыми, чтобы получить новую цель и причину продолжать жить. И если Ацуши чувствовал то же самое, что еще было для Кёки? — Тебе всегда снятся такие кошмары? — вместо этого спрашивает Ацуши, не совсем зная, куда направить разговор. Кёка на данный момент перестал плакать. — Большую часть времени там показаны дни, когда я вернуласб в Портовую мафию. Просто воспоминания о том, как я была убийцей, которому они меня научили — Но на этот раз все было по-другому, — Она продолжила. — По крайней мере, когда я была в Портовой мафии, со мной никого не было. Было одиноко, но… Некому было присматривать или оплакивать их смерть. Только безымянные жертвы люди, которых я убил, но даже тогда они были всего лишь мимолетной мыслью сразу после этого». Затем Кёка подняла голову и встретилась взглядом с Ацуши. « — На этот раз ты был там со мной, — Затем она слабо улыбнулась. — Это странно, но… на этот раз я наконец-то была счастлива. Кто-то рядом со мной, даже в бездне отчаяния. Я думала… Я думала, что всё закончится по-другому. Что ты будешь со мной до конца. Но я думаю, этого не будет…» Ацуши не нужно было, чтобы она закончила, чтобы знать, чем все закончилось. Разум способен играть такие жестокие шутки, искажая судьбу в последнюю секунду. Даже если это был всего лишь сон, он лишь еще больше подтвердил ее самые большие опасения. В этом вся суть установления связей. Привязанность, которую вы испытываете к людям, означала, что вам будет еще больнее, когда их больше не будет рядом с вами. Он задавался вопросом, какой исход был бы более болезненным: никогда не быть близким ни с кем или знать, что когда-нибудь близкие тебе люди неизбежно встретят свой конец. Что он мог сделать перед лицом неопределенности? — Ты бы в конце концов оставил меня? Голос Кёки звучал так тихо и хрупко, как стекло, которое вот-вот разобьется после одного неверного толчка. — Конечно, я никогда тебя не оставлю, — Но было ли это правдой? Сможет ли он справиться с неконтролируемыми силами, которые всегда ставили его на порог смерти? Помимо способностей, он был всего лишь ребенком, привлекающим неприятности, куда бы он ни пошел. Как он мог обеспечить свою безопасность, находясь рядом с ней? Затем ему в голову приходит мысль. — Но я зашел так далеко, верно? Все те времена, когда он чуть не умирал, он всегда возвращался живым. Ацуши несколько раз умел избегать жизненных и смертельных ситуаций. Это должно было что-то объяснять, верно? — Я сам решу свою судьбу — Я не позволю этой мечте стать реальностью, — Ацуши поймал себя на том, что сказал. Решимость, охватившая его тело, заставила его сесть прямо, Кёка последовал его примеру, — Может быть, рано или поздно все уйдут, так или иначе. Но, по крайней мере, я не оставлю тебя одну Затем он вытягивает руку и протягивает мизинец. — Давай пообещаем, Кёка. Кёка копирует этот жест, переплетая свой палец с его. — Я не умру. Я буду рядом с тобой. Я никогда больше не позволю тебе погрузиться в темноту одному Глаза Кёки расширяются, когда она задыхается. — То же самое, что он говорил перед смертью… Она бросилась к Ацуши, крепко обняла его и уткнулась лицом в его рубашку. Кёка сделал бы для него то же самое. Она не позволит ему умереть. Хотя ответ Кёки был приглушенным, Ацуши прекрасно ее слышал. Он никогда не узнает, но она повторила точный ответ, который сказала во сне, прямо перед его уходом. — Я не боюсь темноты, когда ты со мной