Галлюцинации смерти

      Они приходили к нему. Сначала робко стучали его совести, но та, оскалясь, не открывала дверь; потихоньку начинали злиться, от чего и без того их призрачная кожа частицами растворялась в воздухе; когда же им всё ещё никто не ответил, они ворвались к нему в сновидения, требовали объяснений, проклинали и рыдали. Однако на него эффект не подействовал. А потому им ничего не оставалось делать, как выжидать подходящего время вновь появиться в его жизни. Нанести такой сильный удар, от которого он не оправится.       Уильям не обращал на них внимание. Его голову наполняли мысли о смерти младших детей — Элизабет и укушенного мальчика. Уж слишком хорошо он помнил изуродованные трупы, когда их только освободили от оков аниматроников. Видел реки крови, оторванные части тела и секундные крики детей, позже умолкшие навеки. Правда, когда они лежали на прозекторском столе, он ничего не чувствовал. В душе было пусто. То ли от того, что Уильям уже давно никаких эмоций к ним не испытывал, то ли от потрясения, что теперь его репутация в городе сильно ухудшится. Ведь раньше в глазах других он выглядел порядочным семьянином, а также вполне удачным предпринимателем. Но вот беда — иллюзия счастья вскоре начала распадаться. Сначала ушла миссис Афтон, поклявшись забрать у него детей — при разводе её обвинили в плохом уходе за ними, а потому дети остались с отцом —, а после о её жизни ничего не было известно; вскоре их покинула Элизабет, оставшись в зале один на один с аниматроником Бейби, у которой сработал протокол нападения; спустя несколько лет печальный конец настиг и младшего сына. Остался только ненавистный и презираемый ему Майкл.       В любом случае, именно эти события и помогли им. Они пришли неожиданно: средь бела дня возникли перед ним, когда он проходил по пустующей пиццерии. По их призрачным, туманным щекам катились слёзы, похожие на чернила. Детские голоса кричали ему:       — Зачем ты нас убил?       — Что мы тебе сделали?       — За что ты так с нами?       Уильям молчал. Иногда мог махнуть головой, устало потереть переносицу, ухмыльнуться. Но всё это время на его лице сияла нахальная улыбка, больше похожая на звериный оскал. Они же стояли от него в десяти футах, сверлили пустым, мёртвым взглядом. Уильям по-немногу закипал, ведь безмолвные переглядки начинали раздражать.       — Что вам от меня надо?! — нервно крикнул он, пятясь назад, в секретную комнату.       Они ничего не ответили, но всё ближе подходили к нему.       Уильяма вдруг охватила паника. По коже пробежался холодок, а тело пробила дрожь. Чувство безопасности испарилось в воздухе. Он развернулся и побежал в коридор к общественным туалетам. Как раз там и должна была быть секретная комната.       Вот и она. Уильям ворвался в комнату. Помещение было достаточно хорошо обставленным: металлические стеллажи, на которых стояли картонные коробки с лишними деталями, частями тела эндоскелетов, шестерёнками и многими другими вещами. На полу также валялись некоторые проводки, винтики, крупицы металла. В ней находились два золотых костюма. Они лежали на полу, опираясь о стену. И, конечно, нельзя никак обойтись без маленьких лужиц воды, что стекала вниз со сломанной крыши.       Уильям в панике осмотрелся вокруг. Призраки убитых наверняка могли найти его где угодно. Единственным безопасным местом можно было назвать разве что костюм Спрингбонни. Уильям спешно подошёл к нему и попытался поднять с пола. Проржавевший эндоскелет громко заскрипел, начал издавать противные звуки.       — Скорее, твою мать! — со злостью воскликнул Уильям, обернувшись. Призраки спокойно прошли сквозь стену и наблюдали за происходящим.        Послышались щелчки механизма, и голова Спрингбонни отсоединилась от туловища. Времени оставалось мало, а паника возрастала с каждой секундой. Уильям сердито вздохнул — у него не получится быстро залезть в костюм. Ему мешали эндоскелет с множеством хрупких деталей, которые в случае лишнего движения разорвут его на части. Умирать крайне не хотелось. Некоторые поселившиеся проблемы надо было срочно исправить.       Понадобилось более пяти минут, чтобы Уильям надел на себя металлические пластины ног. Осталось дело за малым — кое-как поднять верхнюю часть костюма, закрепить её на теле и покрыть голову маской.       — Я не сдохну, мелкие твари, — проскрипел Уильям, пытаясь застегнуть сзади металлические пластины. Призраки подходили всё ближе, кидали в его адрес всё те же обвинения.       Через несколько минут он был почти готов. Паника по-немногу начала отступать. В душу пришло спокойствие, ощущение защиты. Уильям взял голову Спрингбонни и, бросив злорадный взгляд на призраков, надел её. Послышались щелчки. Маска закрепилась на нём.       — Ну что, сукины дети, попытайтесь убить меня теперь! — заверещал Уильям, гордо приосанившись. В его глазах горели искры высокомерия. Он думал, что костюм его спасёт.       Они молчали. Сьюзи склонила голову набок, явно о чём-то задумавшись. Уильям не отводил от них взгляда, старался держать всех в поле своего зрения. Он уже готов был ликовать. Ему удалось победить саму смерть, сбежать от безумия, избежать наказания. Но не тут-то было...       Капля, микроскопическая и прозрачная, упала с проломанной крыши прямо на костюм. Она, даже не останавливаясь, убежала вглубь плечевой металлической пластины. Это привело к действию заржавевшего эндоскелета и его мельчайших элементов. Они вонзились в мягкое тело, проткнув все жизненноважные органы. Из костюма — сначала фонтаном, потом ручьями — хлынула кровь. Чёрно-белые напольные плиты окрасились в алый цвет, а в и без того напряжённую атмосферу ворвались частицы металлического запаха.       Уильям думал только об одном: «Спасение». Ему нужна была помощь. Протянутая рука, благодаря которой можно остаться на этом свете. Кричать он не мог — собственная кровь наполнила лёгкие и вот-вот поднималась к глотке. По всему телу проходили больнейшие судороги. Подушечки пальцев как будто покалывали несколько тысяч маленьких иголочек. В глазах то темнело, то синие и зелёные пятна решали станцевать буйное танго. Спустя несколько мгновений Уильяму казалось, что он каким-то образом оказался на северном полюсе, ибо его конечности стали леденеть.       Призраки погибших детей стояли и смотрели на него. Перед смертью Уильям увидел в их глазах огонь справедливости, некого счастья. Джереми улыбнулся, хотя пустующие глаза всё также выражали небольшую грусть. Через несколько минут Уильям перестал хоть как-то пытаться спасти свою жизнь. Он умер.       В комнате вдруг заиграла мелодия шкатулки. Пришла Марионетка. Увидев происходящее, она широко распахнула глаза, но ничего не ответила. Только раздумывала:

«Если тебя спасти, ты вновь будешь убивать. Но я хочу лично видеть тебя умирающего. Хочу видеть, как ты чувствуешь смерть каждого ребёнка, убитого тобой».