Больше, чем один

Софи перевернулась на другой бок. Заснуть пока не получалось, хотя постель была куда как мягче и теплее припорошенной снегом земли в Виндхельме. И сундучок, набитый разными занятными вещицами, и новая кукла и такое же новое красное платье - всё это было замечательно. Но самое главное - у Софи теперь был папа. И непростой. Папа-Довакин! Это слово Софи даже мысленно произнесла с запинкой. Конечно, папа - Довакин. Софи не раз слышала, как его так называли. И всё же, Софи подозревала, что ее папа - не просто Довакин. Он кто-то... Важнее? Сильнее? Больше? Больше. Софи тихо хихикнула. На самом деле именно это слово подходило папе больше всего. Он был больше. Больше, чем человек. Больше, чем один человек. Поначалу Софи думала, что ей кажется, но теперь уже не сомневалась. За стеной послышался приглушенный голос папы. Софи навострила уши. - Михаил, ты уверен, что... - Не волнуйся, Адам, - Софи была уверена, что при этих словах глаза папы сверкнули особым ярко-синим светом, а голос всё тот же, папин, но с другими, более глубокими и спокойными нотками. - Ты же лучше меня знаешь про время в игре. Сколько бы мы ни пробыли дома - здесь пройдет всего одна ночь. Послышался смех - А ты быстро разобрался, Михаил! - Почему бы нет? Ты сам говорил, компьютерные игры затягивают. - Ага, - послышался смешок, - причем буквально. Честно говоря, когда я сказал, что иногда хочу очутиться по ту сторону монитора, я не ожидал... - Но тебе же понравилось, верно? - Спрашиваешь! Быть настоящим Довакином невероятно круто! - Ну, еще бы. И знаешь, это так необычно. Будто люди решили посоревноваться с Отцом, придумав новый, особенный мир. - Люди придумали множество таких миров, - заметил Адам. - В фильмах, в книгах... - Но там нельзя влиять на события. Смотришь, и всё, а здесь... Хотя, знаешь, в события земной истории я тоже особо не мог вмешиваться. - Но, Михаил, - папа Адам вдруг запнулся. - Здесь всё такое настоящее, даже слишком настоящее. И Софи не трехмерная картинка, а живой ребенок. Я теперь не понимаю, как вообще можно пройти мимо нее. - Повезло, что можно удочерить ее, правда, Адам? Ответ прозвучал не сразу. - Я бы это сделал, даже если бы было нельзя. Тем более - с тобой стало бы можно, а, Михаил? - Не сомневайся, Адам. Всё для тебя. И для Софи. - И для Софи, - повторил папа. - Михаил, ты лучший. - Мы - лучшие, - словно поправил тот, другой голос. - Здесь Софи наша дочь и мы будем лучшими для нее. И утром, когда она проснется, мы будем рядом. - Да, - дальше молчание, но Софи почему-то уверена, что разговор продолжается. Молча, мысленно. И глаза у папы снова и снова вспыхивают синим. О чём разговор - Софи не знает. Да и зачем узнавать? Ведь главное ей уже известно. Утром она проснется, и рядом будет ее семья. Самая любящая и необыкновенная семья на свете. Ее папа. Нет, оба ее папы. Которые больше, чем Довакин. Может быть, даже - сердечко Софи ёкает, но дерзкая мысль ускользать не спешит - может быть, даже сам Акатош. Впрочем, гораздо больше Софи сейчас интересует другое. Кто завтра первым пожелает ей доброго утра - папа Адам или папа Михаил?