***
Он никогда не думал, что всё закончится так. Это похоже на иронию, на злую усмешку судьбу, которая тычет в его сторону пальцем и весело смеётся. Он всё потерял, когда решил отпустить и позволить ей делать, как она считает правильно — но в итоге с того момента, как желание было озвучено, в его жизни ничего и никогда не шло больше хорошо. Ноэль надеется, что он всё ещё маленький ребёнок, который прячется от Клэр в тайной комнате и ждёт, когда она его найдёт, пока вокруг лишь темнота и шершавый шёпот горящих свечей. Но Клэр не приходит. Клэр загадала желание, он стал человеком, это счастливый конец для каждого из них, если учитывать, как всё складывалось в прошлые разы. Он счастлив за неё, искренне счастлив, просто… теперь всё по-другому. Ноэль устало перекатывает по столу монетку ребром и смотрит, как она падает на его поверхность с нелепым, глупым звоном, полным пустоты — он и сам сейчас достаточно пустой, чтобы понимать, как это должно звучать. Ему не больно, перманентно, просто обидно, что всё так. Он делал ради неё всё, буквально всё, что было в его силах, столько раз пытался перезаписать историю, чтобы она жила, а она живёт не с ним. Ноэль потерян и брошен, он никому не нужен такой — живой, но не жертвующий собой ради общего блага. Такой финал должен был случиться у их истории? Это должно быть произойти с ними? Чего он не понял, что не учёл, что всё дошло до такого тотального одиночества? Или он просто его заслуживает? После всего произошедшего неужели всё, что он имеет, это отчаяние? Так должно быть? Ноэль сжимает пальцы в кулаки и опускает голову на край стола, закрывая глаза. У него нет сил думать об этом, но каждый раз мысли всё равно возвращаются к свадьбе Клэр — и чужой человек рядом с ней, которого она так сильно любит, но который не является Ноэлем. Кто угодно, но не он, и её выбор всякий раз именно этот. Только сейчас он понимает, что все эти попытки были тщетны, Клэр никогда на самом деле не делала ничего только для него, ради него, она действовала ради общего блага, думала о всех, чтобы помочь каждому, кого знает, но не о нём конкретно. Наивная и глупая девчонка… с раздражением думает Ноэль, жмурясь ещё крепче, но нарастающая злость практически мгновенно остывает внутри него. Он не может её ненавидеть, даже если очень хочет. Я ведь ради тебя… Умер, стал монстром, снова человеком, готов был следовать за ней до последнего вздоха, а она только улыбалась и принимала это как данность. Ноэль верит, что единственный выход из их ситуации — хороший финал для всех, кроме него, — вот только смириться с этим оказывается намного тяжелее, чем он рассчитывал. Может, он не слишком сильно старался. Может, он недостаточно хорош. Может… Ноэль упирается взглядом в открытую форточку окна и бездумно следит за вспорхнувшей с балкона птицей, встревоженной его вниманием. Он уже отвык быть человеком. Это даже больнее, чем до этого. Он забыл, каково это, и не знает, что ему делать. Вся его жизнь — не о нём и не для него, только для Клэр, чтобы она была счастлива, но теперь, когда так и есть, что его ждёт? — Ничего не получится, — повторяет он шёпотом уже изъевшую лёгкие фразу и качает головой. Клэр не понимает. Руж бы поняла… — Я же говорил, что ничего не получится, — Ноэль нервно усмехается, закрывая лицо дрожащими ладонями. Ему не на кого больше опереться, некому рассказать, как это странно — даже человеком он только существует. Вот бы здесь была Руж, он ведь так к ней привык, так на неё полагался, вот бы она утешила его, сказала, что понимает, была бы рядом… Руж как будто всё на свете знает, каждую его мысль, все чувства ощущает наперёд и диктует, как с ними действовать, а он просто всегда следует её указаниям. Как жаль, что она не научила его жизни, в которой Клэр выберет кого угодно, но не его; как жаль, что она не научила его любить себя больше, чем кого-то ещё; как жаль, что не остановила его и не сказала, чтобы он пытался снова и снова, а не давал Клэр загадать это дурацкое желание. Как жаль, что её нет рядом. Она бы поняла, она бы… Ноэль как обезумевшмй считает от одного до десяти и обратно, чтобы успокоиться, но тоска заполняет всё его тело и он больше не может этому сопротивляться. Почему его никогда никто не слушает? Он говорил Клэр, что не получится, это не поможет, а она слишком упёртая, чтобы слышать кого-то, кроме самой себя. Немыслимо. Спасла всех, а его погубила. Пожертвовала одним ради всех. Ноэль знает, кто выбрал бы другое… Между жизнью одного и жизнями большинства он всегда выбирал Клэр. А она ему чем отплатила? Обратной стороной медали. Ноэль просто зависимый дурак, который, очевидно, не может ничего знать. Он себя почти ненавидит. Маленький, вечно полагающийся на Руж, он остаётся совсем один в этом большом человеческом мире, которого совершенно не знает и к которому не может приспособиться. Ад приятнее и теплее безразличия, которое он здесь получил, и там хотя бы есть кто-то, кому не всё равно. Ноэль легко признаётся себе, что скучает. — Руж? — слабо и тихо зовёт он, но, естественно, ничего не происходит. Он и не ждал ничего другого, просто хотел попробовать. Она не придёт к нему, он бросил её, как Клэр — его. Он не заслуживает ничего хорошего в своей жизни, даже демона, который был рядом и подставлял плечо. Всё потерял ради иллюзии, которой никогда не дано было стать правдой. — Руж… — повторяет он без звука и откидывается на спинку стула. Монетка на столе словно смотрит на него с осуждением. Ему и самому от себя противно. Он просто хочет быть нужным. — Я хочу вернуться, я так больше не могу… Никто не пришёл к нему и никто не придёт. Видимо, одиночество уготовано ему было ещё очень давно, чтобы сейчас с ним возможно было что-то сделать. Если он вернётся к ней, она его примет или тоже прогонит? Ноэль рывком поднимается на ноги, отодвигая стул.***
Облегчение затапливает пространство воздуха мягким теплом и привычной нежностью прикосновения. Ноэль чувствует себя дома, и больше ему не больно и не обидно, он почти готов раствориться в этом ощущении, если оно будет таким — если в нём он не будет помнить, что с ними случилось. До его макушки дотрагиваются спокойные пальцы. Ноэль поднимает голову и встречается с Руж глазами. Она ему устало улыбается — едва-едва, кончиками губ. — Добро пожаловать обратно, — произносит она мягко, и Ноэль, помедлив, устало приваливается виском к её ноге и закрывает глаза. Так хорошо. Намного лучше, чем было раньше. Стоило снова стать человеком, чтобы понять, что его место на самом деле там, куда он попал очень давно. — Я скучал, — бормочет он. — Я знаю.***