***
Строчки, написанные мной в этой тетради, попрошу не читать кого либо иного, кроме моего законного мужа Германа Вильгельма Геринга. Как только Вы каким-то образом нашли этот дневник, чистейшими помыслами и душой прошу Вас передать его лично в руки моего мужа. Я, т/и Геринг, надеюсь на Ваше понимание, благоразумие и сердечность, и Вы ни единым краем глаза не посмеете прочитать ни одну из строк следующих страниц. А моему мужу, дорогому Герману, я сквозь все времена хочу сказать единственное «прости».
***
14 ноября 1941 г. Прости, Герман. Прости, что за годы нашей с тобой брачной жизни я так и не смогла полюбить тебя, не смогла дать тебе и капли того, чего ты заслуживаешь. Все твои подарки я всегда принимала с улыбкой и благодарностью, но на душе же скреблись кошки, ведь не чувствую я себя достойной тебя и всех этих вещей. Я не люблю тебя. Уважаю, но никогда не смогу полюбить и дать тебе того, чего ты так сильно желаешь и с надеждой ждешь. Сегодня я снова под предлогом прогулки в яблочном саду побегу к Отто; быстрее, быстрее к нему, пока ты будешь занят документами и приказами для армии в своем кабинете. Я не чувствую вину за то, что греюсь у чужой мужской груди, Отто всегда нежен со мной и внимателен. Я не меркантильная, и не требую от него подарков, мне просто нужен он и его поддержка. Но связывает нас не только горячая любовь и наслаждение друг другом, нас связывает страх. Отто боится, и я его понимаю. Если кто-то узнает о нашем романе, нас обоих ждет казнь, и это еще в лучшем случае. Отто же могут отправить в концлагерь, или же... скормить собакам. Ему, как обычному летчику Люфтваффе, негде будет скрыться, у него не получится сменить личность, и тогда я потеряю его навсегда. Дорогой Герман, ты никогда не обращал внимания на мои потребности и настоящие желания. Было бы все так, думаю, моя жизнь с тобой оказалась бы чуточку терпимее. Но ты ведешь себя так мерзко, что закрадываются мысли что и ты, как и я тебя, меня не любишь. Ты так одариваешь меня красивыми нарядами, на столе у нас всегда вкусная и свежая еда, я не занимаюсь делами, что могут испортить мой статус, и все это благодаря тебе. Я чувствую уважение, благодарность... и ненависть, ведь ты считаешь что так легко добиться любви одними лишь деньгами и роскошью. Мне и не нужно большего от тебя, правда. Я не нуждаюсь в твоей, Герман, поддержке, но если бы все таки ты хоть раз меня обнял и поцеловал за ушком, в тот злополучный час я бы прошла мимо бедного летчика 1-го воздушного флота. Я бы наверняка тебя так и не полюбила, но наша жизнь была бы краше. А теперь для меня существует только Отто. Я без ума от его белых, как пшеница, волос, я так люблю трогать его юное худенькое лицо, касаться кончиками пальцев его носа и безостановочно целовать тонкие губы. Когда взгляд этого юного 24-летнего парня зацикливается на моей оголенной груди, я желаю дарить ему большее, показать всю себя и растворится в нем, растаять как ванильное мороженое. Ты чувствуешь эту злобу, Герман, эту ревность и ненависть? Если да, то надеюсь что ты читаешь это когда мы с Отто уже сбежали с Германии, в ином случае, наши с ним души встретятся на том свете. 19 ноября 1941 г. Сутра за завтраком ты ударил меня по лицу. Такое повторяется уже не впервые, что очень сильно обижает меня как женщину. Я ничего не сделала, лишь решилась поинтересоваться, и произнесла простую фразу "Сегодня в позднее время ты едешь в штаб, верно? Как думаешь, когда сможешь вернуться?". И в тот же момент, меня оглушил сильный болезненный удар твоей ладони. Было так горько на душе, от отчаяния сразу же полились слезы. Я подняла на тебя глаза, но твой взгляд был таким злым... он заставил меня поникнуть и просто промолчать. А вдруг ты что-то узнал? Страх сковал меня, ведь если мои догадки верны, что дальше? После сделанного что ты мне ответил, помнишь? "Не смей думать, что можешь так легко спрашивать о делах Рейха. Ты всего лишь моя жена. Доедай завтрак и марш в спальню, не хочу тебя видеть". Вот так мне приходится жить, скрывая слезы обиды и убегать от злой реальности к нежному и понимающему Отто. Короткие 5 минут встречи с ним в аэродроме дарят мне силы до следующих дней, когда я смогу насладиться пребыванием рядом с этим юношей. Но сегодня я должна хорошо подготовиться. Благодаря моему хорошему слуху и умением быть незаметной, я смогла подслушать твой разговор с неким мужчиной, и узнала, что сегодняшний поздний отъезд в штаб состоится. Я уже отправила весточку Отто, и смогла предупредить его о нашей незапланированной встречи в яблочном саду. Яблочный сад - это единственный приятный подарок от тебя, Герман. Ты хотел, чтобы он находился не далеко от нашего дома, желал, чтобы он был лишь моим, где я смогу отдыхать, наслаждаться природой и вдохновляться. Но в конечном итоге я не смогла почувствовать себя целостной в этом саду, мне не хватало кого-то искреннего и любимого, с кем моё здесь пребывание было бы лучше. Отто - летчик. Ох, как же ты их ценишь, Герман. Любишь, ценишь, лелеешь всю свою армию больше чем меня. Узнай ты что такое происходит за твоей спиной, голова бы моя уже была бы в петле, а Отто... Неужели ему так ценна я? Даже больше, чем своя жизнь и статус? Возможно, он молодой неопытный глупыш, но с ним я поверила, что запретная любовь может закончится чем-то хорошим. И надеюсь что такие наивные простые мысли мы сможем с ним реализовать. Буду собираться, Отто наверняка уже ждет меня. Главное хорошо запрятать дневник и не потерять ключ, иначе все написанное здесь ты узнаешь раньше положенного времени, дорогой Герман Геринг. 21 ноября 1941 г. Как же я не люблю осень, это тоскливое и мрачное время года. Особенно ноябрь. Листья на высоких деревьях уже почти все опали, и в яблочном саду не спрятаться среди листвы, ведь вокруг на тебя смотрят голые некрасивые яблони. В этот период я чувствую себя хорошо лишь благодаря Отто. Я доверяю ему, но боюсь что его страх однажды станет сильнее чувств, и он выдаст меня с потрохами. Скажет, что я домогалась к нему, что я бесстыдная ничего не значащая женщина, та и еще жена самого Геринга! Я боюсь. И он боится, знаю. Каждый раз затягиваясь сигаретой я начинаю чувствовать жизнь. Наслаждаюсь ей и уверяю себя, что все делаю правильно. Как только сигарета тлеет в последний раз, я понимаю, что для того чтобы добиться чего-то хорошего в сейчас происходящем, мне нужно сильно стараться и много рисковать. Как хорошо, что я умею водить машину. Позапрошлым вечером я подогнала Mercedes-benz к нашему с Отто любимому месту. В темноте было сложно обойтись без фар, но иначе было нельзя, ведь если меня заметят, все станет прахом. И наши с Отто тела тоже. Герман, помнишь наш загородный дом, который находится в часе езды от нашего участка? Именно туда мы и поехали с Отто той ночью. Наша любовь была в брызгах шампанского, в горячих поцелуях и нежных покусываниях. Знал бы ты как я наслаждалась когда он брал меня всем своим телом и аккуратно входил, с каждым толчком даря все большее и большее удовольствие. Отто такой заботливый во время занятий любовью, задумайся почему я отдала предпочтение ему? Наверное, он умеет пользоваться своим мужским достоинством, и сводит сума своими ласками и разговорами. Ты же, Герман, всегда груб, всегда думаешь лишь о своем наслаждении, и даже не спрашиваешь, а что нравится мне. Я ни чуточки не жалею, даже если все раскроется и меня казнят, то я прожила эту жизнь рискнув быть хоть немного счастливой. Мы оба были на седьмом небе от счастья, и было чуть не проспали наше время. Впопыхах, уже под утро, мы собирались очень быстро; доехали к саду под шум дождя и сильный ветер. Было светло, поэтому остается надеяться лишь на то, что мы оба не были замечены чужими глазами...***
Невольно вспомнила о нашем первом знакомстве с Отто. Ты наверняка помнишь тот день, но надеюсь не помнишь этого юного красивого унтер-офицера. Пол года назад я поехала вместе с тобой на открытие и запуск нового самолета, повстречали мы много новых людей. Пилотов, впрочем, которые только недавно обучились управлению самолета, тоже было много. Но только серые глаза юного Отто сразу же пригляделись мне. Помню, как неловко было когда он заметил мой взгляд и пристально посмотрел. Наверняка подумал что раз я жена Германа Геринга, то смотрю на него оценивающе, но на самом деле, я уже тогда знала что это наша не последняя встреча. До этого я никогда не хотела и не решалась изменить тебе, Герман. Не было чувств ни к кому, и не было желания быть пойманной, иметь страшную тайну. Ты мне нравился до свадьбы, но после подписания брака, наши отношения раскололись. Тогда я и поняла, что никогда тебя и не любила. 22 ноября 1941 г. Случилось несчастье. Герман прислал конверт. Было непонятно, что к чему, но когда я открыла его, сразу поняла что его адресовано точно мне. Дрожащими руками я открывала этот злополучный конверт. Никогда до этого я не получала от тебя, Герман, писем. Никогда! И этот момент заставил меня сильно напрячься. Увидев, что находится внутри, мое сердце забилось еще быстрее, и я от неожиданности прикрыла рот рукой. Палец... Чей? Чей это палец? Это точно мне? Палец Отто, это его мизинец! Герман, ты хотел дать мне время на побег? Не представляю как ты узнал, и если не скроюсь сейчас же, узнать не получится. Нету времени больше писать, оставлю этот дневник как признание тебе... и ключик от своего шкафа тоже. Я благодарна тебе за возможность быть счастливой. Прощай, дорогой Герман Геринг! И... прости...Уже не твоя т\и.
***
Был лишь конец ноября, но за большими окнами дома Германа Геринга, если немножко приоткрыть шторы, можно увидеть первый нежный снег. Потихоньку приходит зима, давая возможность осенним воспоминаниям уснуть навек. Герман Геринг с очень грустным лицом сидел в кожаном уютном кресле. Напротив в камине горели дрова, обогревая весь дом, не было тепла лишь в сердце Германа. Мужчина тихонько закрыл нетолстую тетрадку и бросил её в огонь, страницы которой быстро и незаметно исчезли в пылающем пламени. К сожалению, как эта тетрадь, воспоминания о т/и и чувства Германа не исчезнут, придется лишь смирится с уходом этой женщины с его жизни. Мужчина знал и прекрасно видел, как она не счастлива с ним в браке, и не смотря на свою глубочайшую любовь к ней, он дал ей шанс на побег вместе с Отто. Он не хочет знать где она, не хочет слышать о ней и помнить, не хочет шептать на губах её имя. Но жизнь вертится и крутится в разные стороны, и кто знает, может быть ещё когда-то им выпадет карта последней встречи?