Вы исключены, мистер Поттер

      В кабинете преподавателя Трансфигурации, декана и по совместительству заместителя директора школы чародейства и волшебства Хогвартс, Минервы МакГонагалл, стояла тягостная тишина.       Пойманные ею в коридоре после отбоя первокурсники Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер и приведенный минуту назад завхозом Филчем Невилл Лонгботтом, который также, как и его однокурсники был застигнут врасплох во время поздней прогулки по замку, сидели напротив профессорского стола понурив головы и не смели поднимать глаз на сверлившую их полным разочарования взглядом МакГонагалл.       — Я никогда бы не поверила, что вы способны на такой поступок, — медленно выговорила она. — Мистер Филч сказал, что вы поднимались на астрономическую башню. Сейчас час ночи. Объяснитесь.       В первый раз за все время своего пребывания в школе Гермиона не нашла что ответить. Она застыла, как статуя, рассматривая носки своих туфель, которые выглядывали из-под полы мантии.       — Кажется, я понимаю, что происходит, — произнесла наконец профессор, не дождавшись ответа. — Не надо быть гением, чтобы догадаться. Вы скормили Драко Малфою идиотскую историю про дракона, рассчитывая, что он посреди ночи выйдет из спальни и наткнется на кого-то из преподавателей. Что ж, я уже его поймала. Видимо, вы полагаете, что это смешно, что не только Малфой клюнул на вашу историю, но и Невилл Лонгботтом?       Гарри поймал взгляд Невилла и попытался сказать ему без слов, что это неправда, потому что вид у товарища по дому был ошеломленный и оскорбленный. Гарри было жаль неуклюжего беднягу Невилла, ведь он, такой пугливый и нерешительный, нашел в себе силы выйти ночью из спальни и попробовать найти Гарри, чтобы предупредить его.       —Это омерзительно! —заключила профессор МакГонагалл. —Подумать только —четверо учеников бродят ночью по школе! Раньше такого никогда не случалось! Я думала, что вы куда разумнее, мисс Грейнджер. А что касается вас, Поттер, я думала, что принадлежность к дому Гриффиндор значит для вас куда больше. Что ж, вы все трое будете наказаны — да, и вы тоже, мистер Лонгботтом, ничто не дает вам права ходить по школе посреди ночи, тем более сейчас, когда это особенно опасно. Кроме дисциплинарного наказания, вы получаете пятьдесят штрафных очков.       — Пятьдесят? — с трудом выдохнул Гарри. С таким штрафом Гриффиндор терял свое первенство в Кубке школы — первенство, установлению которого он лично способствовал во время последнего матча по квиддичу.        — Пятьдесят очков каждый, — добавила профессор МакГонагалл, шумно выдыхая воздух — ноздри ее длинного тонкого носа широко раздувались.        — Профессор, пожалуйста… — взмолилась Гермиона.        — Вы не можете… — подхватил Гарри.       — Не говорите мне, что я могу и чего не могу, вы поняли, Поттер?! А теперь живо за мной! Что касаемо вас двоих, — декан дома Годрика Гриффиндора бросила уничтожающий взгляд на побледневших от страха Невилла и Гермону, — возвращайтесь в ваши спальни.       Первой отмерла Грейнджер. Девочка взяла под локоть всё ещё пребывавшего в ужасе от сложившейся ситуации Лонгботтома и потащила того к выходу. Выйдя за порог кабинета зам. директора, Гермиона кивнула оставшемуся с профессором один на один другу, и вышла.       В помещении вновь воцарилась тишина.       — Прошу за мной, Поттер. — выдержав минуту молчания, процедила сквозь зубы МакГонаггл.       Она пропустила Гарри вперёд себя, а сама пошла следом, но вскоре нагнала и обогнала его.       Гарри семенил за профессором и гадал, что же с ним будет? Ни разу за срок своего пребывания в Хогвартсе он не видел декана такой раздражённой. Мальчик уже успел достаточно изучить школьные коридоры и заколдованные лестницы, которые постоянно меняли своё расположение, а также расположение всех кабинетов, где проводились занятия по магическим дисциплинам.       «Меня ведут в кабинет Дамблдора». — догадался Гарри.       Это был конец, думал он, теперь его наверняка исключат, посадят на поезд до Лондона, и не видать ему больше ни Хогвартса, ни своих друзей, ни волшебства. Скоро он снова станет «просто Гарри». Всё будет как прежде: комната, отведённая под склад сломанных игрушек Дадли, помощь тёте Петунии на кухне и в саду, выслушивание постоянных упреков. Мальчик уже представлял себе, как Дурсли неохотно встречают его на вокзале Кингс Кросс, высматривают его в гуще толпы маглов, снующих по перрону туда-сюда. Его возвращению, возможно, будет хоть немного рад только кузен.       О, как обрадуется Дадли, когда узнает, что «ненормальный» братец исключен из школы, а значит угрозы в его лице для него больше нет и не будет. А это в свою очередь означает, что любимая забава Большого Дэ — «Охота на Гарри» — возобновится.       «Только не исключение, только не исключение!» — умолял сам не знал кого Гарри, плетясь за профессором МакГонаглл. Он будто бы вернулся на несколько месяцев назад, в вечер распределения, когда всё та же профессор Трансфигурации надела ему Распределяющую Шляпу на глазах у всех. Тогда в Большом зале стоял возбуждённый шёпот учеников: каждый хотел, чтобы знаменитый Мальчик-Который-Выжил учился именно в его доме. И каково же было ликование Гриффиндора: «С нами Поттер! С нами Поттер!» — голосили принадлежащие алому дому юные волшебники и волшебницы.       Что ж, теперь у ребят будет новый повод для обсуждений — живая легенда магического мира покидает Хогвартс.       Вот на виду показалась каменная горгулья, охраняющая проход в директорскую башню.       — Банановый кекс. — сообщила профессор МакГоннагл пароль.       Уродливая статуя в миг ожила. Тяжело моргнув, она одобрительно кивнула и резво отскочила в сторону. В стене, за спиной горгульи, зияла чёрная дыра.       — Вперёд, Поттер.       Гарри послушно нырнул в темноту. Ступив на ступеньку винтовой лестницы, он почувствовал движение вверх, хотя не успел сделать и шагу — лестница была подобна магловским эскалаторам в метро и торговых центрах.       Чары перемещения прекратили своё действие через минуту. Гарри впал в ступор, хотя и не сказать, что боялся владельца кабинета, Альбуса Дамблдора. Старый волшебник казался ему чудным, даже немного сумасшедшим, но добродушным, мудрым и понимающим человеком. Немного успокоив себя тем, что директор обязательно выслушает его и не станет исключать, мальчишка набрался смелости и постучал.       — А-а, Гарри, — седовласый старик стоял ко входной двери спиной и смотрел в окно, но стоило раздаться стуку, как он повернулся и улыбнулся в свою серебристую бороду, заметив стоящего на пороге первокурсника. — Спасибо, что привели мальчика, Минерва, можете идти.       Гарри резко обернулся, от чего чуть не упал. За его спиной всё это время стояла профессор МакГонаггл, а он и забыл о её присутствии — та была бесшумна, словно кошка. Не зря её анимагической формой являлся этот пушистый маленький хищник.       Почтительно кивнув, остролицая леди почтенного возраста скрылась на лестнице. Гарри Поттер остался наедине с Дамблдором. Представься ему такая возможность раньше — он был бы несказанно рад пообщаться с этим «великим человеком», как его называет Хагрид. Но сейчас в старом маге что-то было не так, но Гарри не мог понять, что именно.       Всё, казалось, было как всегда: лиловая мантия, остроконечная шляпа той же расцветки, на крючковатом длинном носу сидят очки-половинки, сквозь которые директор школы чародейства и волшебства взирал на своего подопечного своими ясно-голубыми глазами. Ну точно! Дело в том, как Дамблдор смотрел на него! — также проницательно, как обычно, Альбус читал стоящего перед ним первокурсника, словно открытую книгу, но в глазах его в сей час не было видно того привычного тёплого огонька.       От такой, практически незаметной перемены в директоре, Гарри Поттеру стало малость боязно. Надежда на разговор с удовлетворительным для него исходом начала медленно но верно умирать.       — Ну что же ты, Гарри? — фальшиво удивился старик. — Присаживайся, мой юный друг, присаживайся.       Хозяин кабинета сам направился к своему столу, по пути погладив по спине своего любимца феникса по кличке Фоукс — тот спал на жёрдочке, засунув хохлатую голову под широкое крыло.       Усевшись в кресле, точно таком, на котором сидел он во время завтраков, обедов и ужинов в Большом зале, Дамблдор кивком головы повторно предложил Гарри занять стул напротив.       — Лимонную дольку? — радушно предложил он мальчику. Голос, не в пример глазам, был преисполнен добродушием, пускай и искусственным, нарочито ложным.       — Нет, сэр, спасибо.       — Что ж, тогда сразу перейдём к делу… Ты знаешь, почему я велел профессору МакГонаглл привести тебя сюда?       — Да, сэр. — Гарри в который раз за ночь накрыл стыд. — Потому что мы с Гермионой гуляли по коридорам, в то время как все остальные спали.       — О, не только из-за этого, мой мальчик. — Дамблдор позволил себе недобро усмехнуться, — Видишь ли, я сыт по горло твоими выходками. Не успел ты приехать в Хогвартс, как уже устроил драку.       Гарри понял, о каком случае ведётся речь: тогда он ехал в одном из купе Хогвартс-экспресса и под шум колёс поедал сладости волшебного мира и болтал о всякой чепухе со своим первым, только что приобретённом другом Роном Уизли. Так здорово всё продолжалось пока в купе не заявился бледный блондин первокурсник в сопровождении пары крупных парней, что выглядели несколько старше своего возраста, а лицом и ручищами напоминали горилл. То был Драко Малфой со своими верными спутниками — Винсентом Креббом и Грегори Гойлом. Опуская подробности: в ходе непродолжительного разговора и неудачной попытки Малфоя завязать со знаменитым мальчиком дружбу — вместо неё завязалась небольшая потасовка.       — Но профессор, — возразил Гарри, — это всё Малфой! Это он начал оскорблять Рона и я…       — Твоё желание заступиться за друга, конечно, я одобряю, но метод, который ты для этого применил — нет. Любые недопонимания и конфликты нужно в первую очередь решать словами. Это ясно?       — Да, сэр. — внутри Гарри клокотало чувство несправедливости, но он утих, благоразумно не став спорить с директором.       — Вот и хорошо. Теперь перейдём к другим твоим нарушениям: мне известно, что ты неоднократно покидал гостиную Гриффиндора после отбоя. Не спрашивай, откуда я знаю! — отмахнулся Альбус, увидев немой вопрос в зелёных глазах, — Драко Малфой назначил тебе дуэль прямо здесь, в замке, так ведь? Она не состоялась, тогда ты решил отомстить и сделал так, чтобы юный Малфой узнал про дракона Хагрида. Да-да, я прекрасно знаю о любви нашего общего друга ко всяким магическим существам.       — Знаете?! И что же теперь будет с Хагридом? — Гарри охватил страх, но теперь уж он боялся за своего большого друга лесничего.       — Насчёт него не беспокойся, — успокоил мальчишку старец. — Я понимаю, что Рубеус приобрел яйцо по глупости и не буду давать делу ход. Но на твоё участие в этом предприятии я закрывать глаза не стану. — Дамблдор вдруг замолчал. Он пожевал губы, выглядывающие из-под серебристой бороды, и выдал: Я проявил глупость, позволив Минерве разрешить тебе вступить в команду по квиддичу. Ещё и метлу тебе приобрёл, да какую! «Нимбус-2000» — наверняка вся школьная детвора завидует? Ясное дело, что да. Я пренебрёг правилами, а они ведь написаны для всех. Так что я отменяю своё решение и с этого момента ты исключен не только из команды, но и из школы Хогвартс в том числе. И это я ещё не припомнил тебе о сражении с троллем в женской уборной. Мало того, что ты сам мог погибнуть, так ещё и товарища подверг смертельной опасности! Нет, мистер Поттер, боюсь вы будете исключены.       Мир Гарри рухнул в один момент. То, чего он так боялся — всё-таки случилось. И упрашивать директора изменить решение было бесполезно: если ему что взбрело в голову, то ничего уже поделать нельзя. От осознания сего факта к горлу подступил комок, который мальчик проглотил через силу.       — А так как ты в скором времени покидаешь Хогвартс, то, в соответствии с нашими законами твоя палочка будет уничтожена. — сообщил ему старый маг, чем добил окончательно. — Я уже послал Министерству сову. Ну а теперь иди. Эта твоя последняя ночь в Хогвартсе, в качестве учащегося.       Гарри встал с места, засеменил к выходу и скрылся за дверью. Ступеньки под ногами опять пришли в движение, но в этот раз они шли вниз. Однако Гарри не стоял нна месте, он бежал, ничего не видя из-за скопившихся слёз. Поттер изо всех сил старался сдержать плач хотя бы пока не доберётся до своей кровати, а уж там-то он даст выход накопившемся эмоциям.       Так и случилось: не беспокоясь о сне своих соседей, Гарри не снимая мантии рухнул на свою постель лицом в подушку и заревел. Ревел он долго, и чудом не перебудил остальных обитателей спальни. Успокоился только к утру, потому проснулся не выспавшимся.       — Ну и видок у тебя! — присвистнул Дин Томас, взглянув на помятую физиономию Гарри. Тот ничего не ответил на комментарий о внешнем виде.       Рон всю дорогу до Большого Зала пытался выведать у друга, что же с ним случилось и чем закончилась ночная авантюра с Норбертом. Но Гарри не отвечал, ему было не до этого. Вместо него на вопросы Уизли ответила Гермиона, после чего рыжий парень сделался почти таким же хмурым и задумчивым, как и его приятель.       Гарри так ничего и не съел: всё время, отведённое на завтрак он возился ложкой в каше. Друзья уговаривали съесть его хоть что-нибудь, но ему, естественно, кусок в горло не лез.       Ближе к середине трапезы окна в столовой отворились как по волшебству и стайка сов одна за другой влетели внутрь. Зал наполнился хлопаньем, уханьем и шелестом. Совы и филины приносили владельцам почту. Среди всей этой серо-пёстрой массы выделялась снежно-белая, очень красивая полярная сова Хедвиг, подаренная Гарри Хагридом на следующий день после их знакомства. Верная птица мягко опустилась на плечо юного хозяина, по обычаю мягко ущипнула того за ухо, что немного приподняло никакущее настроение Гарри.       К лапке Хедвиги был привязан клочок пергамента. «Сообщение от Дамблдора». — невесело усмехнулся Поттер про себя. Открепив пергамент от совы, он прочел:       «Напоминаю Вам, мистер Гарри Поттер, что сразу после завтрака жду Вас у себя в кабинете. Искренне Ваш, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс».       «P.s. Пароль: "Яблочный штрудель" ».       Как и было велено, он отделился от своего курса и, пока все спешили на занятия профессора Флитвика — направился к горгулье.       После того, как мальчик назвал ей кодовое слово, готическая статуя любезно пропустила Гарри к винтовой лестнице, а та, в свою очередь, как и вчера, подняла его к дверям директорской. Набрав в грудь побольше воздуха и вытерев проступивший пот со лба, который блестел в свете факелов, Гарри постучал, и, выждав несколько секунд, дёрнул ручку и вошёл внутрь.       В кабинете, помимо его нынешнего и прежних владельцев, что были запечатлены на портретах, находилось ещё трое человек: почти седая, с крупной челюстью женщина с моноклем. Её приземистая фигура была облачена в тёмно-синюю, почти чёрную мантию. Гарри сразу догадался, что это, должно быть, служащая из Министерства.       Следующим был сухонький старичок с седыми прядями и выцветшими глазами — Поттер сразу его узнал: то был мистер Оливандер из лавки на Косой аллее. Именно у него он приобрел свою палочку, с которой вот-вот расстанется навсегда.       Была там и декан Гриффиндора, и, что удивительно, Хагрид.       Полувеликан был на взводе: из его маленьких чёрных глаз, похожих на жучков, катились крупные слёзы, застревающие в косматой бороде. И появление друга лишь усугубило ситуацию:       — Как же так, Гарри?! Как же так? — хранитель ключей достал засунул громадную ладонь в один из бездонных карманов на своей куртке, и вынул оттуда видавшего виды носовой платок. Никого не стесняясь, Хагрид шумно высморкался в него, и убрал обратно серо-зелёный комок ткани.       Мальчик покраснел от стыда: ему было стыдно перед Дамблдором, перед профессором МакГонаглл, Хагридом, своими почившими родителями и мистером Оливандером. Последний сказал в тот день, когда впервые встретил его в своём магазинчике, что его, Гарри Джеймса Поттера ждут великие дела, и волшебная палочка поможет ему в свершениях. Но сейчас он понимал, что предсказанию старого мастера не суждено сбыться.       Процедура изъятия палочки обошлась без лишних церемоний: она была передана в руки тому, кто её сделал. Затем Дамблдор вынес приговор:       — Гарри Джеймс Поттер, за ваше неоднократное нарушение школьных правил, а именно нарушение комендантского часа, драку и полёт на метле без ведома преподавателя, за подверженнее опасности жизни и здоровья ваших товарищей по дому, и остальных учеников, за подстрекательство к нарушению школьных правил ваших товарищей по дому, я, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, пользуясь полномочиями директора школы чародейства и волшебства Хогвартс, исключаю вас, мистер Поттер, на основании вышеназванных нарушений, и, как следствие, ваша волшебная палочка будет уничтожена. Вся процедура проводится в присутствии главы отдела Магического правопорядка Мадам Амелии Боунс, декана дома Гриффиндор Минервы МакГонаглл и Гарика Оливандера, лично изготовившего палочку мистера Гарри Поттера. — закончи наконец, Дамблдор дал разрешение, — Можете ломать, мистер Оливандер.       Не без сожаления — как никак он выточил её собственными руками, и считал одной из лучших палочек, изготовленных за свою долгую жизнь, — мастер кинул, и в его крючковатых пальцах волшебная палочка согнулась. Раздался треск. Теперь это не более, чем кусок обычной древесины. из которого выглядывает начинка — перо феникса.       — Начиная с этой минуты Гарри Джеймсу Поттеру запрещается приобретать новую волшебную палочку на территории магической Британии, изготавливать новую собственноручно, и использовать магию любым другим способом.       На этом всё закончилось. Ну, почти всё: Боунс, Оливандер и МакГонаглл вышли за дверь, а вот Хагрид остался. Гарри не понял, что происходит, но Дамблдор всё объяснил:       — Было бы жестоко выгонять тебя совсем. Поэтому я поговорил с Хагридом, и он согласился взять тебя в ученики. А на лето, на пару недель будешь уезжать к семье своей матери.       Гарри подумал, что жить вместе с Хагридом будет не такой уж плохой идеей. Хагрид ведь добрый, да и с друзьями он может видеться. Жаль лишь, что Рон, Гермиона и остальные будут изучать новые заклинания, переходить с курса на крус, а он, Гарри — нет. Его ждёт долность лесничего и хранителя ключей, когда придёт время сменить Хагрида.       — Да, меня тоже когда-то исключили! — великан смущенно почесал затылок. — На третьем курсе это было, да! Но спасибо вам, сэр, что позволили мне остаться, я вам век этого не забуду!       — Ну будет тебе, мальчик мой. — смутился Дамблдор. Его щёки слегка задёрнул румянец, однако из-за длинной густой бороды никто этого не заметил. — А теперь ступайте, друзья мои, ступайте.       Направляясь к хижине лесничего, что стояла на опушке Запретного леса, Хагрид растерял приобретённую веселость и как давай ругать Гарри:       — И не стыдно тебе, а? Ладно я балбес, но ты-то! Ты ж сын самих Джеймса и Лили Поттеров! Не совестно память родителей так оскорблять?       — Хагрид, я... — стал было оправдываться виновный, однако тут же был перебит.       — Да помолчи уж! Лучше б поблагодарил профессора Дамблдора. Великий он всё-таки человек и волшебник, тебя вот пожалел. Другой бы на поезд посадил и думать забыл, а Дамблдор не такой! Добросердечный наш директор, вот он какой!       Так дошли они до домика лесничего. Пройдя в просторное помещение, служившее сразу и спальней и кухней и столовой, Хагрид отогнал Клыка и прошёл к буфету. Открыв дверцу достал оттуда бутылку огневиски, распечатал и сделал добрый глоток прямиком из горла.       Пьянство великана продолжалось до глубокой ночи. Он уничтожил весь свой запас алкоголя, после чего бросил: "Счас приду" и вернулся с двумя здоровенными бочонками подмышками. Спустя пол бочонка виски начались горестные песнопения, которые мальчик слушал лежа на тахте отвернувшись к бревенчатой стенке, а спустя половину второго бочонка Хагрид наконец уснул. Сидел, и вдруг на тебе — захрапел пьяным сном.