Зуб даю

      — Глаза разуй, ты такой же кусок дерьма, как и все в этом городе, — Буллок улыбается, вовсе не скрывая фальшь на губах, салютует бокалом речи со сцены. — Просто остальные даже не стараются.       Джим мутно оглядывается по сторонам, замечая лишь то, что из подозрительного в зале одна их пара.       — Ты у нас крупный самородок, выходит, Харви.       — Не-не, меня не приплетай. Я, скорее, крупное исключение.       Харви был — с иголочки — в лучшей итальянской тройке сколько-то-там-летней давности и зализанными назад сальными локонами. Как никогда опрятным. Он сошел бы даже за одного из представленных богатеев, не сновал бы под боком Гордон. И хотя Джимми спокойно мог затисаться охраной, его рождение с рожей копа, мелькнувшей в газетах с десяток раз прежде, чем попасть в самозванное «под прикрытием», точно усложняло задачу не вызывать подозрений. Так что из-за «дамской собачки» с кобурой под пиджаком сам Харви казался белой вороной среди гостей, так кстати собравшихся на закрытом благотворительном вечере во славу городу. Все же знали, что это полная чушь. По информации, полученной совершенно-легальным-способом (и от которого у Буллока до сих пор болели костяшки), только сегодня и только здесь можно было застать врасплох того, чье-имя-так-сложно-выговорить, поэтому Харви прозвал его просто: Тот-Парень. По этой же информации, с вечера должен был пропасть один из толстосумов (или одна?), так что, не считая шампанского, которым Харви так нехотя, но затруднительно спаивался, нынешняя работенка была крайне скучна.       Джимми же продолжал вертеть головой по залу, улыбаться встречающим его случайно взглядам и выхватывать у Буллока бокал за бокалом, которые успевал заметить, пока тот не пристрастился, теряя фокус на деле. «Джимбо, дорогой, я вижу, ты совершенно не ведаешь, что значит под прикрытием».       — Тебе не кажется, что все это какая-то чушь и засранец нас развел?       — Тогда наслаждайся вечером, — Джим поощритильно взглянул на шампанское в чужой руке и поджал губы.       Харви бы насладился им в компании бутылки чего покрепче и постарше. Без громких звуков, грядущих перестрелок, без, мать того, Гордона, все норовящего получить в себе на одно отверстие больше положенного. Не будь Харви в душе чистоплюем, давно заскучал бы по тем денькам, когда город лежал в грязных лапах Кармайна Фальконе. Дышалось тогда полегче. А жалобные зовы пропитой совести глушились хорошим виски вкупе с красивой дамой. Да, Фиш была пленительным островком чего-то прекрасного. И Харви тогда был хорош. Он выпрямил плечи, ощущая на них пиджак. Крой словно точно подгоняли по нему. Почему же тогда «был»? Он и сейчас хорош.       Безусловно, прослыть героем оказалось неплохо, пускай и в тени, отброшенной лучами славы Джима Гордона. Зато его желают убить раз в двадцать реже, а имя все равно на слуху. Все же, да, Харви был готов отдать зуб в полной уверенности: будь он в шкуре Гордона, мечтал оказаться бы Харви. Самовлюбленный кретин. Словно это плохо.       Часть присутствующих тихонько потекла в соседнее крыло, где вот-вот должен был начаться аукцион.       — Что ж, думаю, здесь нам придется разделиться.       Харви поднял брови в знаке «вот-вот» и расслабленно обвел взглядом гостей, попадавших в его поле зрения, как вдруг наткнулся на знакомый профиль полюбившегося британца. И как он мог проморгать имя Уэйна в списке гостей (которым, вообще-то, занимался Джим)? Что-то подсказывало, что план Того-Парня разворачивался — как бы то ни звучало до смешного обыденно — вокруг Брюса Уэйна. Если все сложится именно так, Буллоку точно следует востребовать личное жалование за халтуру телохранителя.       — Удели побольше внимания Брюсу и, Джимбо, — Харви похлопал друга по плечу. — Не выделяйся. Не то спугнешь нашу птичку.       Его следующие полчаса прошли в бестолковой тишине и наслаждении женщинами у бара. Он зацепился на пару минут языками с экс-мэром с бездумного «Здравствуйте», но, под предлогом «Пардоньте», отвлекся на телефон. Это был Гордон. Судя по его запыхавшемуся голосу, он вовсю уже гнался за нашим — слышишь, Джим, НАШИМ — подозреваемым.       — У входа в другое крыло есть лестница вниз. Я недалеко успел. Брюс — ну кто же еще — у него.       Харви рванул к спуску, попутно всучив игристое подвернувшемуся под руку дедуле.       Подвал его встретил тусклым освещением ряда колонн, идущих прямиком в непроглядную тьму. Пахло маслом и вдалеке протекала труба. Помещение казалось донельзя знакомым. «Что покрепче и постарше» не дало бы ему в голову так скоро. В чем-то Джимми был все-таки прав. Хотя, мог бы бравый Джимми в его положении переключиться быстро на слух и с легкостью сориентироваться в пространстве, понимая, куда следует точно идти? Может и да. В слегка затуманенной голове всплыли обрывки воспоминаний. С пяток лет назад, дело той славной девчонки с белокурыми волосами. Тот самый подвал. Значит, там, впереди, есть еще один выход и несколько комнат. Харви тихонько направился в даль, держа под рукою ствол. Надо же, и над этим местом основались богачи. Он сощурил глаза, наступая по грязи брогами (все-таки, к высшему свету шел в гости), чуть не клюнул лицом в железную дверь. Прислушался. За нею утихли шаркающие шаги. Харви достал пистолет.       И все же, что напарник делал бы без него? Слонялся по незнакомым подвалам, ведущим глубоко за фасад перестроенного — некогда — музея? Кажется, Гордон уже снаружи, изучает подворотни, когда как преступника след затерялся тут, под землей. Харви был не промах и гордился, что знал этот чертов город как свои пять пальцев. Или почти. Да, был бы на месте Гордона, зуб дает, мечтал бы стать Харви.       Когда щелкнул засов, Буллок наскоро дернул дверь, пропуская вперед себя дуло и, лишь он хотел заорать, мол, ПОЛИЦИЯ, тусклый свет издалека окропил лицо, а следом прилетел удар в челюсть. Детектив упал наземь, попутно пачкая костюм о сырой камень. На него навалились сверху, схватив за грудки, дали в морду еще с пару раз.       — Отвечай, где Брюс Уэйн, ты! — знакомый, на удивление, голос осекся и дрогнул. — Харви?       Буллок разлепил глаза за рассеченной бровью и сконцентрировался на перекошенном лице.       — Гордон? Ты совсем уже страх потерял? — он сплюнул кровь с осколками зуба в сторону. — А ну, свалил с меня!       Джим перебросил ногу, вставая с пола, все еще изумленный, как они разминулись.       — Как ты тут оказался?       — Я спустился по лестнице, как ты и просил, — Харви злобно шипел, пытаясь привести себя в порядок. Пьяная дымка полностью рассосалась, оставляя лишь привкус железа во рту. Глаз окончательно залило.       — По той, что во втором зале?       — Что? Нет.       Металл вновь натужно заскрипел, и детективы машинально схватились за пушки.       — Мистер Гордон? — голос отчетливо отбил каждый звук. — Мистер… Буллок? Что вы делаете? — потрепанная фигура Альфреда осветилась с тыла, он тяжело дышал, как после пробежки, но все равно стоял смирно.       — Видимо, выясняем, кто тут лучший коп, — Буллок выпалил это с толикой злорадства, проводя языком по расколовшейся пятерке.       Альфред в смятении откашлялся и сощурил глаза.       — Мы его обезвредили, мистер Гордон, с Брюсом все хорошо, пойдемте.       Гордон сунул ствол в кобуру, криво глядя на Харви. Его некогда уложенные волосы основательно растрепались, а по щеке стекала струйка запекающейся крови. Костюм ожидал долгой стирки, но все равно сидел аккуратно, тут спору нет. Лицо Джима разрезала улыбка, когда он сгреб напарника за плечи и направил прямиком в коридор.       — Ну, видишь, не один я стараюсь, — он еще разок усмехнулся. — Не хотел бы я сейчас оказаться на твоем месте, брат.