Змеиный цветок

В мире, где правит сила, лишь слабаки страдают от несправедливой судьбы. Сильные же не верят в судьбу. Они сами создают свое будущее, находят выход из любой неурядицы и не ломаются под натиском невзгод. Ясу с раннего детства был тем еще слабаком. Рожденный в Провинции Авари — городе с уличными законами — он никогда не прибегал к насилию или хотя бы словесным перепалкам с недругами. Ему всегда не хватало смелости для этого. Всегда было страшно нанести другому человеку вред. Даже если тот — отпетый хулиган. С такими взглядами на мир Ясу не вписывался в условия Провинции. Ведь Авари — это самый жестокий город из всех шести городов страны. Здесь не существует понятия жалости, справедливости или чести. Голод и малодушие вытеснили их десятилетия назад, оставляя в Авари лишь одну прописную истину: Только сила определяет правду. Чем тверже твои кулаки, тем проще жить в Авари — городе, где на улицах ежедневно погибают люди от безжалостных побоев, голода и тяжелых болезней. Кулаки Ясу не были заточены для драк. Он даже не знал, как их правильно складывать: большим пальцем внутрь или наружу? Оттого Ясу чуть ли не каждый день оказывался здесь. В подворотне. Смиренно принимая побои от противной троицы «Гиен» — толстяка, тощего и молодого мужичка с козлиной бородкой. — Получай, слизняк! — прокричал толстяк и пнул Ясу в живот. Как и полагает самой жестокой Провинции, в городе процветали банды. Поделив между собой город, они установили свои порядки. Свои законы, против которых нельзя говорить и слова, а иначе умрешь собачьей смертью — забьют, как упитанную собачку, и продадут на мясо особо не привередливым жителям. Ясу понимал, что в его положении опасно перечить законам, поэтому всегда был тише воды, ниже травы: к справедливости не взывал, закрывал глаза на похищения жителей, обходил стороной лавки каннибалов и низко опускал голову при виде людей в чистой одежде. Ведь, как правило, чистую одежду носили только члены банды или приближенные к ней. Однако все эти осторожности не помогли парню. Он все равно месяц назад умудрился привлечь внимание новичков банды «Гиен» и с тех пор, как минимум, три раза в неделю оказывался на грани смерти. Только поступившая на службу троица, как и все новички, была опьянена властью и вседозволенностью. «Я из «Гиен», мое слово — закон», — говорил каждый член банды. И на том была правда. «Гиенам» действительно разрешалось все. Захотел испробовать симпатичную девушку? Ее муж и слова не скажет против. Понравилась вещица какого-то жителя? Забирай. Проголодался? Торговец подаст самые вкусные блюда. Стало скучно? Можешь избить любого. Не страшно, если случайно убьешь. Все равно в Авари жизнь не имеет ценности. Умрет один — родится другой. Зачем тогда считать чью-то жизнь особенной, если она легко заменяема? Ясу еще с детства понял, что его жизнь ничего не стоит, поэтому из года в год ждал смерти. Однако смерть не спешила приходить, и ему всегда удавалось выжить: добрые старушки спасали от голода остатками скромного ужина, хмурые мужички оттаскивали от разъяренных бродяжек, а болезни почему-то всегда сами отступали. Иной мир, словно отказывался раскрывать свои врата для Ясу, даруя ему возможность жить. Зачем? Он сам задавался этим вопросом и надеялся, что однажды ему все же удастся умереть. Ведь за все годы пребывания в Авари он понял одно. Нет хуже жизни, чем бесцельное существование. И нет хуже существования, чем жизнь в мире, где нужно закрывать глаза на несправедливость. Ясу устал от такой жизни и хотел как можно скорей умереть. В идеале скончаться прямо сейчас от побоев «Гиен», а иначе вновь придется соскребать себя с земли и волочиться домой залечивать раны — на что у парня не было ни денег, ни желания. К счастью, «Гиены» в своей жестокости шли в верном направлении: не скупились на силу и били, куда придется. Распластавшись по земле бесформенной лужей, Ясу пустым взглядом смотрел на заплесневелую стену одного из местных кабаков. Оттуда доносился пьяный гогот и ужасно нескладное бренчание на гитаре, от которого у любого уши свернутся в трубочку. Похоже, в это мгновение не только Ясу страдал. А еще, как минимум, невинная гитара. — Ха! — весело выдохнул тощий бандит и пальцем указал на кабак. — Слышите? Стоны слизняка под гитарку подходят. Прям настоящая песня выходит! Двое других бандитов на мгновение прекратили бить Ясу и прислушались к гитаре. Бренчание по явно расстроенному инструменту слышалось на всю округу. Вместо ожидаемого отвращения от этой какофонии бандиты довольно улыбнулись. — Слизня-я-я-як, — нараспев протянул бородач, — а ты у нас певец, оказывается. Наклонившись к Ясу, он грубо схватил парня за длинные черные волосы и потянул на себя. Обезображенное гематомами лицо Ясу болезненно скривилось. Из-за сильных отеков и синевы лицо парня выглядело непропорционально относительно высокого тощего тела: щеки казались слишком пухлыми, губы надулись точно те самые дорогие пельмени из харчевни, глаза заплыли до двух узких щелочек. По такому лицу и не скажешь, красавец Ясу или обычный парнишка. Зато ясно одно — без слез не взглянешь. Что до избиения, что после. Болезненно бледный: настолько, что эту нездоровую белизну видно даже через слои пыли. Многократно штопаное платье по щиколотку некрасиво висело на тощем теле Ясу, и как бы он ни пытался утянуть лишнюю ткань черным поясом, выглядел только хуже. Несчастные тряпичные башмаки протерлись настолько, что чумазые пятки торчали наружу. Весь Ясу выглядел, как эти башмаки: несчастно, потрепанно и мрачно. Оттого и был рад наконец-то изменить свою жизнь. Вернее, прекратить. Умереть от рук бандитов и слиться с пустотой, где уж точно больше не будет боли и страданий. — Хей, слизня-я-як, — ехидно пропел бородач, улыбаясь во весь гнилой рот, — покажешь, насколько громко можешь петь? Уродливо расхохотавшись, бородач резко ударил Ясу лицом об землю. Что-то звонко хрустнуло, а следом кровь хлынула из носа. Алые капли стремительно окрасили красным сухую землю. Ясу невольно застонал от боли, которая огнем прошлась по всему лицу. — Громче, слизняк! — прокричал толстяк, и тяжелые удары вновь посыпались на хилое тело парня. Противный хохот бандитов, звуки ударов и болезненные стоны заполнили относительную тишину безлюдного переулка. В этот раз бандиты били намного сильней. Заметно разыгравшись, они больше не сдерживали силу ударов, а старались пнуть как можно сильней, чтобы выбить из парня самый громкий стон. Тело Ясу сковала адская боль. Охватывая каждую клетку тела, она лишала не только возможности пошевелиться, но и отнимала ясность ума. Парень терялся во времени и больше не мог сказать точно, сколько минут или часов провел на земле под нескончаемыми ударами. Пять минут? Час? Или два? Неизвестно. Но по ощущениям прошла целая вечность. — Давай, слизняк! — не унимался толстяк. — Пой громче! Противно расхохотавшись, он со всей силы пнул Ясу в живот. Парень тут же закашлялся, чувствуя на губах металлический привкус крови. Похоже, теперь пострадали и внутренние органы. Неужели смерть наконец-то настигнет Ясу, и он сможет выбраться из этого жестокого мира? Парень разбито улыбнулся этой мысли, искреннее надеясь, что сегодня будет его последний день в Авари. Этого момента он ждал все двадцать лет своей никчемной жизни. — Я могу тебя спасти, — неожиданно послышалось откуда-то сбоку. «Предсмертные галлюцинации?» — подумал Ясу и повернулся в сторону незнакомого голоса. Всего в двух шагах от бандитов расположился удивительной красоты мужчина. Подперев рукой голову, он лежал на земле, точно король или какое-то божество с дорогой гравюры. «Возможно, он и есть божество». Иначе объяснить, что этот красавец забыл среди чумазых людей — невозможно. Поразительно идеальное лицо без единой морщинки или лишнего волоска — лишь мягкие черты, словно вылепленные талантливейшим скульптором. Пухлые губы, изогнутые в лукавой улыбке. Молочно-бледная кожа, такая нежная и чистая, что уже по одному ее виду ясно, что это не житель Авари. В условиях Провинции только у Приматора* могла быть такая нежная, нетронутая работой кожа. Золотые глаза, обрамленные длинными черными ресницами, смотрели прямо на Ясу. Изящные длинные пальцы свободной руки лениво теребили шнурок на огненно-красном платье на запахе. Легкая полупрозрачная ткань струилась по поджарому бледному телу. С каждым дуновением ветра верхние полы платья все сильней разъезжались в стороны, раскрывая вид на крепкую грудь с витиеватыми узорами золотых татуировок, которые удивительным образом сочетались с длинными красными волосами, ниспадающими до талии. Сколько бы Ясу ни всматривался в этого человека, он не мог найти ни одного доказательство его реальности. Его даже не видели бандиты. Что уж там говорить о возможности существования такого ухоженного мужчины в Авари. «Галлюцинация», — в итоге заключил парень и резко закашлялся от крови в легких. Похоже, теперь смерть точно дышит ему в спину. — Я могу тебя спасти, — нежно повторил мужчина, наматывая на палец прядь огненно-красных волос. — Тебе нужно только попросить. Можешь просто сказать «помоги», и я сразу избавлюсь от этих свиней. Ясу искренне не понимал, почему галлюцинация продолжала настаивать на какой-то помощи. Разве она не должна зазывать на тот свет? Да и почему мозг выдумал образ парня? Ясу хотел бы напоследок увидеть какую-нибудь красавицу, которая своей улыбкой поселит в его груди спокойствие и радость. Зачем ему какой-то мужчина? Стоило Ясу на секунду моргнуть, как незнакомец оказался прямо возле него. Подогнув под себя ноги, он уперся руками в землю возле лица парня и наклонился к нему так, что Ясу ощутил, как чужие волосы вполне реально защекотали его щеку. — Давай же… — прошептал незнакомец, — попроси спасти тебя. Его золотые глаза мерцали озорством. Так близко и так правдоподобно, что Ясу на мгновение засомневался, действительно ли перед ним галлюцинация. Однако все сомнения посыпались прахом, когда тощий бандит пнул его в лицо, встав ровно на то место, где ранее сидел незнакомец. Теперь на его месте Ясу видел только грязные ботинки бандита. Троица «Гиен» продолжала мерзко хохотать и пинать невинного парня. На его теле уже с трудом можно было найти живое место — все заляпано кровью и грязью, а на правой кисти и вовсе видно торчащую из плоти белую кость. Ясу больше не стонал. Лишь булькал кровью, затапливающей его горло, и терпеливо дожидался смерти. — Ты ведь не хочешь умирать, — раздалось откуда-то сверху, а следом парень почувствовал теплую руку, приятно перебирающую его волосы. — Если бы действительно хотел, то еще давно утопился. Но ты этого не сделал. Сказать, почему? Нежные поглаживания по голове ощущались слишком реальными. Мозг Ясу уже постепенно погружался в небытие, поэтому он перестал думать о странной галлюцинации, почему-то настаивающей на его спасении. Лишь закрыл глаза и подставился под ласковые касания. Откуда-то сверху повеяло хвойным ароматом, а следом парень ощутил на щеке теплое дыхание. — В глубине души ты ждешь спасения, Ясу, — прошептал незнакомец на ухо. — Ждешь, когда жизнь наконец-то изменится в лучшую сторону, и ты почувствуешь счастье. Поэтому ты позволяешь себе просыпаться по утрам и начинаешь думать о смерти каждый раз, когда момент счастья не наступает. Когда долгожданного спасения по-прежнему нет. Голос незнакомца приятно ласкал слух. Ясу плохо разбирал слова, но сфокусировался на голосе, как на сладкой колыбельной. Это всяко лучше мерзких возгласов бандитов, которые вошли в раж и не собирались прекращать избивать парня. — Ясу, — тягуче сладко прошептал незнакомец, — я готов спасти тебя. Но мне нужно, чтобы ты попросил. Давай, скажи это слово, Ясу. Скажи «спаси». Теплые пальцы нежно погладили опухшую, окровавленную щеку парня. Хвойный аромат приятно щекотал ноздри, словно действительно исходил от незнакомца. Ясу глубоко вздохнул. Аромат показался еще явственней. Неужели он реален? Или это обычная реалистичная фантазия умирающего мозга? — Давай, повторяй за мной, — продолжал мужчина, нежно поглаживая Ясу по голове. — Спа… си. Спаси. Парень не мог сказать, что им двигало в тот момент. Возможно, всему виной нежные касания, коих он никогда не чувствовал за всю свою жизнь. Или сладостный шепот, каким в пору склонять к греху. А может, причиной послужил все тот же умирающий мозг. Ясу не знал, что точно подтолкнуло его сказать то, что навсегда изменило его дальнейшую жизнь. Однако он все же сделал это. Из последних сил едва слышимо прошептал: — Спа… си. И следом в это же мгновение в переулке повисла тишина, а земля вокруг Ясу окрасилась тем же цветом, что и волосы загадочного незнакомца. Кроваво-красным. Парень больше не видел, что происходило вокруг него. Тьма любезно окутала его сознание, погружая в небытие, где почему-то приятно пахло хвоей. *Приматор – глава Провинции.