Карбонара

      Один раз, очкарику и его боссу захотелось приготовить сытный ужин вместе, ведь они оба не ели почти целый день.       Ласковый вечерний ветерок, что пытается проникнуть сквозь крепкие стены и окна особняка прямо в дом, чудный запах бекона, не слишком терпкого вина и сыра, тёмно-синее небо, украшенное звёздами, словно какое-то божество по своей неуклюжести просыпало яркий сверкающий бисер на небеса — таким Йийю казался ужин с его начальником, г-ном И Кратким.       Обстановка в тёплом доме напоминала подчинённому о его запретных чувствах к собственному начальнику и даже условному отцу, — как-никак, Садовник — создание малинового симболара и фактически является его сыном. В обществе инцест вообще не допускается, его осудят. Но суди, не суди, а сердцу не прикажешь: угораздило же его влюбиться в своего босса.       Он с тяжким вздохом отпивает глоток сухого красного вина и морщится от небольшой кислинки. В горле становится тепло, словно в сердце, когда он поглядывает украдкой на своего г-на. Садовник понимает, что живёт с чудовищем, обожающим убивать ни в чём не повинных объектов, но что-то его так привлекало в Кратком. И это «что-то» обычно всегда замечал только он. Такой… покой.       Взгляд полуприкрытых глаз его уставшего начальника был сладким и «тянучим», словно мёд. А улыбка заставляла живот садовника втягиваться и вздрагивать от тараканов в нём. Не бабочек, а именно тараканов: надоедливых, живучих и терзающих душу гадов, которые приносят только боль от осознания глупости положения.       — Что-то не так? — лососевый симболар тихо проронил мягким голосом и взглянул на своего подопечного.       — Да всё в порядке, я всегда такой взвинченный… — садовник со звуком сглатывает слюну, накопившуюся в горле.       — Не совсем всегда. Скорее, сейчас тебя даже что-то гложет.       Подчинённый тычет вилкой в карбонару, а затем наматывает спагетти с сыром и беконом на неё, пытаясь успокоить себя этим. Краткий наливает вино в бокал, берёт его в руки и внимательно смотрит за действиями рабочего. Вышеупомянутый в свою очередь поправляет очки и засовывает комочек макарон себе в рот, наклоняясь к тарелке.       — Это… — г-н перебирает мысли у себя в голове как стопку бумаг, — …как-то связано с работой? — садовник качает головой и мычит в знак того, что босс не угадал. Начальник продолжает думать, а Йий — агрессивно пережёвывать еду (ни в коем случае не чавкая!).       После двадцатисекундной паузы Краткий пытается угадать снова:       — Может, это связано с твоими рабочими? Ты вроде расплевался с одним из петрушек.       Садовник глотает макароны и произносит:       — Тот конфликт мы давно решили…       Краткий кивает и со вздохом отвечает что-то по типу «ясно».       За окном начал завывать ветер. Между ними начала нарастать тишина, слышался только стук вилки о тарелку с карбонарой и лёгкое шуршание поверхности дивана: Йий ёрзал на нём, будучи в нервозном состоянии.       Начальник смотрит во тьму за окном, на деревья, которые слегка покачиваются от тёплого бриза. Садовник наматывает ещё один комок спагетти на вилку и суёт в рот, пережёвывая. И собирался он сглотнуть еду, как вдруг внезапно разрывает тишину вопрос:       — Это как-то связано с твоими чувствами?       Подчинённый чуть не подавился. Коснувшись своей шеи, он с трудом проглотил еду и проговорил:       — Угадали…       Садовник отложил вилку в сторону, взял бокал и бутылку, налив себе вина. Ветер утихомирился, послышался тяжкий вздох, что отразился от стен и большого количества предметов и интерьера.       — В последнее время я чувствую себя… крайне глупо.       Йий посмотрел в собственное отражение в бокале с алкогольным напитком. Его лицо выражало стыд и даже печаль. Он поднёс бокал к губам, сделал глоток с прикрытыми глазами и продолжил говорить:       — Дело в том, что я влюбился по уши, но ужасно боюсь признаться! — подчинённый плюхнулся на спинку дивана, — Когда я рядом с ним, ощущение не бабочек в животе, а тараканов, которые меня грызут. Из-за них я осознаю, что моя любовь — абсолютна неправильна…       Подчинённый поставил бокал на стол. Краткий повернулся к нему вполоборота и положил свою ладонь на обивку дивана, спросив:       — Почему же твоя любовь сразу неправильна? — начальник понаблюдал за необычной реакцией садовника. Тот сразу сжался, пытаясь будто свернуться в комочек и укатиться прочь, также подбирал слова, явно для сокрытия чего-то.       — Я не знаю, я просто понимаю, что она абсолютна глупа, и что тот, по кому я так воздыхаю ни за что мне взаимностью не ответит! Чувствую себя женщиной… — Йий отвернулся и коснулся своими пальцами большого растения, расположенного рядом с диваном.       — Ты, может быть, и чувствуешь себя ужасно тупо, но это вовсе не означает, что ты сам какой-то не такой. Просто ты такой, какой есть. — г-н И Краткий положил руку на плечо очкарика и погладил, добавив, — Разумеется, ты немного странный, но вовсе не неправильный.       А тот в ответ вздохнул и улыбнулся.       — Возможно, так и есть. Спасибо вам за мысли.       Садовник поправил очки и окунулся к начальнику в объятия. Краткий в ответ погладил того по голове и прижал к себе, словно плюшевого медведя.       Воцарилась тишина. Сейчас она была очень даже кстати. Снаружи снова начал завывать ветер и наклонять ели под градусов сорок, словно в танго. Йий обнимал своего г-на, будучи в тепле. Он мог услышать его очень тихое дыхание и сопение. Краткому же в свою очередь было вполне приятно держать что-то тёплое у себя под боком: хоть подушку, хоть своего рабочего.       Затем г-н Краткий, нарушив тишину, в шутку произнёс:       — Садовник, ну я же знаю.       — Чёрт, — послышался очень тихий ответ от Садовника, у которого внезапно на лице образовалась ухмылка.       И Краткий заинтересовался такой реакцией Йийя. Тот взглянул на своего босса с крайне вульгарным выражением лица: полуприкрытые глаза, наглейшая ухмылка и слегка опустившийся диакритический знак, который частично накрыл лицо садовода пугающей атмосферной тенью.       — И века не прошло. Браво, господин, вы раскусили меня.       — Ты- Ты чего? — и тут начальнику стало что-то совсем не смешно, — Эй-эй, я же просто…       Рабочий резко притянул своего начальника на неприлично близкое расстояние. Краткий почувствовал дыхание Садовника на своей шее и задрожал от сильного тепла.       — Осознай вы до, что я чувствовал к вам — вы бы съёжились от страха, — очкарик погладил малинового по плечу, — Я мучаюсь от своей любви, потому что это уже одержимость, а вам всё ещё нравится мучать меня. Я буквального терзаю себя изнутри, а вы, мой господин, спокойно пьёте вино, наблюдая за моими страданиями и даже не планируя действовать!       Краткого опять резко дёрнули и он впечатался в диван спиной. Сверху на живот Садовник надавил коленом, вызывая дискомфорт.       — И вы даже не представляете насколько сильно я вас обожаю. Насколько сильно я вас люблю… — очкастый засранец тихо рассмеялся. Его лицо залилось красным. Он поднял голову вверх, и его очки блеснули, закрыв его глаза бликами от ламп.       Но начальник немного успокоился, удивление ушло и он, убрав колено рабочего, посадил его себе на живот. Очкарик смутился, но вместе со смущением его охватила страсть, когда г-н приблизился и тихо, достаточно низким голосом произнёс:       — Всё-таки, тебе не стоит забывать кто тут главный.       Садовник обмяк и расслабился под таким властным тоном своего г-на. Краткий немного подразнил его, несколько раз приближаясь к его губам, но в один момент рабочий поймал босса и коснулся его губ своими.       Стало очень тепло во рту. Оба закрыли глаза, давая себе почувствовать всё гораздо сильнее. Очкарик был активным и первым углубился в чужой рот, придерживая затылок. Краткий спокойно поддавался, но не был покорен полностью: г-н прижался к нему вплотную и заставил подчинённого выгнуть спинку назад. Такая поза была утомительной, но босс придерживал рабочего, не давая ему завалиться на диван. От начальника пахло очень дорогими духами, что не на шутку опьянило и пленило Садовника, — это вам не «Императрица». Во рту всё ещё чувствовался сыр, бекон и терпкое вино, — их ужин, который они готовили с большим удовольствием и от души. Несмотря на это, ощущения были невероятными: язык проходится по нёбу, щекоча его, сплетается с другим, более неугомонным язычком, которому вечно больше всех надо куда-то залезть, ложится на зубы и быстро с них уползает.       Внезапно слышится щелчок дверной ручки. В комнату, как некстати, заходит маленький рабочий Петрушка.       Садовнику с Кратким приходится немедленно прекратить свои страсти и повернуться на источник звука. Сталкиваются оба с удивлённым, полным непониманием увиденного и недоумением взглядом карликового перчаткообразного существа. У Петрушки даже челюсть с кепочкой чуть ли не на пол свалилась. Босс посмотрел на рабочего очень строгим и недовольным взглядом, а Садовник шикнул, тоже хмурясь:       — Я тебя умоляю, держи язык за зубами.       Петрушка очень активно закивал, закрыл рот, поправил кепочку, медленно отходя назад, а затем резко ринулся прочь от комнаты. Очкарик медленно повернулся к господину и спросил:       — Как думаете, расскажет?       — Разумеется. Только после он будет ликвидирован, а все остальные подумают, что он лишь пускал слухи.       Садовник хмыкнул и ухмыльнулся на такой ответ, а затем получил поцелуй в щёку.       После того вечера оба договорились больше не целоваться сразу после ужина.