Meds.

С него взяли слово, что он будет стараться: что продаст все свои охотничьи ножи, ружье, патроны, что будет жить дальше без дьявольской музыки, самоповреждения и без трупов животных, без фильмов в жанре «хоррор», без голодания и воспоминаний об околосмертном опыте. С него взяли слово, что будет менять образ жизни, мысли ради них и самого себя. Никакого больше снюса, алкоголя, пусть и пил относительно редко, никаких наркотиков, даже если никогда не употреблял, никакой публичности и прессы, что бы ей там ни хотелось выведать. Пер Ингве Олин перестал быть длинноволосым парнишкой в джинсовой куртке, который живёт металлом, как и прекратил быть Мертвецом, который режется на сцене и кричит о помощи через музыку. Внутри что-то сломалось, когда его длинные волнистые локоны, светящиеся на солнце, упали на пол парикмахерской вместе с тяжёлым грузом прошлого. Потеря чего-то. Наверное, сестры, такой же кудрявой и светловолосой. Непривычно было видеть, что теперь в зеркале был ни кто иной, как Пер Ингве Олин.Не Дэд. Не Пелле. Хотелось спросить: «Herr Пер Ингве Олин, не собираетесь ли вы случаем поступать на службу в армию?» И в этот момент Пер понял, в чем заключается вся суть. Он всё время был один, падал вниз на дно, пытаясь забыть о прошлом, которое привело его к критической точке. И всё зависит теперь только от него. Если жить, то не влачить жалкое существование, а оставить свой след. Поступить в художественный вуз оказалось не легче, чем сидеть за столом и строчить мрачные тексты, но это было тем новым, что заставило взглянуть на себя иным образом. «Вы будете великим иллюстратором, Пер“--сказал ему один из преподавателей, рассмотрев нарисованных на бумаге жутких существ, --Вы вдохновлялись «Veckans Chock»?» Возникают картинки в голове, где бережно собранную коллекцию творений Ханса Арнольда сжигает мать. Заставляет затопить камин «этим дерьмом». А слёз нет.» «--Да, увлекался в юности. --Этот человек действительно велик в своей области.» Со временем локоны отросли до плеч, что не могло не радовать. Пер вернулся на родину четыре года назад. Переступил через себя, повзрослел. Встретил девушку. Он не относился к ней, как к вещи, но эти отношения описывались, как ощущение комфорта в компании друг друга, а не про интенсивные чувства, когда бросает то в жар, то в холод и спится плохо, сознание отключается в ноль и далее по списку. Одним словом, скука, но скука естественная. --Малыш, ты не забыл выпить свои таблетки? --Забыл, — мрачно ответил Пер, глядя на тумбочку, где стояла круглая таблетница на десять отсеков, в каждой по два-три вида препаратов. --У тебя так волосы отросли, почему ты не хочешь подстричься? --Я долгое время ходил с длинными до всех этих событий и хочу вернуться к этому. --Как металлист? --Можно сказать, я даже им был. Был. Прозвучало так, как будто он уже когда-то умирал и восставал вновь. Можно ли тогда говорить, что он сильный человек, заслуживающий наград? Что он всё это прошел, как самое настоящее испытание. Трудности жизни, которые не каждый выдержит. --То есть теперь ты не металлист? --Я всё ещё люблю металл, только… Картинки в голове. Снова. Они мешают говорить. Первый день дома. Мать сгребла постеры в кучу, сдирая их со стен, так безжалостно, что всё, на что он потратил время и деньги, тут же превратилось в бесполезный мусор. Тогда Пер был бессилен, слаб и потерян. А сейчас он чувствовал себя сильнее, был готов говорить. --Мне пришлось всё выбросить. --Знаешь, у тебя скоро день рождения, надо бы подождать, но я хочу подарить тебе кое-что. Девушка протянула ему коробку, обвязанную простенькой веревкой. Пер развязал узел.Напомнило петли, на которых вешаются в лесу. --Сколько ты потратила на всё это? --спросил он, открыв коробку и увидев множество постеров внутри. --Это не так важно. Ты рад? Глаза заслезились и Пер неожиданно для себя расплакался. Родной город, покрытый снегом, как-то по особому согревал. Одинаковые дома, бежевые, как крем-брюле или свежекупленное, крошащееся имбирное печенье. Было что-то очаровательное и в узких тротуарах, и в одиноко проезжающих мимо машинах, и в наблюдении за поездами, мерно стучащими по железной дороге. А в голове: Малыш, ты не забыл принять свои таблетки?