We could think about war, we could think about fighting
We could think about long lost friends we wish we were inviting
There's an awful lot of awful things we could be thinking of
But, for just one day, let's only think about love
Это Рождество должно было стать для Джеймса идеальным. За окнами непроглядной пеленой шел снег, но дом Поттеров сейчас казался островком света и тепла, пах свежей выпечкой и полнился тихим гулом голосов. Джеймс невольно вспомнил о том, как шумно и весело проходили праздники в доме его родителей, как много хороших знакомых собирались под одной крышей, в их большом гостеприимном жилище. Сегодняшний день напоминал ему обычный канун Рождества в его детстве. С одной лишь разницей: его родителей здесь нет, и он больше никогда их не увидит. Джеймс оборвал мысль в тот момент, когда горло опасно сжалось. Они договорились хотя бы на один вечер забыть обо всех ужасах, которые принесли им последние два тяжелых года. Он дал слово своим друзьям, а они — ему. Ничто не испортит это Рождество. В это Рождество никто из них не будет плакать. Вместо этого Джеймс поднял голову, отыскав взглядом Лили. Он всегда так делал, когда ему казалось, что земля уходит из-под ног. Лили была стержнем, благодаря которому Джеймс мог выстоять перед любой трудностью. Она выглядела невероятно в своем зеленом платье, подчеркивающем изумрудный блеск ее глаз. Она брала со стола свечи, заколдованные гореть всю ночь и не капать воском, и с помощью «Левиосо» отправляла их парить под потолком. Только Лили Эванс могла с таким упоением использовать самое обычное заклинание, превращая украшение столовой в настоящий ритуал. Лили Поттер — мысленно поправил себя Джеймс, чувствуя себя так, словно изящные движения палочки заколдовывают не свечи, а его самого. Мерлинова борода, как же ему повезло жениться на самой невероятной девчонке во всем волшебном мире. Но, конечно, особенно прекрасной в этот вечер Лили делала легкая улыбка, не сходившая с ее губ. Джеймс и не помнил, когда он в последний раз видел настолько расслабленное выражение на лице Лили. Радость идеально ей подходила, и больше всего на свете Джеймс жалел, что не может сделать ее счастливой насовсем. Но он пообещал себе, что обязательно постарается. Он сделает все, чтобы защитить своих любимых. Он не позволит Пожирателям навредить Лили и Гарри. Они больше никогда не будут встречать Рождество в трауре. - Сохатый, если ты продолжишь наблюдать за Лили, а не за ножом в своих руках, то рискуешь остаться без пальцев. Джеймс вздрогнул, на этот раз действительно едва не отхватив себе половину указательного. Нахмурившись, он обернулся через плечо и встретился взглядом с хитро улыбающимся Лунатиком. Если бы это был Сириус, Джеймс бы так легко не отделался. Бродягу невероятно забавляло смущение его лучшего друга, которое тот до сих пор испытывал рядом с девушкой, носившей его фамилию. - Римус, как там индейка? - Лили развернулась к ним, и Джеймс положил все силы на то, чтобы не выглядеть глупо. - Уже готова! - Римус стащил забавные прихватки в виде больших варежек с пальцев и вытер рукавом испарину со лба. Судя по всему, на кухне было невыносимо жарко. - Оставил ее в духовке, чтобы она не остыла к приходу остальных. Именно Лили настояла на том, чтобы встретить Рождество, как это делают маглы. Вероятнее всего, она просто скучала по своей семье. Конечно, они использовали свои палочки, чтобы создать эффект мерцающих звезд под потолком и заставить свечи парить в воздухе. Даже спустя годы после окончания школы они продолжали вспоминать захватывающую дух иллюзию в Большом зале Хогвартса и не могли не воспользоваться возможностью ее воссоздать. Но готовка полностью ложилась на плечи Лили и Римуса, выросших среди маглов и умеющих пользоваться электроприборами. В отличие от Джеймса и Сириуса, которые оказались некомпетентными в этом, а следовательно, абсолютно бесполезными. Кстати, о Сириусе... - Отлично, можешь еще проверить, как там Гарри? - словно прочитав мысли Джеймса, Лили слегка встревоженно обратилась к Римусу. - Я подозрительно долгое время не слышу из детской ни звука. И правда, Джеймс не заметил, в какой момент возня на втором этаже прекратилась. Легкое беспокойство в голосе Лили перекинулось на Джеймса с Римусом. Они все понимали, что Сириус Блэк не способен только на одну вещь — сидеть тихо. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Римус думал о том, что впервые за долгое время он чувствовал себя спокойно. Они готовились к празднику с самого утра: закупали продукты, искали в домашней библиотеке книги с рецептами и волокли до дома срубленную при помощи «Бомбардо» ель. С последним они, конечно, перестарались, оставив на месте корней раскуроченную воронку. Сириус был в восторге. Римус улыбнулся себе под нос, вспоминая, как Бродяга заразил их с Джеймсом своим почти безумным весельем. Они еле дотащили елку до дома Поттеров, лишь чудом не надорвав себе животы от смеха. Римус мог только поблагодарить судьбу за то, что Лили осталась дома с маленьким Гарри и не застала проявление кошмарного мародерского поведения. Это был прекрасный вечер. Они будто снова оказались в Хогвартсе, старой-доброй компанией лучших друзей, которых ничего не заботило в этой жизни, кроме удачной сдачи СОВ и выдумывания самых величайших розыгрышей за всю историю школы. Не хватало только Питера — чертов Хвост легко отделался от кропотливой подготовки к ужину, заявив, что днем его ждут важные дела. Казалось, во всей этой суматохе не могло найтись ни минутки для того, чтобы думать о войне. Но Римус думал. И Джеймс с Сириусом думали. Невозможно было не вспоминать обо всех потерях, которые они понесли за последние месяцы. Последствия этих событий отпечатались на их лицах, сделав черты острее, блеск в глазах — тусклее, а улыбки — уже не такими широкими, как прежде. Они только-только закончили школу, когда беспощадное время заставило их резко повзрослеть. Если не постареть. Римус был уверен в том, что, взглянув в зеркало, он найдет у себя несколько седых волос и морщины, проходящие через вечно нахмуренный в напряжении лоб. Он встряхнул головой, отгоняя мысли прочь и переступая через последнюю ступеньку. Этим вечером они будут думать только о хорошем. Они договорились. И он ни за что не подведет своих друзей. Дверь в детскую была не заперта, поддалась легкому прикосновению пальцев к поверхности. Римус замер на пороге. Заметивший его Сириус быстро приложил палец к губам, и Римус послушно закрыл рот, тем не менее, не сумев подавить широкую ухмылку. Сириус лежал на спине на полу, явно в не самой удобной позе. Маленький Гарри, которому всего через пару дней должно было исполниться пять месяцев, мирно спал на его правом плече, устроившись между рукой и боком. - Ничего смешного! Я отлежал себе все, что только можно. - шепотом пожаловался Сириус. - Лунатик, если у меня отвалится рука, ты все равно будешь меня любить? Римус беззвучно рассмеялся и осторожно опустился на колени рядом с Сириусом, стараясь как можно меньше шуметь. - Надо подумать, - он сделал вид, что действительно крепко задумался над таким раскладом. - Ведь правой рукой можно делать столько интересных вещей... - Не смей продолжать свою отвратительную похабную шутку, находясь в детской! - Что я вижу, Сириус Блэк умеет смущаться? - Завали. Даже несмотря на то, что Сириус ворчал и пытался выглядеть недовольным, Римус видел, с какой нежностью тот придерживает Гарри и ежеминутно проверяет, как он. Раньше Римус и подумать не мог, что Бродяга так хорошо ладит с детьми. Хотя, скорее всего, он ладил с Гарри, только потому что тот был крошечной копией Джеймса. - А теперь рассказывай, как это произошло? - тихо спросил Римус, кивая на спящего ребенка и укладываясь на пол рядом с ними. - Понятия не имею. Я обращался в Бродягу, мы играли. Потом Гарри наскучило, и я решил показать ему вот это. - Сириус взглянул куда-то наверх, и Римус только сейчас заметил, как над ними медленно и величественно парят сложенные из бумаги журавлики. - Спустя пару минут он уже дремал. - Ты не знаешь о том, что медленно кружащиеся над головой предметы усыпляют детей? Ты не видел этой штуки? - скептично спросил Римус, и они оба перевели взгляд на подвешенные над кроваткой Гарри фигурки в виде ведьм на метлах и застывших в полете сов. - Вот черт. - Сириус сокрушенно покачал головой. Находясь рядом с Гарри, он менялся до неузнаваемости, превращаясь из вечно уверенного в себе раздолбая в растерянного крестного, который больше всего на свете боялся навредить малышу. Римус помнил, как Джеймс и Лили впервые показали новорожденного Гарри друзьям. Он сам был вне себя от счастья, лишь чудом не прослезившись, когда Лили крепко-крепко его обняла. Сириус тоже был счастлив, только на маленький вопящий сверток на руках Джеймса не переставал пялиться со смесью восхищения и тревоги во взгляде. Римус знал, о чем тот думал. «Гарри такой крошечный, насколько легко причинить ему боль? Что, если я не смогу вовремя уберечь его от опасности, как однажды не уберег Регулуса? Почему его младенчество выпало на такое страшное время, когда его мама и папа рискуют не вернуться домой после очередной миссии Ордена?» Весь день Римус то и дело брал Сириуса за руку, надеясь, что такого вида поддержки ему хватит. Ведь Джеймс впервые не замечал удрученное состояние лучшего друга, полностью поглощенный заботой о собственной семье. Со временем первая робость прошла. Если сначала Сириус подозрительно затихал, когда брал Гарри на руки, то сейчас он играл с ребенком в облике Бродяги или левитировал его по гостиной. Прежнее беспокойство возвращалось к нему в такие моменты, как этот. Римус успокаивающе сжал свободную руку Сириуса. Врожденная вредность Блэков никогда бы не позволила Сириусу признаться в том, что это прикосновение правда ему помогало. Каждый раз. Но Римусу никогда и не нужны были слова. - Как продвигаются дела с подготовкой? - голос Сириуса зазвучал гораздо мягче, чем раньше. - Почти все готово, остались только незначительные детали. У меня как раз выдалась свободная минутка, и Лили попросила меня проверить вас. - Она мне не доверяет? - Сириус в притворном жесте схватился за сердце. Римус многозначительно промолчал. - Но почему? Я никогда не подвергал Гарри опасности! - Римус вопросительно приподнял брови. - Ладно, может быть, один раз. Но у меня все было под контролем!.. Римус рассмеялся. Конечно, он мог в это поверить. Сириус был гораздо более искусным волшебником, чем показывал. - Не обижайся, но ты же знаешь, что тут дело не в доверии. Просто иногда ты слишком... - Привлекательный? Чертовски остроумный? Просто невероятный? - Римус закусил губу, не желая говорить, что это все правда, но помимо очевидных достоинств у Сириуса имелись и свои недостатки. Но он и сам все понимал, поэтому лишь слегка разочарованно вздохнул: - Да я знаю, я несерьезный, безответственный и... Римус заткнул его поцелуем. Он знал, что это невежливо, а еще немного неловко, учитывая, что Гарри все еще был на руках у Блэка. Когда он мягко отстранился, Сириус пораженно смотрел на него. - Да, ты абсолютно невыносимый безалаберный придурок, - кивнул Римус, довольный тем, как удивление на лице Бродяги сменилось возмущением. - Но именно за это все тебя и любят. Римус сказал это быстро-быстро и тут же поднялся на ноги, пытаясь скрыть неловкость за поспешностью. Ему казалось, что Сириус засмеет его за откровенность, но Сириус молчал, и ни единой эмоции нельзя было прочесть на его лице. - Я пойду, мне нужно помочь Лили, - проговорил Римус уже на самом пороге, и только в этот момент Сириус осознал всю безысходность ситуации. - Подожди! Скажи ей, чтобы она забрала Гарри! - в панике прошипел он. Римус ухмыльнулся ему через плечо: - А ты думал, что выбрал самое легкое задание на сегодня? Лили обязательно придет, но как только закончит с делами. Спускаясь по лестнице под аккомпанемент беззвучных сириусовых ругательств, Римус чувствовал себя по-настоящему счастливым. Этой ночью не было проклятого полнолуния. И он лишь надеялся, что чувство удовлетворения надолго останется с ним и что Рождество восьмидесятого года станет идеальным для всех его друзей. - Ну как они? - Лили встретила его встревоженным вопросом у самого входа в гостиную. Римус успокоил ее одной лишь легкой улыбкой. - Гарри спит. Так что у тебя тоже есть время немного отдохнуть. - проходя мимо, он коснулся ее плеча, и только тогда Лили вдруг почувствовала, что она вся напряжена, словно пружина. За прошедшие пару часов Лили успела приготовить большинство блюд для праздничного стола, почитать Гарри сказки Барда Бидля — он, конечно, не понимал ни слова, но ему нравилось слушать голос матери, — найти коробку с елочными игрушками, левитировать обеденный стол со стульями в гостиную, украсить потолок иллюзией звездного неба и заколдованными восковыми свечами и переделать еще с десяток мелких дел. Проблема была не в том, что остальные не хотели помогать: напротив, на протяжение всего вечера Джеймс, Римус и Сириус поочередно просили ее раздать им поручения, а самой присесть хотя бы на минутку. Но Лили знала, что стоит ей остановиться, как мысли поглотят ее без остатка. Она думала о своих родителях и сестре, которых она не видела год и не могла даже обменяться с ними письмами — это было слишком опасно. Она думала о своих друзьях. На самом деле, она думала о них так часто, что просыпалась по ночам от кошмаров, в которых они один за другим погибали от рук Пожирателей Смерти. Джеймс просыпался от ее судорожных всхлипываний и прижимал Лили к себе, невесомо гладил по волосам, пока она снова не отключалась. Она думала о Джеймсе и о Гарри, и ее сердце разбивалось от невозможности обеспечить им счастливую жизнь вдалеке от войны. Но чаще всего она думала о Марлин. Марлин не стало всего пару месяцев назад. Всю семью Маккиннон нашли замученной запретными заклинаниями в собственном доме. Питер узнал об этом первым и тут же приехал к Поттерам. Лили проплакала целую ночь, пока Джеймс с Питом сидели на кухне, невидящим взглядом прожигая рюмки с крепким алкоголем в своих руках. У каждого из них перед глазами маячило всегда улыбчивое лицо их непоседливой подруги. Эта потеря ударила по Лили гораздо сильнее, чем она могла ожидать. Сегодня Рождество, и Лили не могла перестать видеть Марлин повсюду. Ее смех заполнял комнату, ее руки помогали Лили с приготовлением блюд, ее присутствие ощущалось в пластинках, вертящихся под иглой проигрывателя. Она поддерживала дурацкие шуточки Сириуса, она носилась по комнате с хохочущим Гарри на руках, она принимала непосредственное участие в выкорчевывании ели, она ругалась у плиты, обжегшись о раскалившуюся ручку. Призрак Марлин всегда маячил где-то поблизости, но только лишь в мыслях скорбящей Лили. Поэтому она намеренно загружала себя работой, стараясь хоть ненадолго отвлечься. И зажигала звезды на потолке в честь самой яркой из них — только вспыхнувшей и тут же угасшей безвозвратно. Чьи-то руки мягко опустились Лили на плечи и помассировали, заставляя ее раствориться в прикосновении. Джеймс всегда знал, в какой момент она близка к падению, и подставлял свои объятия, чтобы поймать ее. Лили помнила о данном друзьям обещании не думать о плохом в такой прекрасный день, но на ее глазах против воли выступили слезы, когда она подняла голову. Гостиная их дома светилась теплыми, рыжевато-красными огнями. Стол ломился от всевозможных блюд, а ведь Лунатик до сих пор не вытащил из духовки индейку. Пламя на свечах легко трепыхалось, и звезды горели ярко. И это все так напоминало общую комнату в Гриффиндорской башне или Большой зал, только гораздо меньше и уютнее, что казалось, будто им снова по пятнадцать, они до глупости бесстрашные и абсолютно непобедимые. - Теперь стол точно готов. - Лили мягко сбросила ладони Джеймса с плеч и обернулась, желая доказать ему, что она в порядке. Ее глаза почти не блестели. - Я схожу за Гарри и Сириусом. Она мысленно поблагодарила судьбу за существование второго этажа в их доме: пока она поднималась по лестнице, успела перевести дух и прийти в себя. Картина, открывшаяся ей в детской, заставила Лили на мгновение застыть на пороге. Под потолком, медленно взмахивая крыльями, вилась стая бумажных птиц. На полу, крепко держа маленького Гарри на руках, спал Сириус. Они оба спали, прижавшись друг к другу. Лили позволила себе еще минуту полюбоваться этой мирной картиной. Она знала, что стоит ей их потревожить, как оба начнут шуметь: один — хныкать и тянуть ручки за бутылочкой с молоком, другой — ворчать и закатывать глаза. И все же ей пришлось пройти в комнату и осторожно тронуть Сириуса за плечо. Он сразу же открыл глаза, первым делом проверяя, на месте ли Гарри. Лили улыбнулась этому жесту. В ее голову закралась мысль о том, что Сириус стал бы прекрасным отцом. Невозможно было не заметить, насколько бережно Блэк относится к малышу, только рядом с ним усмиряя свой мятежный характер. - Давай я его заберу, - принимая Гарри из рук Сириуса, шепотом проговорила Лили. Хотя в этом не было никакой необходимости — Гарри начал просыпаться и действительно тихонько захныкал. - Акцио, бутылочка! Привычным жестом, даже не глядя, Лили поймала прилетевшую откуда-то слева бутылочку, согрела жидкость еще одним незатейливым заклинанием и подала Гарри. Сириус, в это время поднявшийся на ноги и разминающий затекшую руку, восхищенно присвистнул: - Надо же, Лилс, из тебя бы вышел отличный вратарь! Лили рассмеялась. Она никогда бы не подумала о том, что сможет так ловко справляться с множеством бытовых вещей. В детстве ей казалось, что мама всемогущая — с этой ее способностью вести домашнее хозяйство, растить двух дочерей и не сходить при этом с ума. Мысли о семье едва снова не погрузили ее на самое дно, но она заставила себя держаться на поверхности. Даже если это Рождество никогда бы не стало для Лили идеальным, она изо всех сил старалась сделать его таким для остальных. Для самых близких людей, ради которых она была готова продолжать сражаться до конца. Пока они спускались в гостиную, Сириус с радостью и тоской наблюдал за маленьким Гарри. Для него все было в новинку — ведь это было его первое Рождество. Малыш широко распахнутыми глазами глядел на заставленный яствами стол, и на горящие под потолком свечи, и на собравшихся в гостиной друзей. Сириус был в восторге от Гарри с самого первого момента, как его увидел. Конечно, поначалу он сильно беспокоился, но они быстро нашли общий язык. Сириус не сомневался, что с его плодотворными усилиями малыш вырастет тем еще сорвиголовой. И все же, заботясь о Гарри, Сириус не мог перестать думать о другом мальчике, которого он поклялся защищать ценой своей жизни, но не справился с этим. О Регулусе. Раньше самым кошмарным моментом в жизни Сириуса было искаженное злостью лицо матери и выкрикнутое ей: «Круцио!». Но сейчас им был заголовок утренней статьи Ежедневного Пророка. «Наследник семьи Блэк мертв». Сириус помнил тот день в поразительных деталях. Он помнил, как тяжело опустился на пол, не в силах оторвать взгляд от расплывающихся букв, и как ему казалось, будто время замерло, остановило свой ход на долгие столетия. Внутри него нечто кричало нечеловеческим голосом, рвало на себе волосы, раскидывало предметы по комнате, круша все, что попадется под руку. Он просидел в неподвижном положении около часа, пока домой не вернулся Лунатик, принося с собой свежесть осеннего вечера и пакет с продуктами. Сириус скомкал газетную страницу, засунул ее поглубже в ящик стола и поднялся на ноги. Он меньше всего хотел обсуждать случившееся с Римусом. Который все равно скоро догадался о том, что что-то случилось, но, благослови его Мерлин, не стал давить. В отличие от Джеймса. Сохатый превращался в ходячий кошмар, когда считал своим долгом во что бы то ни стало помочь лучшему другу. Для Сириуса решение не думать в этот рождественский вечер о проблемах стало настоящим благословением. Но даже несмотря на это, Джеймс все еще бросал на него долгие взгляды из другого конца комнаты. Сириус рисковал сорваться и накричать на него в любой момент, поэтому взял Гарри на руки и поднялся в детскую. Он знал, что от этого им всем станет только легче. Складывая журавликов из бумаги и запуская их летать под потолком, Сириус доказывал себе, что он справляется. Но это было слишком очевидным самообманом. Весь вечер его мысли были слишком далеко отсюда. В доме на площади Гриммо, с его холодными коридорами и унылыми семейными портретами на стенах. Целых десять лет прошло с того момента, как Сириус точно так же сворачивал неаккуратные фигурки птиц из бумаги и оживлял их одним прикосновением палочки. Только если Гарри глядел на парящие оригами с искренним восхищением, то в глазах юного Регулуса читалась грусть. Сириус знал, о чем Рег думал в тот момент. Он сам думал об этом тоже. «Вот бы стать птицей и улететь отсюда прочь.» Тем не менее, сбежать получилось только у одного из них. Раньше Сириус оглядывался назад с раздражением, не понимая, почему Регулус не идет вслед за ним. Сириус кричал на него, злился, осуждал за нерешительность и потакание маминым приказам. Рег в ответ лишь смотрел непривычно колючими глазами. А расстояние между ними с каждым днем все увеличивалось, пока не стало совсем непреодолимым. Теперь Сириус смотрел назад с сожалением, обвиняя себя в том, что не смог убедить, забрать с собой, защитить. Он должен был успеть. Он должен был остаться рядом с братом и вытащить его из этого клубка ядовитых змей любой ценой. Гарри издал нечленораздельный звук, протягивая свои маленькие ручки к подлетевшей слишком близко птичке, и Сириус опустил на него взгляд. Комната расплывалась перед глазами, и Сириус смущенно усмехнулся. Будто пятимесячный малыш на его руках мог обвинить его в эмоциональности. - Эй, хочешь прилечь? - пробормотал он и улегся прямо на ковер, устраивая Гарри, завернутого в одеяло, у себя под боком. Всегда активный малыш Поттеров повел себя неожиданно спокойно. Радости Сириуса не было предела: тогда он еще не знал о том, что спустя пару минут Гарри уснет, а сам он будет обречен проваляться больше получаса в жутко неудобной позе. Но пока он задумчиво глядел на кружащих над ними журавликов. И думал о том, что, в конце концов, у Регулуса все-таки получилось улететь. Мысли об этом едва вновь не заставили его глаза наполниться слезами. Но что тогда, что сейчас, Лунатик появился в поле его зрения подобно лучу солнца, разгоняющему грозовые тучи. Лили с Гарри на руках прошла в гостиную, присоединяясь к Джеймсу, а Римус так и остался у подножия лестницы. Сцепил их с Сириусом руки и несильно нажал большим пальцем на чужую ладонь. На языке, который понимали только они двое, это означало вопрос: «Все в порядке?» Сириус сжал его пальцы в ответ, действительно почувствовав, что дышать стало легче. Лунатик всегда был универсальным решением всех его проблем, лекарством от всех болезней и избавлением от всех тревог. Но одного лишь прикосновения было недостаточно. Сириус наклонился к его лицу для того, чтобы мягко соединить их губы, зарыться пальцами в медовые пряди на затылке, почувствовать слегка сбившееся дыхание. И пусть это Рождество не было счастливым, сегодня у Сириуса было достаточно поводов для радости. - Вы там скоро закончите? Если что, я не про переносный смысл этого слова, о котором вы могли подумать. - вихрастая макушка Джеймса появилась в дверном проеме, и как Сириусу ни хотелось проигнорировать его присутствие и нагло продолжить целовать Лунатика, тот уже смущенно отстранился. - Мерлин тебя подери, Поттер! - Сириус повернулся к другу с плохо скрываемым раздражением на лице. - Неужели ты не мог немного подождать? - Я делил с вами комнату целых семь лет, и выпускного года мне хватило для того, чтобы понять: если бы я немного подождал, вы бы пропали в гостевой комнате на весь вечер. Рождество через час, поимей совесть, Блэк! Сириус закатил глаза, но все же побрел вслед за Джеймсом. Напоследок он, конечно, успел обернуться к Римусу и состроить смешную гримасу, передразнивая Сохатого. Римус громко фыркнул, тут же прикрывая рот рукой. Джеймс слышал, как они перешептываются и хихикают у него за спиной, но не возражал. Ему нравилось, когда его друзья вели себя как малолетние идиоты. Создавалось впечатление, что обучение в Хогвартсе никогда не заканчивалось, компания Мародеров не взрослела, а за окном не прекращались празднования. Не было никакой войны и никаких смертей. Только их счастливый смех и рождественские огни повсюду. Они все собрались в гостиной и приглушили свет лампы, оставаясь в теплом полумраке десятков свечей. Совсем скоро в дверь постучат Питер и Мэри. Лили оставит Гарри на Джеймса и бросится обнимать свою подругу. А Питер наверняка притащит вкуснейший ягодный пирог, который каждое Рождество печет его мама. В этот раз они пригласили на праздник новых друзей, с которыми познакомились в Ордене — Фрэнка и Алису. Они совсем скоро появятся на пороге с малышом Невиллом на руках. Джеймсу нравилось думать, что их дети будут вместе учиться в Хогвартсе и, возможно, даже станут друзьями, прямо как поколение их родителей. Сириус уже второй год приглашал на празднование Рождества свою двоюродную сестру Андромеду с ее мужем Тедом и дочерью. Они стали частыми гостями в доме Поттеров. Волосы маленькой Доры всегда приобретали ярко-пунцовый оттенок, стоило ей поднять глаза на Римуса. Пока семья Тонкс гостила у них, Джеймс держал свои комментарии при себе. Но стоило им выйти за порог — и поток шуточек насчет того, что Лунатик вскружил бедной девочке голову, было не остановить. Вдоволь наговорившись в занесенной снегом прихожей, они пройдут в гостиную, и обязательно застынут в восхищении, разглядывая заколдованный Лили потолок. Беспокоиться за то, что вся приготовленная еда остынет за время их разговоров, не стоит — Джеймс наложил необходимое заклинание еще в начале вечера. Они еще долго не сядут за стол. Тед обязательно принесет с собой пластинки — Дэвида Боуи или The Smiths, — и разговоры о магловской музыке надолго увлекут Сириуса, которому передалась любовь старшей двоюродной сестры к этим величайшим исполнителям. Весь вечер Бродяга с Лунатиком будут заняты проигрывателем, по очереди включая свои любимые песни. И все они будут танцевать и подпевать им, прямо как в школьные годы на шумных вечеринках в гриффиндорской башне. Наконец они поднимут свои бокалы с огневиски вверх, и их лица будут освещены радостью от этого неидеального, но все же счастливого рождественского вечера. В конце концов, это ведь не последнее Рождество, которое они будут встречать вместе. Они все молоды и полны сил, храбры сердцем и полностью уверены в своей победе над Темным Лордом. И впереди их ждет еще целая жизнь.