«Давай дадим ему жару! Пусть он просит нас остановиться.»
Альтер-эго бьёт по вискам, врываясь в его мысли вихрем безбашенности и омерзительно приятного чувства наслаждения таким Эзреалем. Он бы назвал это любовью, когда душа раскрывается перед дражайшим не раздумывая, а тело отдаётся в доверительную власть без малейших колебаний, словно теряя последний здравый смысл, или совсем забивая на его существования, будто чувство собственного достоинства в этот момент так и кричало ему "сейчас, или никогда!". Из его убеждений Каин слегка изменил название тому, что он звал похотью, когда его любовь, потная и стонущая, лежит под ним, в его руках, задыхаясь в оргазме. Это даже прекраснее симфонии Баха, что уж там Бах, ведь что вообще может быть прекраснее такой раскрепощенности, которой видеть было дано не каждому, будто нечто сокровенное и такое желаемое. Честно, ни он, ни Рааст, до последнего не верили в то, что такую красоту можно было иметь, имея в виду даже не совсем миловидную мордашку вокалиста, сколько сам его вид, когда он так уязвим, что Каин позволял себе сравнивать изнеможенное и до крайностей пошлое выражение лица взмокшего возлюбленного только с произведением искусства, будто сошедший с картины, где читающийся контекст был не столько пошлым, сколько эстетическим, с огромной долей эротики и натурализма. Это мгновение позволяет ему ощутить Эзреаля в своих глазах, под взглядом не самым трезвым, но и пусть, совсем соответствующим своему прозвищу сладкого принца, или самой развратной и грязной шлюхой, с разницей, примерно, в десять секунд. Они грязно влюблены, мешая непотребство, нежность и грубость в единый коктейль с содержимым крайне ядрёным, такие напитки нравились больше Каину, но его времяпровождение с предметом воздыхания сильно влияло на поп-принца, меняя его предпочтения с чего-то нежного и сладкого, до терпкой сласти, когда забота проявлялась несколько иначе. Они влюблены, но никто из них об этом признаться первым не посмеет, ведь признавать свое поражение, когда бьешь кулаком в лицо, а в ответ тебе заносят стрелу в самое сердце, было столь унизительно, что даже приятно, но ни Эзреаль, ни Каин, ни даже Рааст не позволили бы себе унижаться до смазливых признаний в любви. Их любовь была колкой, обратились бесчисленными взаимными оскорблениями, но язык любви неоднозначно метался от разбитого носа, до страстных поцелуев прямо на грязном пыльном асфальте. Они ненавидят друг друга до дрожи, любят и ценят ровно столько же, когда выдирая клок волос Эзреаля, около минуты, прежде чем Каин наматывает длину на кулак, втрахивая податливое тело в обивку дивана, пока он не задыхается. Капля алкоголя, что-то крепкое, что уносит Ози в состояние экстаза и он становится совершенно неуправляем, когда власть над телом поп-принца захватывает раскрепощенное либидо. Каину это нравится. Эзреаль нравится ему целиком и полностью, настолько, что позволяет истиной сущности Рааста завладеть его мыслями, когда вспыхивает что-то вроде: «Что насчёт того, чтобы выбить из него всю дурь?», но каждый из них, личностей Шиды, воспринимает это по разному, когда Рааст берёт и бьёт не раздумывая, а Каин берёт, и только. Платить по счетам совсем не обязательно было так, как входило в их изначальные планы, ведь само присутствие в их жизни Эза противоречило чуть ли не каждому, чертовому, пункту. Прямо как сейчас, когда он, так и не дождавшись положительного результата, берёт всё в свои руки, хотя, корректнее было бы иметь в виду именно ноги, когда одна из ступнёй его ног жмётся к паху Каина, точно нарочно надавливая и поглаживая подушечками пальцев. О-о, ему определенно всё это нравилось, ведь судить было можно уже по довольному выражению лица. — Ты грязно играешь. Каин фыркает, когда его ладонь не сразу хватает ногу Эзреаля за лодыжку и резко тянет на себя, подтягивая обмякшее тело пьяного вокалиста ближе к себе. Он и не сопротивляется, будто ему всё это лишь всласть. Волосы его расползаются по простыням, а очки сползают окончательно, оставаясь где-то повыше, на благо самого Шиды, ведь его совершенно раздражало то, как пара желтых глаз смотрела на него сквозь линзы этих нелепых розовых очков-сердечек. Без них было куда лучше, но Эзреаль все равно ежедневно расхаживал в глупых солнцезащитных очках, которых было у него, сам Каин не знает, сколько. — Ты не обращаешь на меня внимания. — Ты, блять, буквально подо мной. Сложно как раз таки не думать о тебе. — И что ты думаешь обо мне? Хотя было бы уместным заявление, что Шида вообще думает о нём, когда ткань его джинс натягивается и неприятно натирает в паху. Глаза Эзреаля блестят, в образном смысле слова, ведь как раз таки солнца так сейчас не хватало, чтобы залить улыбчивое лицо предмета воздыхания тёплым светом. Эзу нравилось внимание к себе, это было видно в нём сразу и не утаилось даже от Каина, что приметил это мгновенно, но никак не мог осознать тот факт, что именно его внимание было в приоритетах у ведущего вокалиста. Два очень и очень влюблённых глупца. — Я думаю, что ты смазливый придурок. И очки у тебя дурацкие. — О, так ты думаешь, что я милый? — Я сказал, что ты придурок. Это было оскорбление, Эз. — Но я хорошенький? Под напористыми заявлениями парня, что кажутся крайне глупыми, Каин бы не стал сдаваться так просто, но такие факторы, как его собственная грань самоконтроля и отсутствие умения долго держать стойкую позицию, когда тот так лукаво улыбается ему, вынуждали отступить, наплевав даже на собственное эго, что никак униматься не хотело. — Милый, но придурок. Полнейший. До невозможности. Терпеть тебя ненавижу. — Неохотно соглашается Каин. А может это всё действие алкоголя влияло на подвешенный язык, не позволяя произвести в этой комнате, здесь и сейчас, хоть слово лжи. Он врывается бесстрастно, по крайней мере, так может показаться, когда Каин дёргает пуговицы полупрозрачной рубашки, едва не отрывая их с концами, а если бы и сделал это, то едва ли отделался простым негодованием, ведь это "любимая рубашка", впрочем, как и всё остальное содержимое его весьма нескромного гардероба, вмещающего в себя и несколько предметов одежды, что принадлежали непосредственно Шиде. Руки последнего открывают себе прямой доступ к шее Эзреаля, моментально примыкая к ней под навязчивый голос Рааста в голове:«Да! Разорви его в клочья, пока он не станет молить о пощаде!»
О да, он точно будет молить о пощаде, пока репер чередует влажные поцелуи с засосами, не избавляя себя от удовольствия оставить в изгибе шеи парочку алеющих следов от укусов. Скрыть их после будет самой тяжелой частью, но ни один из них и не старается даже прикрыться от посторонних глаз. Стилистам приходится тратить больше времени на то, чтобы скрыть следы их бурных ночей, а Ёне ругается, ведь они доставляют больше хлопот со своими завоеваниями внимания друг другу. Когда они выходят в общую гостиную, становится невозможным оставить без внимания алеющие следы зубов, засосов, царапин и синяков на открытых участках кожи, от чего каждый осекается спросить, не открыли ли они в тайне от всей группы бойцовский клуб в комнате Каина? Сложно не догадаться о связи этих двоих, когда они даже не пытаются этого скрыть, но когда К'Санте всё же шутит про то, что они не позвали их посмотреть боевик, из-за криков которых никто не мог уснуть пол ночи, Каин только шипит ему "заткнись", а Эзреалю, очевидно, становится слишком стыдно, из-за чего он забывает про кофе и спешит удалиться, как будто это не вызовет никаких подозрений. Да каждый из Heartsteel знал об их весьма... странных взаимоотношениях, но никто об этом не зарекался, хотя бы потому что в этом не было надобности. — Ты издеваешься!? Громкое возмущение вырывается из под Каина, когда Эзреаль, вцепившись пальцами в его волосы, с силой тянет их, намереваясь убрать чужую голову подальше от себя, пока сам Шида, кажется, даже и не думает о том, чтобы отстраниться. Ему всё же приходится разжать челюсти лишь когда пыхтящий вокалист судорожно колотит его по плечу, как-то сдавленно хныча. Ох-х, уж слишком изнеженным и капризным делал его алкоголь, и это даже хуже того, чем обычно! — Мне больно, чёрт побери! Почти выкрикивает он, из-за чего в следующее мгновение слышит стук по ту сторону стены. Они совершенно позабыли о соседях, но, похоже, сейчас было совсем не до них. Каин громко цокает языком, прежде чем одаряет Эза гневным взглядом, и это заставляет лопнуть его терпение совсем, ведь в следующий момент его самым наглым образом хватают за ошейник, цепляя колечко на нём пальцами и оттягивая к себе, вниз. — Мне что, потявкивать тебе, чтобы ты понял, что я говорю!? Еще немного и вместо того, чтобы следовать плану просто потрахаться, они вот-вот перегрызут друг другу глотки. — Так ты не только скулить и пищать умеешь? — Оскалился Каин. Но Эзреаль, будто в его пьяной голове рассыпались всевозможные аргументы на слова парня, тактично промолчал и громко цокнул языком, выпуская колечко ошейника на шее парня. Говоря по правде, его забавил подобный элемент его одежды, что позволял ему, в буквальном смысле слова, сажать того на поводок, правда сам он навряд ли бы оценил подобную выходку с собой. — Потявкаешь для меня, щеночек? В словах Шиды читается очевидная и очень ясная насмешка, но оба воспринимают кинутую фразу словно вызов, который ни один из них не был намерен проигрывать. Репер наклоняется к лицу вокалиста, совсем едва касаясь чужих губ, еще немного и Каин бы наверняка цапнул Эзреаля за губу, но прежде чем это происходит, последний закидывает руку на шею парня и тянет его к себе, чтобы затянуть в поцелуй. Каин целуется грубо, с напором терзая губы и сминая их так страстно, что партнёр его едва ли мог поспевать за этим бурным танцем, сам Ози был куда более нежен и трепетен в поцелуях, когда он смаковал каждое прикосновение с особым вниманием, имея при себе намерение принести партнеру удовольствие. Из-за этого контраста они совершенно не заметили за собой того, как за всё время успели перенять у друг друга привычки, подстраиваясь под темп совершенно иной, их личный, когда они целуются жадно, желая заполучить друг друга без остатка. — Сам ты псина... — Шипит вокалист, совсем ненадолго вынуждая их поцелуй оборваться, шепчет прямо в чужие губы, прежде чем вновь голодно впиться в них. Эзреаль зарывается пальцами в волосы на затылке, второй рукой вслепую спешно нашаривая пряжку ремня, безуспешно стараясь расправиться с ней, слишком уж увлеченный тем, чтобы как следует насладиться губами своего парня, вылизывая каждый миллиметр нежной кожи. Оно кажется таким мимолётным, будто прошедшие минуты пролетали перед глазами, но проходит с пары минут, прежде чем Шида всё же оказывается вынужден отстраниться, чтобы перейти к той части, что понравится им обоим еще больше. Эта милая фигура пластичного и спортивно сложенного тела Эзреаля кажется в глазах Каина до того привлекательна, что не сразу он замечает то, как Рааст больше не вмешивается в процесс, и это искренне радует, наконец то позволяя в полной мере насладиться моментом. Он рано радуется. Нелепые движения непослушных пальцев рук поп-принца медленно освобождают его из плена ненужной сейчас одежды, а Каин и не отстаёт, обнажая себя за считанные секунды, но чужая рука всё же останавливает его, когда он тянется за тем, чтобы снять с себя нелепый жёлтый ошейник. — Оставь. Эзреаль выпаливает резко, тут же тяжело выдыхая. Пальцы его скользят по чужой шее, оглаживая подушечками и спускаясь ниже, к груди. — Теперь ты точно похож на пёсика. Правда, даже на поводке ты умудряешься вести себя как мудак. Почти шипящим шепотом фыркает он и улыбается так, что Каину хочется размазать эту тупую ухмылку с его лица. Он мажет большим пальцем по нижней губе и надавливает меж них, проталкиваясь, чем вынуждает партнёра распахнуть рот. — Тс-с, и этими губами ты мамочку целуешь? Как тебе не стыдно, принцесса. Подушечка его пальца настойчиво сдавливает язык и надавливает на него, вынуждая высунуть. Вокалист послушен, будто верный пёсик, когда на него смотрят так высокомерно и похотливо, зная о том, как Каин хочет его здесь и сейчас. Он бы хотел поиграться с ним ещё немного в эти нелепые игры, но, увы, это человеческое тело требовало к себе не меньшее внимание. Зубы его слегка прикусывают палец во рту, но его тут же вытягивают, размазывая вязкую консистенцию слюны по подбородку. Очаровательно.«Он бы смотрелся не менее хорошо если бы отсосал нам.»
И Каин соглашается с внезапно пробудившимся Раастом, немного удивившись тому, что тот всё-таки решил поучаствовать в этой игре. Редко когда его эго самолично соглашалось на эти замудренные выходки Шиды, а если ещё точнее, то никогда прежде, ведь демон считал, что это дело его напросто не увлекает. Видимо, наблюдая за Эзреалем и он не мог сдержать своего интереса к нему, а может всё дело в том, что они с Каином всё же один человек и имеют сходства во вкусах. Руки поп-принца ложатся на плечи Каина, напористым толчком вынуждая их поменяться местами, а Шида словно совсем не против, позволяет вокалисту такую шалость и падает на спину. Глаза его следят за тем, как пьяный и обнаженный Эзреаль седлает его бёдра, взглядом из под густых ресниц одарив его чем-то крайне лукавым. Что у него на уме? Знали лишь черти, что плескались в омуте его по-лисьи сощуренных глаз. Шида немедля устраивает ладони поверх узких бёдер, пальцы его сдавливают ягодицы, сжимая в своих руках с силой, оттягивая упругую кожу в стороны. Эзреаль по прежнему упирается в его плечи, нарочно сжимает их, стискивая до алых полос от ногтей, он будто бы и не торопится к тому, чтобы приступить к самому процессу, теряя время на то, чтобы взглянуть на глаза Каина из под его розовой чёлки. — Не пялься, идиот. Всё же не выдерживает парень, попрекая Эза, когда тот пристально разглядывает его, бегая глазами вверх-вниз, с лица его к нижней части живота и обратно. Слишком пошло.«Ну же, чего ты ждёшь? Он такой открытый и беззащитный сейчас.»
— Заткнись. — Прекрати общаться сам с собой, я вообще то всё еще тут. Звучит сверху голос Эзреаля и Каин действительно возвращает своё внимание к нему. Наблюдает за тем, как тот, осторожно убирая его ладони, непривычно нежно, поднимается и растягивается прямо на постели, рухнув грудью на простыни, чтобы подтянуться к ящику, однако, меняет маршрут, запуская ладонь куда-то под кровать. Шида устраивает голову на вытянутой руке, подпирая щёку, он устраивается на боку и быстро оббегает взглядом обнаженное тело. Одного мимолетного взгляда достаточно для того, чтобы заприметить еще не сошедшие засосы и следы от укусов на загривке и внутренней части бедра. — Можешь так и остаться. Хороший вид. Выпаливает он неожиданно вслух, как минимум неожиданно для Эзреаля, что тут же переглядывается через плечо, чтобы взглянуть в чужое лицо. Только не понятно, пытался ли он увидеть на нем хоть каплю стыда, или пытался понять по этой самодовольной роже, не ослышался ли он. Он точно не ослышался. Но парень подхватывает эту резвость, и стоит только его руке нащупать где-то под кроватью тюбик смазки, он тут же передаёт его в руки Каина, что не спешит принять его и еще недолгое время пристальным взглядом изучает Эза. Ровно до того момента, пока тот не решается на такую вещь, как вскинуть бедра, слегка их приподнимая и дразняще подвиливая, будто это могло в тот же момент призвать этого недотепу. Но кто как ни сам поп-принц мог знать о таких приемах, на которые вёлся Шида. — Тогда ты пропустишь всё веселье. Он дразнил Каина, хотя бы потому что знал, что ответный вызов будет принят им без каких-либо промедлений. И он совершенно безошибочно опровергает это, когда парень всё таки забирает из рук Эзреаля смазку, и даже приподнимается, усаживаясь прямо на его бедра. — У нас ещё вся ночь впереди. — Хмыкает Шида и их обоих это абсолютно устраивает, особенно в таком то состоянии, когда они только и желали, что насладиться друг другом целиком и без остатка, исследуя тела с жадной страстью. Он стягивает с ведущей руки кольца, откладывая их в протянутую ладонь Эзреаля, который в свою очередь тянется до прикроватной тумбы и оставляет их уже там. На мягкую кожу ягодиц попадает струйка холодного лубриканта, которого Каин явно не жалел для партнера, весьма щедро нанося смазку меж бёдер и тут же размазывая её по промежности. Эзреаль заметно дёргается и тихонько шипит под ним от ощутимого холода жидкости, но парень словно жалел его, тут же согревая теплом собственных пальцев, что казались сейчас уж слишком горячими, проникая в него. Поп-принц не сдерживает сдавленного стона от одних только проникающих в него пальцев и прячет лицо в простынях, явно намеренный скрыть то, как он наслаждался этим, но даст ли Каин ему хоть минутку побыть тихим? Слишком самонадеянно. Репер почти сразу достаточно грубой хваткой подцепил его подбородок, зажимая меж пальцев и вынуждая Эза запрокинуть голову. Он не мог противиться, особенно в таком то состоянии. Он был уязвим, когда парень имел над ним власть. Горячие пальцы толкаются в нутро круговыми движениями, и это почти что наваждение, которое предстаёт Эзреалю ощущением жара, одолевающим его без остатка. Голова кругом. Он шумно сглатывает. — Да войди уже! Вокалист шипит, выказывая всё своё недовольство в сведённых к переносице бровях, но станет ли слушать его сам Каин, это уже совсем другая тема для разговора. Но, как не странно, Шида тоже считает, что их игра начинала подзатягиваться, прежде чем его пальцы покинули тело парня, а на смену им последовало то, что Эзреаль бы оценил куда больше. Они остаются в том же положении, просто потому что в противном случае Эз всё таки решит, что хочет видеть лицо своего парня, когда он так нуждается в нём, а позволить этого тот ему не мог. Каин наносит смазку по всей длине плоти, тщательно распределяет ладонью и лишь после этого его пальцы оттягивают ягодицу, позволяя проскользнуть внутрь полностью. Этого оказывается вполне достаточно для того, чтобы Эзреаль под ним задохнулся собственным стоном, цепляясь пальцами за простыни. Ладонь Каина, влажная от смазки, быстро утирается этой же самой простыней, после чего пальцы его скользят вдоль поясницы, слегка надавливая на неё. Лёгкий толчок и Эз спешит вскинуть бёдра, но оказывается вжат обратно рукой партнёра в кровать, будто знал все привычки этого взбудораженного вокалиста. Возможно, они знали друг друга даже больше чем кто-либо ещё. Особенно в постели, когда каждый из них, кажется, был раскрыт словно на ладони, выдавая все свои слабые точки. — Да не торопись, блять. Одного расторопного действия со стороны Эза хватало на то, чтобы вывести Каина из себя. Именно этот момент, когда они оба были на пределе, казался до ужаса раздражающим. Невыносимо. — Мне напомнить, что произошло, когда ты надрался и полез трахаться на сухую!? Гневное шипение доносится от Шиды, что укоризненным взглядом смиряет затылок поп-принца. Именно сейчас ему хотелось заглянуть тому в лицо, чтобы он ощутил укол вины по полной, однако, вне сил самого парня было серьёзно беситься на него. Тяжелый вздох. Кажется, тот даже не слышал его, или вовсе не воспринял слова всерьёз, судя по тому, как заерзал Эзреаль с очевидным намерением поддаться задницей. Кто он такой, чтобы отказать прихоти своего принца. В следующий момент руки Каина оказываются на бёдрах, медленно сползая и сжимая их прямо над ямочками ягодиц, впиваясь подушечками пальцев до лёгких следов на нежной коже возлюбленного. Быстро поутратился весь пыл, сменяемый с яростной страсти к чему-то стороннему, ближе к нежности, которой они позволить в своих отношениях не могли, но идти против никто из них и не смог бы. Эта забота Шиды о Эзреале, выраженная не без колкостей, всё же имела место быть в лице репера, но лишь под предлогом того, что Эзреаль несносный придурок. И это было, в некотором роде, правдой. Эзреаль мнётся, не смея ответить на вопрос Каина, что, пусть и являлся риторическим, всё же должен был получить хоть какую-то реакцию. — Просто возьми меня уже, или будешь дрочить в одиночестве. И они оба знают о том, что Эз не брал того на слабо, совсем нет. Если он и блефовал, то только, когда выделывался. Сейчас, даже с членом в заднице, он был способен уйти прямо в этот момент, если Каин всё же не переступит через порог гиперопеки над ним. Они оба это знали, поэтому не испытывали терпения друг друга. Он успевает привыкнуть к размеру в себе, наслаждаясь уже ощущением заполненности, но хотелось большего. Тело таяло под напором желаний, когда ему хотелось лишь того, чтобы его взяли грубо, возможно силой. Это вполне устраивало и Шиду, чьи руки вжимали Эзреаля в кровать, вбиваясь в его тело размерными резкими толчками. Каждое его движение будто пробуждало в партнёре невыносимую бурю эмоций, от которых тот несдержанно стонал и хныкал, выбивая из лёгких последний доступный ему воздух. В груди жгло, отдавая приятной сластью, от которой хотелось лишь глупо улыбаться. — Чуть быстрее, пожалуйста. Ещё немного, Каин. Распластавшись на простынях, Эзреаль зачесывает волосы с влажного лба и гортанно стонет, слыша едва доносящийся до его ушей стук о стену. Похоже на то, что их соседи были не особо то и довольны таким играм двоих любовничков, что уж слишком шумели в этот поздний час, но быть тише никто из них и не собирался. Вместо этого Шида лишь ускорился, будто на него так повлияла просьба партнера, а совсем не жажда пошуметь на зло другим, вслушиваясь в то, как Эз, будучи на пике удовольствия, содрогается с протяжным всхлипом, сжимаясь на его члене. Никому бы на свете он не позволил видеть его таким.«Каким "таким"?»
О-о, это действительно хороший вопрос Рааст. Уязвимым и покорным, когда он выглядит настолько жалко, что даже умилительно. Таким, когда он так жалобно просит быть быстрее, изнывая и выпрашивая его член как грязная сука. Это пошло и непристойно, но по своему красиво, особенно когда он показывает себя искренне перед ним в постели, и только перед ним. Каин готов потаенно восхвалять его, пусть и промышлял этим, скрыто ото всех, постоянно улавливая себя на мысли о том, что ненавидел он его не так, как презирали врагов. Хотя бы потому что недругов не хочется трахать до потери сознания и отдавать все свои мысли тому, чтобы принести ему как можно больше удовольствия. Это были странные и сложные отношения.«Чёрт возьми, и почему всегда мне приходится брать всё в свои руки!?»
Когда у руля Рааст, это ощущается несколько более уверенно, будто ему нечего терять, когда он отстраняется под жалобный скулёж вокалиста, что спешит спрятать затуманенный взгляд в складках простыней, и грубо, даже неприятно тянет того за плечо, вынуждая Эзреаля перевернуться на спину. Взгляд жёлтых глаз в недоумении косится на чужое лицо, подмечая несколько странное выражение в лице Каина, вернее, его альтер-эго. — Что-то не так? Брови Эзреаля ползут вверх. Голос его сиплый и дрожащий, кажется, он не способен внятно говорить сейчас, однако, всё же старается, когда поведение партнёра начинает несколько удивлять его. Но Каин только медленно качает головой из стороны в сторону. Недоумение появляется в лице поп-принца, он громко шмыгает носом и тянет вытянутые руки в его сторону. — Тогда вернись ко мне, чёрт возьми. И«Ты чуть не упустил шанс оттрахать эту сучку. Можешь не благодарить.»
У Каина чуть ли не глаз дёргается, когда он вновь слышит этот голос в голове, закипая от злости, ведь все его попытки обеспечить менее травматичный контакт с Эзом, сошли на нет, когда тот всё таки решил сделать по своему. Оставалось лишь надеяться на то, что вмешательство Рааста не доставит им обоим, Шиде и Эзреалю, больше проблем. Репер всё же помогает себе рукой, наблюдая за тем, как парень под ним тяжело дышал, поджав к себе ноги, и изливается в сжатый кулак. — Господи... — Хрипло бормочет вокалист, тяжело вздыхая, — Почему ты всегда не можешь так делать? — Потому что я не собираюсь тебя, придурка, таскать на руках. Наглая ложь. Будь его воля, он бы носил того на руках с поводом и без, но ни за что этого признать вслух не сможет. Каин обтирает ладонь о простынь, всё равно придётся менять её. Но это завтра. Сейчас они оба были не в состоянии даже одеться, да и нужно ли это вообще? Ну и чёрт с ней. — Тебя серьёзно это волнует? Не прикидывайся. Ещё как волновало, но он только и мог, что поджимать губы. Ответа на этот вопрос Эзреаль так и не получит. — Не хочу я потом слушать твой скулёж о том, что тебя никто не любит, какой ты бедный и несчастный. Показательно фыркнув, Каин ухватывает парня и тянет за собой, вынуждая лечь к себе на грудь. Подушка под его головой съехала, но это не было тем, что заслуживало внимания сейчас. Эз не отрицает, что он будет ныть, но всё равно знает и то, что одно его слово и Шида окажется у его ног, хотя по нему и не скажешь, что он очень доволен подобным стечением обстоятельств, но не стоит судить по одному только внешнему виду. Вместо того, чтобы пререкаться и как-либо обратить высказывание Каина в свою пользу, он только довольно улыбается, когда его вжимают щекой в обнаженную грудь, устраивая ладони поверх грудных мышц. Ох-х, это опредленно одна из любимых частей тела, что ему нравились во внешности партнёра. — Ты всё равно пожалеешь меня, даже если не будет веского повода. — Пожалею. — Соглашается Каин, прикрыв глаза. — И скажу, какой ты идиот. — Я нравлюсь тебе. Каин фыркает, глядя на того в недоумении, мол, что это еще за нелепица? — Ненавижу. Но почему сердце его бьется так сильно, что даже Эзреаль способен ощутить под подушечками пальцев такт его стука. — Ненавижу больше чем кого-либо на свете. — Вот тупица. — Хохочет поп-принц, — И я.