Самый лучший подарок на день рождения

Утро двадцать первого марта для шестилетнего Нормана Ратри началось с того, что его разбудили родители. Счастливые и улыбающиеся, они громко поздравили его, как только он открыл заспанные глаза, и три раза хлопнули в ладоши. Спросонья он сначала ничего не понял, но потом в его взгляде загорелся огонёк радости. По телу разлилась волна приятного тепла, и в голову пришло осознание: сегодня его день рождения. Сегодня ему, Норману Ратри, исполнялось ровно шесть лет. И понимание этого не могло его не радовать. А после того, как родители закончили с поздравлениями, его повели в столовую. Там его уже дожидался праздничный завтрак: его любимый омлет с зелёным горошком, несколько бисквитиков, сложенных в фразу «С днём рождения!», и молочный коктейль. Всё это Норман уплетал с удовольствием, пока мама и папа снимали его на видео для домашнего архива. Потом начались звонки от родственников и друзей. Самым первым на удивление позвонил дядя Питер. Обычно он был холодным и отстранённым, но сегодня первее всех поздравил Нормана с шестилетием и пожелал ему всех благ. После него были дедушка Себастьян и бабушка Маргарет по материнской линии. Они говорили дольше всего, рассыпались в поздравлениях и пожеланиях всего самого наилучшего, как это всегда и бывало. После них последовала череда звонков от родителей его друзей из садика: Дона, Гильды, Рэя и всех остальных. Но больше всего его порадовал звонок от матери Эммы, потому что во время поздравления она сама внезапно ворвалась в разговор с криками и воплями, что вызвало у маленького Нормана улыбку. Сейчас же Норман с завязанными глазами шёл по большому коридору, ведомый за руки мамы и папой. Они сказали, что у них для него есть особенный сюрприз, и ему было интересно. Любопытство распирало его изнутри, и ему уже не терпелось узнать, что же такое приготовили для него родители. Иногда он нетерпеливо сжимал маленькими пальчиками их ладони и спрашивал, долго ли ещё идти. Папа каждый раз ласково отвечал, что осталось совсем немного, но его это ни капельки не утешало. Напротив, любопытство с каждой секундой всё возрастало и возрастало, и ждать уже становилось совершенно невозможно. — Мам, пап, ну долго ещё осталось? — раз, наверное, в сотый спросил изнемогающий от любопытства Норман. Обычно он был мальчиком спокойным и не капризным, но сегодня ему уж больно сильно хотелось узнать, что за особенный подарок решили преподнести ему родители. — Нет. Мы как раз уже пришли, — ответил ему папа, и они наконец правда остановились. После этого Норман услышал, как отворилась дверь в одной из комнат, и его сердце трепетно забилось в груди. Родители завели его внутрь, всё так же не снимая повязки, и прошли несколько шагов. Остановились они, судя по ощущениям, ближе к тому месту, где в комнате располагалось окно. После этого папа сказал, что повязку можно снимать, что Норман и сделал. Как только ткань сползла с его глаз, он обомлел. Рот в удивлении раскрылся, во взгляде смешалось сразу несколько эмоций: и изумление, и недоумение, и искренний детский восторг. Прямо перед ним стояла небольшая позолоченная жёрдочка, прямо как в той комнате, где жили папины совушки. Но не это больше всего поразило Нормана. На этой самой жёрдочке сидела… маленькая сова. Совсем миниатюрная, полностью белоснежная полярная сова. Она смотрела на него с подозрением и интересом, но приближаться не спешила: видно, боялась. Вокруг её головы была обёрнута нежно-голубая праздничная ленточка, завязанная в аккуратный бантик. — Это… — наконец совладав с собой, негромко прошептал Норман. Он посмотрел сначала на сову, потом на родителей, потом обратно на сову. Эмоции переполняли его, и он чувствовал, что вот-вот был готов расплакаться от счастья. У него даже задрожали руки, что заметил папа. — Мы с мамой долго думали, но всё-таки решили подарить её тебе, — мягко накрыв его плечо ладонью, сказал он и улыбнулся. — Но только помни: живой совёнок — это не игрушка, это большая ответственность, Норман. Хорошо заботься о ней, понял? — уже серьёзнее спросил он. Норман утвердительно закивал и покрепче прижался к нему, всхлипнув. — Как ты её назовёшь, солнышко? — поинтересовалась мама. — Минерва, — подумав недолго, чётко ответил Норман и перевёл взгляд на сову. Помедлил пару секунд, протянул к ней руку, чтобы погладить. Птица недоверчиво покосилась на его ладонь, помялась немного, но всё-таки подалась вперёд. И ровно в тот момент, когда он ощутил мягкость её пёрышек, Норман понял: этот подарок — самый лучший в его жизни.