Либо никому, либо Сань Лану

В Призрачном городе всё было совсем не так, как на небесах. По улице разгуливали разной степени уродства духи, от мала до велика, вывески гласили о новых поставках человечины или не скрывали открытия нового казино, куда сбегались все, кому не лень, а те обладали странной чертой — чётким желанием боя и крови. Се Ляню поначалу было здесь неуютно. Всё же, даже в людском мире, где он подбирал мусор с земли или среди небожителей, большинство которых недолюбливали его, было поприятнее находиться, чем здесь, где бедного парня принимали то за свою еду, то за мужчину на ночь. Одна девушка так навязчиво стремилась к нему, что он еле отвязался от неё…перед этим стыдно солгав о физиологическом недуге. Но потом, когда Хуа Чэн появился в поле зрения, стало как-то легче. Да, многие говорили бежать от него, как от пожара в храме Цзюнь У, — ведь всегда они строились величавыми, показывая, насколько упомянутый выше всех, — почему-то конкретно у Се Ляня он вызывал смутное доверие. Как будто они виделись раньше и знали друг друга всю жизнь, хотя были знакомы совсем немного. С того момента прошло много времени. Хуа Чэна всё ещё советовали оберегаться, но те прошли многое вместе, явно сближаясь по пути. Спустя столько времени, они знали друг о друге всё и не сомневались в своём партнёре — об их отношениях знали только Му Цин с Фэн Синем, даже если главе Призрачного города они не очень нравились, что было взаимно. А теперь снова здесь, в городе, всё таком же отличающимся, тот чувствовал себя, как дома. Жители расступались перед ним, так как отлично знали, кто он такой и что здесь делает, хотя больше никого, кроме Се Ляня и своего хозяина в принципе не уважали. А парень смущённо улыбался, кивал, чуть кланялся и направлялся неспеша в известный на всю округу Игорный дом. Он не знал, почему его парень снова пригласил его сюда. Почему-то тот при скромном вопросе «Зачем мне направляться к тебе? Я, конечно, только рад, но.» был прерван игривой улыбкой и спокойными словами «Ты сам всё увидишь. Только приходи, когда будет удобно». Поэтому, перед этим нахлебавшись заботами и бытовыми делами, — например, не сжечь собственный ужин или собрать яблоки в саду, — вскоре зашёл в самое роскошное здание длинной улицы. Оглядевшись, Се Лянь даже как-то засмущался, что пришёл в немного потрёпанных белых одеждах и со своей привычной соломенной шляпе за пазухой, ведь окружение вокруг было совсем другое. Он стал ещё лучше, чем когда-либо: стены были тëмно-красного вместе с золотым цвета, богатые убранства и дорогие шëлковые ткани были повсюду. Лестница стала только шире и больше, сверху светили китайские бордовые фонари, немного освещая огромное помещение. Колонны у входа стояли вместе с вывесками, к которым Се Лянь уже привык, хотя по началу возмущался их бестактностью. А за красной тонкой тканью был внутренний зал, где обычно всякого рода чудовища играли в азартные игры. Настолько им это нравилось, что те ставили на кон всё имущество и даже собственные жизни, что не сильно удивляло с их-то менталитетом. Жители Призрачного города приветствовали парня, а ступеньки вели к Хуа Чэну, что был на самой верхней. За его спиной был вход в этот отдельный ад с кучей игроков в любое время дня и ночи, а сам глава как будто специально готовился к прибытию Се Ляня, пребывая в своей лучшей форме двадцатилетнего привлекательного юноши. Красный наряд был тому практически до пола; его перевязывал серебряный пояс на заказ с гравировкой, похожее было на запястьях; на шее красовалась серебряная цепь с бабочкой; сапоги были длинные, чёрные, как и его душа для многих. Глаз был чуть красноватый и внимательно наблюдал за обстановкой, пока другой был скрыт за повязкой; тёмные волосы доходили до лопаток, на пальцах были чёрные ногти, а на одном — красная нить. — Сань Лан…я пришёл. Прозвучал чуть неуверенный тихий голос Се Ляня, на что Хуа Чэн сразу перевëл на него взгляд. И, если прежде тот наблюдал за всеми без особого интереса, то сейчас губы расплылись в слабой улыбке. Он спустился неспеша, убирая руки за спину, а после протянул руку, как бы располагая к себе. Вскоре тот наклонился и тихим, бархатистым тоном вымолвил на ухо, делая предложение. — Я так скучал по тебе всё это время. Может, сыграем в кости? Се Лянь вздрогнул от прикосновения, а после кивнул смущённо и выдохнул. Такое расстояние было для него слишком близким, даже если допустимым, поэтому тот опустил взгляд, также тихо отвечая, как будто кто-то мог их услышать. Похоже, привычка сохранилась ещё с тех времён, когда много от кого приходилось прятаться и скрываться. — Хорошо, но.я не совсем помню, как играть. — Я напомню, если что. Пошлите, Ваше Высочество. Подняв взгляд, Се Лянь гордо возразил ещё тише «не нужно меня так называть», а после взял за руку и прошёл по ступеням вместе с парнем. Его рука была приятной, хоть и холодной, поэтому Се Лянь вскоре перестал нервничать, спокойно проходя и осматривая длинный зал, через который они проходили мимо. Там стояли разные столы, где столпилось уже кучу разного народа, однако Хуа Чэн лишь приобнял своего парня за плечо, внимательно всё осматривая и кидая на ходу. — Не надо тут выяснять отношения, ладно? Убивать друг друга только за пределами заведения. И все сразу выпрямились, кивая и обещая, что ничего подобного не будет. Даже те, кто только что почти удушил друг друга из-за очередной не очень хорошей игры. Казино — это всё же место не для всех. Нужно хорошо знать много тактик и не ставить слишком большие ставки, чтобы не остаться ни с чем. Но, похоже, многих в этом городе это уже не волновало, поэтому персонал в основном занимался тем, что разнимал кого-то или проверял на наличие холодного оружия. Вскоре парни зашли в закрытую приватную комнату, откуда не было слышно ничего из зала, как и наоборот, где располагались низкий деревянный столик с двум стульями и с готовой игрой, лоскутные занавески, ещё один китайский фонарь на потолке и большая кровать сзади них, на которой, кажется, могло уместиться до тридцати трёх с половиной небожителей. Се Лянь удивлённо осмотрелся, а после выпрямился, хмыкнув задумчиво. — Такой комнаты раньше не было. Подметил верно тот, однако Хуа Чэн лишь отмахнулся, садясь к нему лицом, пока последнему оставалось лишь сесть напротив. — Я её недавно построил. Всё хорошо, она только для нас, гэгэ. Усмехнулся глава, и Се Ляню хватило ровно одного азартного взгляда, чтобы нервно немного поëрзать на стуле и выдохнуть. Естественно, собственного парня тот давно не боялся, однако почему-то такие по-лисьему хитрые бордовые глаза что-то пробуждали в теле и мыслях. Во всём теле начинало кипеть, как включённый чайник, который упорно не снимали с плиты, а щëки на фарфоровой коже чуть румянели. Почему-то это всё показалось намного более близким и интимным, чем тогда, при первой встрече на виду у поражённой публики, Повелителя Ветра и Лан Цяньцю. Теперь они были совершенно одни, друг напротив друга, в закрытом помещении с зачем-то сделанной шумоизоляцией. И их разделяли исключительно кубики со стаканом. От того, чтобы Хуа Чэн бросил всю эту чëртову игру и впился острыми зубами в нежное неприкосновенное плечо Се Ляня, разделяют исключительно кубики со стаканом. От того, чтобы столь уважаемый глава Призрачного города повалил своего парня на шëлковые простыни и начал торопливо снимать белые одежды, разделяют исключительно кубики со стаканом. Этим они и бесили. Поэтому Хуа Чэн хотел убрать их поскорее своим выигрышем. — Правила те же. Спустя долгое время молчания начал Хуа Чэн, складывая ногу на ногу. Он отлично знал любую азартную игру, хоть и нечасто бывал в Игорном доме, ведь за восемьсот лет попросту больше ничего не оставалось, кроме этого. Жители были так рады его прибытию, однако он всё равно закрылся в отдельной комнате, отлично давая понять, что лучше его не трогать. Се Лянь выдохнул и кивнул, а после задумчиво уставился на предметы на столе, как будто хотел загипнотизировать их на свою победу. Однако, вспомнив о кое-чëм, принц поднял взгляд на Хуа Чэна, который вновь улыбнулся ему, скрывая тот факт, что перед этим сам завороженно смотрел на соперника напротив. — Сань Лан, а на что мы играем? Глава Призрачного города вспомнил, — действительно, они же не выбрали, ради чего играют, — а после хмыкнул. Конечно, он всё давно спланировал, но двигался непринуждённо, как будто никогда не строил отдельный план. — Думаю, можно играть на более высшие ставки. Скажем.на желание. Стоило только Хуа Чэну предложить, Се Лянь сразу замешкался немного неловко. — Мне нечего у тебя просить! И позорить я тебя тоже не хочу. — Ничего, придумаем. Кратко ответил Хуа Чэн и дал ему молча начать, ведь сам отлично знал, чего хотел от этой игры. И в планах был точно не проигрыш. Конечно, у главы Призрачного города было видимое преимущество, ведь он никогда не слыл богом невезения, в отличие от другого. Однако Се Лянь сам отказался от духовных сил, мол, так иначе будет нечестно и хочется сыграть по-настоящему, без помощи друг другу, поэтому решительно взял кубики и положил их в стакан, как будто правда перед этим загипнотизировал взглядом. Он взял двумя руками за верх и низ, а после потряс, вспоминая, как именно учил Хуа Чэн ещё давно. Вскоре тот бросил красные кубики на стол, и с ожидаемым шумом они упали, останавливаясь на пятëрке и шëстерке. Се Лянь аж чуть подпрыгнул, явно такого не ожидав. Какая удача! Обычно эти руки только приводили к беде и череде часто практически смертельных неудач одна за одной, а в такой обычной, малозначительной игре выпало одиннадцать очков! Сегодня явно его звёздный день. Хуа Чэн внимательно осмотрел их и улыбнулся слабо, кивая. Он правда радовался за такую небольшую победу своего любимого, хоть его и немного мешало изначальным планам, которые так тщательно были продуманы в светлой голове главы. — Ты молодец. Я в тебе не сомневался. Искренне проговорил демон, кивая, пока наследный принц слабо улыбнулся, принимая на себя эти лавры, всегда незаслуженные и всегда принятые от своего любящего парня. — Спасибо. Теперь ходи ты. Хуа Чэн кивнул со слабой улыбкой, а после перенял ход. За сотни лет интересной и не очень жизни он так и не научился признавать поражение, потому что привык быть самым сильным, могущественным, непревзойдëнным во всех смыслах этого слова. За это его боялись, считали грубым и непреклонным, называли «Искатель Цветов Под Кровавым Дождём». И даже в такой простой игре он такой же. И Хуа Чэн довольно улыбнулся, когда цвета крови кубики с белыми выемками кубики послушались своего хозяина и покорно упали ниц, показывая две шестёрки. Конечно, Се Ляню повезло, но в сейчас демон готов был отдать и бездумно растратить все духовные силы, чтобы получить столь желанное вот уже как восемьсот лет. — Ты проиграл, гэгэ. На кубиках меньшее число. Произнёс знакомый, чуть хриповатый голос. Се Лянь опустил глаза и кивнул, мол, да, так и есть. Всё же, игры на логику давались ему проще, чем те, что на везение, которого никогда не было с самого начала. Так можно было бы повернуть ход игры с помощью интеллекта, а тут оставалось лишь принять проигрыш. — Мы играли на желание в этот раз, помнишь? Половинкой маньтоу уже не отвяжешься. Придётся платить чем-то целым. А Се Лянь лишь хмыкнул непонимающе. Он либо правда не понимал, либо не хотел, но скорее второе, ведь тот заметно смутился. Главное, чтобы не ляпнул что-нибудь надуманное про болезнь полового органа... — А?..Целой маньтоу у меня нет. Всё же, сказал глупость, не зная, что отвечать. Как и предполагалось. Вот только Хуа Чэн приблизился, имея в виду явно другое. Чёрные, как смоль линные волосы упали с плеч вниз, улыбка стала ещё заметнее и острее собственного его ятагана, глаза смотрели с блеском, а рука с такой же нитью, как и у принца на запястье, опустилась на тщательно забинтованную шею, проводя по ней, да так, что у Се Ляня кожа покрылась небольшими, не свойственными ему мурашками. Обычно там касались либо из надобности, либо никак, а вот демон уже откровенно и бесстыдно, но чертовски приятно лез. Кажется, этот балл решил у него всё. Ещё со времён дальней, почти забытой людской жизни Хуа Чэн был безоговорочно влюблён в наследного принца, что спас его с падения с башни во время представления. Он так бережно делал ему статуи, наблюдал за каждым шагом, переживал и пытался везде сопровождать уже будучи столь великим, что ни у кого из них даже не закладывалось сомнений об этой сильной любви. И теперь мало того, что они встречаются: теперь наследный принц может выполнить любое потайное желание. А у того было таких даже слишком много. — Я..не могу нарушить главные заповеди...своей веры. Ожидаемо чуть дëрнулся Се Лянь, сомневаясь, однако руки быстро перетекли на талию, проводя по ней и дыша на ухо. Это дыхание было настолько близким и частым, что оба чуть покраснели от появившегося чуть более сильного желания, чем обычно. Это всё было так по-новому, так странно и так завлекающе. Хуа Чэн несильно куснул мочку уха наследного принца, улыбаясь и приближая к себе. Последний судорожно выдохнул, пытаясь расслабиться и сдерживая страсть и сильное влечение впервые за, кажется, всю жизнь. И почти же вышло, однако следующий шëпот окончательно вывел его из обычного состояния: в глазах чуть помутнело, как и в рассудке. — Гэгэ, ты..можешь нарушить заповедь ради меня? Парень немного подумал, а после повернулся к Хуа Чэну и вместо ответа положил руки на широкие плечи, прильнув и поцеловав губы. Он закрыл глаза, зарываясь в тёмные мягкие пряди: в первый раз тот был настолько настойчив в этом. Глава быстро считал намёк, и, перед этим поводив руками с минуту по излюбленному телу, взял и повалил на широкую кровать. Честно признаться, сначала Се Лянь подумал, что просто сойдёт с ума от похоти, чего раньше с ним практически не происходило, если не считать уз любви и других насильных искушений. Если раньше он сопротивлялся, боролся, хотел поскорее выбраться и уйти, то теперь добровольно позволял Хуа Чэну зайти так далеко, взять за запястья и прижать сильнее к приятным на ощупь тканям, а острыми клыками оставлять заметные красноватые метки. Стыд вскоре вышел из организма полностью, поэтому принц уже бросил куда-то подальше все предыдущие принципы, тихо выдавливая из себя стоны удовольствия, которые были слышны исключительно парню сверху. И обоим это слишком сильно нравилось, только сильнее заводило и заставляло зайти дальше в своих намерениях. Они были столь звонкими, но одновременно посвящёнными исключительно главе города, что оба не могли вспомнить про что-то ещё. В головах были мысли исключительно друг о друге и больше ничего не отвлекало. В этой огромной комнате возлюбленные были совсем одни, поэтому взять нужно сразу много, иначе другой шанс подобного уединения выпадет ещё нескоро. Хуа Чэн отстранился спустя пару минут и посмотрел на Се Ляня, такого же красного и с чуть блестящими глазами, в которых ясно читалось: «Ну же, зайди дальше. Я совсем не против». Оба смотрели в лицо напротив, не переставая тяжело дышать и чувствуя волну очередную возбуждения. Похоже, намечается целое цунами. — Сань Лан.. Позвал тот протяжно, на что демон среагировал, для подготовления вновь целуя в губы. Однако принцу наоборот было слишком много головокружительных прелюдий, парень изнывал от нетерпения, и хотелось попробовать что-то больше. То, что определил один балл на этих уже позабытых кубиках. Они так хорошо друг друга знали, что слова были бы попросту излишни. Поэтому Хуа Чэн горячо выдохнул ему в шею, начиная наконец снимать белые одежды. — Сань Лан..нас точно никто не услышит? Вновь подал голос принц сквозь шуршание, смотря на него и уже чувствуя, как подкашиваются ноги, а голова отключается. Прикосновения слишком сводили с ума, как будто его парень эти восемьсот только и делал, что учился искусству соблазнения. И бархатный голос убедил, окончательно расслабляя. — Можешь не сомневаться. Я держу всё под контролем, тебе нужно только быть рядом и говорить, если больно, хорошо? Се Лянь кивнул. Его быстро это успокоило, несмотря на первый раз и самый первый опыт в принципе в подобной области. Ещё до первого возвышения он почитал основы даосизма, не осекался ни разу: не злился, не убивал и хранил обет безбрачия. Однако потом всё пошло не по плану: злился на собственного брата, убил наследника престола Юнъань и слишком сильно сгорал от желания Хуа Чэна. Главное, чтобы хотя бы последнее осталось в тайне. Принц расслабил плечи, но глаза не закрывал, внимательно наблюдая за происходящим и пытаясь держать себя в руках. Глава же неспеша начал снимать с себя красные одежды, бросая всё подальше, пока Се Лянь чуть спешно помогал ему. Хуа Чэн совсем скоро остался с голым торсом, который принц сам не заметил, как начал трогать руками, не имея возможности оторваться. Демон усмехнулся тихо и ждал, пока сам Се Лянь не понял, что делал, резко убирая руку. — Прости, я.. — Всё нормально. Я понимаю, что тебе в первый раз. Нежно прошептал тот на ухо, целуя чуть ниже и вновь заставляя приятно вздрогнуть от столь незначительного действия. Хуа Чэн старался быть максимально аккуратным и нежным со своим парнем, поэтому снимал белые одежды постепенно, сопровождая их вереницей поцелуев и небольших укусов кожи. Се Лянь немного тяжело дышал, прикрывая веки и взявшись некрепко за плечи возлюбленного. Последний был не против и отстранился через самую мучительную на свете минуту, внимательно оглядывая. Ему нравилось присваивать что-то себе, даже если это казалось не совсем правильным, поэтому он довольно пробежался глазом сверху вниз. Он подмечал мельчайшие детали: сначала чуть лохматые русые длинные волосы, что разошлись прядями по всей постели, затем чуть красные щëки, затуманенный взгляд, вздымающаяся грудь, множество оставленных им же укусов и самое любимое, столь желанное обнажённое тело. Се Лянь вскоре притянул его обратно к себе и поцеловал, шепча после этого в губы. — Ты..можешь начинать. И теперь Хуа Чэн не смел ослушаться. Он в последний раз мокро чмокнул в губы и улыбнулся слабо, а принц сразу прикрыл веки — всё же, было непривычно видеть любимого..подобным образом. Но демон лишь усмехнулся, решив, что раз тому так удобнее, то так тому и быть, после чего взял за талию и аккуратно ввёл пальцы. Се Лянь сразу не сдержал тихий, еле слышный стон, пытаясь привыкнуть к столь новым и необычным изменениям в собственном организме. Ощущения нахлынули так резко и внезапно, что парень полностью растворился в них, не слыша и не видя больше ничего, концентрируясь только на этом. Хуа Чэн ещё некоторое время пытался его настроить, однако вскоре увидел, что принц полностью погрузился в процесс и лишь довольно улыбнулся: значит, делает всё правильно. Ещё немного подвигав пальцами внутри, он их вытащил, вскоре слыша вновь тихий голос снизу. — Давай перейдëм уже к главному..я не могу больше терпеть. — Тогда хорошо попроси. Усмехнулся тот, целуя влажно в шею, а после чувствуя недовольный и несильный толчок в бок, замечая чуть нахмуренное лицо со слабой улыбкой. Значит, не злился по-настоящему. — Сань Лан.. Чуть обиженно хмыкнул Се Лянь, на что Хуа Чэн вновь поцеловал, сразу успокаивая. — Всё, всё, извини. Прошептал он и взял руками за оба бёдра, чуть приподняв. Когти впились в белую кожу, явно оставляя пятна, но об этом уже никто не думал: они смотрели друг на друга, и в мыслях был исключительно любимый. О последствиях такого времяпрепровождения думать тоже пока не очень хотелось, даже если хоть весь Призрачный город узнает, что было. И сразу прозвучал более громкий стон на выдохе, когда принц почувствовал совершенно новое для себя ощущение, столь ожиданное, но всё равно ужасно непривычное. Се Лянь сразу сильнее взялся за плечи и больше ничего из себя выдавить не мог, кроме набора звуков вперемешку с мычаниями, которые были намного громче, чем раньше. Хуа Чэн так сильно хотел этого чуть ли не всю сознательную жизнь, что сосредоточился только на самом процессе. Да, может, это слишком большой срок, но в момент стало так чертовски хорошо от того, как только до его уха доносятся постанывая, и только он ощущает девственного возлюбленного внутри себя. Осознание вместе с чувствами сводило его с ума, заставляло биться сердце чаще и оставляла на время без даже намëка на здравый ум. Когда тот начал двигаться неспеша, стоны стали ещё чуть громче, а руки Се Ляня крепко взяли простынь, как будто пытаясь ухватиться хоть за что-то. Хуа Чэн почти сразу это заметил и, не прекращая, переложил одну руку с бедра и сжал достаточно крепко запястье принца, давая ему с закрытыми глазами понять, что тот ещё в этой реальности. Утопая в приятных ощущениях, это представлялось практически невозможным. Постепенно входя глубже, Хуа Чэн сам начал немного тяжело дышать, внимательно контролируя состояние Се Ляня. Тот же не мог сдержать своего удовольствие, резкими касаниями прижимая иногда к себе и прося на ухо двигаться быстрее. Все эти просьбы тихим, сладким тоном заставляли главу охотно подчиняться, хотя сам был сверху изначально. Принц же чувствовал присутствие Хуа Чэна настолько рядом, и такая близость ему ужасно нравилась. Из нежного всё постепенно перетекало в более сильное и жёсткое, от чего было физически в первый раз так хорошо за долгое время. Он уже довольно извивался под парнем, чуть ëрзая, но не мешая, пока орган проникал только глубже, а в закрытых глазах появлялись смутные пятна, которые двигались и почти сразу пропадали. Когда оба были близки к развязке, ноги Се Ляня начали сильно дрожать, дыхание было сбито, а в воздухе постоянно витали стоны от обоих парней: одни хриплые и чуть более тихие, и другие звонкие и громкие. Принц взял за шею и притянул сильно к себе, целуя страстно, а демон довольно поддался, закрывая глаза и чуть ослабляя хватку. Наслаждаясь губами друг друга, они практически не отрывались, направляя на поцелуи последние силы. Иногда те отстранялись, чтобы отдышаться, посмотреть друг на друга и слабо усмехнуться, а после вновь льнули друг к другу, пока не излились на шëлковые простыни. Се Ляню потребовалось пару минут, чтобы прийти в себя, пока Хуа Чэн за это время укрыл их одеялом и лёг рядом, целуя в щëку. Кажется, только сейчас до принца дошло, что конкретно он сделал и чего лишился, поэтому сразу обнял своего парня и уткнулся ему носом в грудь под тихий смешок с поглаживаниями по голове. Точно бы отхватил, если бы сейчас высказал свои мысли про то, какой Се Лянь на самом деле развратный и ничего не боящийся. Парни лежали в край уставшие, но счастливые. Глава был весь растрëпанный и красный, полностью без одежды, а принц — с запутавшимися длинными волосами и весь в метках. Через силу он тихо прошептал. — Не думал, что что-то подобное может мне всерьёз понравится.. — Я сделал всё возможное, чтобы тебе было хорошо. Я рад, что не прогадал. Улыбнулся так же вымотанно Хуа Чэн и прижал к себе, закрывая глаза. И лучшим для него подарком было совсем тихое признание. —..я люблю тебя. — И я тебя люблю, гэгэ. Нежно произнёс демон на ухо, внимательно наблюдая, как любимый быстро отрубается в сон. Он не позволит Се Ляню уйти слишком рано и даст ему свою домашнюю одежду и хороший завтрак, не желая отпускать обратно в Деревню Водяных Каштанов. А наследный принц будет краснеть и недовольно хмыкать на любое упоминание собственных слов, как будто сказал это восемьсот лет назад, а не вчерашней поздней ночью. Но несмотря на разную реакцию, и Хуа Чэн, и Се Лянь будут помнить этот важный момент. Момент, когда они доверились тому, кого искренне любят и наконец-то не прогадали.