***
Сильно болела голова. От попытки открыть глаза стало только хуже: цвета (не особо яркие, но всё же) рябили, от чего сильнее мутило. В ушах стоял непонятный белый шум, не позволяющий оценить обстановку вокруг. Было мокро и холодно. Зажмурившись, Тэм попытался хотя бы перевернуться. Поставив руку на асфальт, он обнаружил рядом лужу — стало понятно, почему мокро. С хрипом и сдавленным стоном парень всё-таки перевернулся на спину. Выждав пару секунд, пока мир вокруг перестанет кружиться с бешеной скоростью, Тэм снова открыл глаза. Постепенно цветные пятна слились в одну относительно чёткую картинку, и Тэм увидел над собой кирпичный сводчатый потолок. Мозг совершенно отказывался думать и выдавал сплошные ошибки, требуя перезагрузки. Но Рустем не отставал от него и судорожно пытался сообразить, где он и что произошло. Вопрос, кто он, не возник — и на том спасибо. Казалось, будто его подняли высоко-высоко над землёй, а потом в психе швырнули на асфальт. И после по нему ещё пробежалась пара стад безонов. Совершенно неприятные ощущения. Хотелось просто сдаться, закрыть глаза и вновь провалиться в тьму. Там комфортно: ты не чувствуешь боли, мир не кружится, пытаясь скинуть тебя с себя. Ты просто ничего не ощущаешь. Аккуратно коснувшись рукой волос, Тэм поднёс ладонь к глазам и увидел красные следы на пальцах. Наконец антивирус заработал, мозг взял себя в руки и выдал страшный ответ на задаваемые вопросы. По разбитому телу Тэма пробежался холодок. Собрав все силы, ради которых, как в сказке, пришлось по сусекам поскрести, по амбару помести, в кулак, Булатов повернулся на бок и на чужих руках приподнялся. Вокалист огляделся вокруг и заметил то, что искал. Недалеко от него валялось тело. Парень лежал на боку, спиной к Рустему. Мокрые волосы его свисали к луже, почти касаясь её. Лунный свет мягко укрывал его, как одеялом, будто давая отдохнуть после пережитого. Не было никаких визуальных признаков того, что человек дышит: ни бок, ни плечо не выдавали ни малейшего движения. А может, Рустему так казалось: трудно было разобрать из-за собственной дрожи и хаотичной боли в голове, заставлявшей его периодически прикрывать глаза на пару секунд, пока всё внутри не перестанет плескаться, а вода вновь не покроется мелкой рябью вместо десятиметровых разрушительных волн. — Гарик..? — тихо и неуверенно позвал Тэм, а потом сам же удивился своему голосу. Его дрожащий шёпот казался неорганично громким в этом переулке на фоне угнетающей мёртвой тишины, нарушаемой лишь плеском редких капель дождя за аркой. Ответа, естественно, не последовало. Можно было бы сказать, что и надеяться было глупо, но Тэм и не надеялся: не в его состоянии сейчас продумывать возможные исходы. Он просто делает первое, что придёт ему в голову, не отдавая себе в этом отчёта. Рвано выдохнув, Тэм перенёс вес на руки и, стараясь не делать сильно резких движений, попытался встать. Если не обращать внимания на землю, которая тут же предприняла не одну попытку бегства из-под его ног, справился парень достаточно успешно: устоял же на ногах всё-таки. В глазах потемнело, как при низком гемоглобине, а в висках застучала кровь. С каждой секундой Рустему всё больше казалось, что он никогда не доберётся до Гарика: помрёт прямо здесь, не справившись с перегрузкой. Однако внезапно промелькнувшая мысль о том, что гитаристу сейчас ещё хуже и ему очень нужна помощь Тэма, пристыдила и заставила подсобраться. На ватных ногах парень медленно подобрался к телу и с хрипом опустился на колени рядом с ним. При спуске, конечно, накрыло новой волной, но ближе к земле парень почувствовал себя увереннее. Хотя бы падать невысоко. Тэм несколько раз потряс гитариста за плечо, зовя того по имени. Однако реакция оказалась той же. Если бы соображалось хоть чуточку проще, Булатов обязательно испугался бы. Однако сейчас страх только противно сжимал ему всё внутри, не позволяя осознать это и вычислить себя. Не убирая руки с плеча гитариста, Тэм аккуратно повернул его к себе. Пришлось приложить силу: оказывается, не так просто развернуть бессознательное тело. Развернув Гарика, Тэм замер. Кровь из носа уже не шла, но прошедший поток оставил за собой следы, подобно пересохшей реке, оставившей после себя лишь русло. Запекшаяся красная жидкость была размазана по абсолютно ничего не выражающему лицу. Картина ужасная, но Тэм на секунду поймал себя на мысли, что Гарик даже так красив, однако тут же тряхнул головой, мысленно возмущенно отчитывая себя. Промокшая футболка, выглядывающая из-под расстёгнутой куртки, прилипла к телу. Вся одежда Гарика была в воде, грязи и его собственной крови. Последний факт пугал. Оценить масштаб бедствия было сложно: естественно, мешала одежда. Да и мясо на теле. Кто знает, сколько рёбер ему попереломали. В голове вспыхнула картинка, как Гарика, уже лежащего на асфальте, пинают как раз куда-то сюда. Тэм поморщился. Единственной вещью, которую удалось разглядеть (помимо разбитого лица), была неестественно опухшая, как показалось Булатову, правая рука. Аккуратно приподняв левую руку гитариста, парень едва ощутимо приложил к ней в районе запястья собственные непослушные пальцы. Сколько бы ни ждал вокалист, пульс не прощупывался. Несколько раз Тэм сменил положение пальцев, однако результат оставался нулевым. Сказать, что Булатов был напуган, — ничего не сказать. Вернув руку на асфальт, Тэм на пару секунд задумался. А потом осторожно положил дрожащие ладони на грудь Гарика, а голову разместил точно между ними. Прижавшись ухом к телу, Тэм прикрыл глаза: всё-таки тяжело было смотреть на парня в таком состоянии. Больше всего на свете Рустем хотел, чтобы происходящее оказалось не больше, чем его дурацким сном. Пульс слабый и приглушённый. Будто Тэм слышал его с другого конца очень длинного коридора. Однако он был, и это не могло не радовать. Чуть успокоившись, Тэм от греха подальше убрал голову с груди Гарика: не дай бог ещё больше навредит. И вновь, несмотря на разбегающиеся мысли, заставил себя думать. Что ему делать? По-хорошему, им нужно было добраться до места, где им могли бы оказать хоть какую-то помощь. Ну или до дома. Но самым сложным было придумать, как добраться хоть куда-нибудь. Гарик явно сейчас не в состоянии самостоятельно дойти. Тэм, конечно, готов нести его на руках, но парень и так не отличался спортивными достижениями, а тут у него ещё и голова кругом ходит. Булатов не боялся упасть: ну поднимется, отряхнётся и постарается аккуратнее. Но на руках у него был бы слишком ценный груз. К тому же, если у Гарика повреждена спина, он сделает в разы хуже, попробовав поднять его. Не придумав ровным счётом ничего, Тэм огляделся в поисках людей — наивно, конечно, учитывая место и время. Единственным, за что зацепился его глаз, был объект, лежащий на асфальте. Чуть приглядевшись, Тэм понял, что это гитара Гарика. Чехол лежал немного в стороне — её явно нарочно достали. На сам инструмент было страшно смотреть: гриф теперь жил отдельно от раздолбанной деки, единственным мостиком между ними были струны, потерявшие своё натяжение и провисшие под силой тяжести. Земля вокруг гитары была усыпана разного размера щепками. Это была первая и единственная гитара Гарика, если не считать его акустику, превращённую в подобие электрогитары при помощи катушек, из которых они крутили звукосниматели вместе с отцом. Гарик долго выбирал её и всегда относился бережно к инструменту. Тэм поджал губы и решил больше не смотреть на остатки гитары. Он вновь перевёл взгляд на Гарика. Парень лежал точно так же, как и минуту назад. Ничего не изменилось. Голова кружилась всё сильнее. Не придумав ничего лучше, Тэм опустился с коленок на асфальт и вытянулся во весь рост. От очередной смены высоты стало только хуже и Рустем с тихим стоном зажмурился. Вслепую он нащупал руку гитариста и аккуратно зацепился за неё двумя пальцами. Гарик, естественно, и так никуда бы не сбежал, но Тэм скорее успокаивал себя. Внутренняя сирена переставала истошно орать от страха потерять друга, когда осознавала, что он рядом. Минут пять Тэм лежал и просто пытался спокойно дышать. Сознание постепенно мутнело и мысли путались, однако это не мешало парню чётко осознавать одну вещь: ещё немного, и он вырубится. Последним, что услышал Рустем, были торопливые шаги и женский возглас. Осознав, что это их спасение, Тэм с чувством выполненного долга отключился.***
Свет не был ярким, но всё равно резал не привыкший к нему глаз. Очень хотелось спать и дальше, но через силу Тэм заставил себя не сомкнуть глаза сразу же. Вместо этого он, сощурившись, огляделся. Даже такой тугой мозг, как его сейчас, смог по окражающей его обстановке осознать, что находится он в больнице. Палата была небольшой: всего на четыре койки. Две из них, находившиеся у противоположной стены, были не застелены. На них лежали только старые матрасы. Соседняя же койка была занята. Тэму не пришлось долго всматриваться и напрягаться, чтобы понять, кто там. Парень аккуратно стянул с себя покрывало и спустился босыми ногами на холодный пол. Аккуратными шагами он подошёл ближе и, подтянув стоявший между их койками деревянный стул, который, казалось, способен сложиться подобно карточному домику просто от чиха, присел на него. Всю кровь с лица Гарика стёрли, а особо крупные раны обработали зелёнкой. Видимо, голова его пострадала не так сильно. А вот правую руку, показавшуюся Тэму тогда неестественно опухшей, заковали в гипс — всё-таки перелом. Какой мразью нужно быть, чтобы сломать гитаристу руку. Совсем не профессиональный осмотр Булатова прервал пациент. Гарик чуть поморщился — ему тоже было тяжело, видимо, вырываться из такой тихой и спокойной темноты. С трудом парень открыл глаза. Мутным взглядом он пытался осмотреться, но явно ещё ничего не понимал. — Привет, — шёпотом произнёс Рустем, и Гарик, чуть дёрнувшись от неожиданности, посмотрел на него. Сначала он будто не узнал Булатова, но уже через пять секунд смотрел на него более осознанно. Он попытался поднять правую руку к лицу, но, почувствовав что-то не то, уставился на гипс. В глазах его читался едва заметный и для него самого страх. — Как ты себя чувствуешь? — Тэм не решался трогать гитариста, поэтому пока пытался привлечь внимание парня словами. Бросив руку без интереса, Гарик переключился на парня. Только сейчас он, кажется, начал соображать, что находится не один в комнате. Долго он смотрел в глаза Тэму, потом посмотрел куда-то выше и снова посмотрел в глаза. — А ты? И в этот момент Тэм понял, что что-то давит ему на голову. Подняв руку, он аккуратно коснулся ткани. На нём была повязка. — Голова кружится, — не стал лукавить Тэм. — Но уже лучше. Не уходи от ответа. Гарик, которого, кажется, подобная реплика не сильно устроила, левой рукой приподнял одеяло и стал разглядывать собственную грудь. Тэму было хуже видно, но даже его ракурс позволил разглядеть бинты, которыми был обмотан парень. — По мне будто КамАЗ проехался, — резюмировал гитарист, рвано выдохнув. Тэм только сочувственно поджал губы. Ему было очень тяжело смотреть на гитариста. Слабого, бледного и травмированного. Гарик выглядел так, будто в любую секунду готов был отключиться, однако у него хватало силы воли бороться с этим чувством и оставаться в сознании. — Тебе стоит ещё поспать. Сон — лучшее лекарство, — усмехнулся вокалист. — Ты зачем полез? — проигнорировав совет Тэма, задал интересующий его вопрос Гарик и строго посмотрел в глаза Булатову. Рустем немного опешил. Для него этот ответ был настолько очевиден, что спрашивать об этом казалось чем-то странным и нелогичным. — А что я, по-твоему, должен был делать? — Не знаю, бежать, — махнул левой рукой, также имеющей на себе пятна зелёнки, Гарик. — Тоже же пострадал, в итоге. Гарик опять посмотрел на голову Тэма, а потом, тряхнув головой, перевёл взгляд куда-то в сторону. Булатову показалось, что Мамаеву стыдно. Только сейчас у него щёлкнуло что-то в голове, принося осознание. Тэм аккуратно положил ладонь на пострадавшую руку Гарика выше гипса. — Ты не виноват. А я не мог позволить им убить тебя. — Я виноват, — покачал головой Гарик. — Я должен был идти другой дорогой, но решил сократить путь. Когда увидел их, должен был сразу же бежать. Надеялся, что пронесёт... Не пронесло. — Я тоже собирался идти этой дорогой — всё равно бы там оказался, — попытался успокоить Мамаева Тэм. Гарик всё ещё не смотрел в его сторону. Он прокручивал в голове все события той ночи. Вспоминал завязавшееся избиение, появление Тэма, страх за него. Он помнил, как сердце сжалось, когда навстречу Тэму выдвинулись те две дылды. Помнил, как орал, пытаясь хоть как-то ему помочь, уже лёжа на асфальте и вскрикивая ещё и от каждого прилетающего по нему удара, пока не потерял сознание. В голове Гарика на секунду промелькнула мысль о том, что на его месте мог оказаться Тэм, и всё внутри сжалось. А если бы он оказался на месте Булатова? Кинулся бы он на эту ораву с одним лишь кирпичом в руке? Да. — Тэм, — позвал Гарик, всё ещё смотря в сторону. Рустем молчал, ожидая продолжения. — Спасибо тебе. — Главное, что теперь всё хорошо, — улыбнулся Булатов. — Да, — тоже улыбнулся Гарик. — Вот срастётся рука и научусь наконец играть на гитаре. Чтобы не было больше такого. Тэм, нахмурившись, смотрел на Гарика, всем своим видом демонстрируя, что тот фигню какую-то ляпнул. — Да ладно тебе. Расслабься, я шучу. — Поспи, — отмахнулся от него Рустем, но всё же улыбнулся. Когда с койки Гарика послышалось умиротворённое сопение, Тэм вернулся к себе на кровать. И тоже позволил себе расслабиться, отдаваясь той тьме. Да, он не рискнул ответить на вопрос о том, зачем полез в драку, всю правду. Но у них ещё будет время объясниться. А сейчас всё, чего хотелось, заключалось в том, чтобы срубиться на пару-тройку часов.