Судьба кровавых ночей: симония жестокости

      Столовые приборы, что базировались в руках шатена, ловко проходились по филе осетра. Мясо отличалось редким количеством косточек и нежным, утончённым, слегка маслянистым послевкусием, буквально, тая во рту. Это угощение ещё со времён Царя считалось деликатесом, ведь не только было приятное восприятие рыбы, но и впечатляющая подача на серебряном широком подносе. Рядом на тарелке также были выложены тушёные овощи, которые дополняли аппетитное блюдо. Серо-голубые глаза встретились с забвенным и тайным взглядом мужчины. Глубина зеленых очей завораживала и в то же время вводила в страх. Невозможно было понять о чем оппонент думает. Здесь не действовало золотое правило того, что в глазах отражалась душа. А была ли она у него вообще? Движение челюстей было плавным, а фигура худощавой, величественной. Тонкие, выпуклые вены растекались по всем участкам тела и создавали впечатление грозы. Молнии в небе ни чуть не хуже заполняли пространство, вырисовывая неповторимые линии, сопровождающиеся раскатами грома. По внутренней стороне бокала медленно скатывались светло-зелёные капли абсента, оставляя едва видный след. Хрустальное изделие возвращается на стол с тихим звуком, а гостья, что сидит напротив, отводит то и дело взор, невольно сжимая скатерть в слепой зоне для хозяина. Напряжённую атмосферу дополнял треск поленьев в камине и вой стужи за окном, хотя такие звуки априори ей всегда казались успокаивающими. Аромат хвои разносился по всем комнатам, наполнял дом предвкушением празднества. Наконец тишину нарушил бархатный голос:       — Как вам здесь? Какая у вас мечта таится в сердце? Преддверие Нового года… постараюсь исполнить заветную желание, не скромничайте, — уголки губ поднимаются вверх, хотя глаза остаются без довольного прищура и блеска. Внутри закрадывается тревога насчёт благих побуждений компаньона, однако нельзя проявлять бестактность, а тем более обижать господина.       — Всё прекрасно, словно в сказку попала. Право, ничего не нужно. Быть в роскошном особняке уже мечта… — она старается отвечать как можно увереннее и милее, не замечая за собой как пальцы с дрожью перебирают подол платья, что сшито из помпадура — темного атласа с золотым узором в светлом тоне. Настораживает и нагоняет смуту тот факт, что ничего и никогда просто так не происходит; добро редко возвращается добром, а уж тем более у зажиточных людей.       Раздаётся шумный вдох, а после Александр немного отодвигается от стола, поправляя галстук. Проходит пара минут, костяшки начинают белеть, пальцы цепко впиваются в деревянную мебель, постукивая ноготками.       — Чего же вы такая серьёзная сидите? М-м, Алёна Васильевна?       — Мне немного не по себе от всего происходящего. Не привыкла к помпезности… — только и озвучила она.       — Бросьте любезности, дышите свободно и получайте удовольствие, — для подтверждения своих слов он делает пару коротких кивков и склоняет немного голову в бок, показывая оскал заточенных зубов.       — Я, честно сказать, не понимаю такого… Владимир Михайлович велел вам помочь… Верно, я лезу не в своё дело сейчас, но он упоминал о вашей тоске… Я часто пою князю, тем самым развлекая его, может быть, и вы хотите такой забавы? — со сбивчивостью в речи говорит Андреева, смотря на дворянина и стараясь предугадать реакцию.       — Я иначе прогоняю тоску, впрочем, как и любые негативные эмоции. Работа помогает: выпускаю пар, законно и благодетельно. А вот забавляюсь нетривиально… — посмеивается Руневский и после замолкает. Кончик языка проходится по нëбу, а прежняя наблюдательность за крестьянкой только усиливается. Перед ним предстаёт прекрасный вид пышной груди. Вырез обрамлён кружевом, а сладкий мускусный аромат чистого девичьего тела манит осторое обоняние. Конечно, он отлично понимал для чего приятель отослал из своего имения эту особу. Что-ж, дарования положено принимать, дабы не огорчать хороших людей. Дарят ведь без плохих побуждений дорогие подарки… Но вот нередко намерения оказываются дешёвыми. Она утвердительно моргает в знаке понимания и после заливается румянцем, ощущая на себе плотский взгляд вампира.       — Сколько вам лет? Давно находитесь в услужении Свечникова? — ритм сердца сбивается, зрачки расширяются, внизу живота любо покалывает.       — 17… недавно исполнилось. Папенька мой издавна трудится на сударя. Его отец также работал до самой смерти, царствие небесное… — мужчина сбавляет похотливые обороты и старается вникнуть в суть, старается сдержать себя и наконец перебороть. — Матушка скончалась при родах, а бабушка была продана государю. Я наслышана о том, что она имела талант: очень хорошо шила и плела.       — Да, я помню, кажется её звали Агафья Матвеевна? Хорошим человеком являлась и работы были качественными. А вы пока замуж не планируете или не разрешает барин?       Двери комнаты отворяются и появляется упитанная фигура. Панночка замолкает и обдумывает мысль, но не про женитьбы или родственников. Ионыч убрал со стола лишнюю еду и подал изысканный десерт, пожелав приятного аппетита. Когда он начал удаляться, то Алëна резко поднялась со стула, вызвав удивление у Александра.       — Вам что-то требуется? — спросил дворецкий, глядя с нескрываемой жалостью. Видеть игру хищника с жертвой ему было не впервой. Особенно гнусно было его положение в таких моментах. Старик не мог ничего сделать против монстра, только облегчить мучения под завершение ночи более быстрой кончиной.       — Да. Покажите, пожалуйста, уборную, — глаза потихоньку начали заполняться слезами, когда всё здесь словно застыло. Ответа не последовало ни от кого. Андреева даже не заметила, что Руневский поднялся и подошёл к ней. Взгляд был чётко прикован к последней ниточке спасения.       — Идëмте. Я провожу, — по спине прошёлся холодок, хоть горячее дыхание было совсем близко, кажется, на тонкой шейке. Неотвратимость события пугала чистую душеньку так, что конечности онемевали. — А заодно и покажу вам свои апартаменты, вы ведь не против?       — Нет, не против, — слезинка упала вниз по щеке и дева зашагала вперёд, понимая, что её ведут под руку. Они проходили длинные коридоры, которые были увешаны разными картинами, порой в отдельных местах покоились старинные вазы.       Оказавшись в укромном уголке, Андреева в попыхах стала пытаться отворить оконце, хотя бы чуть-чуть. Её захватывало отчаяние и вместе с этим душило. Проходили ценные минуты, а найти выхода не получалось. По ту сторону двери располагался взведенный аристократ, который всегда получал то, что хотел, особенно в такой праздник строго раз в год. Послышалось журчание воды, она поспешно приводила себя в порядок, ведь может быть фантазия слишком разыгралась да ещё и под действием игристого шампанского?       — Алëна Васильевна, у вас всё в порядке? — мягкий тон с ноткой раздражительности спрашивает её. Прошло уже немалое количество времени, скоро полночь, а бантик и обёртка даже не раскрыты, не говоря о самом содержимом коробки.       — Д-да… — нехотя отворяет некую преграду между ними и смотрит боязливо.       — Прошу, не обделяйте меня своим вниманием сегодня.       Поистине красивая, но фальшивая пара поднимается по лестнице и заходит в спальню, в которой намного теплее, чем в других. Несколько восковых свечей дают полумрак. Стоит одно кресло и в него усаживается граф, после того как поворачивает ключ в замке и убирает его под пиджак.       — Зачем вы закрыли дверь? — трясущиеся губы теперь полностью выдают ужас, который ранее подавлялся ею. Ухоженный и с виду обаятельный участник Священной Дружины ухмыляется, а после подзывает указательным пальчиком к себе, тихо успокаивая напуганную гостью.       — Т-ш-ш… Иди ко мне. Будешь вести себя как подобает, то понравится и тебе, — всхлипы становятся громче и громче, а девушка пятится назад, обнимая себя за плечи, негромко моля Руневского о пощаде и светлости мыслей. — Я сказал иди ко мне, — более грубо и властно зовёт её и в дополнении хлопает себя по колену.       — Господин, н-не надо, пожалуйста… Я никогда не имела близости…       — Лёночка, это гостинец для меня. Если продолжишь бастовать, то я возьму сам. К сожалению, Бог не наградил самообладанием, — нахмурился он и после цыкнул. Ватные ноги перебороли расстояние через силу и образовалась тишина. Теперь солёные капельки скатывались чрезмерно и безостановочно, пока длинные пальцы умело исследовали юное тельце, вбираясь под юбку, очерчивая округлые бëдра. Взгляд был прикован к одной точке, похоже мозг всячески старался помочь, твердя, что это всё кошмар, что не может такое быть наяву, точно не с ней…       — А-а-й! — зажмурилась брюнетка и инстинктивно уткнулась лицом в плечо мужчины, неровно дыша. От проникновения в анальное отверстие стало дискомфортно, отчего Алëна поспешила вынуть его из себя, отодвигая руку Александра.       — Привыкай.       — Мне больно, господин…       — Ты узкая, через время будет легче. Над тобой надо поработать, — девушка резко дёрнулась и попыталась отстраниться, скуля себе под нос и приглушая рыдания. Диафрагма грудной клетки чуть сжимается, со рта слетает сердитый рык. Всё происходит быстро с смешным сопротивлением. Девушка оказывается зажатой графом, упираясь лбом в подлокотник. Вампир резво берётся за оголённые участки ягодиц, поднимая низ одежды, срывая чулки. Раздаётся ряд шлепков и кожа мгновенно принимает багровый оттенок.       — Я погляжу натура нежная, м-м… — спустя пару минут такой порки, говорит полушёпотом доминирующие лицо и смотрит на затылок несчастной. Он начинает гладить её по полушариям, медленно скользя вверх. Останавливается на талии, не торопясь, как и подобает, начинает расшнуровывать, точнее распаковывать презент товарища по службе. По нагой спинке скользят холодные и длинные пальцы, вызывая рой мурашек не только у себя, но и у участницы такого развлечения. Уже затвердевшие соски оказываются под стимуляцией вампира, который припадает лицом к линии позвонков и начинает оставлять влажный оттиск.       — Я позволю тебе получить удовольствие, если окажешь повиновение, — за таким предложением следует всхлип, затем короткий кивок.       — Славно. Я хочу слышать твой глас, — её голова поворачивается в пол-оборота. Взгляд полон терзаний. Тихий стон срывается с губ, когда дворянин начинает ласкать лоно брюнетки, потирая нервный комок. Их томные взгляды ни на секунду не прерываются. Движения становятся более быстрыми, а податливость подарка начинает радовать: прогиб в спинке явно символизирует положительные результаты, впрочем, как и выделившаяся влага, кою он разносит по всем участкам интимной территории.       — Интересно ли узнать себя на вкус?       — Да, господин… — он грязно ухмыляется, а после подносит к её устам блестящие и мокрые пальцы. Без приказа они сами оказываются замкнутыми в кольце губ. — Сладкая…       Ублажения происходят ещё какое-то время, пока она полностью не расслабляется и не начинает давать ответные манипуляции в виде нерешительных потираний твёрдого члена через брюки. Когда настороженность Андреевой спадает, то в ней оказываются внезапно три пальца, по которым незамедлительно стекает горячая кровь. Стоны сходят на нет и на их место приходит долгое шипящее мычание. Свободная рука осторожно перебирает растрёпанные волосы, тем самым успокаивая девушку, пока другая пребывает около губ. Вампир охотно слизывает алую консистенцию, растягивая момент и удовлетворяя жажду, негромко рыча.       — Мне страшно и больно, господин Руневский…       — Замолчи.       Помещик управляет ею словно куклой, что исправно работает, когда дергают за верные верёвочки. Когда пальцы становятся чистыми, а язык проходится по верхней губе, собирая остатки пищи, то Алёна осторожно привстает и располагается на его коленях к нему же спиной, страшась нечести. Руневский обнимает Андрееву за талию и как будто по нотам проходится по атласной коже, спускаясь к лобку. Девушка стеснительно притупляет взгляд, когда горячее дыхание и приятные ощущения начинают вновь появляться около ушка. Он завороженно шепчет что-то девушке и получает положительный результат: она раскрывает свою прелесть, показывая обнажённый бюст. Одна грудь находится в широкой ладони, которая переминает мягкий участок. Александр подставляет головку члена к промежности и резко входит, вызывая жалобный стон. Его хватка становится крепче, размахи бёдер постепенно ускоряются, отчего по комнате гнётом растекаются грязные шлепки. Мужчина оставляет не только засосы между лопаток, но и укусы, в процессе упиваясь дурманящим сиропом, буквально чуть ли не вгрызаясь в саму плоть до мяса. Вопли ужаса становятся отвратнее и громче, пока господин блаженствует. Острые ногти оставляют глубокие порезы словно от настоящего дикого зверя. Тело дрожит в конвульсиях. Вампир не замечает больше ничего, блокируя своё сознание. Он закатывает глаза, продолжая вгрызаться в тело, практически давясь от изобилия свежего лакомства. На протяжении нескольких минут происходит жестокое слияние двух тел, и заканчивается ярким финалом только у одного. Легкая дымка расплывается в довольном взгляде, пока Руневский наполняет Андрееву спермой, властно удерживая за плечи. Граф с тяжёлой историей прошлого ложиться в постель, где-то в ханжеском подсознании прокручивая фрагменты умопомрачительного вечера, и медленно погружается в сон с бездыханным, но чудным, коллекционным подарком рядом.