Dream or a nightmare?

В холодных объятиях беспощадной мерзлоты, царившей вокруг, ступни сводило. Светловолосая девушка снова оказалась среди ледяных скал, возносящихся так высоко, что не было видно их пиков, — она точно стояла на дне заброшенного колодца. На расстоянии многих миль вокруг не было ни души — лишь необтёсанные изваяния из того же льда, из глубины которых на незваную гостью смотрели лишённые сознания глаза. Однако ей продолжало казаться, что за ней следят, отчего она ещё сильнее поёжилась и случайно наступила на острый осколок. Вскрикнув, она посмотрела вниз, где на голубоватой от снега почве остались бурые капли, уже покрывшиеся инеем. Отшатнувшись, девушка врезалась в одно из изваяний и ударилась о него плечом. Она перевела взгляд на глыбу и нахмурила брови. И снова он. Сквозь толщу льда на неё, не мигая, взирали два светло-серых глаза, в которых читалась многолетняя ярость и жестокость. У этого мужчины были всё те же светло-русые волосы, ниспадающие до поясницы и придающие остроту его аристократическим чертам. Девушка поддалась внутреннему порыву и, подняв ладонь, коснулась льда. Под её пальцами появился тёплый свет, пустивший по изваянию сеть трещин. Продолжая нагревать глыбу, увлечённая лицом незнакомца фея не заметила, как из мелких расселин полилось сияние. Мужчина резко дёрнулся, словно он был декорацией, а трос, который удерживал её, порвался, и теперь грубо вытесанная статуя норовила придавить девушку. Та не успела увернуться и напоролась животом на отпавший кусок льда. Глаза незнакомца загорелись алым, а в руке возник тёмный сгусток энергии. Мужчина навис над феей… Девушка завопила и… проснулась, распахнув глаза и судорожно сминая пальцами простыни. Лёгкие будто сковали ледяные цепи, а потому прерывистый вздох вызвал лишь очередную волну боли, отчего она стиснула зубы и зажмурилась. Дрожащей рукой она коснулась груди и медленно выдохнула, продолжая держать глаза закрытыми во избежание нового приступа головокружения. Кружевная ткань ночной рубашки намокла от пота, который до сих пор скатывался по шее. Ночи в это время года были ещё тёплыми, и слабый ветер, скользнувший в раскрытое окно, приятно холодил взмокшую спину. Давление в груди уменьшилось, дышать стало легче, и Прима неторопливо вздохнула полной грудью. Её ладонь легла на горячий лоб: в висках неистово пульсировало после ночного кошмара, а щёки горели далеко не от смущения. Девушка рискнула и открыла глаза, но тут же снова опустила веки и горько всхлипнула, не способная стерпеть давление, которое так и норовило свести её в могилу на протяжении последних семнадцати лет. Шершавые подушечки её пальцев легли на дрожащие веки, аккуратно надавливая и массируя. Такие простые действия хоть и не надолго, но всегда помогали облегчить боль. Голова всё ещё кружилась, и девушку начало подташнивать, но спустя пару минут она смогла открыть глаза. Дав им время привыкнуть к полумраку наполняющейся рассветными лучами комнаты, Прима сглотнула подкативший к горлу ком и свесила с кровати ноги, касаясь ими прохладного пола. Подойдя к распахнутому окну, она оперлась локтями на резной подоконник с позолотой и выглянула во внутренний двор замка. Слуг ещё не было, а придворных и подавно. Только гвардейцы в своей будничной форме неустанно несли службу, расхаживая по пределам королевских владений. Рассветное небо окрасилось нежным персиковым и насыщенным розовым цветами, предвещая безоблачный день. Конечно, на Солярии никогда не было дождей и круглый год светило солнце, но за редким исключением в небе появлялись серые тучки, которое, впрочем, тут же рассеивались. Да и потом, сегодня ведь состоится бал принцессы, такой день никто и ничто не посмеет испортить. Прима устало улыбнулась в пустоту и побрела к высокому шкафу в дальнем углу просторной комнаты. Третья полка ломилась от обилия отваров из всевозможных ингредиентов, от сильнопахнущих трав со сложными названиями и от стопок тканей, в которые были замотаны палочки благовоний и кусочки ароматической древесины, помогавшие от головной боли. Девушка взяла один такой свёрток и наполовину пустую склянку с жидкостью болотного цвета и поставила на письменный стол. Выглянув в коридор, она попросила одного из стоящих у её дверей гвардейцев найти служанку, чтобы та подала завтрак. Не теряя времени, принцесса зажгла благовония и прошла в умывальню, скинув прилипшую к телу сорочку. Вернувшись в спальню, она накинула на чистое тело лёгкий халат, налила на ладони ароматическое масло с запахом граната и клюквы и принялась растирать кожу ног и рук. Когда в двери постучали, она самолично открыла их и впустила молодую служанку с подносом. — Вы как всегда рано, Ваше Высочество, — любезно прощебетала она, улыбаясь. Во дворце лишь немногие знали о том, что на самом деле творится с их принцессой, а потому новая прислуга и гвардейцы всегда удивлялись столь ранним подъёмам девушки. — Не спится что-то. Вероятно, нервы перед праздником, — без толики злобы ответила Прима, потирая глаз. — Спасибо, Ленни. Служанка учтиво поклонилась, оставив поднос на небольшом обеденном столе, и поспешила удалиться. Принцесса снова коснулась лба, который продолжал гореть, хоть и не так отчаянно, как прежде. Лёгким движением вынув пробку из наполовину пустой склянки, Прима добавила несколько капель в крепкий ароматный чай, после чего сделала глоток, не беспокоясь о возможности обжечься. Умиротворённо прикрыв глаза, она села на обитое бархатом кресло. Боль начала уходить. Однако сердце сжалось — это бессилие в очередной раз овладевало девушкой, ненавидящей ночи, эти кошмары и Его. Все последние семнадцать лет Прима — «первая», наследница солярийского трона, — страдала от бессонницы и реже — от ночных кошмаров, вызванных её соулмейтом. Подобная разновидность связи не была редкой в магических королевствах, но зачастую оба партнёра бодрствовали в одно время суток, не мешая друг другу спать по ночам. Тем не менее, Прима умудрилась и здесь стать первой и, казалось, единственной, ведь тот, кто был ей предназначен, совершенно лишил её сна. Принцесса помнила, как не могла уснуть перед своим седьмым днём рождения и, проворочавшись всю ночь, в итоге списала случившееся на волнение из-за грядущего праздника. Но и следующая ночь не позволила уставшей девочке сомкнуть глаз, отчего у неё разболелась голова. Прослышав о проблеме дочери, Его Величество наказал лекарям приготовить отвар, который помог бы Приме, а её саму отправил к шаману, чтобы узнать об источнике недуга. Дни шли, а принцесса всё никак не могла уснуть и маялась от головных болей. Но в один день, навестив шамана, она всё же заснула благодаря сваренному им снадобью, и тогда он всё понял. Тогда же она впервые увидела ночной кошмар, в котором всё было заполнено огнём. Шаман почувствовал чужую энергию и заключил, что юная наследница Солярии не может уснуть из-за родственной души, находящейся в сознании. Король был зол, переживая за дочь, а маленькая Прима, напротив, боялась. Она не до конца понимала, что это значит, но одно для себя решила ещё тогда — она никогда не будет с этим человеком. Сейчас же, попивая остывший чай с горьким на вкус отваром, фея думала лишь о встрече со своим соулмейтом, но отнюдь не ради того трепетного чувства, которое было так важно для многих юных дам. Она хотела отплатить ему той же монетой, заставив страдать, как мучилась она сама каждую ночь. Прима горько усмехнулась. «У судьбы ужасное чувство юмора», — подумала она, закрывая глаза. Отвар помог, и девушка вновь уснула, закутавшись в лёгкое и мягкое на ощупь одеяло. На этот раз её не тревожили кошмары, а головная боль и усталость отступили. — Проснись и пой! — раздалось за дверьми. Прима вздохнула и покинула своё убежище из подушек и одеял, возмущённо сказав лишь одно слово: — Стелла!.. В проёме появилась золотистая макушка сестры. Младшая принцесса как всегда сияла, подобно солнцу, озаряя своей улыбкой всё пространство. Окинув покои сестры и её саму быстрым взглядом, Стелла свела брови к переносице. — Ты спала? — неуверенно спросила она. — Да, впервые за столько лет, и то ты умудрилась меня разбудить, — пробурчала Прима, потирая глаза. — Прости, — искренне протянула девочка, молитвенно сложив поднятые ладони, и Прима улыбнулась, не в силах злиться на любимую сестрёнку. — Не страшно. Я привыкла, да и к тому же, — она уселась на бархатное кресло, подперев щёку кулаком, — сегодня твой праздник. — Именно поэтому я и пришла. Уже полдень, а тебя не видно. Нужно ведь успеть подготовиться. Сделать причёску, макияж, привести платье в порядок… — Я знаю, Стелла, знаю, — беззлобно перебила её Прима, понимая, с каким трепетом та относится к внешнему виду. Стелла всегда была перфекционисткой. — В таком случае хватит тут сидеть, пора в СПА. Блум нас уже ждёт. Недовольно замычав, Прима откинулась на спинку стула в надежде, что Стелла не стащит её с него за руки. Как же она ошибалась… По прошествии нескольких часов наследница солярийского трона была почти готова. Нервно меряя шагами холл, она старательно прикрепляла небольшую корону в форме ореола солнечных лучей к причёске, поскольку отказалась от помощи служанок. Наконец, раздражённо вздохнув, она опустила руки и присела на одну из золотистых ступеней, а приложив ладонь к груди, ощутила бешеный ритм сердца, как после пробежки. «Да что сегодня со мной такое?» — спросила она себя, глубоко дыша. В голова снова нарастала пульсация, болезненно кольнуло в области висков. — Вам помочь, Ваше Высочество? Прима не обратила внимания на вопрос, стараясь собраться с силами, когда на её плечо легла чья-то тяжёлая и горячая рука. Принцесса отшатнулась от незнакомца, поднявшись на ноги. Перед ней замер высокий мужчина в аристократического стиля одежде тёмных тонов. Его русые волосы доходили до поясницы, а в светло-серых глазах читалась искренняя заинтересованность личностью Примы. Он перевёл взгляд на лежащую у его ног корону, затем неспешно, с кошачьим изяществом наклонился и бережно подцепил её длинными пальцами. — Позволите? — коротко спросил он, откровенно рассматривая наследницу Солярии. Прима так и стояла, замерев в трёх шагах от человека из своих кошмаров. Страх неприятно расползался по коже, словно стадо крошечных пауков с их мохнатыми лапками. Она чувствовала, что перед ней не обычный человек или колдун. Мужчина источал опасность и жар, нагревая воздух вокруг. Ох, как бы ей хотелось, чтобы это всё оказалось очередным кошмаром. Сейчас она проснётся в своей кровати, прижимая руку к груди, и… Не получив ответа от принцессы, незнакомец сделал шаг вперёд, сокращая расстояние между ними. Прима же непроизвольно отстранилась и упёрлась спиной в стену. Мужчина холодно, даже хищно ухмыльнулся, делая новый шаг. Фея оказалась в ловушке без возможности выбраться, ведь нападать на более сильного — она ощущала на себе его скрытую мощь — врага было бы глупой ошибкой, а потому лишь заворожённо следила за его серыми глазами. Подойдя вплотную к наследнице солнечного королевства и не отводя от неё взгляда, мужчина водрузил на её голову сверкающую корону. — Моё имя — Валтор, — представился он, склонившись в уважительном поклоне. У него был глубокий бархатный голос, который хотелось слушать. Его пальцы обхватили кисть Примы, а холодные, но мягкие губы коснулись тыльной стороны ладони. — Наслаждайтесь праздником, Ваше Высочество. Мы с Вами ещё встретимся, но в другое время. Уголки его губ дрогнули, а сам маг развернулся на каблуках своих высоких сапог и шагнул в светящийся портал, возникший из ниоткуда. Он исчез так же быстро, как и появился. С его уходом с Примы спало оцепенение, и она, стиснув зубы, медленно сползла по стене на пол. Из глаз брызнули слёзы, а грудь сотрясло рыдание. Страх больше не напоминал ей пауков. Это были сковывающие всё тело цепи изо льда, которые было невозможно разломить. Холод медленно распространялся по телу, лишая её возможности двигаться, говорить или защищаться. Ночной кошмар стал явью, даровав ей взамен спокойный сон. У судьбы и впрямь ужасное чувство юмора…