Разговор с пустотой

Луна озаряла всю академию, хотя, правильней будет сказать тюрьму в которой абсолютные ученики должны были играть в жестокую убийственную игру. Их было шестнадцать — шестнадцать школьников с абсолютными талантами, которые искренне верили, что смогут сбежать из этого проклятого места. Теперь же их осталось пятеро. Недавно завершился последний суд, где казнили Абсолютного Астронавта Кайто Момоту, того, кто своей смертью подарил надежду, оставшимся выжившим. Надежду на то, что они всë же закончат эту игру за всех остальных и выберутся отсюда. Одинокий силуэт юноши ступал по тропе, а сам он шëл, даже не зная куда. В голове было пусто, после этого суда. Сегодня выжившие потеряли не только их верного товарища, но и того, кого презирали всем коллективом, Абсолютного Верховного Лидера Кокичи Ому — осколка отчаяния. По крайней мере так он сам говорил, а остальные уверены в том, что слова Омы были правдой. Все остальные кроме одного детектива, что сейчас медленно шëл в неизвестное для самого себя направление. Хоть слова Кайто и правда помогли обрести коллективу надежду, а так же силы на то, чтобы двигаться дальше, они не избавили Шуичи Сайхару от тяжёлого груза на сердце. Сегодня он вновь завершил классный суд, раскрыв убийство, но тем самым он обесценил план Кокичи, человека с кем у него были особые отношения, которые отличались от отношения Омы с другими. За время убийственной игры Сайхара не заметил, как сильно привязался к верховному лидеру и как его привязанность переросла в чувства о которых никто не знал. Никто, кроме самого Кокичи. Было бы глупостью считать, что человек, понимающий других людей чуть ли не лучше их самих не заметит чувства детектива. К сожалению или счастью Сайхара не мог понять были ли его чувства взаимны или нет. Взгляд янтарных глаз пробежался по месту, где он оказался. Это был ангар — место, где одна жизнь оборвалась навеки. И почему его ноги привели его сюда? Сайхара не знал, но продолжал идти. Глухие шаги раздавались по помещению, повторяясь эхом где-то впереди. Возможно, будь бы здесь кто-то, то он бы точно услышал присутствие постороннего в этом месте, но здесь никого не было и это было хорошо. Теперь Сайхара действительно побудет наедине с самим собой и своими мыслями, пожирающими разум изнутри. Они словно черви-паразиты ползали внутри и путали мысли, заползали друг на друга и пожирали изнутри, а вся гниль собиралась в теле. И вот, ноги привели его к тому проклятому месту. На пульте управления видны заметные царапины, которые оставила Маки, когда старалась пробраться в это место. Удивительно, что Монокума ещë не закрыл ангар для людей, неужели решил совершить акт милосердия и позволить выжившим попрощаться с ненавистным верховным лидером? Хах, услышав бы это Сайхара сказал, что Монокума и акт милосердия три несочетаемых слова, которые больше похожи на бред сумасшедшего, чем истину. Возможно медведь занят сейчас тем, что возмущается на счëт того, почему какой-то глупый астронавт посмел умереть не от казни. Шуичи отмахнул эти мысли и продолжил свой путь. Сейчас не хотелось думать об этом садистском медведе от слова совсем. Шагнув внутрь Шуичи заметил, что кровь в этом месте отсутствует из-за чего в голову невольно залезает вопрос. Почему тут всë убрали, но сам ангар не закрыли? Видимо на этот вопрос ответ он не узнает, да и сейчас под это не было настроение. Ноги вели брюнета к гидравлическому прессу из-под которого торчала часть плаща астронавта. Похоже здесь прибрали всë, кроме самого тела. Что ж, вполне логично, учитывая, что поднятие этого пресса, когда тот сломан занятие не из лëгких. Бледные пальцы осторожно коснулись ледяного железа, что обожгло живую кожу своим холодом, но Шуичи не отдёрнул руку. Сайхаре просто хотелось почувствовать хоть какую-то близость с человеком, что за время игры стал ему очень близким, настолько близким, что навсегда поселился в сердце брюнета, стоя рядом с Акамацу, если не выше. А ведь под этой холодной сталью сейчас лежит тело Омы, вернее, то что от него осталось. Представлять, в каком состоянии сейчас тело верховного лидера не хотелось, ведь если представить, то там будет одна каша из крови, костей и органов. Единственное, что будет напоминать о том, что это именно Кокичи Ома это волосы с фиолетовым отливом, которые Шуичи узнает из сотни. В ночное время Сайхара и Ома любили часто прогуливаться по академии в разных местах. Верховный лидер постоянно шутил, что это что-то на подобии «свиданий», а детектив смущался и бормотал, что они просто исследуют местность. «Ну, или же мы что-то упустили, или же мы какие-то глупцы раз изучаем одно и то же место пятый раз подряд, ни-ши-ши.» Так всегда говорил Ома, что Сайхара чаще всего игнорировал. После подобных диалогов они могли сесть на траву и просто смотреть на небо. Шуичи рассказывал Кокичи о том, что знает об космосе, пока сам верховный лидер лежал на плече юноши и слушал. После этого он говорил, что это была самая скучная лекция в его жизни, хотя детектив понимал, что это ложь, поэтому помалчивал и начинал гладить Ому по волосам. Последний в свою очередь опять же повторял, что ему это не нравится, хоть сам и лез к брюнету. Наверное сейчас эти волосы пропитаны в крови абсолюта. При мысли об этом Сайхару передёрнуло, но тот не отпустил руку, лишь опустил взгляд на след крови, который остался на стали. — До сих пор не могу поверить в то, что тебя больше нету.., — глухо прошептал Шуичи. В воспоминаниях мелькнули картины их вечерних разговорах о будущем и об их планах. Тогда, Ома пообещал, что не бросит Сайхару. Наглая ложь. Взгляд янтарных глаз устремился прямо на пресс, словно перед ним была не железка, а живой Ома. — Ты же обещал, что не оставишь меня тут, что мы вместе выберемся отсюда!.. — Детектив замолк, чувствуя, как ком перекрыл горло, не позволяя вымолвить не слова. На глазах выступила влага, что юноша прекрасно ощущал из-за чего опустил взгляд на пол, сжав пальцы, которые лежали на стали. Это движение было резким из-за чего пальцы неприятно саднили, но ему было всë равно. Сайхара прикусил губу, стараясь сдержать в себе эмоции, которые так и хотели вырваться из него, словно морской поток, сбивая всë на своëм пути. Но надо держаться, надо быть сильным. — Прости.. Я.. Из-за меня твой план обвалился. Я раскрыл твой план на суде и Момоту-куна.., — голос предательски дрогнул из-за чего Шуичи замолчал на миг, собираясь силами. — Момоту-куна казнили. Но я.. Я обещаю. — Сайхара вновь поднял взгляд прямо. — Я обещаю, что завершу эту убийственную игру вместе с остальными, ради тебя и других. Как ты.. — Тело предательски пробила дрожь. Кончики пальцев задрожали, а предательская слеза побежала по щеке, скатываясь с неë и с громким звуком, падая и ударяясь об железо. Вода начала стекать дальше на пол, глухо падая об пол. Сайхара зажмурился и продолжил, — как ты.. Как ты и хотел.. Мы завершим еë, я завершу еë, хоть и без.. Всхлип. Всхлип прервал эту речь вместе с другими слëзами, которые по примеру первой начали стекать с глаз, падая на пол. Шуичи не выдержал тяжести всего этого и, когда его ноги содрогнулись он упал на колени, держась руками за пресс. Как бы покойный Момота не говорил, что парни не должны плакать детектив просто не мог сдержаться. От осознания того, что теперь человека, который был для него многим больше нету сердце разрывалось на кучу частиц, а эти части рвали сами себя лишь бы не испытывать это ужасное чувство. Брошенность, горечь, тоску и предательство, от того, что его обманули и оставили. И всë это было в пустую как раз из-за него. — Ома.. Ты же.. Ты же мог мне рассказать об этом плане и тогда бы, тогда бы всë было по другому, — шептал брюнет. — Тогда бы мы вместе ушли отсюда, я бы смог убедить всех, что ты не плохой и всë бы было хорошо.. — Хоть Сайхара и говорил это, он не был уверен в своих словах. Ома перед всеми построил образ злодея и только детектив знал, что он не такой. Казалось, что в некоторые моменты даже Ома забывал, что это всего лишь образ и тогда Сайхаре становилось не по себе видеть, как лидер переворачивает себя на изнанку ради того, чтобы подобать образу, но сделать с этим ничего не мог. Кокичи всегда обыгрывал подобные темы, как шутку, не оставляя Шуичи никакой возможности выбора, кроме того, как не затрагивать эту тему. А кто знает.. Может быть всë было бы по другому, если бы Сайхара говорил с абсолютом, а не мирился с его уклончивостью. «Сайхара-чан, слëзы никогда не шли тебе к лицу!» Фраза верховного лидера, которую тот бросил во время их прогулки заела в голове, что заставило Шуичи замолчать. Кокичи вряд ли был бы рад, увидев Сайхару в таком состоянии, особенно, увидев, что этот плачь вызван им же. Юноша прикусил губу, чтобы окончательно замолчать. Взгляд устремился прямо, фокусируясь на клочке ткани плаща. Ему надо собраться и успокоиться. Хоть в живых Омы рядом нет, а безжизненное подобие тело под прессом вряд ли будет говорить, это не значит, что Кокичи был бы доволен слезам детектива. Сайхара глубоко вздохнул и ощутимый запах крови заставил его потрясти головой, зажмурив глаза. — Не думаю, что ты был бы рад видеть меня в таком состоянии, — выдохнув произнëс Шуичи, открывая глаза, чтобы ещë раз столкнуться с куском стали. — Хей, Сайхара-чан. — М?, — Шуичи перестал гладить Кокичи, который лежал на его плече по волосам и устремил взгляд янтарных глаз на юношу. Верховный лидер смотрел куда-то вперëд, а его лицо не выражало никаких эмоций, что напрягало. Обычно на лице абсолюта играет уйма эмоций, а увидеть его без них довольно редкое зрелище. — Что такое, Ома-кун? Кажется голос детектива полный тревожности рассмешил Ому из-за чего с уст слетела звонкая усмешка. Взгляд Кокичи переключился на Сайхару и брюнет был готов поклясться, что лиловые глаза юноши пытались достучаться до его души. — Если бы у тебя был выбор, к примеру пожертвовать собой ради других, либо же пожертвовать другими ради себя, то чтобы ты выбрал? Неожиданный вопрос заставил Шуичи замереть. Такие вопросы вполне в стиле Омы, но обычно он задавал какие-то детские вопросы, чем такие серьëзные. Что ж, Сайхара вряд ли когда-нибудь сможет понять верховного лидера, по крайней мере в данный момент. Брюнет молча перевëл взгляд на звёздное небо. Не то, чтобы он не знал, что ответить, просто не хотелось называть ответ под этим пристальным взглядом, направленным в душу. — Конечно же пожертвовал бы собой.., — твëрдо сказал юноша. Всë же, если бы он пожертвовал другими, то совесть мучала бы его до конца дней или же содвинула к тому, чтобы детектив наложил на себя руки. Шуичи чувствовал на себе пронзительный взгляд Кокичи. Конечно, от него было не по себе, но он не откажется от своих слов. — Эх, — тяжело вздохнул Кокичи, прикрывая глаза. — Похоже этот идиот Момота окончательно промыл тебе мозги своей моралью. — Верховный лидер раскрыл глаза и уставился на Сайхару. — Что за нудный ответ? Да и не только нудный, но и глупый. Хотя.., — улыбка, которую обычно дарят маленьким детям, когда они напакостили заиграла на лице лжеца. — Нашему неуверенному детечивчику этот ответ подходит, да, Шумай? Сайхара смутился фразе Омы из-за чего отвернулся от него. Его больше смутил не этот вопрос, а прозвище «Шумай», которое Кокичи придумал для детектива. Когда тот спросил, зачем оно, верховный лидер ответил, что раз Кайто может называть Маки Харумаки, то и он имеет право называть Шуичи Шумаем. Ответ на этот вопрос смущал больше, чем само прозвище, заставляя кровь невольно приливать к щекам, а взгляду янтарных глаз устремляться куда угодно лишь бы не на Кокичи. — А.. — Осторожно начал юноша, нарушая повисшее молчание. Детектив переступил через своë смущение и посмотрел на Кокичи. — А что бы выбрал ты? Кокичи склонил голову на бок, вопросительно глядя на Сайхару. Казалось, что Шуичи сказал самую глупую вещь в мире на которую ответ знает каждый ребëнок. Из-за этого брюнету стало не по себе, после чего Ома начал звонко смеяться. — Ни-ши-ши, Шумай, я не такой глупый, как ты так что я бы пожертвовал остальными, — усмехнулся верховный лидер и, увидев недоумевающий взгляд Сайхары добавил. — Да-да, и даже тобой, всë же своя шкура мне важнее, чем чья-то другая. — Хах, и даже тогда ты соврал.., — слабо усмехнулся брюнет, окончательно поднимаясь с пола. Тогда Шуичи задели слова верховного лидера, которые были вполне логичны, учитывая характер Кокичи, но сейчас, сидя перед вечной могилой Омы детектив понимает, что те слова были ложью. И как он раньше не додумался до этого? — Обещаю, твоя смерть была не напрасна, эта убийственная игра завершится и завершим еë мы.